Nothing Without You

Вокруг было тепло и очень приятно, словно около тела витал густой и плотный туман — Зейн даже не сразу понял, что спит. Сквозь полуприкрытые веки струился искусственный свет, под спиной что-то смялось, но ощущения были такими ленивыми, что внимание буквально рассеивалось. Сознание Зейна находилось на границе яви и сна — он мог сосредоточиться лишь на ощущениях. Тело было расслабленным до предела, но, тем не менее, постепенно пробуждалось. Медленно открыв глаза, Зейн невольно потянулся, чувствуя, что конечности нуждаются в движении. Он распрямился не всем телом, но каждым позвонком чувствуя, как внутри что-то натягивается. Понадобилось ещё несколько секунд, застрявших в теплом воздухе — некоторое время омега просто лежал в чем-то изумительно удобном, оказавшемся его любимой спортивной курткой. Знакомый потолок красноречиво подсказывал, что уснул Малик в своей комнате. Окончательно отогнав остатки сна, Зейн попытался восстановить цепочку событий, предшествующих его внезапной дремоте. Массивное и надежное тепло рядом с его левым боком как бы намекало, что он лежит в постели не один, и Зейн повернул голову, прекрасно зная, кого увидит. Знание не сделало увиденное менее приятным — наоборот, Малик сперва захлебнулся от предвкушения, а потом — от осознания того, что мечты стали явью. Сладко. Альфа не спал, а вполне сосредоточенно рассматривал его, точно зарисовывал глазами, и Зейн почувствовал себя немного смущенным. Он ещё не привык к тому, что его рассматривают с такой нежностью. Но радость сама раздвинула губы в разные стороны, и Зейн подумал, что обязательно привыкнет улыбаться, потому что рядом с ним невозможно быть несчастным. – Привет, – тихо произнес Лиам, встретившись с Зейном взглядом. Он говорил так негромко и неторопливо, словно не хотел разгонять сладкий туман тепла и спокойствия. – Хорошо спалось? – Извини, я не знаю, как так получилось, – медленно ответил Малик, повернувшись на бок всем корпусом. Брови Лиама трогательно приподнялись, и он качнул головой, насколько ему позволила поза. Изумительное чувство понимания и принятия, о котором Зейн раньше не имел ни малейшего понятия. О чем бы он ни мечтал, в его голове никогда не изображался альфа, который был бы с ним так мил и нежен. Какими посредственными становились фантазии, если существовал такой человек! – На чем мы остановились? – Я рассказывал о том, как галактики сталкиваются между собой, – ответил Лиам, не задумываясь. Его голос звучал безмятежно. – Ты уснул, как раз когда я говорил о том, что более двух миллиардов лет назад Млечный путь столкнулся с другой галактикой. Грудь невольно сдавило. – Прости меня, – Зейн протер глаза. – Мне, правда, очень интересно — я обожаю слушать, как ты рассказываешь о космических просторах. У тебя в голосе всегда такое вдохновение. Но, кажется, я немного устал... – Ты перенервничал, – ответил Лиам, накрыв его ладонь. Она не была больше, но всё-таки ощущалась намного надежнее. Зейн подумал о том, как они передают друг другу зашифрованные послания — тепло их тел и крошечные частички первовещества. Космическая пыль, из которой они были созданы. – Из-за Хорана так волнуешься? – чутко поинтересовался альфа. Зейн закусил губу, не выпуская наружу ни единого звука. Лиам понимающе вздохнул. – Не нужно. Я уверен в своих силах. И хотел бы, чтобы ты был уверен во мне. – В тебе я уверен, – честно сказал Зейн и непроизвольно сделал слишком глубокий глоток воздуха, чувствуя, как в груди становится тяжелее. – Я не уверен, что друзья Хорана сейчас не роют яму на поле, чтобы потом накрыть её газоном и посмотреть, как ты упадешь во время завтрашней драки, переломав себе все кости. Смех Лиама показался Зейну таким безмятежным, будто они не говорили о таком подонке, как Найл, чьей изобретательности (по части разных подлостей) можно было позавидовать. Малик прекрасно понимал: Пейн даже не может представить, с каким негодяем имеет дело. На самом деле, Малик и сам не знал, что там случилось в летнем лагере, и никогда не пытался выяснить, но, учась с Найлом столько лет, догадывался, что ничего хорошего. Хоран брал от жизни всё, и в его