Осколки зеркала.

Pov Юджин.       Когда Тим предложил посещать психолога, мне захотелось закатить скандал. Зачем мне ходить к этому недоврачу? Я что, псих? Никогда не понимал, зачем вообще нужны эти психологи, психотерапевты, психоаналитики и прочие врачеватели душ людских. Нет, ну серьезно. Я еще могу понять всяких травматологов, хирургов, терапевтов. Они нормальные доктора. Когда они что-то лечат, это заметно. Если не внешне, то по ощущениям точно. Плюс ко всему понятен примерно принцип их работы. А эти врачи с корнем «психо»? Только болтают, слушают и советы раздают. С тем же успехом можно кактусу душу излить.       Во мне просто кипело негодование, которое так и хотелось на Тима выплеснуть. Но ссориться желания не было совершенно. Только отношения наладились. Пришлось согласиться.       Альфа сам нашел хорошего, по его словам, псевдо-врача. Сам записал меня к нему на прием и сам, как ребенка, под ручку и повел на первый сеанс.       Я с трудом высидел эту встречу. Было ужасно скучно. Говорить о себя я просто ненавижу. А этот бета-психолог, Тейлор Корнт, все выпытывал у меня всякие каверзные вещи. Порой мне казалось, что он фетишист какой-то. Ну, слушает такое и кайфует. Я даже пару раз срывался на него.       Но Корнт, несмотря ни на что, был совершенно спокоен. Сидел на своем мягком крутящемся кресле, положив ногу на ногу, да записывал что-то в своем черном блокноте, поправляя с умным видом очки.       В общем, первый сеанс я покидал выжатый, как лимон. Чуть не рухнул на руки к ожидающему меня Тиму.       Зато дома, в награду, меня ждал горячий вкусный ужин и теплые объятия во время просмотра нового жуткого сериала. Я просто млел. От нежных поглаживаний Тимати. Он периодически целовал меня в макушку, сильнее прижимая к себе. Наши запахи снова смешивались и дурманили разум, не давая запомнить сюжет очередной серии. Потрясающе.       С каждым разом сеансы становились все информативнее. Не знаю какой силой обладал Корнт, но я спокойно выдавал ему все, о чем он только не спрашивал. Пару раз доходило до истерик. От каких-то воспоминаний становилось невыносимо больно. Словно сердце протыкали острые колья. Но даже сквозь слезы я, вскрикивая и всхлипывая, продолжал свои рассказы.       Мои волосы и одежда, порой, к концу бесед выглядела достаточно потрепанной. Как после драки. Глаза были красные и распухший, как впрочем и нос. Да и говорил я чуть заикаясь. А Тейлор так и оставался опрятен. В своей извечной кипельно-белой рубашке, поверх которой натянут светло-коричневая вязанная жилетка. А брюки черные, без ворса и шерсти, всегда идеально выглажены. На то он и бета, наверное. Они в подобных вещах всегда аккуратны и перфекционистичны. Единственной страной вещью были носки — то с детскими рисунками, то поразительно яркие и глупые, то вообще разные. Вот только надеты они были под классические черные туфли.       Очень своеобразный парень.       Уже через месяц посещений, я и вправду стал чувствовать себя как-то по-другому. Свободнее как-то. Да и смотреть на мир я стал чуточку иначе. Отношения с Тимом стали крепче. Я вдруг понял, сколько на самом деле для меня делает этот альфа. Помимо простой поддержки и наличия общих тем для разговоров, он не отвернулся от меня ни после попытки суицида, ни после измены. Фарсовски продолжает носиться со мной. Из раза в раз показывая, что этот мир, да и я сам, не так уж и плохи. Не сгнили еще до конца.       Как ярко-рыжий луч света, Тим всегда готов подставить свое плечо, выслушать и помочь. По совету беты мы стали говорить чаще. Высказывать все, что накопилось на душе. Но не в ссорах и ругани, а совершенно спокойно и без взаимных обид. Зато мы больше узнали друг о друге. О детстве, семьях, лучших и худших события, и тайнах.       Единственное, пришлось уйти с работы. Реабилитация отнимала много времени и сил. Не получалось нормально вести дела на такой высокой должности. Ошибки я делать не хотел, как и показывать себя некомпетентным работником. Да и мои две недели, за которые они хотели нового секретаря найти, уже давно истекли.       После еще двух недель походов к Тейлору. Он сунул мне буклет бесплатных групповых тренингов. Сказал, что там люди с примерно теми же проблемами, что и у меня. Что мне поможет. Но наши встречи не отменил.       