Nothing Without You

Пробуждение было не из успешных, несмотря на то, что вчера Лиам выпил не слишком много и вернулся домой не совсем под утро. Он успел поспать несколько часов в своей мягкой постели, и ему снились спокойные, неяркие сны. Обыкновенно Пейн чувствовал себя бодрым по утру, мог даже сделать небольшую разминку перед выходом, постучать мячом на улице, но ночь действительно выдалась довольно резвой. Он хорошо потанцевал, насладился общением с друзьями, и ему было действительно весело на этой вечеринке среди разряженных одноклассников и других популярных ребят со школы. Так весело, что альфа чуть не забыл о времени. Вставать с постели не хотелось: она казалась такой уютной и притягательной, и Лиам повернулся на бок, рассеянно обнимая подушку одной рукой. Он редко позволял себе валяться допоздна — даже если прогуливал школу, всё равно вставал пораньше, чтобы оседлать волну на рассвете или просто встретить восход Солнца на пляже. Волны по стенам выглядели так живо и натурально, что альфе мерещился запах моря. Такой родной и знакомый, соленый и свежий, поэтому Лиам почти всё время чувствовал себя спокойным и умиротворенным в своей спальне. Иногда Лиаму даже не верилось, что волны вокруг него — это рукотворное чудо, такими они выглядели настоящими. Казалось, сделаешь несколько шагов навстречу стене и войдешь в приятные чуть прохладные воды, где плещутся серебристые и цветные рыбы всех форм и размеров, где на дне целая гора изящных ракушек, мелких микроорганизмов, проворных рачков, желеобразных медуз, водорослей. Стены вручную расписал Зейн, не используя трафаретов и шаблонов, и Лиам с трудом мог вообразить, что один человек может быть так хорош в стольких разных стилях. У Зейна было много разнообразных талантов и также много вещей, которые он тщательно скрывал от всех, словно за ним следили какие-то тайные силы. Таких людей Лиам встречал впервые. Все его прежние знакомые относились к своей жизни философски, с рассеянной и очаровательной небрежностью, присущей всем подросткам, однако этот альфа всё время держался настороженно, а когда кто-то подбирался к его личности, бросался наутек, точно ему грозила серьезная опасность. События вчерашней ночи проносились в голове одно за другим, словно кто-то показывал альфе занятное слайд-шоу. Они прибыли на вечеринку Эдвина, танцевали вместе всю ночь, а потом Лиам подвез одноклассника до дома, и Зейн завел очень странный разговор. В тот момент он выглядел таким уязвленным, словно решалась его судьба, а еще подавленным, на грани грусти. Лиам заметил страх в его глазах — одноклассник пытался что-то сказать, он поведал ему о себе, о своей мягкости, которую сложно было не заметить. Лиам никогда и не ассоциировал его с чем-то твердым. «Почему я вчера положил свою руку на его колено? – растерянно подумал Лиам, переворачиваясь на спину. Космическое пространство потолка манило к себе, и альфа вновь отделился от своей спальни, предавая себя мыслям. – У меня не было никакой видимой причины, чтобы вот так касаться. Я просто захотел коснуться его, абсолютно спонтанное решение. В конце концов, Зейн мой друг, и я должен был его поддержать. Нет, кого я обманываю...». – Сэр?! – настойчивый стук заставил Лиама подскочить на месте, мысли вылетели из головы, точно дрозды из птичьего домика. Он приподнялся на локте, готовясь увидеть дворецкого, но в комнату, как ни странно, никто не вошел. – Вы сегодня собираетесь в школу? Все давно уехали. – Да, Питер, я просто немного проспал, – крикнул Лиам, не выбираясь из кровати. Почему-то он испытывал облегчение из-за того, что сегодня остался один. – Я скоро спущусь вниз, мне нужно несколько минут. За дверью послышалось неодобрительное ворчание, показавшееся Пейну странным. Лиам вопросительно уставился на дверь, словно она могла ответить, а потом вдруг понял, что назвал Бэрримора по имени, чего обычно не делал. Его шаги