Nothing Without You

Поездка до дома показалась Лиаму непривычно долгой, несмотря на то, что он был занят своими мыслями и почти не выныривал на поверхность реальности. Его одежда всё еще хранила нотки волшебного запаха, что он почувствовал в комнате его одноклассника Зейна Малика, и альфа невольно вдыхал остатки аромата сильнее. Глубже в себя, чтобы запах осел внутри легких, оставаясь с ним навсегда. Навсегда было интересным словом, глубоким и уж точно неуместным в этой ситуации. Просто запах был пьянящим, волнующим и терпким, и Лиам никогда не ощущал подобных. Этот же запах, конечно, уже возникал в его жизни ранее, и Зейн всегда был рядом в такие моменты. В школе, когда они оставались после уроков, Лиам уловил тонкие нотки этого запаха, но почти сразу они исчезли, рассеиваясь в воздухе, и альфа подумал, что здесь наверняка недавно проходил незнакомый омега. Он почувствовал его на вечеринке, когда прощался с Зейном. На этот раз запах был ярче, но, конечно, не такой интенсивный, как в комнате. В комнате почти невозможно было держать себя в руках. Лиам оставил машину у гаража и ловко перебросил ключи водителю — иногда они вместе играли в стритбол, и реакция у него была хорошая. Взглянув на тучи, альфа поежился. С каждым днем Лондон становился всё более сырым, и капли дождя то и дело капали на тротуар, делая его неприятно влажным. Пейн взбежал по лесенке, сунул мокрую куртку Бэрримору и, не забегая в комнату, чтобы переодеться, устроился в гостиной. Ему нужен был согревающий напиток и время, чтобы всё осмыслить. Бэрримор превзошел себя — не успел Лиам открыть рот, как на столике перед софой появилось горячее какао и тарелка свежего печенья. Не просто печенья из магазина, но свежеиспеченного печенья, совсем как в детстве, когда для маленького Пейна не было больше радости, чем посиделки у камина с мамой и сестрами. Альфе стало лучше после первого глотка: он немного озяб, пока поднимался по лесенке, к тому же мысли, блуждавшие в его голове, слишком сильно его озадачивали. День был вполне обыкновенным. Они с Луи приехали в школу вовремя, несмотря на то, что Томмо еще прыгал на одной ноге, разыскивая кроссовок, когда он заехал за ним. Они встретились с Ником и отлично провели время, разговаривая на общие темы. На первом уроке был тест, но Лиам прочел параграф накануне и проблем не возникло. Долго учить ему было не нужно, он хорошо запоминал, если прочитывал текст внимательно, а в тот вечер ему ничего не мешало. Ник вертелся весь урок, как вьюн, они с Луи перебрасывали ему записки. После урока Гримшоу сообщил, что его приятель Малик прогулял проверочную. Вернее, ему так показалось: на сообщения он не отвечал, а когда Ник позвонил ему домой, оказалось, что Малик заболел. До обеда произошло объявление по громкой связи: в школе устраивали благотворительный аукцион, а все собранные деньги перечисляли детской больнице. Сперва хотели, как всегда, печь печенье и шить прихватки, но потом возникла действительно оригинальная идея, и Лиам вместе с другими парнями из команды стал одним из лотов. Это показалось забавным. Альфа всегда был рад помочь, если мог. Тем более, с печеньем у него не ладилось, да и шить прихватки он был не спец. А уж если бы он попросил Луи... было бы даже хуже. Кривые прихватки еще никого не сделали счастливым. Это только кажется, что омеги хорошо хозяйничают — на самом деле, тут уж от склада характера зависит. А потом, уже после обеда, им выдали табели с оценками и велели вернуть как можно скорее. Не долго думая, Лиам взял табель Зейна — у него еще была отработка, а Луи и Ник переживали тот самый этап отношений, когда им нужно было очень много времени друг на друга. Так что Пейн еще минут десять выслушивал хвалебные оды сопливой мелодраме, которую бедный Ник должен был посмотреть от начала и до конца, и отправился писать строчки. Впрочем, наказание не продлилось очень долго: уже через полчаса учитель выставил их из класса и умчался