Если ты меня вспомнишь

Внешний шум заставил её проснуться. Протирая глаза руками, на заднем фоне слышался голос Кисаме. Над лесом все ещё нависала ночь. Напротив неё, за костром, стоял мечник, придерживая Учиху, он медленно опустил его на землю. Бросив его плащ с красными облаками неподалёку. — И угораздило же тебя,— бубнил он себе под нос,- какого лешего, ты за той аномальной нырял?! Теперь имеешь. И как прикажешь выдвигаться утром?! Шинигами бы тебя побрал, Итачи... — Что случилось?— прервав монолог Кисаме, проговорила девушка. - А? Что? Уже проснулась? Только тебя не хватало. Только и умеешь, что беды приносить. Без сознания он, что же ещё. Девушка присмотрелась к лицу Учихи, на котором играл свет костра. На лбу и шее виднелись выступившие капельки пота. Дыхание было ускоренным. Время от времени он издавал стоны, будто ему снился кошмар. — У него жар,— беловолосая хотела ринуться к нему, но её тут, же остановил клинок Самехады возле шеи.— Я могу помочь. — Только дёрнись,— прозвучал угрожающий тон мужчины. — Сколько времени прошло, как он ушёл? — Примерно час. — Температура поднимается слишком быстро,— она перевела взгляд на Итачи,— если не помочь сейчас, то его внутренние органы не выдержат, и он просто сгорит изнутри. Я ниндзя-медик, и я могу, и хочу помочь. — Ладно,— клинок опустился. Девушка подползла и села на колени рядом с Учихой. Прикоснулась, все ещё, связанными руками к лицу. Парень весь буквально горел, его ужасно знобило. Она подобрала лежащий неподалеку плащ, и накрыла им Итачи. Потом повернулась к мечнику и протянула связанные руки. — Кисаме-сама, не могли бы вы... — Развязать? Ещё чего?! — Но я не могу складывать печати. Хотя бы попустите верёвки, — она вздохнула, — Знаю, вы мне не доверяете, все честно в принципе. Но если бы я хотела навредить, то уже давно бы это сделала. — Её голос выдавал тревогу. — Поэтому давайте сделаем так — если вам хоть что-то из моих действий покажется подозрительным, то можете убить меня. Кисаме несколько секунд смотрел в её серьёзное лицо. Потом лишь медленно наклонился и попустил веревки на руках. — Спасибо,— тихо сказала она. — Я присматриваю за тобой, девчонка. — Мне нужна холодная вода и кусок ткани. Кисаме полез под плащ, доставая флягу. Немного потряс, проверяя наличие воды, и протянул ей. Потом достал из сумки небольшой лоскут ткани, похожей на ту, которой была обмотана Самехада. Девушка быстрым движением открыла флягу и смочила ткань. Она осторожно сняла налобный протектор парня, и положила холодный компресс на вспотевший лоб. Потом быстро пошарила по карманам своих серых штанов, и достала маленькую металлическую коробочку, с которой стекала вода. "Думаю они должны ещё быть пригодными к использованию".— Подумала она. — Кисаме-сама, не могли бы вы вскипятить остальную воду, вот с этим,— она протянута ему коробочку. — Что это?— он с осторожностью открыл её. — Всего лишь лечебные травы. Их нужно заварить. Она сложила несколько печатей. Руки засветились зелёным, и девушка начала сканировать тело Учихи, начиная из головы. На уровне лёгких в руках появилась лёгкая вибрация. Вот оно. Причина всех бед. Воспаление в лёгких. Девушка прикрыла глаза и остановила руки. Она чувствовала, как под пальцами учащенно бьётся его сердце. Чувствовала неровное дыхание, которое, то поднимало, то опускали его грудь. И складывалось впечатление, что он сейчас просто вспыхнет, как бумага. ***** — Вода вскипела,— прозвучал голос Кисаме, где-то слева от неё. Девушка вновь смочила компресс в холодной воде. Потом перелила лечебный чай в чашу, и немного остудив, приподняла голову Итачи и понесла чашу к его губам. — Стой,— мечник остановил её, схватив за запястье.