Another Auld Lang Syne

– Прости меня, – проговорил Джон, и голос его прозвучал низко и немного грубо. Его левая ладонь была прижата к столу, правой он обхватывал кружку. Шерлок изучающе смотрел на него в течение некоторого времени, отмечая попутно и дрожь в руке, которую Джон так старался от него скрыть. – За что? – поинтересовался он, наконец. Джон уставился на него от неожиданности, так, что даже рука перестала дрожать. – За... – он сглотнул и, запрокинув голову, ответил. – За всё. – «Всё» – понятие растяжимое, – Шерлок приподнял брови и откинулся на спинку стула. – Не нужно извиняться за всё. – Я… – Джон растерялся, почувствовав себя до ужаса несчастным. Шерлок опустил взгляд на свой чай. Тёплая керамика приятно согревала пальцы. – Я уже понял это. – Что? – Джон пристально вгляделся в его лицо. – Что ты планировал... – поколебавшись, Шерлок неопределённо махнул рукой, – переехать. – Я не... – Джон нахмурился и тоже опустил взгляд, на стол. Прошёлся пальцами по едва заметным царапинкам на его деревянной поверхности. – Это всего лишь интервью. Я не принимал никаких решений. Шерлок убрал руки от кружки и сложил их перед собой. – Мне позвонила Сара... Ты помнишь Сару? Шерлок помнил Сару. Он чуть пошевелился на стуле, но ничего не сказал. – Сара Сойер, – уточнил Джон. – Вернее, уже не Сойер, но это... – он поднял глаза, пересёкся взглядом с Шерлоком и покачал головой. – Не обращай внимания. Это неважно. – Телефонный звонок, – подсказал ему Шерлок, когда молчание затянулось и создалось ощущение, что продолжение не последует. – Верно, – отозвался Джон и, сделав глоток чая, убрал левую руку со стола. Сжал ею ногу. Видимо, полагал, что таким образом ему удастся скрыть её дрожание. Конечно, он ошибался, однако Шерлок предпочёл не разубеждать его в этом. – Она позвонила, когда я как раз собирался уходить с работы, – сказал Джон, и всё встало на свои места: его позднее возвращение, рассеянное поведение, незаинтересованность в деле. – Она рассказала мне, что они с мужем открыли в Бристоле практику и хотят взять к себе третьего врача. И тут ей на ум пришло моё имя. Шерлок медленно кивнул. – Любопытно. – Что именно? – Насколько она в самом деле могла быть впечатлена твоими медицинскими навыками? Джон возмущённо припечатал ладонь левой руки к столу. Тремора как не бывало. – Вообще-то я чертовски хороший врач! – Я знаю, – улыбнулся Шерлок. – Я не собирался ставить под сомнение твои профессиональные способности, просто хотел отметить, что за то короткое время, что ты проработал с… – он немного раздражённо изобразил пальцами воздушные кавычки, – «Сарой Сойер», сначала похитили тебя, потом похитили её, потом ты уснул на своём рабочем месте как минимум три раза, получил два устных выговора и один письменный за опоздания и, самое запоминающееся, однажды уронил свой стетоскоп на ногу пациента, после чего сбежал, не закончив осмотр, чтобы помочь мне преследовать похитителя произведений искусства. Джон смотрел на него во все глаза, беззвучно открывая и закрывая рот. – Интересно, скольким людям она позвонила, – закончил Шерлок, прекрасно понимая, что не должен сейчас говорить такие вещи, но губы уже формировали продолжение фразы, – прежде чем добралась до тебя. – Господи, – ахнул Джон и в ярости вскочил. Ножки стула протестующе завизжали по линолеуму. Шерлок проводил взглядом его удаляющуюся фигуру и снова посмотрел на кружку и свои сложенные на столе руки. В горле словно застрял комок, ему вдруг стало трудно дышать. – Ты злишься. Шерлок вскинул голову и, сглотнув, встретился с Джоном взглядом: тот стоял в дверном проёме, обеими руками вцепившись в косяки. Плечи расправлены, дыхание сбившееся. Шерлок даже не слышал, как он вернулся. Джон тяжело выдохнул, и с этим выдохом его тело словно покинула и какая-то часть напряжения. Даже его волосы, казалось, расслабились, и тонкие пряди посеребрённого золота скользнули на лоб. И Шерлоку в этот момент ужасно захотелось забрать эти пряди назад, пригладить их, заключить лицо Джона в свои ладони и шептать ему всякие глупости до тех пор, пока он снова не улыбнулся бы. И в то же время ему очень хотелось запустить чем-нибудь о стену и с удовлетворением услышать треск керамики. Хотелось закричать. Хотелось броситься на диван и, уставившись взглядом в потёртые кожаные подушки, ждать, пока Джон уйдёт прочь. Хотелось придумать самую жестокую, самую резкую вещь, которую он мог бы сказать, чтобы Джон точно от него ушёл. Он втянул носом воздух и тут же ужаснулся этому дрожащему и влажному звуку. – Чёрт, – Джон сделал нерешительный шаг вперёд, сжимая и разжимая кулаки. – Чёрт… Шерлок… я... А потом одна его рука, тёплая и сильная, легла