представлении «всё» было весьма специфическим. Верно, Лиам думал, что Найл способен лишь напасть на того, кто послабее, но это было не совсем так. Найл, покинувший школьный кружок по борьбе в пользу гольфа, мог связаться и с достаточно сильным противником, однако использовать такую уловку, чтобы в итоге остаться в выигрыше. У него было достаточно возможностей выйти сухим из воды, как бывало тысячи раз до этого. Лиам собирался сражаться с гидрой, у которой вылезает по две головы вместо одной отрубленной. – Как я мог забыть, что у тебя такая богатая фантазия, – сказал Лиам, чуть-чуть прищурив смешливые глаза. – Найл ничего не сможет сделать мне. Там будет вся школа, он так не опозорится. Лучше скажи, когда ты пойдешь к врачу? Мысль о предстоящем разговоре с родными и врачом казалась пугающей до чертиков. Малик прекрасно понимал, какой вред мог причинить себе всеми этими подавителями, и теперь ему было страшно сознаться. Нет, конечно, мама и папа вряд ли бы стали кричать на него, но они обязательно усилили бы контроль, а Зейн только-только вступил в отношения! Ему хотелось больше свободы. «Я веду себя как избалованный ребенок», – подумал Зейн, прекрасно осознавая, что как бы ни поступили Триша и Ясер, это будет справедливо после того, что он натворил. Лиам, конечно, отнесется ко всему с пониманием и даже постарается понравиться его родителям, но Зейн предпочел бы отмотать время назад и не совершать подобных глупостей. – На выходных, – наконец, произнес Зейн, собираясь с мыслями. – Я поговорю с родителями, и, наверное, они сразу захотят отвести меня к врачу. Черт, доктор Эндрюс, наверное, будет в ярости! – вырвалось у омеги невольно, когда он вспомнил серьезно-суровое лицо своего специалиста. – Скажет, что я всё испортил... Лиам нежно поправил его волосы. Они скользили между его пальцами легко, словно Пейн касался цветочных лепестков. – У тебя была причина, – мягко произнес он. – Но не затягивай, ладно? Я всё время об этом думаю. Даже если... – альфе пришлось выдохнуть, но он всё-таки не отвел глаза. – Даже если всё совсем плохо, лучше знать об этом и не усугублять дела окончательно своим бездействием. Вдруг тебе нужно какое-то лечение. Прилив нежности заставил Зейна совсем смутиться. Как можно быть таким чутким и любящим? Не раз Малик видел, как обходительно и мило Лиам ведет себя со своим лучшим другом, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как он обращался с ним. Даже его голос изумительным образом менялся, и Зейн чувствовал в каждом слове нескрываемую ласку и тепло. – Знаешь, я даже не мог представить, что ты такой заботливый, – произнес Зейн, любуясь блеском на дне серьезных карих глаз. – Это разве плохо? – вкрадчиво поинтересовался альфа, и его вдумчивые глаза моментально стали игривыми. – Нет, – ответил Зейн с легким волнением. – Я могу и не быть заботливым, – произнес Лиам, уверенным движением уронил его на спину, и Зейн почувствовал легкий трепет, распространяющийся по всему телу. Рука альфы медленно оттянула кнопки бомбера, черная футболка задралась сама. Ладонь Пейна оказалась очень горячей, жар побежал моментально, переворачивая всё в Зейне с ног на голову. – У тебя такая мягкая кожа. – А у тебя пальцы немного шершавые, – ответил Зейн, чувствуя, что задыхается. Ему хотелось навсегда остановить это мгновение или попросту приклеить руку Лиама к своему животу. Лиам улыбнулся почти хищно, но от этого Зейну лишь больше хотелось раствориться под ним. Нестерпимый жар уже собирался под его рукой — Малик мог только предположить, что он почувствует, если Пейн не ограничится местом под футболкой. – Это от мяча, – сказал Лиам, считая его ребра пальцами. Дышать становилось всё труднее, особенно когда Пейн будто забрался под его кожу. – Не нравится? Конечно, он прекрасно знал ответ, но Зейн всё равно произнес вслух: «безумно нравится», буквально на грани слышимости. Его губы исчезли в поцелуе. Он весь исчез. Не было ничего лучше, не могло существовать ничего приятнее. Они просто находились вне времени, жаром дыша друг в друга. По венам словно струилось топливо, и хватило бы одной искры, чтобы всё сгорело. Ноги