— Сначала ты. — Ладно,— она выдернула руку из его хватки, и сделала несколько глотков отвара,— довольны?! Кисаме промолчал, и она вновь поднесла чашу к губам парня. Тот сделал несколько жадных глотков, осушая посудину. Девушка вновь сложила несколько печатей, но они разительно отличались от тех, что складывались в первый раз. Руки засветились ярко красным, будто на них расцвели цветы ликориса. Прикоснувшись к его груди, на тыльной поверхности рук появились символы "перенос" (移転). — Что это?— С подозрением спросил мечник. — Странно, что вы не узнаете технику Кровавого тумана,— спокойно произнесла девушка. На лице Кисаме читалось удивление.— Это дзюцу Переноса боли. Моё тело вылечиться гораздо быстрее, я приму всю эту болезнь на себя. Моя чакра ещё не восстановилась полностью, поэтому на технику потребуется куда больше времени,— она начала чувствовать, что становиться жарко, значит, её температура начинает подниматься. — Даже если я потеряю сознание, не прикасайтесь ни ко мне, ни к Итачи-сану или умрёте. — Угрожаешь мне,— грозно проговорил Хошигаке. — Нет. Просто констатируют факт. Вам лучше знать, к чему могут привести прерывания этого медицинского дзюцу,— её голос немного изменился. В нем уже не чувствовался задор, лишь холодная серьезность.— А теперь я попрошу вас не отвлекать меня. У мечника возникло столько вопросов, но он действительно вспомнил, что видел эту технику ранее, на поле боя, во время Второй Мировой Войны Шиноби. Поэтому вопросов, настоящая ли это техника медиков Кровавого тумана, не возникало. Он лишь думал, откуда эта девчонка может знать все это. Деревню, Скрытую в тумане, уже перестали называть "кровавой", после войны, когда отменили бои на смерть за звание чунина. Но это было слишком давно... А девчонка выглядела довольно молодо. Настолько, что во время окончания войны ей, наверное, было года четыре. Мысли в голове мечника, проносились одна за другой. Но он перестал задавать вопросы, надеясь, что для этого времени будет предостаточно. Руки светились красным, тускло освещая пространство вокруг. Холодный ветер гнал тёмные тучи по ночному небу. Вокруг было довольно тихо, но треск веток на костре не был единым звуком, что слышались в ночи. Лес был наполнен разнообразием звуков. Где-то слышалось тихое шуршание листьев, по которым с осторожностью прошлась ласка, а возможно и лисица. В высоте слышалось трепетание крыльев, и немного пугающе звучала сова, между веток в темноте. Такая холодная летняя ночь, была не привычной, но из-за недавних ливней, казалась вполне ожидаемой. Девушка сидела над Итачи, продолжая своё дзюцу. Она потеряла счёт времени, чувствуя лишь жар и нарастающую слабость в теле. Руки чувствовали, уже выровнявшееся, дыхание парня. Кисаме сидел, прикрыв глаза, но не спал. От любого шороха, он направлял свой взор, в сторону звука, и заодно обводил взглядом Итачи и сидящую над ним девчонку. В лесу начало сереть, когда девушка почувствовала некую опустошённость, в области, чуть ниже груди. Чакра была, практически, на нуле. Спина уже болела, плечи и руки затекли, и каждое движение отдавалось болью в районе шеи. Пальцы начинали дрожать. Красный свет, её техники, начал мерцать. Дыхание усилилось, будто она бежала от погони. Голова стала тяжёлой. В один момент, она закружилась, разум затуманился, и она упала, на покрытую росой траву, рядом с Учихой. Дремлющий мечник, резко схватился за Самехаду, но открыв глаза, заметил лежащую на земле девушку. Удар о землю помог немного прийти в себя. Но было сложно пошевелиться. Кисаме подскочил к ней, и хотел помочь подняться — Нет,— её голос был тихий, но резкий, заставляющий остановиться,— Техника