глухо стихли на лестнице, вновь оставляя альфу наедине с его мыслями. Думы Пейна совсем не радовали, напротив — у него возникало всё больше и больше вопросов, а ответы, как полагается, в воздухе не висели, ускользая сквозь пальцы, словно пронырливые змеи. – Всё, финиш. Я уже с ума схожу, – проговорил Лиам вслух, вновь откинувшись на спину. В постели было жарко, поэтому он стянул одеяло до живота. Загар полностью сошел, теперь он мог сойти за своего среди Лондонских «бледнолицых». – Идиотский дом страха, я с тех пор сам не свой. В доме страха Зейн вцепился в него мертвой хваткой, испуганно взвизгнув при этом на повышенных тонах. Они даже взялись за руки, а в одной из комнат Лиам и вовсе обнял его. И это было... странно. Необычно. И приятно. Словно он обнимал не альфу, а самого настоящего омегу. В Доме Страха Зейн был мягким, уютным, удобно вписывался в объятия и так боялся, словно в его жизни не было ничего страшнее. Его напугали даже слаймы, хотя Лиам считал, что это самое очевидное. «У всех свои страхи, – решительно подумал Лиам, жестко укорив себя за невольную узколобость. – Если человек боится в доме страха, это еще ничего не значит. Он создан, чтобы пугать, было бы странно, если бы все выходили оттуда, смеясь и приплясывая. Но то, как Зейн вцепился в меня... это было как-то... Да нет, что в этом необычного? Он просто испугался, это естественная реакция. Хочется, чтобы кто-то был рядом». Попытавшись расслабиться, Пейн вновь рассеянно уставился наверх. Потолок выглядел невероятно, как если бы альфа рассматривал этот простор через окно космической станции. Лиам, наверное, был влюблен в каждую звезду на нарисованном небосклоне. Зейн рисовал виртуозно, с вдохновением, у него было невероятное лицо, когда он работал. И альфа также был отличным учителем, потому что Лиам на лету схватывал его уроки и рисовал с большим удовольствием, чувствуя заразительное вдохновение. Часть потолка, что расписал он, была не хуже. Зейн потом немного подправил для точности, но в целом... ему нужен был лишь хороший инструктор, чтобы неплохо овладеть кистью. «Странное хобби для альфы, – вновь прорезалась шальная мысль. – Однако в мире много искусствоведов-альф. Просто он не похож на альфу, его даже Локи не воспринимает. А когда его обнимаешь... кажется, будто это омега. Он всегда просовывает свои руки так, что становится очень уютно, не хочется прекращать объятия. Иногда волосы так падают на лицо, что он совсем похож на омегу. Это странно, действительно странно». – Бред, – проговорил Лиам вслух и сел, путаясь в одеяле. Пальцы сами собой зарылись в волосы, и альфа оттянул их, замечая, что они прилично отросли. – Он не может быть омегой. Чего ради скрывать это? Сама мысль абсурдна. У него был бы запах омеги, была бы течка, в конце концов. Как такое вообще можно скрыть? – задался вопросом Пейн. – Только из-за того, что он не похож на других альф так сильно, нельзя делать такие выводы. А то, что с ним приятно обниматься, значит лишь то, что он хороший человек. Наконец, мысль показалась ему здравой. Ну, какое право он имел сомневаться в своем друге? У них с Зейном уже была близкая дружеская связь, они прекрасно понимали друг друга, несмотря на то, что их знакомство произошло совсем недавно. Зейн вот не сомневался в нем, и альфа считал, что и ему не следует. В конце концов, Малик не давал ему повода для недоверия. Он даже раскрыл ему правду о сочинении, хотя для него это было весьма непросто. «Наверное, ему непросто, потому что он не так уж похож на альфу, но родители, конечно, будут требовать от него серьезных поступков, – подумал Лиам, направляясь в ванную комнату. – Мы живем в таком мире, где приходится исполнять свой долг. После школы не будет времени на разные шалости, поэтому логично, что его готовят уже сейчас, а давление, даже самое мягкое, родительское, выдержать не так просто. Тем более, у него тоже нет