запутались рыболовной сетью, но Зейн всё равно ощущал, что обнимает Лиама своими бедрами и голенями. Ему хотелось быть ближе. Пейну тоже, потому что он буквально вжимал его в кровать, надежно фиксируя в таком положении. Малик не сразу понял, что мычит в губы альфы от удовольствия. От приятного густого запаха Лиама сносило крышу. Он чувствовал его член через джинсы и, черт, как же сильно Зейн хотел на него насадиться — однако сейчас у него получалось лишь неистово тереться об него через одежду. В полдесятого, когда они немного взмокли, и едва соображали от пьянящей близости друг друга, Лиаму пришлось ответить на звонок и поспешить домой. Зейна всё ещё немного потряхивало, и, кажется, он слегка пропитался запахом Лиама, что ощущалось невероятно. Стоя на крыльце, Малик провожал взглядом машину альфы, медленно исчезающую в темноте. Сейчас, когда они встречались, расставаться, даже на время, было намного тяжелее. Ещё тяжелее было осознавать, что завтра Лиаму предстояло встретиться лицом к лицу с Найлом Хораном. В том, что Лиам победит в честной драке, Зейн не сомневался совершенно. Однако его не покидало ощущение, что Хоран обязательно что-то придумает, чтобы причинить Пейну вред или хотя бы подмочить его репутацию. Когда Луи и Ник узнали о происходящем, они, конечно, страшно переволновались — не хуже Зейна, которого смогли успокоить только объятия Лиама. Ник, правда, моментально растрепал всему выпуску о драке — по его мнению, Найл не стал бы позориться грязными приемами на глазах у всей школы. Но и он слабо представлял, что Найл за создание. Зато Луи, как понял Зейн, осознавал всё прекрасно. Капитан баскетбольной команды потребовал, чтобы Лиам не являлся на поле — у них даже случился небольшой скандал, но Пейн оказался слишком упертым, чтобы пасовать. Джейдену пришлось сорвать голос и, сквозь зубы, согласиться прийти на поле. Он не собирался сидеть и ждать подлянки от Найла. Остальные члены команды и Мёрс, который хоть и был футболистом, регулярно отирался рядом с баскетболистами, разделяли беспокойство капитана. Лиам очень полюбился команде, и, конечно, ребята переживали за него. Ожидая, пока Лиам доедет до дома, Зейн, бегло ополоснувшись в душе, завалился на кровать и скроллил ленту. Он мог бы общаться с Луи и Ником, но предпочитал не думать о драке, которая была сейчас у всех на устах. Он совсем не любил насилие, хотя и понимал, что Лиам прав — никто другой не смог бы поставить Найла на место. Вместо этого он читал факты о фильме «Марсианин», что очень его успокаивало. Уведомление с фейсбука вылетело на весь экран, и Зейн прочитал его раньше, чем успел свайпнуть. «Когда Пейн будет лежать в больнице с переломанными костями, я позволю тебе облизать мои кроссовки. Напомнишь Гарри, как это вкусно». – Сука дрянная, – прошептал Зейн и немедленно заблокировал страницу Хорана, жалея, что не сделал этого раньше, однако грязные сообщения стали приходить от Эштона, Калума, Джастина и некоторых других альф, с которыми Малик даже не общался раньше. К тому моменту, как Лиам добрался до дома, Зейн начитался вдоволь и успел так разозлиться, что у него из рук всё валилось. Он прекрасно понимал, что Хоран и его дружки специально пытаются испортить ему настроение, но всё равно не мог не реагировать. Оскорбляя Лиама, они задевали его за живое. К счастью, когда Пейн вернулся домой, недоброжелатели чуть-чуть поутихли. Переписка с Лиамом немного успокоила Зейна, и Малик даже смог почувствовать подобие умиротворения. Если его альфа был уверен в себе, то грех было сомневаться. На следующее утро Зейн снова был собран. Он привык быть натянутой струной, но сегодня ему не нужно было притворяться альфой. Только обеспечить своему альфе поддержку, и об этом Малик мечтал давно. Конечно, драки он никогда не планировал, однако ему было приятно, что Лиам черпал в нем свои силы. Подобная ответственность ощущалась, как бриллиантовая корона, и Зейн высоко поднял голову, чтобы она не упала. Омега собирался выбраться в школу без завтрака, однако сегодня у крошки Вэл был бенефис — она сама приготовила вафли по семейному рецепту Бэна, и Зейн, как самый лучший старший брат