по своим делам. Пейн даже успел заглянуть на тренировку — он был в отличной форме, и Джейден остался им доволен. Дом Зейна он нашел без проблем. Конечно, ранее Лиам уже подвозил его, но точно адреса не помнил, так что пришлось обратиться за помощью к одноклассникам. Подсказал тот же самый вездесущий Ник, который знал если не всё, то почти всё, а разница была не такой уж существенной. Лиаму он был симпатичен. Для альфы, конечно, Ник был не очень внушительным: спортом не занимался, но явно знал, чего хотел, и своего омегу защищал, как мог, искренне и от души. Сам же Лиам считал, что проблемы лучше решать диалогом, хотя горячность иногда брала верх, и он невольно вступал в конфликт. На самом деле Лиам еще не определился со своим отношением к Нику. Как приятель он был хорош, но стоило ли доверять ему Луи, которого Лиам всегда считал братом? Они с Томмо через многое прошли — все бесконечные переезды они провели бок о бок, и это была единственная крепкая дружба, которую удалось пронести через года. Конечно, Луи в кои-то веки был счастлив: обычно альфы не вызывали у него никаких эмоций, кроме насмешек, и если Ник задел в нем что-то, значит, он действительно был не таким, как другие, но всё-таки в этой школе всё было иначе. Что именно, Лиам понять не мог. Но о чем-то таком ему говорил Зейн: с беспокойством и тревогой, скрывая от всех, что он написал прекрасное сочинение. Если бы Пейн написал похожее сочинение, уж он бы не постеснялся. Конечно, Левис поставил ему хорошую отметку, но всё-таки творчество Зейна явно впечатлило его больше. Зейн неплохо ладил с искусствами. Ему было бы комфортно в классе искусств, но там, с другой стороны, были одни омеги, а Малик и со своими-то, альфами, едва ладил. Дверь ему открыл дворецкий семейства Маликов, и Лиам сразу воспрянул духом, с интересом рассматривая старого альфу. Старина Бэн напомнил ему Альфреда, и Лиам тут же сообщил ему об этом. В отличие от Бэрримора, Бэн совсем не обиделся, а любезно проводил его в гостиную, чтобы Лиам не застал молодого Малика во время сна. Лиам сразу же встретил старшую сестру Зейна — они были похожи, как две капли воды, разве что Дония была омегой, девушкой. С ней оказалось легко, она тут же завалила его вопросами и в ответ рассказала много интересного про дом, про семью, про AD, забытый Зейном на столе накануне. – Это очень мило, что ты занес Зейну домашнее задание, – сказала тогда омега, делая глоток ароматного травяного чая. В их гостиной было просторно и уютно, Лиам сразу почувствовал себя хорошо, устраиваясь в кресле поудобней. – Знаешь, Зейн ведь никого к себе не подпускает, даже Ника, хотя Гримми очень старается. Я боялась, что в школе ему будет непросто, особенно в последний год, – Дония пристально посмотрела на свое отражение в чашке. – Но похоже ты особенный человек в его жизни. Лиам поперхнулся чаем. – Не уверен, что это правильное слово, – заметил Пейн, отставляя чашку на низкий фигурный столик. – У нас с ним были моменты откровений, конечно, но не думаю, что твой брат хочет пускать кого-то в свой мир. – Он тебя уже впустил, – сказала Дония. – Знаешь, может показаться, что оно того не стоит, но Зейн замечательный, и если узнать его поближе... он не тот, кем так усиленно пытается казаться. – Я знаю, – кивнул Лиам, беря с тарелки бисквит. – Знаешь? – Дония отставила чашку и тоже потянулась за бисквитом, не отрывая от него внимательных глаз. – Да, – прожевывая, повторил Лиам и быстро сделал глоток чая. – Он не очень брутальный альфа, поэтому старается не дать никому этого увидеть. Наше общество слишком подвержено стереотипам, и ему нелегко быть собой на фоне других альф. Ему просто нужно понять, что его талант значит куда больше. И думаю он поймет, потому что рисует Зейн потрясающе. – О, да, – Дония улыбнулась. – Знаешь, у нас в семье никто так не рисует. Зейн особенный. Во многом, не только в рисовании. Если присмотреться... ты это увидишь. Он совсем не... – омега