братьев, только сестры». После душа Лиам почувствовал себя значительно лучше, сон совсем испарился, словно Пейн отлично выспался. Он уже существенно опаздывал на первый урок, поэтому решил не спешить и позавтракать, как следует. Со вчерашнего вечера сообщений от Луи не было совсем, как и пропущенных звонков, и Пейн решил узнать, что случилось. В конце концов, он так внезапно пропал на вечеринке... Нет, если бы Ник что-то ему сделал, Луи наверняка сразу бы сообщил об этом, в тот же вечер. Но всё равно следовало проверить. Запихнув в рот тост, Лиам относительно быстро набрал сообщение для лучшего друга. «привет, приятель, – напечатал он одним пальцем. Рукав спортивной куртки чуть не вымазался в джеме, и Пейну пришлось повозиться с минуту. – ты в порядке?». Лучший друг откликнулся не сразу, так что Лиам даже начал переживать за него. Что такое могло приключиться? Обычно Томлинсон отвечал незамедлительно, буквально за пару секунд — они привыкли общаться быстро, отвечая друг другу практически мгновенно, сообщение за сообщением, поэтому даже не большая задержка выглядела подозрительно и странно. Впрочем, Томмо не стал волновать его слишком сильно, и уже на выходе из дома Лиам получил от него первое сообщение. Дерзкий Луес: «Всё отлично, но я немного проспал». Лиам: «немного, лол». Лиам: «я тоже». Лиам: «тебя подбросить?». Дерзкий Луес: «Отлично. Есть важные вещи, которые я обязан тебе рассказать». Лиам усмехнулся, садясь в машину, и машинально поправил зеркало, встречая взгляд собственных глаз. У Луи всегда была целая масса вещей, которые он был «обязан» ему рассказать. Чаще всего это были какие-то интересные новости, а после того, как в жизни Луи появился Ник, еще и свежие сплетни. Впрочем, в этом не было ничего плохого: Томлинсон никогда не обсуждал кого-то со злобой, просто интересовался происходящим, не забывая делиться с Пейном. Подрулив к ему дому, Лиам уже приготовился звонить омеге, чтобы поторопить в своей обычной манере — наверняка Томлинсон опять решил устроить там модный показ, поэтому застрял перед зеркалом в своей гардеробной, но Луи сразу же выбежал из дома с сумкой на плече и тут же запрыгнул на пассажирское сиденье, захлопнув дверь за собой. Ароматизатор-елочка беспокойно закачался. – Раз в жизни проспал в школу — такой шум подняли, – пожаловался он, решительно пристегиваясь. Это, конечно, правдой не было, потому что омега в последнее время задерживался очень даже часто. – Иногда я думаю, что семейная жизнь не для меня, – наябедничал Луи. Альфа рассмеялся. – Еще и голова ноет слегка после вчерашнего пунша — убью этого Шмидта, как встречу. Это же надо, еще и желе на дно накидал! Настроение: Лимон упал с доски для серфинга. – Даже так, – усмехнулся Лиам, взглянув на насупившегося омегу. Луи выглядел очень воинственно, что придавало ему весьма очаровательный вид. – Выглядишь ты ничего для человека, который исчез с вечеринки, не предупредив лучшего друга, – заявил он. Луи невнятно крякнул. – Что ты хотел мне рассказать? У Вас с Ником было рандеву? – альфа ухитрился даже бровями поиграть, однако Томмо от чего-то смутился. – Нет, мы просто... – Луи задумчиво растер затылок, как будто кто-то его стукнул. – Вообще-то я еще не готов, так что... мы просто поднялись наверх и выпили наедине. Ник славный и всё такое, но я не уверен, что стоит вот так сразу бросаться в объятия альфы, пусть даже он и весьма... – Томлинсон прочистил горло и безуспешно попытался сделать серьезный вид. – Короче говоря, я хочу быть полностью уверен. У меня есть на это право, – отрезал он таким голосом, словно Лиам вздумал ему возразить. – Конечно, есть, – сразу же согласился Пейн, останавливаясь на светофоре. Томлинсон покосился в его сторону с плохо скрытым подозрением. – Когда Ник умрет от воздержания, я первый принесу ему цветы. – Бедный, и как это он раньше жил? – хмыкнул Луи, скрестив руки на груди. Ко второму