на свете, протестировал их. Когда он закончил дегустировать и комментировать, — Вэл шмякнула ему такую порцию, что Зейн еле справился — Лиам уже ждал его внизу. Его волосы лежали красивой волной, и Зейн подумал, что к лету, когда альфа начнет носить солнечные очки, он точно сойдет с ума. – Привет! – Привет, – проговорил Зейн, нежно целуя Лиама в щеку. Запах альфы приятно дразнил его прямо с утра. – Выспался? – Да, чувствую себя полностью отдохнувшим, – ответил Лиам и провел рукой по его шее, моментально воскрешая воспоминания о вчерашнем вечере. – Только не говори, что не спал всю ночь из-за глупой драки. Зейн набрал в легкие побольше воздуха. – Я подумал, если драка глупая, может, тогда не приходить на поле... – Всё уже решено, – Лиам открыл дверь и пропустил Зейна в салон. Когда он сел за руль, взгляд Малика был упрямым, почти даже агрессивным, так что Пейну пришлось поцеловать его в нос, и только потом пристегнуться и тронуться с места. – Какими бы ни были последствия, я готов их принять. Хоран обидел важных для меня людей. Моих друзей, моего любимого человека, – произнес Пейн спокойно, но у Малика всё равно дрогнуло сердце, когда он назвал его «любимым». – Каким я буду альфой, если позволю ему и дальше третировать Вас? Нет, Зейн определенно знал, на что подписывается. С первого дня Лиам показал Зейну и всей школе, что ему не всё равно, когда обижают слабых. С первого дня он защищал тех, кто ему близок. С первого дня Лиам явил миру настоящего себя и ни разу не притворился тем, кем он не являлся. Малик и не хотел его переделывать — просто очень переживал. Он знал, что Лиам это понимает, но всё равно хотел бы, что его альфа почувствовал, как сильно Зейн гордится им и как трепетно любит. – Я и не ожидал, что ты откажешься. Ты же Лиам, – заметил Малик, рассматривая красивый профиль своего альфы. Таких, как он, греки на веки запечатлевали в скульптурах, и Зейн подумал, что будет преступлением не зарисовать Лиама для портфолио. В одежде, конечно, но, может, немного расстегнув пуговицы или молнию. – Не обидишься, что я не сделал плакат? Лиам рассмеялся, виртуозно лавируя среди потока машин. – Только на этот раз, – предупредил он дружелюбно. – На игру уж постарайся сотворить что-то кричащее. Чтобы за милю говорило: «я художник». – Забились, – усмехнулся Зейн, понимая, что если бы не вождение, Лиам наверняка пафосно бы повел рукой. Школа неистово гудела. Ей сложно было не гудеть — в последнее время события происходили одно за другим. На Лиама смотрели из каждого уголка коридора, и Зейн, наверное, задохнулся бы от ревности, если бы альфа не держал его за поясницу, пока они шли. Малик ловил на себе завистливые взгляды. Глаза болельщиц так и говорили: «Ты даже не настоящий омега, так каким образом у тебя получилось?». Против него, наверное, была сама природа. Но за него был Лиам, и в таком случае Зейну было всё равно, что он нем думали Вселенная, бог, физика и биология. Никто не мог отнять его счастье, пока Лиам разделял его чувства. Зейн чувствовал, сердце бьется всё быстрее и быстрее. От радости. От гордости. От любви. От того, что Лиам находился рядом и ему важен был только его взгляд. – У тебя всё получится, – уверенно сказал Зейн, когда Лиам вынимал учебники из шкафчика. Пейн поймал его мимолетный взгляд и нежно улыбнулся. – Я знаю, ты сделаешь этого ублюдка. – Если победителем стану я, напишешь мне ещё одно письмо? – непринужденно поинтересовался альфа. Легкий жар окутал Зейна, и омега невольно облизал губы. Лиам спросил это так спокойно, но у него всё равно немного закружилась голова. – Когда ты станешь победителем, – сказал Малик и подался навстречу, чтобы поцеловать Пейна в щеку, но Лиам поймал его губы, и несколько секунд они просто делили восхитительный, вкусный, мятно-черничный момент, пока рядом не щелкнула яркая вспышка. Ник стоял прямо перед ними, явно демонстрируя новенький фотоаппарат. В его шкафчике уже копался Луи — искал, по всей видимости, текстовыделители, потому что в его спортивную сумку летели и маркеры, и фломастеры. Судя по лицу довольного Томлинсона, его с утра очень много фотографировали и явно при этом