По лесу шел человек, тут ему нечего было бояться, этот лес он знал как родной, с самого детства босоногого с мальчишками тут бегали, то за грибами да ягодами, то ловушки на зайцев ставили, нет-нет, да и попадёт кто, бывало принесёт домой косого, вечером мать потушит, сестрёнки младшие едят да брата нахваливают. Лес был всё тот же, каким он знал его ещё ребёнком, вот только он изменился, не было уже того лопоухого мальчишки, таскавшего зайцев матери, он вырос и возмужал, мать состарилась, отца он уже почти и не помнил, одна сестрёнка умерла ещё ребёнком, вторая с матерью жила, по хозяйству хлопотала. Хорошая девушка, спокойная, домовитая, может выйдет замуж да детишек заведёт, всё будет как у людей. А он так не хочет, он хочет жить безбедно, не пахать с утра и до ночи как отец пахал, не косить траву до стёртых в кровь ладоней, как косила мать, нет, он хочет как барин, чтобы по дому хлопотала девка справная да ладная, чтобы в конюшне конь длинноногий да быстрый, а рубаха чтобы шелковая была.
Мечты, мечты... А где бы всё это взять? Не пахарем же заработать, так только в могилу раньше времени сойти можно, как его почивший отец, в дружину не возьмут - не обучен бою на мечах, а сейчас и учить никто не возьмётся, вот и остаётся только в лихие люди податься. А как говорится на ловца и зверь бежит, нашел его нужный человек и нашел-то тут в своём же родном Городище, что делать надо объяснил, стрелу дал, да не обычную, а с кроваво-красным опереньем, назвал день, да денег дал.
Был вам Ратко - вдовий сын, а станет Ратко - богач да уважаемый человек, только вот в своём отечестве оставаться опасно, мало ли кто видел его с простеньким охотничьим луком да с краснопёрой стрелой? Нет, Ратко умный, он уйдёт далеко, да начнёт жизнь с самого начала, там, где не знает никто как он деньги-то заработал да попрекать не будет. Можно харчевню завести, денег-то, пожалуй, для начала хватит, а там уже худо-бедно сам развернётся.
Высокие еловые стволы окружали его со всех сторон, влажная почва под ногами неприятно хлюпала, простенькие сапоги из сыромятной кожи напитались водой и до крови стирали пятки, Ратко морщился, хромал, но шел дальше. Если Пересвет-князь не дурак, то перво-наперво прикажет лес обыскать, а дураком молодой князь себя ни разу не показал. Человеку надо было уходить, оставаться тут на ночь, значило подставить себя самым идиотским образом, не даром же его благодеятель после того как отдал ему стрелу и деньги сам утонул, не верил Ратко в такие случайности, нашли его нужные люди да и научили плавать... под водой. Конечно, мог бы и вовсе не маяться со стрелой той, взял бы деньги да ушел, так он по началу и хотел, а потом подумал - нет ли кого ещё из его людей? Как найдут его да как спросят с него, таким людям перешибить другому хребёт, что краюху хлеба сломать. Не рискнул он благодеятеля своего обманывать, вот и пришлось теперь из города вон бежать.
Где-то хрипло каркнул ворон.
- Тьфу ты, падаль, - выругался беглец.
Мать сколько раз говаривала, что ворон - посланник сил злых да тёмных, угости его, да поклонись как гостю дорогому, может и обойдёт беда стороной, но сегодня, когда он сам был вестником беды и когда вполне возможно у него на хвосте уже висели князевы дружинники, ему было не до подношений ворону, обойдётся вместе с тёмными силами, его пославшими. Мужчина побежал рысью дальше, стараясь выбирать где земля посуше да повыше, а ворон обиженно каркнул ещё раз, да взмахнув чёрными, смоляными крыльями, бросил последний взгляд на убегающего человека и взлетел.
Человек был глуп, но это не его вороновье дело, он должен был найти и он нашел, а дальше судьба этого глупого человека его не волновала.
Ещё немного и показался берег реки, тут в камышах пряталась утлая* лодчонка, прикрытая от случайно глаза сверху охапкой сухой травы, издали она вполне могла бы сойти за большую кочку или просто охапку мусора, застрявшего меж камышей, там же в лодке лежали сменная одежда, краюха хлеба, да парочка вяленых лещей. Снедь конечно не самая богатая, но это ничего, на день хватит, воды вокруг хоть отбавляй, а завтра можно будет причалить да и может поохотиться на уток, или раков наловить, в общем с голоду не помрёт, а уж как местечко найдёт, там уж впроголодь жить не будет, это уж будьте покойны.
Однако, тут его ждало немалое удивление, буквально в двух шагах от лодки на берегу сидела девчонка, да мочила босые ноги в воде. Надо же какая неудача, подумал он, впрочем, что ему девка? Шею свернуть и пикнуть не успеет, а тело тут и не найдёт никто, ну даже если найдут, то он-то тут при чём?
- Ну здравствуй! Ты что ли хозяин этого корытца? - девушка кивнула в сторону спрятанной лодки.
- Предположим, я и что? Чья будешь?
