Another Auld Lang Syne

Джон был внизу. Шерлок молча сидел у огня – в течение нескольких минут или часов, трудно сказать – обычно он терял нить времени, когда погружался в размышления. Ему было холодно. И немного трясло. В какой-то момент Джон поднял Рози с пола, отнёс её наверх и вернулся с ней, уже переодетой в новое платье. Красное. Потёртый бархат. Тончайший тюль и оборки. Словом, всё то, что предприимчивый ребёнок с радостью примется отрывать. Джон снова усадил её на пол возле игрушек и поспешно удалился вниз, неловко пробормотав что-то насчёт помощи миссис Хадсон. Предсказуемо, Рози тут же принялась изо всех сил дёргать за складки своего платья. Шерлок, различив характерный звук рвущегося тюля, отвёл взгляд от огня и прочистил горло. – Лучше не стоит, – предостерёг он её. Рози остановилась на мгновение, сжимая кусочек прозрачной ткани в руках. Моргнула, глядя на него широко распахнутыми глазами. – Хотя бы дождись, пока тебя сфотографируют. Тебя обязательно должны сфотографировать. Взрослые любят всё это. Рози снова посмотрела на свои руки – и продолжила начатое. Звук разрываемого тюля казался слишком громким на фоне стоявшей в квартире тишины. Шерлок вздохнул, поднялся с места и подошёл к ней. Рози перестала мучить ткань и сейчас внимательно наблюдала за ним, ожидая его дальнейших действий. Шерлок склонился и, взяв её на руки, усадил её в своё кресло. Затем, пока она не отошла от шока и не продолжила своё дело, аккуратно обернул оторванную юбку вокруг её талии, после чего остановился, оглядывая квартиру и натыкаясь взглядом на череп, – тот радостно улыбался ему из-под оборки мохнатой рождественской шапки. Не совсем то, что надо, но выбирать не приходилось. Шерлок сорвал череп с каминной полки и протянул его Рози. Та схватила его с неуёмным любопытством – на что и был расчёт – и, потаращившись на него пару мгновений, потянулась к белому помпону шапки с явным намерением засунуть его в рот. Дальше будет только хуже, поэтому затягивать не стоило. Шерлок вытащил из кармана телефон и сделал несколько снимков. Скорчил ей рожицу, чтобы привлечь внимание, отчего Рози, тут же перестав слюнявить шапку, широко заулыбалась. Вот так. По крайней мере, сейчас, когда она уже безвозвратно испортила своё платье, никто не посмеет пожаловаться, что у них нет ни одной её фотографии. Закончив фотосессию, Шерлок забрал у Рози череп и вернул его на законное место на каминной полке, почувствовав себя прескверно, когда она издала жалобный звук в ответ на ощущение своей потери и жадно проследила за ним взглядом. Шапка на черепе теперь была немного влажной, но вряд ли кто-то заметил бы это. Шерлок поёжился, хотя и стоял возле камина. Он всё ещё ощущал на себе призрачный холод Темзы. Хотелось переодеться в пижаму, зарыться под одеяло и проснуться уже согревшимся. Но... Что ж. Сегодня канун Рождества, и к ним, по-видимому, должны были прийти люди. И хотя обычно это не мешало ему делать то, что он хотел, Шерлок подумал, что сегодня, возможно, ему понадобится дополнительная защита из идеально сидевшего на нём костюма. Он снова поёжился. Рози возилась в его кресле, пытаясь слезть на пол, чтобы продолжить играть в игрушки либо рвать на себе платье. Шерлок осторожно помог ей спуститься и, заняв освобождённое кресло, вернулся к созерцанию огня. Стоило только закрыть глаза, и он снова оказывался в Темзе, снова тонул и задыхался, снова чувствовал свои заледеневшие конечности, словно налитые свинцом. Джон плыл позади него, рвано дыша возле его уха и увлекая обоих к берегу. Я тебя держу, – сказал ему Джон. В Гималаях, пробираясь навстречу завывавшему ветру и щурясь от яркого света, отражавшегося от бескрайнего снежного поля, он думал о Джоне и о Бейкер-стрит, и эти мысли согревали его. Он опустился тогда на колени, принимаясь изучать окоченевший труп мужчины, которого он так долго преследовал, и прочёл по его искаженному лицу и по обмороженным носу и пальцам все детали его жалкой холодной кончины. Прочёл измену партнёрши по сморщенной замёрзшей коже под одним из ногтей. Они боролись. И она сбежала. Шерлок догадывался, куда она могла побежать. И он был прав. Ты мне всё расскажешь, – произнёс Джон в его голове, и в голосе отчётливо звучали смешинки и лёгкое снисхождение. – Когда ты вернёшься, я напишу об этом в блог. ‘Дело о замёрзшем трупе’. Но в реальности он так и не рассказал об этом Джону, когда вернулся. Джон тогда был не особенно в настроении слушать его. Холодно. В сербской камере тоже было холодно. Холодно, темно и сыро. Шерлок подумал тогда о камине на Бейкер-стрит и о Джоне, сидящем в своём кресле со стаканом виски, в котором легонько стучал о стенки лёд. Подумал о его выражении лица, расслабленном и открытом. Это просто отсрочка, – сказал бы Джон, салютуя ему бокалом. – Ничего из того, с чем ты не смог бы справиться. Ничего из того, с чем он не смог бы справиться. И он сделал это. Он справился. В конце концов, он был Шерлок Холмс, известный своей непобедимостью. И с этим он тоже справится. Чем бы оно ни являлось.