нахваливали. Зейн почувствовал неуловимую радость, наблюдая за улыбчивым Луи — ему предстояло научиться любить себя и свою сущность, и было так сложно отвергать себя, когда рядом с ним сиял счастьем такой раскрепощенный Томлинсон. – Папарацци! – воскликнул Зейн вместо приветствия. – Нет! – почти обиженно воскликнул Ник, бережно придерживая фотоаппарат, будто никогда не держал в руках что-то более ценное. – Я для себя, на память! Ему было тяжело расстаться с фотоаппаратом, даже чтобы пожать друзьям руки. Судя по тому, как весело щурился Луи, это было вполне объяснимо. Зейн уже заметил, что это не тот фотоаппарат, с которым Ник обычно нырял в самую гущу событий. Старичку, наверное, сделали самодельный алтарь и осыпали его цветами — к своей технике Гримшоу был привязан запредельно. – Не удивляйтесь, у Гримми просто новая любовь, – весело произнес Луи, небрежно устраивая локоть на плече альфы. – Родители подарили вчера вечером! Я и мечтать не мог: двенадцать кадров в секунду! Мощная батарея, быстрый фокус! И цветопередача невероятная! Можно разглядеть каждую черточку в глазах Луи — там все оттенки голубого, какие есть в природе, – со знанием дела произнес Ник, любовно закрутив крышку фотоаппарата, чтобы на новый объектив не попала пыль, и глубоко вздохнул, как будто у него собирались отнять легкие. – Я не буду фотографировать драку! Зейн почувствовал, что сердце у Ника сейчас просто разорвется на части, и ему стало до болезненного смешно. Особенно, когда он заметил, что Луи еле сдерживается. По всей видимости, омега подбадривал Гримшоу всё утро. – Да ладно тебе, мне, в общем-то, всё равно, – махнул рукой Лиам, и на лице Ника мгновенно появилось неописуемое счастье. – Главное, чтобы в газету не попало, а то у нас будут проблемы. Мы же специально договорились встретиться на поле — а то можно было и в школе разобраться. – Я за всем прослежу! – громогласно заявил Ник, но всё-таки немного умерил свой пыл, особенно, когда Луи толкнул его в бок. – Буду болеть за тебя! Сам я, как выяснилось, очень плохой драчун. – Зато ты хороший друг, – подбодрил его Зейн и серьезно оглядел компанию. Луи, хоть и держался молодцом, всё равно заметно переживал — это было заметно по легкой тревоге в его глазах. Лиам выглядел собранным, Ник — напряженным. Про себя Малик ничего сказать не мог. Ему просто очень не хотелось видеть Найла, и, кажется, все его близкие разделяли эту мысль. – Сейчас почти девять, получается, до драки осталось около шести часов. Давайте постараемся не нарваться на неприятности за это время. Сказать было проще, чем сделать. Стоило Зейну во время перерыва отлучиться в туалет, как его тут же подкараулили и немедленно попытались окунуть головой в унитаз. К счастью, из соседней кабинки вынырнул Итан и немедленно позвал на помощь. Лиам появился так внезапно, что Калум с Майклом даже опешили, а Зейн невольно оценил расторопность худого, как богомол, Итана. Теперь, когда он знал, что в школе есть человек, которому не всё равно, омега не побоялся попросить о помощи. Хоран появился только ко второму уроку. Кажется, он опоздал лишь потому, что всё утро вертелся перед зеркалом, пытаясь поднять прическу повыше. На нем сегодня была спортивная куртка и удобные кроссовки, чтобы быстрее перемещаться. Однако бежать Найл явно не собирался. Альфа выглядел решительным и вместе с тем удивительно расслабленным. Казалось, его абсолютно не волнует драка, и, каким бы ни был её исход, он собирался остаться при своем. За обедом кафетерий заметно разделился. Найл собрал вокруг себя большую часть футбольной команды, всех борцов, кроме пары бет, обе команды по кроссу, команду по теннису, половину волейболистов, две трети чирлидерш, легкоатлетов, пловцов и гольфистов. Рядом с Лиамом осталась команда по баскетболу, Мёрс и два его близких друга, команда по прыжкам в воду, десяток милых чирлидерш. Хористы и театралы дальновидно остались в стороне, чтобы не попасть под горячую руку даже косвенно, а вот кружок дебатов во всю принимал ставки. Как заметил Малик, Мёрс поставил на Пейна все свои сбережения. Несмотря на то, что большинство явно поддерживало Найла, Лиам держался