осеклась. – Я хочу сказать, что видимость порой очень обманчива. В одной половине земного шара закат, в другой — рассвет, и правы все. Лиаму эта фраза очень понравилась. Такие рассуждения были очень похожи на Зейна, и альфа подумал, что Зейн и его сестры похожи не только внешне. Они поговорили еще немного, прежде чем Бэн сказал, что Зейн готов его принять. И всё снова было нормально, пока Лиам не почувствовал запах. Сперва он был совсем тонким, им пахли вещи, но потом, чем дольше Пейн находился в комнате, тем сильнее его ощущал. Хорошо, что Зейн решил открыть окно, иначе Лиаму бы стало совсем плохо. Или хорошо. Он точно не понимал, как действует на него запах — это был первый раз, когда чей-то аромат так сильно влиял на него. Слишком приятно и сладко. Потом в комнату вбежали младшие сестры Зейна — их Лиам косвенно знал. Очаровательные омеги, обещающие вырасти большими красавицами. Они тут же приковали к себе его внимание. Зейна девочки просто обожали и, кажется, не мыслили себя без него. Он был их логичным завершением, и если у них должен быть альфа, значит и у брата тоже, и ничего, что он тоже альфа. Это показалось Лиаму забавным. И всё-таки было что-то странное и подозрительное, что Лиам никак не мог собрать воедино. Он не мог определить, чей именно запах так отчетливо отпечатался на мебели и других вещах, и что могло лежать в нижнем ящике стола. Если бы у Ника или Джейдена там лежала какая-нибудь порнушка, то они бы с гордостью её показали. Лиам не мог представить, какую страшную тайну можно держать в ящике стола. Равно как и портрет оказался для него удивительным открытием. Получился хорошо. Вернее, очень похоже. Лишь рука умелого художника могла бы нарисовать так здорово совершенно малознакомого человека. – О чем задумался? Альфа встрепенулся. Рядом с ним на диван опустилась Рут, держа в руках свою любимую чашку для какао с желтыми звездочками на ультрамариновом фоне. Светлые волосы убраны назад, губы теплого цвета — значит, заглянула к ним после работы и еще не сняла макияж. Недавно, она тоже вовлеклась в семейное дело, и теперь часто пропадала вместе с Николой на разных встречах и переговорах. Деловая жизнь ей очень шла. – Привет, Ру, – с улыбкой сказал Лиам, чуть-чуть двигаясь на диване. – Я просто только что вернулся и немного устал. – Меня не обманешь, – Ру негромко хлюпнула напитком и задумчиво провела языком по губам, собирая остатки какао. Она пыталась напустить на себя строгий вид, но до Николы ей было далеко, так что сестра сдалась. – Рассказывай, что у тебя приключилось. Скрывать альфа не собирался и так — просто не думал, что тема заинтересует его настолько, что он будет размышлять об этом так долго. Всё запах. Ванильно-имбирный, мягкий, трепетный, как лепестки луговых цветов. Таким ароматом хотелось дышать и дышать, не останавливаясь даже на миг. Он напоминал симфонию — сладкую и долгую, ведущую по пути и заманивающую в ловушку. – У тебя бывает такое, что ты не понимаешь чего-то, что должно быть очевидным и простым? – проговорил Лиам задумчиво и, наконец, встретился взглядом с глазами, очень похожими на его собственные. – Я был в гостях у одноклассника, его Зейн зовут. У него дома, в комнате так сильно пахнет омегой. Так... приятно, – Пейн снова выдохнул, покачивая головой. На его одежде еще было немного запаха, сладкого, с нотками имбиря. – Я таких запахов раньше не чувствовал. И мне было так непросто... Но от его сестры так не пахнет. Да и от младших тоже, хотя это был бы совсем кошмар. Я немного растерян, он сказал, что так всегда, когда в доме много омег. – Но ведь это правда, – ответила Рут, одним махом уничтожая полкружки какао. – Если в доме больше двух омег, запах смешивается и становится очень сильным. Даже у нас дома так пахнет в комнатах, где мы часто засиживаемся, – добавила она. Лиам поднял брови, и сестра великодушно улыбнулась. – Ты и он не чувствуете этого, поэтому что это запах членов семьи. Но