***
Я плетусь к залу, постоянно смотря в телефон и ожидая, что Ян напишет. Но ничего нет. И у меня возникает ощущение, что я схожу с ума или повернулась на почве ревности. Хотя мы даже не обговаривали, в каких мы сейчас отношениях и что между нами происходит. — Взвешиваемся, — Ян уже стоит посреди ковра, записывая вес каждой девочки. Боже, нет. Только не сегодня. — Мармеладкина, чего стоишь? — недотренер с насмешкой складывает руки на груди. Я выдыхаю и встаю на весы. Брови Яна ползут вверх. Он наклоняется ко мне и шепчет. — Пока что ты делаешь абсолютно всё, чтобы не поехать. И если я захочу, то ты не поедешь, поняла? От этих слов мурашки проносятся по всему телу. Нет, Алиса, нет. Ты выдержишь это, и выступишь. Только не плакать. И я киваю. Киваю как в старые добрые времена, когда Алиса Мармеладкина собирала волю в кулак и шла напролом. Ещё раз, ещё. Ну же. Всё вертится в голове. Потолок, лампы, отслаивающаяся краска. Мои руки, которые летят то вверх, то вниз. Я знаю, что смогу. Ты паришь и ничего не чувствуешь. Ноги уже не наливаются кровавым жжением, а тело становится таким легким. — Ну, — выжидающе кричит Ян, — ну, ну, ну-у-у же. Я мельком вижу, как он поднял подбородок и следит за каждым моим движением. Ноги так напряглись, что вены полностью покрыли икры и казалось сейчас прорвутся, и начнут плескать кровью. И раз, и два. И я замираю в конечном повороте. Изящно словно цапля, приподняв одну ногу. Недотренер улыбается, хлопая. И я давно не чувствовала себя такой довольной и бессильной.***
Будапешт. Чемпионат мира. Дворец олимпийских видов спорта. Кажется, что вот-вот решится всё. Моя судьба падает на чашу весов, и мне кажется, что жизнь останавливается. Позади несколько часов дороги, тысячи часов подготовки и не одна стёртая мозоль. Позади путь, который мы прошли вместе. Ян надевает квалификационный бейджик, будто украдкой заглядывая вперёд. Боится ли он? Я не знаю. Знаю лишь, что его заслуга, что я сейчас нахожусь здесь. Что я смогла, что я достигла. Но почему-то я забываю сказать такое нужное спасибо. И мы просто проходим внутрь. Мандраж накрывает меня полностью, стоит мне только зайти в здание. Дурные мысли начинают сразу крутиться возле головы, не давая собраться. А вдруг я надорвусь, а вдруг я не смогу, а вдруг… — Разминочный зал там, я пойду переговоры с коллегами, — Ян куда-то испаряется, снова оставляя меня одну. И я начинаю ёжиться. Взять себя в руки, надо лишь взять себя в руки. Пытаюсь расслабиться и оценить обстановку. Здесь светло и красиво, прямо как несколько лет назад. Молюсь, чтобы меня не узнали и начались глупые разговоры за спиной. Диктор что-то объявляет на английском, но я не слышу. Чувствую как дрожат руки. И зачем я сюда приперлась? Воздух в лёгких моментально становится тяжёлым, и мне всё труднее делать выдохи. Вдохи, кажется, я уже не делаю и не дышу вовсе. — Лиса, — рука Яна буквально хватает меня, обжигая горячим прикосновением, — выглядишь очень испуганно. — Я? — возвращаюсь в эту вселенную с небес, пытаясь прийти в себя, но понимаю, что выглядит совсем неправдоподобно, — нет, вовсе нет. Жалкие старания изобразить улыбку увенчиваются странной гримасой. — Я в тебя верю, Лис. Только, пожалуйста, напрягись. Это последний разок, — Ян аккуратно гладит мою руку. И если бы я знала тогда, что это последний разок. — Они всю жизнь отдали этому Ян, — разочарованно произношу я, оглядывая всех спортсменок, — и ты думаешь, что я лучше? Он утвердительно кивает, улыбаясь: — Ты всегда была лучше. Сколько я тебя помню. Внутри все замирает.***
Я выхожу. Тишина. Первые секунды, когда твои ноги касаются ковра, кажется, что время замирает. Я слышу своё сбитое дыхание. Зал такой огромный. Каждая связка моего тела готова. Все мышцы в тонусе, а мозг готов к развязке. Ведущий кривовато произносит мое имя, уродуя на английский манер, но я лишь ухмыляюсь. Встряхиваю руки и готовлюсь. Музыка, которую мы выбрали для конечного выступления, начинается, и я на секунду вздрагиваю. Наверное, это и правда последний раз. Связки, заученные до скрежета в зубах. Позиции, которые снились ночью. Я должна это сделать. Ведь должна? Я отталкиваюсь от ковра, он кажется совсем твёрдым, не таким прыгучим как зал дома. Кажется, что все здесь чужое. В веренице поворотов я вижу Яна. Он прижимает руки к лицу, следя за мной. Я вижу зрителей. Но смотрю я в конец зала. Куда-то в небытие. Куда-то продолжать жизнь.***
