– Бывают плохие дни, бывают очень плохие дни, а бывают такие как этот. "Риддик"
Чиф
[1]
Я продолжал двигаться к своей цели — Композитору, странному оружию Предтечей, способному в один миг уничтожить любого, кто попадёт под его луч, оцифровывая пораженного. В памяти всплывают последствия на станции "Иванов": учёные, солдаты... Одним словом, все, кто работал там, нёс службу по контракту или добровольно, погибли в мгновение ока. Я был там и видел весь этот хаос, и доктор Тилсон, женщина, руководящая всеми, тоже была там. Всего лишь одна волна... Одна волна прокатилась по всему комплексу, но эффект произвела поразительный. Все до единого испарились, превратившись в горстки пепла. До сих пор помню ужас, застывший на лице доктора Тилсон. И уже спустя секунду крик сорвался с её уст, и она начала медленно распадаться, разделяя судьбу всех тех несчастных, кто оказался на станции. Подобная участь хуже смерти. Будучи оцифрованным, ты будешь знать, что твой разум попадает в рабство, но не было времени оплакивать их. Нельзя, чтобы такое повторилось ещё раз. Любой обычный человек ужаснулся бы, насколько безразлично я отреагировал на всё произошедшее, но это не так. После волны, которая прокатилась по всему комплексу, я лишь потерял сознание на несколько часов. Нет точного объяснения, как мне удалось выжить. Была всего лишь одна догадка. Незадолго до этого Библиотекарь наделил меня высоким уровнем допуска, который дал в каком-то роде иммунитет от воздействия технологий Предтечи. И сейчас после людей на станции начали погибать и жители Земли. Жители родной планеты человечества становились новыми инструментами в руках всемогущего врага! Врага, сила которого росла день за днём. Моя задача – не допустить этого. Я должен был остановить его любой ценой, даже если цена этому – моя жизнь. Я всё ещё неспешно ступал по световому мосту, ведущему к ядру Композитора, от которого слышался электронно-искаженный и высокий гул. И этот гул, в буквальном смысле, резал слух. Казалось, что он сверлит мозг. За время службы я привык просто игнорировать боль, не обращать на дискомфорт и прочие неудобства никакого внимания, отодвигать их в самые дальние уголки сознания, и именно так я поступил, лишь крепче стиснув хват винтовки. Мой путь продолжался до тех пор, пока что-то не заставило меня остановиться. Вглядевшись вперёд, я увидел, что силуэт Дидакта, который до этого парил у стреляющего Композитора, пропал. Он всего секунду назад был виден в ярко-оранжевом свете, но небольшой всполох, и его уже нет. По всей видимости, он следит за мной, только его присутствия за спиной я не ощущаю. – Даже после собственного поражения ты всё ещё пытаешься что–то доказать, – загрохотал малым эхом голос Дидакта, который так и сочился злорадством, спокойствием и ненавистью одновременно. Я моментально развернулся, вскидывая свою BR85HB. Не лучший выбор для сражения с таким противником, как Дидакт, но выбора не было. Однако самого виновника не обнаружил. Было отчётливо слышно, что его голос раздался позади меня. Психологическая война, провокация? Он вынуждает меня совершить ошибку, которой непременно воспользуется, чтобы быстро убрать препятствие в виде меня и спокойно оцифровать всё человечество? Едва я развернулся обратно, чтобы продолжить путь, как тут же знакомый голос окликнул сзади: "Ну же, воин, покажи, на что ты способен!". Дальше всё пронеслось как миг: едва развернувшись, отлетел в сторону, но сумел не свалиться вниз. Боеголовка "Опустошитель" отстегнулась, и я тут же понял это. Повернув голову, я рванул к ней, но тут же был остановлен силой Дидакта, моментально схватившего меня невидимыми оковами. – Такой наивный, – изрёк тот на удивление спокойным тоном. А ведь он оказался прав на этот раз. Я наивно полагал, что смогу быстрее, чем он сообразит, дотянуться до заряда и, взорвав его вручную, убить его и себя взрывом, пережить который было практически невозможно. Тем более, я заранее выдал свои намерения обычным поворотом головы. Неудивительно, что Предтеча оказался на шаг впереди меня. Он сразу понял, что я предприму эту отчаянную попытку, и успешно пресёк её. А щиты тем временем запаниковали и начали мигать как рождественская гирлянда, ведь захват силой наносил пусть и незначительный, но