для посторонних это довольно сильный аромат. И он может так влиять на молодой неокрепший организм. Лиам с подозрением посмотрел на сестру. – Это у кого неокрепший организм? – невинно уточнил он. Рут рассмеялась, откинувшись на спинку дивана. Ни у кого больше на свете не было такого искреннего смеха, никто не видел так много чудес в обыкновенных вещах. Лиам помнил это очень хорошо — с Рут всегда было весело и интересно. Она никогда не стеснялась его, всегда брала с собой на свои «взрослые» развлечения, и он был её маленьким хвостиком до поры, до времени. – Родной мой, ты, конечно, в последнем классе, но для меня всегда будешь маленьким братиком, – сестра нежно взъерошила его волосы, и Лиам невольно улыбнулся. – Ты слишком много времени проводишь в компании Луи, – заметила она. – По-своему это хорошо, но из-за этого от тебя ускользают многие другие моменты. Если бы ты общался с большим количеством омег... – Мне пора делать уроки, увидимся за ужином, – сказал Лиам и быстро поцеловал сестру в щеку, поднимаясь с дивана. – Спасибо за помощь, крошка Ру*. – Ты мастер избегать разговоры, – снова хихикнула сестра и вернулась к своему какао. Не то чтобы тема была слишком щекотливая... просто Лиам был заинтересован в отношениях, которые продлились бы всю жизнь. Ему хотелось влюбиться. Не просто привести в дом первую попавшуюся омегу, а найти родственную душу. Человека, с которым было бы легко и приятно. Нет, конечно, всё не обязательно должно было быть гладко — просто Пейну хотелось, чтобы в его будущей семье любовь и понимание были на первом месте. Следующие дни были очень суетливыми: школа гудела свежими новостями и сплетнями, готовилась к аукциону с первого этажа до последнего, а к будущим «лотам» омеги присматривались со всех концов коридора, не давая альфам прохода. К такому количеству пожирающих глаз было тяжело привыкнуть, и Лиам немного нервничал, понимая, какая ответственность легла на его плечи. А тут еще Гримшоу со своей статьей усугубил ситуацию: Ник составил рейтинг самых популярных альф школы, за которых, как он считал, будет настоящая схватка. Утром следующего дня Лиам с ужасом обнаружил себя далеко не на последнем месте в этом рейтинге. А так как статья была на первой полосе, она мигом облетела всю школу, и внимание к его персоне лишь выросло. К шкафчику невозможно было подойти — записки вываливались оттуда водопадом. Лиам с изумлением читал, какие фантазии он вызывает у местных омег и в каких местах он должен будет претворить их в жизнь. Справедливости ради стоило отметить, что Олли, Эйден и Джейден тоже страдали от подобных записок. Мёрс сразу же убирал их в рюкзак, Шмидт громко хохотал над ними в раздевалке, а капитан сказал, что лучше их просто выбросить и не тратить свое время, но Пейн не мог так поступить с признаниями, пусть и скабрёзными. Хорошо помогла Эмили, девушка, с которой он познакомился еще на вечеринке. Она же занималась спортивным инвентарем и, как оказалось, многими другими вещами тоже. Всё, что касалось организаторской работы, косвенно проходило через нее, так что она живо объяснила Лиаму масштабы «трагедии», выпавшей на его долю. – Знаешь, всё будет не так дико, как ты думаешь, – успокаивающе сказала она, столкнувшись с ним в спортивном зале после его тренировки. На ней были мячи и другой спортивный инвентарь, так что тесное сотрудничество никто не отменял, однако сейчас она была больше занята делами аукциона, даже когда находилась в спортивной секции. – Никто не будет лезть к тебе в штаны. Это что-то вроде... классического первого свидания или свидания вслепую. Общение, неловкое молчание, – Лиам улыбнулся, и Эмили дружелюбно хлопнула его по плечу, отвлекаясь от своей папки с таблицами. – Знаю, нелегко быть новеньким. Я ведь сама перевелась не так давно. – И сразу нашла себе занятие, – кивнул Пейн, рассматривая небольшую каморку со скакалками, мячами и формой, вверенную её заботам. – Если бы не ты, я бы не