- Я-то? Да ничья, сама своя! - рассмеялась девушка. - От кого бежишь-то как испуганный лис? Чай не надо было в курятник лезть, глядишь, и не шли бы псы по твоему следу.
Девчонка скалила белые зубы и смеялась, Ратко сплюнул промеж зубов на землю, вот же заноза! А ведь девка-то красивая, может не убивать? Взять с собой, женой будет, а уж обломать наглую он сможет.
- Была ничья, будешь - моя, - хмыкнул он и подошел ближе.
- Твоя так твоя, - на удивление покладисто ответила незнакомка и тряхнула копной золотистых волос, - А гребешка у тебя не будет? Невесту-то одарить надобно.
Ратко остановился как вкопанный, про невесту он ещё ни слова не сказал, уж не ведьма ли?
- Да что там думать-то? - рассмеялась она, - У тебя же всё на лбу написано. Ну давай, женишок, дорогих-то подарков не прошу, мне бы гребень, волосы расчесала бы.
Как он очутился в воде, он не помнил, как грёб руками, пытаясь выплыть, никто не видел, а цепкие девичьи пальцы крепко держали лодыжки и тянули на дно, туда, где в толстом слое ила копошатся мелкие головастики и в зарослях водорослей лениво шевелят плавниками толстые сазаны.
***
Рано по утру дверь дома, где жила вдова со своими взрослыми детьми, со скрипом отворилась, из дома вышла девушка, откинула на спину длинную косу и устало вздохнула, было-то ещё только утро, ещё петухи не все проснулись, а у неё было чувство, что она и не спала, не отдыхала. В стойле тонко проблеяла коза - их с матерью единственное достояние, ничего больше нажить не успели, да ещё и брат, даром что старший, вместо помощи и защиты одни только проблемы от него, только и разговоров, что про деньги да как разбогатеть. А где же их взять эти деньги, когда в доме крыша худая, что как дождь идёт, так корыто подставлять надо, а из богатств только вот козочка-кормилица, серп да заступ**?
Выходя, девушка запнулась - под ногами валялся старенький потрёпанный кисет, при чём кисет очень даже ей знакомый, она сама лично цветок-подсолнух вышивала поздним вечером на этом кисете, брату потом его дарила. Наклонилась, подняла кисет с пола, внутри что-то отчётливо звякнуло. Открыла и высыпала на ладонь монетки.
- Мама! Мама, посмотри-ка! - вбежала девушка обратно в дом.
Измождённая раньше времени от горя и непосильной работы женщина, сидела на скамье и перебирала лежалую, тёмную и прогорклую пшеницу, пытаясь выбрать хоть что-то, годное на простенькое варево. Крик дочери заставил её оторваться от работы и поднять голову. Та стояла перед ней, счастливая, протягивая руку, на которой тускло поблескивали крупные монеты, она таких и в руках не держала, такие и были-то разве что у князя это вам не медный грошик.
- Откуда богатство-то такое? - встрепенулась мать, рассыпав от неожиданности по полу зерно.
- Знать не знаю, на пороге нашла, может Ратко на прощание передал, всё же побеспокоился о нас с тобой, братец непутёвый.
- Да где же он взять-то их мог? А если нечестным путём они добыты, а? Что с нами-то будет? - испугалась мать.
- С нами? Да ничего не будет, голодать перестанем, крышу починим, корову купим и лошадь. Тут на всё хватит. Мы с тобой никого не грабили и не убивали, а деньги нам подарили.
Девушка радостно рассмеялась, закружилась на месте так, что грубый льняной сарафан разметал по полу рассыпанное зерно, рыжий кот с хитрым прищуром взглянул на хозяйку, потряс ушами и подошел ближе, словно понимая, что и его жизнь в кой-то веки повернулась к нему совсем с другого бока.
***
Князь внимательнейшим образом выслушивал докладчика, лес прочесали вдоль и поперёк, и следы нашли, кто-то уходил из Городища прочь, этот кто-то носил простые грубые сапоги, какие носят охотники из самых бедных, вышел он к берегу реки и пропал. Там же у берега нашли лодку, спрятанную под копну сухой травы, с приготовленными и тщательно уложенными припасами, парой рубах да портков***, рыбацкими снастями, верёвкой, да охотничьим ножом. Тот, кто прятал эту лодку, явно намеревался бежать прочь, но вот кому она принадлежала и куда он делся было не ясно. Не уплыл же так, вплавь без припасов и лодки?
- Что думаешь, князь? - спросил сидевший рядом Мстивой и отбивавший пальцами по столу замысловатый ритм.
- А кто его знает? Тот ли это, кого ищем? А если тот, то кто таков? Куда делся? И кто его подкупил? Одни вопросы, где бы ответов взять.
- Что-то в последнее время слишком много вопросов. - нахмурился Мстивой.
- Вот-вот. Ладно, кто бы на той лодке не плавал, а уплыть он почему-то не смог, так что может и найдём. А сейчас у нас есть куда более сложная проблема: нам объявили войну, готовь своих ребят, да стену городскую укрепить надобно, на случай, если осада будет.