всё же урон. Он перенёс меня над разрывом в пространство Шоу–Фуджикавы. Ситуация критическая: либо он просто скинет меня в разрыв, где я буду вечно скитаться, пока не умру от истощения, либо раздавит меня своей силой и скинет мой труп в ШФ. Что из этого хуже я не знал, но одно я знал точно – он избавится от меня как от назойливой мухи, после чего продолжит свой геноцид людей. – Лишение человечества свободы – это проявление доброты, – с нескрываемой ненавистью в голосе сказал Дидакт, всё крепче сжимая хватку. Меня окутала адская боль: ломило все кости, сводило судорогами все мышцы, а желудок скрутило так, что меня вырвало бы в ту же секунду, будь я обычным морпехом. От такой боли хотелось рвать и метать, но я превозмогал её, всё ещё беспомощно пытаясь вырваться из незримого плена. Щиты тем временем горели алым цветом, отчего я светился, как спичка во тьме. Не ярко, но очень заметно. Их заряд таял всё быстрее и быстрее. Вот уже четверть, десять процентов... Ещё немного, и я труп. Внезапно весь световой мост замерцал, как лампочка из–за неисправной проводки. Послышался странный шепот, доносившийся, казалось бы, со всех сторон... Начали всплывать и проявляться... копии Кортаны. Она, а точнее её клоны, около десятка, если не ошибаюсь, стояли передо мной. Все они одновременно заговорили с Дидактом: "В таком случае мы не останемся в долгу". – Твоя жалость к людям абсурдна, – чуть ли не рявкнул тот. – Я делаю это не ради людей, – спокойно возразила ему Кортана, накинувшись на него, связывая оковами из жёсткого света. Одна его рука связана, а в следующий миг уже и вторая приковывается. Чувствую, что меня больше ничего не держит. Падая в пропасть, я успеваю зацепиться за край моста и беспомощно повиснуть над ней. Щиты пришли в негодность, но восстанавливаться они отказались. Видимо, Дидакт при удержании повредил генератор, однако сейчас главным было не это. Кортана всё ещё прочно удерживала Тень Расколотого Солнца, хотя последний отчаянно сопротивлялся, и этим нужно было воспользоваться, пока он временно недееспособен. Я медленно подтянулся, попутно снимая с пояса импульсную гранату, при этом взведя её. Поднявшись, я взял низкий старт и молнией понёсся в его сторону. Я быстро выбивался из сил, но продолжал бежать с гранатой в левой руке. Вбив левую руку в грудь врага, я смог пробить верхний слой его брони, чтобы граната зафиксировалась там. Однако Предтеча к тому моменту успел высвободить руку и нанести удар, откидывая меня в сторону. И снова неудивительно, что он оказался намного сильнее, чем я предполагал. Окончательно вырвавшись из оков, что удерживали его, Дидакт снова поднял меня. Моё тело снова предательски сдавило от боли. Но внезапно раздался глухой хлопок и Дидакт захрипел. Граната сделала своё дело, взорвавшись в его груди. С рёвом раненого зверя он отшатнулся к краю моста от ударной волны, едва не выбросившей его оттуда. Его ноги подкашивались, он еле удерживал вес тела, но всё же, окончательно потеряв контроль над собой, завалился назад и начал падать в пропасть. "Не недооценивай своего противника," – случайно промелькнула у меня в голове мысль. Вскоре я вспомнил про "Опустошитель", ведь Композитор по–прежнему работал, а значит, его надо было уничтожить как можно скорее. Это было проще сказать, чем сделать. Я еле передвигался, потому что каждая клетка тела горела нестерпимой болью. Последние метров пять я буквально прополз. Каждый мускул, каждая кость налились тяжестью, из–за чего я не мог встать в полный рост. Мой организм был против такого жестокого обращения с собой. "Должен... – мысленно подбадривал я сам себя. – Я должен... Я должен это сделать!" Кое–как добравшись до боеголовки, я активировал её. В последний раз поднял взгляд на луч Композитора и принял окончательное решение. «Моя жизнь в обмен на миллиарды? Да будет так!» – пролетела, возможно, моя последняя мысль. Жалел ли я о чём–то в этот момент? Нет, нисколько. Я сделал всё, что от меня зависело, осталось только покончить с этим устройством. Я ударил по правому элементу заряда со всех сил, что остались у меня, а левой рукой я сжимал второй элемент к корпусу, активируя бомбу. Глаза тут же были ослеплены белым светом, и больше ничего.[2]
