Another Auld Lang Syne

Шерлок стоял у камина, пытаясь вернуть замёрзшим рукам былое тепло. Всего несколько минут назад, запрокинув голову к ночному небу и невесомо касаясь рукой плеча Джона, он ждал дальнейших его слов. Но слов так и не последовало – вместо этого, простояв так некоторое время, Джон лишь мимолётно дотронулся до руки Шерлока своей и слегка сжал её, буквально на одно мгновение, как своеобразное подтверждение. Как благодарность. А затем сделал шаг назад, и они вернулись в квартиру, занося с собой холод зимней ночи и снова погружаясь в звуки рождественской музыки, звучавшей из радиоприёмника миссис Хадсон. Вскоре приехал и Лестрейд. Он был уже немного подвыпившим и оттого пребывал в приподнятом настроении (явно прибыл с какой-то другой вечеринки), и они с Джоном тут же организовали себе ряд напитков, а после него – ещё один. Их голоса становились всё громче, смех – всё непринуждённее. Казалось, Джон был полон решимости избавиться от охватившей его ранее меланхолии, и хотя веселье его было искусственным, оно всё же было желанным. Шерлок остался у камина, позволяя этим звукам согревать себя. Рози к тому времени уже мирно дремала на диване. Молли укрыла её одеялом и тоже подошла к камину. Некоторое время она просто стояла рядом с Шерлоком, не говоря ни слова, хотя у неё определённо имелись вопросы, и Шерлок не знал, как благодарить её за это. И ему вдруг пришло в голову, что его первое Рождество на Бейкер-стрит, о котором он вспоминал с такой любовью, скорее всего, было для неё не самым приятным воспоминанием. Он тогда плохо с ней обошёлся. Шерлок посмотрел на Молли, обращая внимание на сжатые в тонкую полоску губы, на складку меж бровей, на напряжённые плечи и побелевшие костяшки пальцев правой руки, в которой она держала бокал. Он сглотнул и открыл было рот, собираясь спросить... – Ты должен сказать ему, – сказала она тихим, ровным голосом, не отводя взгляда от огня. Её слова удивили его. Она вообще часто удивляла его. – Сказать?.. – Ты знаешь, о чём я говорю. Не притворяйся, что нет, – проговорила она быстро и всё так же тихо, но с нажимом, как будто слова давались ей с большим трудом. Что-то изменилось в выражении её лица, она сделала неровный вдох и отпила из бокала. – И не... Не смейся. Просто... Ты так несчастен. Вы оба. Все думают, что я этого не вижу, но я вижу. Правда вижу. И... – Я знаю, – перебил её Шерлок, будучи не в состоянии более выносить это. Затем смягчил голос и развернулся к ней полностью, чтобы иметь возможность стоять с ней лицом к лицу. И в её глазах он увидел слёзы – а может, то были просто отблески огня. – Я знаю, что ты видишь меня насквозь, Молли. И знаю, что так было всегда. Она испустила резкий смешок, больше похожий на икоту, и нервно потеребила ножку бокала меж пальцев. – Тогда перестань глупить, – сказала она. – Хватит... хватит ждать чего-то. Потому что всегда... всегда случается что-то ужасное. Всегда. С тобой. И это не твоя вина – просто... просто так оно бывает. Но каждому выпадает столько бед, сколько он сможет вынести... – она оборвала сама себя и сделала ещё один глоток вина. По его щекам разлился румянец, и он не нашёлся, что ей ответить. – Прости меня, – попытался он. Больше ничего ужасного не случится, – добавил он про себя. – Не в том смысле, что ты вкладываешь в это понятие. Джон планирует съехать, и он сделает всё по-доброму, поэтому мы расстанемся в хороших отношениях. Но почему-то это кажется мне ещё более ужасным, чем любой другой исход нашей дружбы, какой я мог себе представить. – Не извиняйся, – Молли подняла на него взгляд. Выражение её лица было серьёзным, щёки немного порозовели от вина, глаза были печальны. – Не стоит. – О, у нас тут рождественская вечеринка? Как мило, – прозвучавший голос был сухим, невпечатлённым и... неожиданным. – Полагаю, моё приглашение затерялось где-то в почте. Шерлок резко обернулся. Стоявший в дверях Майкрофт чопорно стягивал с рук перчатки. – Зачем ты пришёл? Ты ненавидишь Рождество. Уходи. Майкрофт приподнял брови, и короткий проблеск подлинного удивления, мелькнувший в его глазах, заставил Шерлока почувствовать лёгкий укол раскаяния за свою резкость. Лёгкий. С кухни доносились весёлый крик, звон бокалов и смех миссис Хадсон. Позади себя Шерлок различил шелест ткани, когда Молли отошла от камина, чтобы присоединиться к остальным. – Не волнуйся, Шерлок, я здесь не для того, чтобы испортить тебе твоё маленькое торжество, – Майкрофт окинул комнату скептическим взглядом. – Просто завёз тебе немного сезонной радости, и после этого я уйду. Шерлок нахмурился. – Сезонной радости? Что… подарок? Ты? Ты купил подарки? Кто ты такой и что сделал с моим братом? – Один подарок, – поправил его Майкрофт. – Только один. Ну или два, полагаю, – если ты настаиваешь на точности. Просто сам я всегда считал их единым целым. Шерлок прошёл мимо него на лестничную площадку, и его взгляд тут же упал на большой пакет из магазина, прислонённый к стене. Он обернулся на Майкрофта и нахмурился на мягкое выражение его лица. Он ничего не мог сказать ни о содержимом пакета, ни о его происхождении. На брюках Майкрофта были складки – от поездки на заднем сидении слишком тёплого автомобиля, на пиджаке – крошки от позднего обеда. И больше ничего. Ни намёка. Он снова отвернулся. Спустился вниз и, склонившись над пакетом, запустил в него руку. Пальцы коснулись знакомой шерсти. Шерлок застыл. Моргнул. Обхватил материю, не вынимая её из сумки. – Они... – его голос был хриплым, едва слышным. Шерлок откашлялся и попытался снова. – Они же не делают больше такие. – Я знаю, – ответил Майкрофт. – К счастью для тебя, я учёл твою неосторожность ещё много лет назад и сделал... дубликаты. На всякий случай. Ты всегда был склонен привязываться к своим вещам. Шерлок зажмурился, тяжело выдохнул сквозь стиснутые зубы и поднялся на ноги, позволяя пальто вытянуться из пакета во всю его длину. Под воротником был повязан шарф из тёмно-синего кашемира. – Я бесконечно рад, что с тобой всё в порядке, Шерлок, – тихо сказал Майкрофт. Шерсть, не тронутая многолетней лондонской грязью, дождём и кровью, была ярче, чем он помнил. Оно пахло чем-то новым, незнакомым. Потребуется время, чтобы оно обносилось и стало сидеть, как родное. И всё же это было… это… Шерлок крепко сжал руками шерсть, не отрывая от неё взгляда. В детстве, получив такой подарок, он мог бы обнять сначала его, а затем, в свою очередь, и Майкрофта, но сейчас... – Останься, – сказал он вместо этого. – Ты должен остаться. Выпей чего-нибудь.