узнал, что свидание не грозит мне ничем... частным, – подбирая слова, проговорил альфа. Эмили рассмеялась. Красиво, очень похоже на его сестру. – Если меня купят близняшки Белла, я не уверен, что всё будет так невинно, – заметил Лиам, поежившись. Не то чтобы он их недолюбливал, но от взглядов Бри и Никки ему становилось не по себе. В такие моменты альфа чувствовал себя голым у всех на виду, а это было не очень весело. Эмили покачала головой и сосредоточенно вычеркнула что-то из накладной, поставив рядом сразу три восклицательных знака. Какие-то данные не сходились, и это заставило её тонкие брови забавно сойтись. Впрочем, уже через мгновение девушка снова была вовлечена в разговор. – Уверена, обязательно найдется кто-нибудь, кто тебя выкупит, – сказала она, задорно ему подмигнув, и быстро посмотрела на часы. На её худенькой ручке они выглядели очень большими. – Рада была с тобой поболтать, мистер «Легкий Форвард», но я опаздываю на встречу школьных комитетов. Так что... – Я могу тебя подвезти, – сказал Лиам, видя, как сильно торопится Эмили. Вот уж кто всё время был в делах. И даже распланированное расписание не спасало её в интенсивные дни перед аукционом. – Мое наказание уже закончилось, поэтому... – Поэтому ты решил найти себе новое наказание, – рассмеялась девушка. Её глаза были добрыми, взгляд казался легким. – Хорошо. Заодно послушаешь, как это всё проходит. На собрании Лиаму понравилось. Если бы не место в баскетбольной команде, он обязательно попробовал бы себя в качестве организатора школьных мероприятий и соревнований. Это было интересно и очень по-взрослому. Эмили отлично справлялась с возложенными на нее обязанностями, качественно передавала их в школьный комитет и помогала контролировать школьные дела. Он даже взялся помогать ей расклеивать объявления. Они были распечатаны в школьной типографии, там же, где печаталась газета, главным редактором которой был Гримшоу, и украшены вручную, самой Эмили. Она отлично сочетала цвета, а где нужно даже приклеила симпатичные цветочки и бусинки, чтобы привлечь внимание школьников. Кажется, она знала, что делает, потому что Луи эти объявления очень понравились. Луи сам сказал Лиаму об этом после первого урока, развернув объявление прямо перед его носом. – Знаешь, после такого даже купить тебя захотелось, – хихикнул он, поглаживая флаер указательным пальцем. Лиам закатил глаза. Хотя даже помощь лучшего друга была бы кстати, учитывая, что сегодня Пейдж из группы поддержки ущипнула его в толпе. – А мне тут птичка начирикала, что кто-то увлекся Эмили из школьного комитета, – произнес он сладким голоском. – Никем я не увлекся, – ответил Лиам, глубоко вздохнув. На лице Луи была такая сладкая улыбка, что ей можно было поливать чизкейк вместо варенья. – А своей птичке скажи, чтобы не чирикала всякие глупости. – Вы не обо мне говорите? – широко улыбнулся Ник, как всегда, появляясь из ниоткуда, и нежно клюнул Луи в щеку. – О, я всё видел своими глазами! – тут же включился он, принимая серьезный вид, насколько это было вообще возможно. – Лиам, наш рыцарь в сияющих доспехах, и она, и... о, Зейн! – внезапно завопил альфа. – Наконец-то ты вернулся! Иди сюда! Это действительно был Зейн, помятый и сонный, с настоящим хаосом на макушке. Сразу видно, любит с утра душ принять и долго сушить голову феном с одной стороны. Малик двигался медленно, словно не до конца проснулся, но, заметив их, шаг прибавил и даже относительно дружелюбно улыбнулся. – Привет, – альфа зевнул в сгиб локтя и медленно завозился с замком от шкафчика. – О чем болтаем? – Об Эмили, новой подружке Лиама, – весело нащебетал Ник. – Ты её знаешь, она была на вечеринке, – продолжил альфа. Взгляд Зейна моментально стал другим, словно он вдруг проснулся, и Пейну даже показалось, что глаза у альфы стали темнее. – О, Лиам её и на машине своей подвез. И они вместе были у нас в типографии, печатали флаеры... – Не надо устраивать вокруг этого