Тишина. Я погиб? Интересно, что дальше? То, что я ошибся, было понятно практически сразу, как только зрение начало проясняться. Я был в каком–то силовом поле или голубом вакууме, во всяком случае мне так показалось. Оно состояло из жесткого света того самого темновато–синего цвета, которым светилась Кортана, когда её голограмма проявлялась перед её собеседником. Воспоминания о Кортане навеяли скорбь и даже уныние. Она не должна была так погибнуть. Она вообще не должна была погибнуть. Я должен был в последний раз увидеть её. – Кортана, – спокойно позвал я её. В ответ тишина. Обычно она сразу отзывалась. Что–то противно кольнуло в груди. – Кортана, ты слышишь меня? – в моем голосе послышалось волнение за судьбу своей напарницы. "Она должна меня слышать…" – я тут же одернул себя и начал озираться по сторонам. Где же она? – Кортана, ответь, – уже не на шутку заволновался я. Тут я скорее почувствовал, чем увидел, силуэт девушки слева от себя. Я ошеломлённо уставился на неё, не в силах и слово выдавить из себя. Я был в каком–то смысле очарован ею. Доктор Халси, с мозга которой и была скопирована Кортана, сама по себе была красивой женщиной, даже не смотря на уже немолодой возраст. Сама же Кортана была словно дочкой для доктора Халси, ведь есть визуальные схожести. Всё же немного выйдя из ступора, я хотел было спросить "Как же ты выжила?", но получилось произнести только: "Как..." – О, не такого приветствия я ожидала, – со скромной улыбкой сказала девушка, опустив взгляд вниз. – Если мы здесь, то... – начал было я. – Сработало, – тут же перебила она меня. – У тебя получилось, как всегда получалось. – И как нам выбраться отсюда? – я знал, что этот пузырь–барьер долго не продержится, и я хотел знать, как выбраться из него и увести Кортану с собой. Но тут–то и крылась вся соль. – Я не могу пойти с тобой в этот раз, – её шепчущий голос практически задрожал. Она не могла меня отпустить и не хотела этого делать, как и я её. Она не раз спасала мне жизнь, и всё началось с испытаний полковника Акерсона. Ведь если бы не её помощь тогда, напротив моего позывного горела надпись «пропал без вести» или «погиб». Я видел, как она сожалела о сказанном, но как говорится, слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Я стоял как громом поражённый, слова внутри меня пытались вырваться на свободу, но от слов девушки что–то не давало им волю. – Что?! – только и мог вымолвить я. – Большая часть меня уже где–то там, – Кортана продолжала говорить то, отчего у неё, как мне казалось, всё отчетливее в глазах проявлялись капельки слёз. Стоп, слёзы? Я никогда не видел, чтобы она плакала. Это было не похоже на неё. Внутри меня ещё сильнее что–то сжалось от этой картины. – Моих сил хватило лишь на то, чтобы вытащить тебя с корабля. – Что? Это не... Мы уйдём вместе! – я утверждал невозможное, но меня в данный момент это не волновало. – Слишком поздно, – девушка еле сдерживала слёзы, рвущиеся потоком наружу. – Я не оставлю тебя здесь, – смело заявил я. – Джон... – вздохнул ИИ, всё ещё держа себя в руках. А я чуть не вздрогнул. Она не так часто называла меня по имени. Никто так не называл, потому что почти никто его и не знал. Она прикоснулась к моей броне, вздохнула, чтобы не заплакать, и вновь зашептала: "Я так долго ждала этого момента". – Мне дали задание позаботиться о тебе, – а вот тут мне уже самому начинало казаться, что мой голос едва заметно подрагивал. Я становлюсь непохожим на самого себя. Только не знаю, услышала ли это дрожание сама девушка. – Мы оба должны были защищать друг друга, – ответила она. Дрожь в голосе ИИ никуда не делась. – И так и было… – Кортана, пожалуйста... – так и не договорил я. Не хотел её терять, я не мог представить, что было бы дальше, когда её через несколько мгновений больше не станет. Убрав руку, Кортана начала медленно отдаляться от меня, тем самым говоря, что её время пришло. Я не мог тогда сказать больше ничего, кроме одного слова: "Подожди..." Все слова комом застряли в горле. А что говорить, когда всё и так понятно? Она всё дальше и дальше отходила, увеличивая расстояние между нами. Затем девушка остановилась, замерев на месте. – Добро пожаловать домой, Джон... – это было последнее, что я от неё услышал прежде, чем она окончательно исчезла.