уроку они совсем не опаздывали, так что Лиам решил выбрать длинную дорогу. Тем более, возможности поговорить в последнее время не наблюдалось. Сперва у него были слишком частые тренировки, потом он стал оставаться после уроков, нужно было проводить много времени с командой, чтобы получше узнать свою новую компанию, да и Луи не отставал. С ним рядом всегда был Ник или Гарри, и Лиам не имел ничего против их компании, однако общаться втроем, вчетвером — совсем не то же самое, что обсуждать некоторые личные вещи друг с другом. Всё-таки они дружили с самого детства, знали друг о друге, практически, всё, и некоторые моменты обговорить было просто необходимо. Некоторые решения было сложно принимать без лучшего друга. Луи словно был братом, которого у Лиама никогда не было. Они часто спасали друг друга из разных передряг, часто ввязывали друг друга в эти самые передряги, много раз убегали со школы на пляж, и это всегда было весело, потому что они понимали друг друга. О друге лучше нельзя было даже мечтать. – Нет, если отбросить шутки в сторону, то я на твоей стороне, – ответил Лиам, вновь тронувшись с места. – Если этот альфа на тебя давит или что-то такое, то я с ним разберусь, ты же знаешь. – Спасибо, но Ник вообще-то очень милый, – проговорил Луи удивительно потеплевшим голосом. Лиам бросил на него быстрый взгляд — Томмо мягко улыбался. – Просто я не хочу оступиться, и вообще я только переехал, так что... я хочу почувствовать себя здесь своим, и Гримми очень старается. Помочь мне и вообще... Кажется, это больше, чем симпатия, – добавил он, помолчав. – Оу. На самом деле у Лиама была целая сотня хаотичных мыслей в голове, но он не знал, что можно толком сказать. Конечно, у Пейна в жизни были симпатии, однако альфа еще не влюблялся. Его определенно волновал автор письма, это было что-то довольно сильное. Когда Пейн думал о нем, у него разве что голова не кружилась. Но всё-таки пока он отдавал себе отчет в своих действиях и не мог утверждать, что всерьез на кого-то запал. Да и Луи никогда не был настолько ветреным, чтобы просто взять и влюбиться в кого-то. Ей-богу, он даже вслух это произнести не смог. – Вообще я хотел поговорить о другом, если ты не против, – наконец, проговорил Томлинсон, явно не обидевшись на краткое «оу». Луи вообще было сложно обидеть во время дружеской беседы. Разумеется, ему была присуща некоторая ранимость, особенно если кто-то принимался осуждать его, но в пределах их дружбы они могли говорить свободно, не стесняться выражать свои мысли, и даже когда идея не могла найти четкую огранку, это не вызывало никаких споров. Им было сложно поссориться всерьез. – Когда тебя это останавливало? – поинтересовался Лиам непринужденно. – Очень смешно, – фыркнул Луи и выдал самое неожиданное, что только можно было произнести вслух: – Скажи, твой новый друг... Зейн, я имею в виду. Он никогда не казался тебе странным? Лиам затормозил очень вовремя: он был близок к тому, чтобы проехать на красный, а штрафы ему были не очень нужны. Честно говоря, штрафы ему были совсем не нужны, потому что альфа не собирался прослыть безответственным. – В каком смысле странным? – спросил Лиам, пожалуй, даже резко. У него в памяти не было моментов, когда бы Луи брался кого-то осуждать. – Необычным для альфы, – уточнил Луи небрежно. Настолько безразличным голосом, словно не он завел этот разговор. – Более утонченным. Мягким. Tu me comprends?