молодцом. Он даже согласился заглянуть в класс кулинарии во время большого перерыва, чтобы попробовать пирог, приготовленный Томлинсоном на занятиях. Нику, Лиаму и Зейну досталось по кусочку, Курт, чье разбитое сердце так и не зажило, перемазался с ног до головы и доел оставшуюся половину, не обратив внимание на то, что джем оказался немного кислым. В глубине души Малик не знал, смешно ему или грустно — Хокинс так смешно страдал, но для него, скорее всего, всё было очень серьезно. К четырем часам погода немного испортилась, и Зейн застегнул свой новый бомбер на все кнопки. Ник, обычно подворачивающий джинсы, под шумок развернул их обратно, потому что у него замерзли голени. Луи смешно дышал паром, подпрыгивая на месте, как цыпленок, но греться в объятиях Ника отказывался — ему хотелось выглядеть воинственно. Когда машина Лиама подъехала к полю, на нем уже собралась толпа. Зейн увидел людей, с которыми даже не был знаком, и не знал, хорошо это или плохо. – Если что, у меня в машине есть бейсбольная бита, – сказал вдруг Ник. – До такого не дойдет, я думаю, – быстро ответил Лиам, часто дуя на ладони. Он двигал руками и ногами, чтобы суставы не заледенели. Проверять погоду по интернету Зейн боялся — только увидишь, что минусовая, сразу станет ещё холоднее. – Только не говорите, что Хоран заставит себя ждать. По очереди к ним подходили, чтобы пожелать удачи, Хейз, Шмидт и другие парни из команды. Лиам обменялся рукопожатиями с Мёрсом, похлопал его по плечу и даже посмеялся над ставкой футболиста. Винни и Итан на поле не пришли, зато к компании Лиама в какой-то момент подошел Алекс и пожелал удачи от их имени. По его виду было понятно, что находиться на поле омеге не очень комфортно, но он, по всей видимости, слишком хотел поддержать Пейна. Хоран появился, когда прошло уже десять минут с назначенного времени. Рядом с ним шел Джастин, чье смазливое лицо пыталось быть агрессивным и опасным, однако выглядело скорее непонимающим и рассеянным. Калум, Майкл и Эштон плелись позади, однако вид у них был, как у стражников, готовых ринуться в атаку по первой команде своего лидера. Зейн внутренне напрягся, но альфы быстро растворились в толпе, образовавшей подобие круга, и Хоран остался один, наслаждаясь всеобщим вниманием. Лиам повернулся к Найлу лицом, уже готовясь сделать шаг навстречу, но Зейн поймал его за локоть и быстро поцеловал в губы. Толпа зароптала. – Удачи тебе, Лиам, – шепнул Зейн, продолжая держать Пейна за руку, и его пальцы мягко разжались, когда альфа снова приник к его губам, обдавая их жаром. Эта секунда была слишком короткой, но Зейн переполнился ей до сладостной дрожи. Никто на свете не мог одолеть Лиама. Волнение холодило желудок, и Зейн решительно обхватил себя руками, наблюдая за тем, как Лиам спокойно идет навстречу Найлу. Его шаги казались непрерывными, как движение лайнера по воде. Зейн подумал, что если бы не влюбился в него тогда, на парковке, то точно полюбил бы сейчас. – Ах, как жаль, что Гарри меня сейчас не видит, – громким голосом произнес Найл, застегнув куртку практически до самого горла, и ехидно улыбнулся. – Ничего, я навещу его в больнице. Он будет рад моему обществу. Волна злости захлестнула Зейна, но он лишь тяжело выдохнул, понимая, что Хоран специально дразнит всех присутствующих, особенно Лиама, которому сейчас нужно было оставаться в трезвом рассудке. Голубые глаза, которые могли бы быть такими красивыми, будь в них хоть капля доброты, горели от злости и чего-то ещё. Неприятного и липкого, похожего на страх, но Зейн не мог представить, чего может бояться такое существо, как Хоран. – Ты никогда не узнаешь, что это за чувство, – мягко пропел Найл, когда Лиам остановился перед ним. – Бить маленького, милого омежку, который только и ждет, пока ты от него мокрого места не оставишь. Они созданы для этого, – произнес он почти дружелюбно. – Для подчинения, я имею в виду. Такими их сделала природа. – Закрой свою пасть, – произнес Лиам, почти рыча. – Ты не имеешь права говорить такие вещи. Они такие же люди, как и ты. Хотя тебя сложно и человеком-то назвать. Лицо Хорана стало насмешливым. Ноздри презрительно