шумиху, – быстро сказал Лиам, понимая, куда клонит Гримшоу. – Эмили просто очень хорошая. – «Эмили просто очень хорошая», – вкрадчиво повторил Ник, ткнув Зейна под бок. Малик убрал руки от замка, пристально взглянув на Гримшоу. – Ты так улыбался, так смеялся рядом с ней... – Ник, да заглохни ты, – сказал Зейн, резко открывая свой шкафчик. Ник изумленно замер, наблюдая за тем, как одноклассник вытаскивает учебник по математике и забрасывает его к себе в сумку, раздраженно дергая молнией. Лиам хотел что-то сказать, но на языке не нашлось ни одного слова. Он впервые видел Зейна настолько напряженным. Даже в тот день, когда он крикнул на Смита, Малик не казался таким недовольным. Вот что значит встал не с той ноги, подумал Лиам про себя. У него самого так не бывало, а вот у Луи похожее случалось. – Не надо делать из всего представление, – продолжил Зейн, захлопнув дверь шкафчика с ужасным шумом. – Тебе было бы приятно, если бы люди обсуждали твои отношения с Луи? То-то, что нет, – протянул он, взмахнув пальцем перед лицом Гримшоу. – И вообще, от твоего шума не сосредоточиться. – А кто-то сегодня не в духе, – заметил Луи, пристально глядя на него. – Нет, я просто шум не люблю, а мне еще сегодня тесты за все дни писать, – ответил Зейн и, повесив рюкзак на плечо, двинулся в сторону кабинета. Настроение Зейна так и не улучшилось, возможно, потому что на него налетел вездесущий Левис, пытаясь выяснить, что Малик думает о любви феи и кузнеца из книги Толкина, а альфа сказал, что ему некогда думать о такой ерунде. После урока Зейн, впрочем, сообщил Лиаму, что это не совсем так, и что эта книга всегда вызывала у него радость, грусть и смущение одновременно. Пейн лишь сокрушенно покачал головой, не одобряя его ложь. Ему пришлось отлучиться из класса, чтобы вновь увидеться с Эмили (Лиаму хотелось уточнить некоторые детали насчет одежды в день аукциона), и когда он вернулся, Зейна уже не было на месте. Как сказал потом Гримшоу, он бил ногой автомат в коридоре, пытаясь достать оттуда батончик со злаками. А уже после этого его поймал Полковник и оставил после уроков за плохое отношение к школьному имуществу. Малик огрызнулся и, разумеется, получил еще одну отработку. – Да что с тобой такое? – спросил Лиам, глядя, как Зейн со злостью заталкивает тетради в рюкзак. От его напора трещал подоконник, на котором происходило это сражение. – Ты его порвешь. – Болеть было лучше, – ответил Малик, глубоко выдохнув. Лиам прислонился к стене. Малик, пытающийся унести домой сразу несколько пособий, выглядел беспомощным и расстроенным. Больше расстроенным, чем злым. – Слушай, я понимаю, что ты творческая личность, и вся эта шумиха тебе очень не нравится, но аукцион скоро пройдет, и в школе снова станет тихо, – сказал Пейн. Зейн поднял на него быстрый взгляд. – Серьезно. Кроме матчей, серьезных мероприятий не будет. Можешь отсиживаться в баскетбольном зале, там только мяч стучит. Порисуешь свои позы, узнаешь что-то новое. Не нужно так переживать. – Ладно, – голос Зейна был непривычно тихим. – Спасибо тебе, Лиам. Обнимая друга на прощание, Лиам снова почувствовал нотки того самого имбирно-ванильного запаха на его одежде и быстро отстранился. Сегодня домой он добирался один. Луи и Ник снова упорхнули в кино или кафе — если честно, Пейн пропустил это мимо ушей. Мёрс укатил в закат новую подружку, Малик был влюблен в свой велосипед даже больше, чем в свои картины, и даже новая знакомая Эмили оказалась вовлечена в дела комитета. Впрочем, альфа спокойно переносил одиночество. Ему не нужна была толпа вокруг, чтобы чувствовать себя хорошо. Дома всё было тихо и спокойно, сестер еще не было, да и родители обещали быть ближе к ночи. До вечера он возился с Локи на полу — малыш соскучился по нему, но они не смогли пойти погулять, как следует, потому что начался сильный ливень. Зато Пейн уютно погрелся у камина, почесывая пузо любимца и угощая его собачьим печеньем. Он поговорил по