* – Ты намекаешь на что-то конкретное? – нахмурился Пейн. На миг ему показалось, что Луи обескуражен. Его рот приоткрылся. Потом закрылся, и маленький язычок незаметно выскользнул, увлажняя губы. И снова открылся, как если бы Томлинсон был рыбой на берегу. Наконец, он посмотрел в окно, как если бы там было что-то интересное. Они были всего в квартале от школы, а Томлинсон выглядел так, словно не понимал, где находится. – Нет, я ни на что не намекаю, – наконец, проговорил он. Лиам различил показное безразличие — альфа слишком хорошо знал Луи, чтобы это не заметить. – Я спрашиваю это у тебя. – Слушай, возможно, Зейн и не соответствует параметрам обыкновенного альфы, каким его принято представлять в обществе, не говоря уже о его увлечениях, однако же и Ника не назовешь таким уж... мужественным, – заключил он серьезным голосом. – Все мы разные, кто-то больше соответствует стандартам, кто-то меньше. Зейн даже не самый мягкий альфа, которого я знаю. И что за привычка у Хорана высветлять волосы? – добавил Пейн уже веселым тоном, чтобы разрядить обстановку. – И правда, – мягко улыбнулся Луи. Пожалуй, слишком мягко, но это же был Томлинсон. У него, что ни день, то приключение и новые мысли в голове, и семь пятниц на неделе. Внезапно, он коснулся его руки двумя пальцами, так что Пейну даже пришлось на миг отвлечься — к счастью, на дороге вовремя образовался затор. – Ты хороший, Лиам. Ты лучший друг на свете, – доверительно проговорил Томлинсон. Если бы Лиам не знал Луи слишком хорошо, он бы заподозрил, что у омеги глаза на мокром месте. Сегодня он был сам не свой, впрочем, и у Лиама с утра были странные мысли. Не иначе, звезды сегодня сошлись в интересном месте. Как там говорил один кентавр? «Марс сегодня очень яркий»? Очень похоже на то. – Чего это тебя вдруг прошибло на сантименты? – уточнил альфа ехидно, чтобы не смущать Томлинсона. – Узнал о смертельной болезни? – Ой, замолчи, – усмехнулся Луи, красноречиво шмыгнув носом. В его голосе можно было различить неприкрытую благодарность. – Ты всё время обо мне заботишься, Лиам. Должен же и я заботиться о тебе? – Да, с такими друзьями никаких врагов не надо, – безмятежно заметил Пейн, замечая впереди здание школы. Он знал, что Луи точно ткнул бы его в плечо, если бы Лиам не вел машину. – Всё, забираю слова назад. Сам будешь выковыривать изюм из кекса, – будто бы обиделся Луи, хотя уголок его губ дернулся в улыбке. – Когда это я тебя об этом просил? – оскорбился Пейн. – Может, раз или два, в крайнем случае, десять или двадцать... Припарковывая машину, Лиам попытался увидеть знакомый велосипед, но его нигде не было. Кажется, Зейн всё-таки решил пропустить занятия. Это было совсем не весело — Пейну нравилось их общение, им всегда было что обсудить. Тренировку перенесли, и день сегодня был весьма вольный. К тому же, Лиам видел, что сегодня школа довольно пустая, многие старшеклассники переживали последствия вчерашней вечеринки. Будучи немного разочарованным, Лиам подошел к своему шкафчику, чтобы взять учебники для занятий. С нового месяца им поменяли расписание, и Пейн немного запутался, пытаясь вспомнить, что именно сегодня вторым уроком. – История, – непринужденно подсказал знакомый голос, и Лиам, обернувшись, с улыбкой узнал Зейна. Выглядел он взъерошенным и чуточку помятым, впрочем, после вчерашней вечеринки это было вполне ожидаемо. – Привет, дружище. – Привет, – радостно проговорил Лиам, заключая его в объятия. Руки Зейна вновь оказались под его руками, он прижался к нему мягко и отстранился так же незаметно. От Зейна почти ничем не пахло, как и всегда. – Как твоя голова? – Не болит, – ответил он. К ним приблизился Луи с учебником истории под мышкой, и Зейн перевел чуть потяжелевший взгляд на него. – Почти не болит. Привет, Луи, – осторожно поздоровался альфа и вновь перевел взгляд на Лиама. Пейну показалось, что в нем вновь появилось что-то похожее на беспокойство. – Приехали вместе? – Да, наконец, нашли время поболтать, – признал Лиам, чуть-чуть толкнув Луи в плечо. Казалось, Малик ощутимо напрягся. Во всяком случае, его лицо неуловимо поменялось, а потом Пейн поймал какую-то тревожную эмоцию. Его губы на миг будто втянулись, а потом он беспомощно стрельнул глазами во все стороны, не зная, какую позу принять. Альфа словно уменьшился в размерах. – И о чем говорили? – поинтересовался Зейн так тихо, что Лиам его