дернулись, точно учуяли что-то малоприятное. – Да, я чуть было не забыл, что ты теперь Малика трахаешь, – развел руками Найл и снова презрительно усмехнулся. – Нет, Пейн, я серьезно. Ты же настоящий альфа, тогда зачем тебе всё это? Я понимаю, Гримшоу, на него нормальная омега в жизни не посмотрит, но ты... Только не говори, что тебе действительно нравятся омеги-парни, ни за что не поверю. – Но тебе же они нравятся, – ответил Пейн. Зрачки Найла сузились до двух горячих точек, лицо уродливо исказилось от бешенства. На миг Зейну показалось, что Хоран и вовсе ослеп, однако он лишь преисполнился злостью, заставившей кровь в его венах вскипеть. – Возьми свои слова обратно, ебучий урод, – крикнул Найл, со всего маху налетая на Лиама. Пейн не отступил, но свободно увернулся от кулака, метящего прямо в его лицо. Найл покачнулся, пролетая мимо, и это разозлило его ещё больше. Он двигался уверенно, словно его организм был слаженным механизмом, но и Лиам ему ни в чем не уступал. Пока он лишь блокировал удары и виртуозно уворачивался, однако постепенно смещал Хорана к краю, словно заманивая в ловушку. Зрелище было захватывающим. Зейн только и успевал следить за каждым движением альф. Несколько раз Лиам чуть не сбил Найла с ног, но Хоран успевал вовремя удержать равновесие и вынырнуть с внезапным ударом, вкладывая в него всю силу. Найл делал подсечку, Лиам налетал сверху — они блокировали друг друга и снова бросались в атаку. Оба альфы пользовались преимуществами роста и веса, уверенно выбивая друг из друга силы. А она всё лилась неисчерпаемой рекой, словно внутри обоих альф полыхало несгораемое топливо. Толпа реагировала бурно, кто-то уже снимал на телефон. Стоя в кругу, каждый мог видеть происходящее. Малик стоял ближе всех, и у него захватывало дух. В какой-то момент Лиам рассек Найлу губу, но это лишь раззадорило Хорана, и его удары стали более частыми и уверенными. Он сумел разбить Лиаму бровь резким движением, но и Пейн после того, как первая кровь брызнула на лицо, стал более собранным и стремительным. Их движения стали более быстрыми. Лиам будто увеличился вдвое, заполняя собой всё пространство, и кулак Найла будто стал быстрее находить его. Он подпрыгнул ужом, ударил Лиама по затылку двумя руками сразу — Зейн понял, что он собирается сделать, но Пейн не подарил Хорану такой возможности: перекатился на бок, быстро встал и, разогнавшись, чуть не сбил с ног, как гладиатор. Руки заметались, несколько секунд Малик не мог понять, кто кого пытается схватить — Хоран повис на Пейне обезьяной, Лиам сбил его с себя локтями. Оказавшись на земле, Хоран стер кровь с лица грязной рукой и снова оказался на ногах. Дыхание было таким громким и осязаемым — Зейн видел облака пара, вырывающиеся наружу. Оба альфы распарились. Лиам перебросил куртку друзьям — её поймал Шмидт, однако Найл даже не попытался дернуть молнию. – Долго будешь танцевать? – спросил Хоран, сплевывая кровь. – Я только начал, – ответил Лиам, убирая назад мокрые волосы. Найл зарычал, на миг заглушая даже восторженные вопли толпы, нанес несколько ударов по солнечному сплетению. Лиам согнулся — Хоран решил, что это его шанс, но Пейн резко боднул его головой, заставляя отлететь на несколько шагов. Он явно выбился из сил, однако его подогревала злость, и Найл, быстро взглянув на друзей, снова ринулся в бой. Джастин, Эштон, Майкл и Калум кричали его имя. С другой стороны надрывались Джейден, Эдвин, Ник и Луи. Зейн и сам кричал: «Давай, Лиам!», но почти не слышал свой голос в общем гуле. В этом рьяном потоке невозможно было ничего разобрать. Он чувствовал адреналин толпы, смешивающийся с морозным воздухом. Короткая подсечка заставила Найла и Лиама покатиться по земле. Руки Хорана метнулись, чтобы сжать шею Пейна. Зейн замер от страха, крик застрял в его горле, но кулак Лиама попал Найлу точно по уху, и альфа резким прыжком встал на ноги. Хоран бросился за ним ужом — они чуть не влетели в толпу. Взгляды, которыми они наградили друг друга, были полны злости. – Закончились приемчики? – поинтересовался Лиам, наблюдая за тем, как Найл пытается отдышаться. Хоран насмешливо улыбнулся. Он