телефону с Луи, сбросил звонок от одной из сестричек Белла и поднялся в свою комнату, делать домашнее задание. Комната встретила его знакомым пейзажем песчаного пляжа, казавшимся родным и любимым. Лиаму даже почудилось, будто шумят волны, хотя это был всего лишь ливень за окном. Воспоминания о море приятно окутывали душу. Пейн опустился в кресло, посмотрел на нарисованный щит. Казалось, протяни руку и коснешься нагретого солнцем металла. Сколько раз он играл в стритбол на пляже — не пересчитать. Выключив телефон, Пейн притянул к себе рюкзак, вываливая на стол тетради. Он не знал, какой именно предмет начать, поэтому решил выбирать по наитию. Среди разноцветных тетрадок его внимание привлекло что-то незнакомое, чужое, и альфа удивленно взял это в руки. Конверт, самый настоящий, с его именем наверху. От удивления, Лиам даже замер, пытаясь понять, не чудится ли ему. От волнения задрожали пальцы. В его жизни раньше не было писем, но сейчас, кажется, Пейну и правда написали что-то большое, увесистое, в настоящем конверте. Альфа быстро нарушил его целостность, вытаскивая на поверхность красивую бумагу светлого песчаного цвета. Она золотилась, словно пляж, у Лиама невольно дрогнуло нутро. Почерк был красивым, очень тонким, с интересными петельками. Казалось, будто его выводила не рука, а волшебное перо. Глаза сами побежали вниз, жадно вчитываясь в слова. «Дорогой Лиам, мы знакомы совсем недавно, но мне кажется, будто я знаю тебя всю свою жизнь». Как красиво! Каждая буква дышала чем-то светлым и теплым. Это было иначе, не как в тех записках, что вываливали в его ящик. Это было очень похоже на те письма, что их учили писать во время уроков по культуре речи. Тонко, изящно, с большим искусством. Как будто они переместились на столетие назад. «Мое сердце начало биться в тот день, когда я встретил тебя впервые». А вот сердце Пейна, похоже, было готово выпрыгнуть уже сейчас. Он глубоко вздохнул, пальцы обвели прекрасные буквы. Почему это было так похоже на то, чего ему всегда очень хотелось? «Ты (и только ты!) заставил меня думать, будто я всё на свете, и сейчас я дышу твоим именем, будто воздухом». Лиам не мог в это поверить, в его душе роилось что-то, напоминающее улей пчел. Неужели существовал человек, для которого он имел такое значение? Кто-то, кого он настолько сильно воодушевил, кому открыл веру в себя и надежду на светлое будущее? «Раньше для меня было естественным не испытывать потребности в людях, а сейчас я нуждаюсь в тебе каждый день моей жизни». И, похоже, этот человек думал о нем с теплом и нежностью, совсем не так, как другие, видевшие в Лиаме только красивую оболочку. Это так обнадеживало, так грело, так волновало. «...Я искренне восхищаюсь тобой всем своим сердцем, и мне нравится наблюдать за всем, что ты делаешь...» «...Твоя доброта показалась мне чем-то удивительным в этом жестоком мире, твоя улыбка стала маяком во время этой бури...» «...Каждый день я открываю в тебе что-то новое, и мне нравится всё, что я вижу. Есть вещи, которые мы хотим хранить только для себя. С некоторыми людьми точно так же. Для меня такой человек ты, потому что я тебя люблю...» Лиам выдохнул, откинул голову назад. Сердце стучало так сильно и так глупо. Почему? Это просто признание или... нет, это не просто признание. Там было написано «люблю». Не «Ты мне нравишься», не «Ты мне симпатичен». Там было написано слово на букву «л». Самое важное и трепетное. И каким способом! Взгляд упал еще ниже. «Жаль, мне не хватает смелости, – вслух произнесли его губы, и сердце сжалось, предчувствуя, что тайна будет сокрыта. – Чтобы сказать тебе, кто я на самом деле, но я твой. Просто твой. Отныне всё, что было до тебя — всего лишь пыль». – Просто мой, – с трепетом повторил Лиам, продолжая держать письмо в руках. Ему было невыносимо. Ему было необходимо узнать, кто отправил письмо. – Если ты мой, – его пальцы скользнули по красивым буквам. – Почему же ты скрываешься от меня?