ещё не закончена. Ещё немного... Девушка медленно опустила связанные руки, и обхватила ладонями руку Итачи, так как до груди было сложно дотянуться. По телу прошли мурашки. Руки вновь засветились красным светом, но он был намного тусклее, чем прошлый раз. Последние остатки чакры покидали её тело, вместе с сознанием. Веки стали тяжёлыми, будто налиты свинцом. И она медленно погрузилась во тьму. Верхушки деревьев уже отсвечивались первыми лучами рассвета. Мир вокруг начал постепенно просыпаться после ночи. То тут, то там слышались пение утренних птиц. Он резко открыл глаз, и поднялся, переходя в сидячие положение. Тяжёлое дыхание стало восстанавливаться, когда Учиха заметил сидящего напротив Кисаме. — Очнулся, наконец,— проговорил мечник с лёгкой усмешкой на губах.— Девчонка всю чакру потратила, чтобы тебя на ноги поставить. На лице Итачи появилось недоумение, которое тут же исчезло, когда он заметил лежащую возле себя беловолосую девушку. Он обвел её взглядом: на её лице выступили капельки пота, а тело немного дрожало в ознобе. Дыхание было глубоким и неровным. Заметив, что её ладони сжимают его руку, Итачи дернул плечом, освобождаясь от хватки. Все произошло настолько быстро, что Кисаме не успел ему ничего сказать. Дыхание девушки усилилось, перерастая в приступ кашля. Она не могла вдохнуть и, казалось, сейчас задохнется. Но в один момент её глаза открылись, изо рта, вместе с выдохом, в воздух поднялся, густой, чёрный дым. Он поднялся над ней, а потом полыхнул и превратился в пепел, что развеял ветер. Дыхание выровнялось, но было глубоким. Девушка медленно поднялась и села на траву. Опираясь спиной о шершавую поверхность ближайшего пня. Рука скользнула по виску. Ей казалось, что голова сейчас готова расколоться на части, от боли. Итачи и Кисаме лишь внимательно, наблюдали, за всем происходящим. Им ещё не доводилось видеть ничего подобного. Они заметили как иероглифы переноса вдруг исчезли с её рук, засветившись на последок огненно-красным. — Ты как?— наконец произнесла она, смотря на знакомое удивленное выражение лица Итачи. — Зачем? Я ведь не просил,— он отвел свой взгляд, пытаясь вернуть холодность в голос. — А зачем ты бросился за мной в реку?! На некоторые вопросы не суждено получить ответ, но это не тот случай. Можешь считать это благодарностью за спасение, если этот вариант не нравится — можешь считать моей "прихотью", или же жестом обычной доброты. Тебе решать.— Она пыталась дышать ровно, чтобы убрать то чувство пустоты чакры. — Но мне кажется, что все это одна и та же правда, вариант которой, каждый выбирает себе сам. - Голову вновь пронзила боль, что заставила девушку сжать пальцы на висках. — Так или иначе, твоя чакра на нуле,— отозвался вдруг Кисаме. — Ну и что с того? Она мне, возможно, и не пригодится больше. Рассвет же уже наступил,- девушка взглянула на солнечные лучи, что прорывались сквозь деревья.— Что же, каким будет твоё решение, Итачи?— Она устало посмотрела на него. Девушка откинула голову назад, немного ударившись о твердую кору пня. В шее, наконец, исчезла та странная колющая боль. Она чувствовала себя выжатым лимоном. Глаза начинали гореть, когда к ним прикасался утренний ветерок, и девушка прикрыла их всего на несколько секунд. Послышался шорох травы. Разрезая воздух, рука с кунаем приближалась к девушке. Она резко открыла глаза. Острие куная остановилось в паре сантиметров от её правого глаза. Оно было так близко, что моргая, ресницы буквально скользили по острому кончику холодного оружия. Но при всем этом, девушка сумела сохранить спокойствие на лице. Итачи находился на расстоянии вытянутой руки, и, судя по всему, был настроен более чем серьёзно.