едва услышал. – О, Зейн, лучшим друзьям всегда есть, что обсудить, – заметил Луи, ощутимо похлопав Зейна по плечу. Малик бросил на него быстрый взгляд, а потом почему-то мучительно взглянул на Лиама, покачав головой. – Давно тебя хотел кое о чем спросить, – продолжил омега, словно не замечая, что происходит с лицом Зейна. – Ты какие мультики смотришь с сестрами? – Зейн удивленно хлопнул необъяснимо длинными ресницами. – Мои любят Алладина, а вот у меня от этого мультфильма двоякие впечатления. Мне кажется, Алладин поступает достаточно мерзко, когда пудрит голову принцессе Жасмин, выдавая себя не за того, кем он является. Зейн уставился на Луи с нескрываемым ужасом, и Лиам почувствовал, что он не понимает истинной сути диалога. – По-моему Алладин просто попал в трудное положение, – сказал Зейн, и вновь это прозвучало так тихо, что Лиам еле-еле услышал его голос. – Но это не повод скрывать свою личность, – непринужденно улыбнулся Луи, хотя в его глазах не было ничего веселого, это Лиам знал точно. – Видишь ли, Жасмин-то думает о нем одно и симпатией пропитывается к совершенно другому человеку. На её месте я бы скинул Алладина с его ковра и не позволил топтаться по дворцу, – жестко проговорил он. – К счастью, ты не на её месте, – неожиданно злобно ответил Малик. Почувствовав, что сейчас случится что-то нехорошее, Пейн решительно встал между Маликом и Томлинсоном, глядя на них с нескрываемым недовольством. Ему всегда казалось, что Луи и Зейн неплохо ладят. Черт возьми, ему действительно хотелось, чтобы его друзья хорошо общались между собой. Он не понимал, какая у них могла быть причина вот так ссориться, да еще и без видимой причины. Правда, теперь до него начало доходить, почему Луи и Ник ушли наверх, а Зейн скрылся во внутреннем дворе. Они начали ссориться еще на вечеринке, это же очевидно. – Ребята, да что с вами? – спросил Лиам, решительно оттесняя друзей друг от друга. Взгляд Луи был удивленным, словно он не ожидал этого от себя, взгляд Зейна — испуганным, как если бы Томлинсон задел что-то внутри него. – Это вас пунш так до сих пор по голове бьет? Ну, так вы оба пить больше не будете, если не умеете, – отрезал Пейн. – Ругаться из-за ерунды какой-то. Альфа и омега молчали, глядя друг на друга ошеломленно, словно не ожидали, что их разговор дойдет до такого. Они не смотрели на Лиама, и Пейн чувствовал себя странно, потому что обычно люди, которые имели для него такое большое значение, хорошо ладили между собой. К тому же, Лиам прекрасно помнил, что еще до вечеринки Зейн и Луи нормально общались, говорили о предстоящих колядках, у них было много общего. – Погорячился, – признал Луи, наконец, и прислонился спиной к шкафчику. – Не стоило заводить такие разговоры с утра. – Есть такое. Я отреагировал слишком резко, – нехотя выдавил из себя Зейн и, опустив глаза, сделал шаг в сторону. – В любом случае, мне уже пора. – Куда ты снова? – удивленно спросил Лиам. У него появилось ощущение, что он совсем ничего не понимает. – Хочу успеть вернуть книгу в библиотеку, – сказал Зейн, стремительно разворачиваясь и направляясь вверх по лестнице. Пейн хотел сказать, что библиотека в другой стороне, но подумал, что Малик сейчас, вероятно, хочет побыть один. Еще одна странная черта, с которой можно было смириться. «И вот что с ними всеми такое?» – успел подумать Лиам, прежде чем перед ним возник Эдвин. Красочно врезавшись в свой шкаф, Шмидт принялся перебирать пароли, прежде чем дверца не отворилась. У него был такой несчастный вид, словно кто-то всю ночь перебрасывался им в футбол вместо мяча. – Моя голова, – заскулил альфа, сгребая учебники в рюкзак. – У меня как будто рой пчел внутри. Они жужжат и жужжат, и жужжат! Прямо, как моя бывшая... – Поделом тебе, – не сдержался Луи, мстительно ткнув Эдвина пальцем. – Ты всех споить решил? Альфа мучительно схватился за голову. Напряженный голос Луи врезался в его