дернулся навстречу Лиаму, но Пейн поймал его кулак в полете, и вдруг сжал так сильно, что Найл зашипел. Альфа выдернул руку, но не успел отступить — его настиг сперва один удар, потом другой. Хоран попытался закрыть голову — с его губы снова начало капать, ухо раскраснелось, но кулаки Лиама настигли его, сперва в область солнечного сплетения, потом чуть выше. Подсечка, и Найл упал на землю. Лиам навис сверху. Его грудь тяжело поднималась. В глазах читалась плохо скрытая ярость. Найл смотрел на его лицо, не отрываясь. Пейн схватил его за грудки, поднимая вверх. Ещё один удар снова заставил Найла покатиться. Хоран тяжело выдохнул, сплевывая ещё одну порцию крови. Его друзья закричали. – Хватит, – произнес Найл, с видимым усилием пытаясь подняться. – Я уже на земле. Даже встать не могу. Не поднимай больше. Его голос потонул в криках ликования с одной стороны и разочарования с другой. Несколько секунд Лиам смотрел на него, после чего покачал головой и, кажется, сделал движение в сторону друзей, чтобы забрать свою куртку и принять все рукопожатия. Он не успел даже толком осознать, что Хоран действительно сдался. Всё произошло в считанное мгновение. Стоило ему повернуться, как Найл молниеносно вскочил на ноги. – Лиам! – успел крикнуть Зейн, бросаясь вперед, но расстояние было слишком большим — он смог сделать лишь несколько шагов, и этого не хватило. В ладони Найла молнией блеснуло что-то серебристое. Лиам не успел даже обернуться, однако слух и боковое зрение не подвели его — он выставил руку вверх, закрывая лицо, и в эту же секунду в неё со всего маху вошло лезвие складного ножа — кровь брызнула во все стороны. Альфа зашипел от боли, отпрыгивая назад. На лице Хорана появилось настоящее торжество. – Ах ты сука! – заревел Джейден, выпрыгивая из толпы, но раньше, чем он успел настигнуть Хорана, ему навстречу побежал Джастин. Найл скрылся за спинами подоспевших Калума и Майкла, смеясь так, словно ему изнутри щекотали желудок. Эдвин издал душераздирающий клич, пытаясь растолкать Майкла и Калума, однако они сдвинулись, как приклеенные. Им на помощь уже спешили ребята из гольф-клуба. К Шмидту подлетел Эштон, пытаясь ударить альфу по голове сзади, но Курт успел сбить его с ног и повалить на землю. Сверху налетел Мёрс, пытаясь зафиксировать альфу в таком положении, и его тут же ударили по лицу тяжелым ботинком. Началась самая настоящая свалка, омеги рванули с поля во все стороны. Альфы и беты сцепились между собой, у кого-то в руках были куски кирпичей. От криков закладывало уши, но Зейн ничего не слышал. Перед его глазами была только продолговатая рана, из которой текло и текло. Он уже вытащил канцелярский нож из рюкзака и решительно рванул кусок футболки, пытаясь замотать Лиаму руку. – Зейн, всё в порядке, правда, – тяжело дыша, бормотал Лиам. Руки Зейна тряслись, но Малик всё-таки смог сделать тугой жгут — он тут же пропитался кровью, и омега понял, что нож зашел слишком глубоко. – Зейн, правда... – Тебе нужно в больницу, – произнес Малик, чувствуя, что с минуты на минуту у него случится истерика. Хорана нигде не было видно. Похоже, он успел смыться, но сейчас этот трус волновал Зейна в последнюю очередь. Рука Лиама, кажется, занемела, потому что двигал он ей как-то бестолково, и всё, о чем мог думать Зейн — его альфе нужна врачебная помощь. Луи уже вытащил из рюкзака вафельное полотенце с уроков кулинарии и помог Зейну примотать его сверху. – Ты посмотри, что творится, – выдохнул Пейн, поворачивая голову. Мимо них пронесся кусок камня, брошенный чьей-то шальной рукой. – Нужно разобраться, ребят бьют. – Всё нормально, я всё улажу, – сказал Ник, передавая Томлинсону фотоаппарат и рванул оттаскивать Джейдена от Джастина. На бегу он успел обернуться. – Луи, тебе придется повести машину Лиама. Ты справишься! Бледный Луи, чьи глаза были на мокром месте, слабо кивнул, и они поспешили к автомобилю Лиама. Отъезжая от поля, Зейн успел заметить, что дерущиеся постепенно разошлись по двум сторонам. Он бросил взгляд на некогда белое полотенце — сейчас оно было полностью красным. – Гони! – крикнул он Томлинсону и крепко стиснул ладонь Лиама в своей.