на шерлоково плечо и, задержавшись там на мгновение, скользнула вниз по его спине, успокаивающе поглаживая широко раскрытой ладонью. И Шерлок сидел, боясь пошевелиться и желая просто раствориться сейчас в этом ощущении. – Прости, – проговорил Джон. – Чёрт. Прости. Я был идиотом. Я не должен был... в больнице... я не должен был уходить вот так... – Да, вышло немного грубо, – согласился Шерлок. – Конечно же, ты злишься. – Я не... – начал было Шерлок и замолчал в раздумьях. – О. Что ж. Это объясняло желание бросаться вещами и кричать. А Джон всё так же стоял рядом с Шерлоком, и его рука, тёплая и твёрдая, по-прежнему касалась его спины, совершая по ней медленные круговые движения. И они оставались в таком положении в течение некоторого времени, прислушиваясь к воцарившейся в квартире тишине. Глубоко вздохнув, Шерлок опустил взгляд на стол. Рука Джона всё кружила и кружила по его спине, и успокаивающе поглаживала, задевая складки на его рубашке. Дыхание Джона казалось каким-то неуверенным, и Шерлоку стало любопытно, какое бы выражение лица он у него увидел, если бы сейчас обернулся. Возможно, это могло быть то самое выражение, что преследовало его время от времени, когда Джон выглядел так, словно вот-вот собирался сказать что-то невероятно важное. – Когда мы с Гарри были детьми, то пытались не спать всю ночь в канун Рождества, – внезапно поведал Джон. Шерлок моргнул. – Надеялись мельком увидеть Санта Клауса, – он грустно усмехнулся. – Дожидались, пока родители уснут, а затем пробирались в гостиную и ждали. Рука Джона замерла, но осталась на месте. – И? – наконец, подсказал Шерлок. – Ни разу не удалось, – признался Джон. – Всегда засыпали. А просыпался я уже укрытый одеялом. И подарки уже ждали нас под ёлкой. – А, – Шерлок поколебался. Это был сейчас… дружеский делёж историями. Обмен личной информацией, какими-то событиями, смешными эпизодами из жизни, и Джон, вероятно, ожидал от него какой-то ответной реакции. Возможно, хотел таким образом растопить образовавшийся между ними лёд. Шерлок невольно вспомнил, как скользили его ноги в снежной слякоти на мосту Золотого Юбилея, вспомнил об ударе спиной о перила, и ощущении пустоты во время полёта, и ледяной ревущей воде, утягивающей его в пучину, и поёжился. – Я написал подробную монографию, освещавшую логические несоответствия мифов о Санта Клаусе, и пришёл к окончательному и подтверждённому фактами выводу, что он не существовал и не мог существовать в реальности. – М-м, ну естественно, – с понимающей улыбкой ответил Джон. – И сколько лет тебе было? – Три. – Похоже на правду, – Джон издал короткий смешок, позабавленный данным фактом, и Шерлоку вдруг захотелось вобрать в свои лёгкие этот звук и сохранить его там навсегда. – Они даже не попытались, с Эвр, – сказал он и нахмурился, не понимая, откуда взялась эта мысль. Рука Джона, лежавшая на его спине, дёрнулась и возобновила бессознательные поглаживающие движения. – Я про Санта Клауса, – пояснил Шерлок. – Это казалось им пустой тратой времени. Он подумал о своей странной, молчаливой и угрюмой сестре – девушке, которую он продолжал помнить лишь смутными эпизодами. Их родители полагали, что она сочтёт все эти рождественские штучки невыносимо скучными, неловкими и идиотскими, и, вероятно, были правы. Но всё же – возможно, несмотря ни на что, в ней ещё оставалась скрытая способность испытывать радость. Возможно, они всё сделали неправильно. С самого начала. Все они. Конечно, сейчас было уже слишком поздно что-либо менять. Слишком поздно для многих вещей. – Ладно, у тебя могут быть эти твои монографии и анализы, – решительно сказал Джон. – Но я склонен полагаться на то, что говорят мне мои глаза. Итак, что скажешь? Шерлок обернулся на него: – О чём ты говоришь? – Думаю остаться сегодня и подождать Санта Клауса, – Джон откашлялся и, опустив на мгновение глаза, снова поднял их на Шерлока. На губах его застыла напряжённая полуулыбка. – Подождёшь со мной? – Не будь... – начал было Шерлок и остановился, поймав этот его взгляд. – Хорошо. Джон развернулся и прошёл в гостиную, по пути снова включая маленькое радио миссис Хадсон (на этот раз, правда, оставляя звук приглушённым) и позволяя мягким звукам O Holy Night, казавшимся теперь не такими уж неприятными, как раньше, наполнить комнату. Шерлок, находясь уже в полудрёме, поднялся на ноги и медленно двинулся за ним. Обведя взглядом своё кресло, он миновал его и присоединился к Джону на диване, усевшись так, что его колени коснулись коленей Джона. После чего откинул голову назад и выдохнул. – Не засыпай, – предостерёг его Джон, и в его голосе слышалась улыбка. Шерлок улыбнулся ему в ответ. Глаза его уже закрылись.