— Они объявили результаты? — я дергаю себя за толстовку раз десятый, — вон там, где стартовые протоколы. Я ритмично стучу ногой по полу, ожидая. Ян носится как метеорит из угла в угол. И его лицо расплывается. Кажется, что он сейчас заплачет. — Лисёнок, ты вторая. Я вскрикиваю от счастья, и у меня жутко тянет живот. Серебро наше!***
Радость. Когда ты ступаешь на призовой пьедестал. Ты терпишь, ведь тебе больно. Ты хочешь уйти, ведь ты так устала. Но ты стоишь. Ты улыбаешься. Ведь ты Алиса Мармеладкина. Тренер расцеловывает тебя в номере. Ты о таком мечтала. Мечтала с детства. Вторая в мире, Алиса. Ты отбираешься на Олимпийские игры. Всё здорово. Но не всегда. Мы готовимся с Яном рассказать всё о нас маме. Он ходит по моей комнате, шумно дыша. — Она не Цербер, Ян, — успокаиваю его я, улыбаясь. Но он не верит. От волнения я и сама немного взбудоражена. Еле держу себя. — Я пойду вниз, выпью воду. Ты можешь пока полежать на кровати, — бросаю я Яну, выходя из комнаты. Неужели всё так прекрасно. Я выдыхаю, расслабленно качая бёдрами. Наверное, это будет самый счастливый день в моей жизни. Наливаю стакан воды и отпиваю, но насладиться моментом не получается. Я слышу, как Ян зовёт меня. Шустро поднимаюсь и вижу его в комнате с каким-то бумагами. В последнее время мне совсем трудно стало уловить выражение его лица и настроение. — Ты уже два месяца как беременна? — он хмурится, а его губы собираются в одну линию немого упрёка, — и когда я должен был узнать об этом? Сердце уходит в пятки. Я не собиралась даже упоминать этот факт. И я не знаю, что сказать. — Ты выступала беременная? — Ян почти кричит, — что ты замолчала?! Слова буквально не хотят вылезать из моего рта. Он листает бумаги дальше, а я стою как вкопанная. — Записи об осмотре, а это что? — Ян достаёт бумагу о направлении об аборте. Его лицо мутнеет, а глаза наливаются яростью. — Я объясню, Ян. Я не беременна. Я…я, — слёзы начинают литься из моих глаз одна за другой, — я видела, как ты относишься к беременной Камилле, мы оба не хотели этого ребёнка, ты же понимаешь. — Алиса, ты… ты, — он не находит слов и быстро поднимается. — Мне нужна была эта медаль, и тебе тоже. Была бы я беременна, ничего бы не получилось, ты же понимаешь! — кричу ему в след я. Но он убегает быстрее, чем я успеваю хоть что-то сказать. Ведь Ян садится в машину и уезжает. Гудки. Гудки, я пытаюсь дозвониться, но всё в бестолку. Решаю ехать к его дому, чтобы поговорить. Хватаю вещи, параллельно написывая маме, что ужин переносится. Перебесится? Нет. Явно не в этом случае. Мне открывает Тёма, и я буквально влетаю внутрь. — Где Ян? — яростно произношу я, начиная оглядывать комнату. — Он ещё не приехал, можешь подождать здесь, — вальяжно произносит Артём, усаживаясь в кресло, — а что собственно случилось? — Ян узнал о моей беременности и жутко разозлился. Но я ведь сделала аборт. Чем он недоволен? Сам не хочет детей. Бросил Камиллу, живет отдельно с сыном. Идиот, — лопочу я. — Стоп-стоп, а ты не знаешь? — Тёма усмехается, потирая голову, — мой брат в своём репертуаре. Камилла беременна не от Яна. Они проверялись и врач выявил какую-то несовместимость. Она не могла забеременеть от него. — Что? — восклицаю непонимающе я. — А Илюша не его сын. У Яна был брат-близнец, который погиб в автокатастрофе, в которой ослепла мать. И Илюша не знает, ведь ему тогда был год. Ян хотел детей, дурёха, — смеётся Артём. Но тут звонит телефон, и парень успокаивается, принимая вызов. — Как попал в аварию? — Тёма подрывается с места, — не может быть. Да, Х6. Его голос срывается, и я всё понимаю.***
Спустя месяц. — Кашу? — Миша тыкает ложкой в лицо Алисе, — ну давай надо хоть немножко поесть, капризуля. Но она сидит недвижно. Её красивые волосы растрепались и спускаются по плечам небрежными волнами. — Как она? — шепчет мама Алисы, приоткрывая комнату. Но Миша отрицательно машет головой. — Лиса, ты победила на Олимпиаде, мы все так рады, прошёл, уже день, а ты не говоришь. Мы переживаем, — женщина обеспокоенно осматривает дочь. Но Алиса не реагирует. Её глаза медленно закрываются, и от утомления её сознание отключается. Нервным срывом и заканчивается очередной этап жизни Алисы Мармеладкиной. С олимпийским золотом в кармане и дырой в сердце.