голову тысячей иголок, и Лиам подумал, что Шмидту сейчас особенно тяжело. Ни одна из выбранных им омежек не ответила на его ухаживания, и несостоявшийся Дон Жуан очень переживал по этому поводу. Не говоря даже о жутком похмелье. – Лучшие вечеринки — алкогольные, солнышко, – невнятно пробормотал Шмидт, продолжая охлаждать голову своими ладонями. – Я тебе покажу, какие вечеринки лучшие, Шмидт, – самонадеянно заявил Томлинсон, с гордостью выпятив грудь. – Пейно, правда, я хорош в вечеринках? – немедленно обратился за поддержкой он. Вспомнив все бесчисленные пляжные вечеринки, зажигательные танцы-лимбо, задушевные песни под гитару у костра, веселье и смех, красочные фейерверки, ночные купания, Лиам вынужден был кивнуть. У Луи действительно был дар проводить лучшие вечера, которые запоминались надолго. – Луи — король вечеринок, – признал Лиам, вновь кинув жалостный взгляд в сторону стенающего Эдвина. – Так тренировки точно не будет? – Джейден до сих пор дрыхнет у бассейна, – откликнулся Шмидт, поморщившись. – Ох, пойду в кафетерий, хлебну воды. Лиам и Луи переглянулись и направились к кабинету истории. Последствия вчерашней вечеринки были красочно написаны на лицах, практически, всех старшеклассников. Лиам присоединился к команде, а Луи, клюнув Ника в щеку, отыскал Гарри, чтобы поделиться с ним подробностями вчерашней вечеринки. Почему Гарри не было на тусовке, Лиам не знал. Насколько он помнил, Эдвин был не против видеть и других парней омег на вечеринке у себя дома. Следующие уроки прошли спокойно. Лиам был рад, что сегодня в расписании оказались только гуманитарные дисциплины, потому что одноклассники не выглядели готовыми к физкультуре, стало быть, тренировка оказалась бы бесполезной. Определенно, проводить Хэллоуинскую вечеринку у Шмидта было не самой лучшей идеей на свете. По крайней мере, перед началом занятий. К обеду все приободрились. Даже Зейн, как будто избегающий их, выглядел дружелюбным и с радостью принял приглашение пообедать вместе. Лиам был доволен — Луи и Зейн не собирались ругаться, Ник беззаботно трепался обо всем на свете, Гарри вел себя тихо, но, кажется, был доволен, и даже скулящий Эдвин идеально вписывался в компанию. Он поздоровался с Мёрсом и повел компанию к столику, где сидели другие их одноклассники. Не успел Лиам поставить поднос на столик, Джастин перегородил ему дорогу, швырнув рюкзак на свободный стул. Альфа напряженно замер. – Не думаешь же ты, Лиам Пейн, что можешь сесть за этот стол с подобной компанией? – поинтересовался Найл, снисходительно взглянув в его сторону. – Избавься от них и присоединяйся, Пейн. Тебе-то мы рады. – С такой компанией? – резко спросил Лиам, не скрывая презрения к Найлу и Джастину. – Ох, прости, но это моя компания не хочет обедать с тобой и твоими... приспешниками, – ядовито проговорил он, разворачиваясь и выискивая взглядом свободный стол. Он увидел, что один из парней-омег, которого звали Итан, сидит в полном одиночестве за столиком у окна. – Будем есть там, – решил Пейн, направляясь к нему всей компанией. Увидев такую большую компанию во главе с одним из самых популярных альф школы, темноволосый Итан испуганно шарахнулся и чуть не слетел со стула вместе со своим подносом. У него был такой перепуганный вид, словно он решил, что популярный парень решил подойти и поиздеваться. – Эй, ты чего, испугался? – спросил Лиам дружелюбно. Итан неуверенно зарумянился под его взглядом и покачал головой. – Мы можем сесть рядом? Мешать не будем, обещаю, – улыбнулся он. – Да, – пискнул Итан, уткнувшись носом в тарелку. Ребята разместились вокруг напуганного Итана и принялись за свой обед. Ник продолжал трепаться обо всём, что видел, заставляя Луи и Гарри смеяться, кажется, чтобы сгладить конфликт с Найлом и Джастином. Зейн без аппетита ковырялся в тарелке, как если бы у него не было настроения. Эдвин, кряхтя, принялся жевать салат. Ему стало чуть лучше, однако голова еще давала о себе знать. – Никогда... никогда больше, – заявил Шмидт, ударив кулаком по столу. Сегодня он хлестал напитки вдвое больше обычного — а ведь альфа, как спортсмен, и так пил немало. – Разве что на день рождения... – Ты неисправим, – хмыкнул Лиам и повернулся к Итану, что сидел слева от него со своим нежирным йогуртом. – А тебя не было вчера не вечеринке? Омега уставился на него такими глазами, словно Лиам спросил что-то очень глупое. Пейн непонимающе качнул головой — в своем вопросе он не видел ничего странного. – О... нет, – робко сказал Итан. Кажется, внимание Лиама ему очень льстило, потому что он стал еще краснее. – Мне вообще-то Хоран сказал, что если увидит на вечеринке, то мокнет головой в унитаз. В том году он уже... – омега запнулся и грустно посмотрел на свои яблочные дольки. – В общем, я решил не рисковать. Пейн почувствовал, что его захлестнула волна возмущения и злости. Как этот Хоран только мог угрозами заставить человека сидеть дома в одну из самых драйвовых ночей учебного года? Это было просто несправедливо! Когда все веселились, когда сам Хоран плескался в бассейне, этот парень сидел дома, боясь попасть ему на глаза. – Как интересно, – выдавил Эдвин сквозь зубы. – Хоран распоряжается моей вечеринкой, а я и не знаю. – Ох, он и мне так сказал, – сказал Гарри, неуютно заерзав на стуле. Кудряшки упали на его лицо, и омега неловко смахнул их, открывая всем покрасневшие скулы. – Я подумал, что... в общем, его лучше не злить. – Ну, Хоран с Бибером и ко мне подвалили с претензиями, мол, не смей соваться на вечеринку, где будем мы, – заметил Луи, непринужденно глотнув апельсинового сока. – Но я подумал, что это не их дело, забил и всё равно пошел. За столом стало так тихо, что можно было расслышать разговоры других страшеклассников. Луи не смотрел ни на кого, ковыряясь в своем овощном салате, и вид у него был не намного счастливее, чем у совсем притихшего Зейна. – А почему ты мне ничего не сказал? – спросил Ник, отъехав назад на стуле. Его руки сами собой сжались в кулаки, и Лиам прекрасно его понимал. Ему самому захотелось отчехвостить Найла и Джастина как следует. – И почему ты не сказал мне? – уточнил Лиам, также повернувшись в сторону Луи. – Не знаю, – ответил Луи, подчеркнуто небрежно перемешивая салат и выбирая из него помидорки. – Наверное, мне показалось, что это не имеет значения. Гарри, а ты не хотел сходить в кино сегодня вечером? – непринужденно поинтересовался он. – Оказывается, Ник не очень любит байопики... – А... да... – неуверенно пробормотал омега, принимая правила игры. – Конечно, почему нет? Но, наверное, лучше взять Ника с собой, а то он совсем сильно расстроится. Пары должны быть вместе, – заявил Стайлс, чуть осмелев. Гримшоу и Томлинсон почти синхронно улыбнулись ему. – Когда у меня будет альфа, мы везде будем вместе. Знаете, гулять и всё такое. Лиаму это показалось безумно милым. Гарри был хорошим парнем-омегой и, вероятно, заслуживал замечательного альфу, который бы относился к нему с теплом и уважением. К сожалению, у него не очень клеилось, хотя Луи во время последнего телефонного разговора заявил, что обязательно устроит Стайлсу личную жизнь. Когда Томлинсон заявлял подобные вещи, оставалось пристегнуть ремни и ждать. – А что, с Бэном ничего не вышло? – наконец, подал голос Зейн. Как Лиам заметил, он до сих пор не съел ни кусочка из своего обеда, зато превратил всё в непонятную кашу, ковыряясь в тарелке вилкой. – Вообще-то... он не очень любит... вернее... – Стайлс выглядел совсем уничтоженным, хотя Пейн готов был поклясться, что Малик не хотел его унижать. – В общем, парни-омеги его не интересуют, – совсем тихо проговорил Гарри. – Как предсказуемо, – от чего-то уязвленным голосом произнес Зейн и, взяв свой поднос, встал из-за стола. – Простите, я лучше подготовлюсь к уроку. День сегодня определенно был сумасшедшим.