В итоге, я сейчас иду на одну из этих «сходок», которая находится в какой-то захудалой церквушке. И да, уже какое-то время я чувствую себя почти нормально без Тимати. В смысле без его вечного присутствия рядом. Раньше, мне становилось страшно, стоило только альфе скрыться из поля зрения. Должно быть ему было сложно со мной.       Набрав больше воздуха в легкие я открыл огромные старинные двери церкви, отбросив все мешающие мысли прочь. И, как назло, из-за резкой смены освещения (а в здание было темнее, чем на улице), я тут же врезался в кого-то и шлепнулся на свой же зад. Pov Автор.       Быстро поднимаясь и отряхивая свою пятую точку и Юджин, подумал о том, что стоит извиниться перед своей «жертвой». — Простите, — сказал Новак, не поднимая глаз на собеседника. — Да что вы, я сам виноват, — мягко ответил незнакомец, отчищая свою одежду от пыли.       И все бы хорошо, но стоило парням увидеть лица друг друга, как они замерли каменными статуями.       В глаза Новака смотрели два разных глаза Элиона. Только сейчас омега выглядел совершенно иначе. Волосы из вечно растрепанной копны, торчащей во все стороны, были сбриты под единичку. Одежда стала более модной, подходящей костлявому пареньку. Да и все свои шрамы и белый пятна витилиго он перестал скрывать. — Что ты тут делаешь? — первым спросил Джин. — Думаю мне будет резоннее задать вам этот вопрос, мистер Новак. Вы совершенно не выглядите человеком, нуждающимся в терапии, — он внимательно осмотрел собеседника и добавил. — Не выглядели точнее.       Новак усмехнулся. Ему нравился этот ребенок. Что раньше, что сейчас. Только теперь Купер был прямолинейнее и смелее. — Ну, жизнь штука ужасная, каждому рано или поздно приходится посещать такие места. Правда, по большей части омегам, что парням, что девушкам. Но все же, — он осмотрелся вокруг. — Могу понять, — Эл согласно кивнул. —  Давайте пройдем и сядем, сейчас начнется занятие.       Юджин молча проследовал за своим провожатым и присел в круг на раскладной стул. Тот под неожиданным грузом чуть скрипнул, а Юджин сжался на пару секунд, боясь что привлек всеобщее внимание. Но парень ошибся, на него почти не смотрел. Другие люди также рассаживались на места.       Сначала психолог, альфа по имени Карла Брамс, попросила представиться нового гостя. Новак немного стушевался, но кое-как проблеял свое имя. Карла улыбнулась и попросила других рассказать как можно больше о себе, чтобы дать новому другу — как женщина назвала Джина — обвыкнуться и понять, что каждый из них прошел через практически те же события, что и он сам. Омега только поблагодарил ее в ответ.       Несмотря на то, что он уже мог быть спокоен без Тима, общаться с другими людьми парень все равно не стремился. Не то, что они пугали. Юджин просто чувствовал себя не комфортно. А тут он не знал ровным счетом никого, кроме Элиона. Да и знакомство с ним приятным не назовешь. Поэтому Новак заметно нервничал.       Все присутствующие начали рассказывать свои истории по очереди. Начало каждой было полно мрака и боли. Переломанных судеб, психики и жизни. Потом, обычно, речь заходила о том, как они старались удержаться на плаву в этом безумном потоке событий. Кому-то удавалось самому, кому-то с поддержкой близки, а иные топили печали в наркотиках, алкоголе, огромном количестве еды, виртуальном и книжном мирах или в блуде. У всех был свой метод.       Самым волнующим в рассказах для Джина был момент, когда каждый из них приходил к осознанию. Когда они понимали кем стали или кто их окружал. А потом речь заходила о долгом и трудоемком пути восстановления.       У одних менять получалось быстро. Привыкать к новому себе и обстоятельствам как по дуновению волшебной палочки. Другие же долгое время не могли себя заставить сделать даже простую вещь. Каждый шаг они делали через «не хочу» и море испытаний. Они долго и упорно шли к своей цели. Или же, порой, предавались соблазну и опускали руки на время. Были и те, у кого легкие порывы и быстрое восстановления чередовались с грузными тяжбами и застоями. Но всем им было не просто. Не так, как показывают в фильмах и сериалах. Боль, кровь, крики и слезы. Почти все, на пути к своему восстановлению проходили через подобное. Другие же прятали печали в себе. Никому не было просто.       В конце они говорили о том, какова их жизнь сейчас. И это больше всего впечатляло Новака. Почти у каждого была семья, друзья, стабильная и нормальная работа. Кто-то с головой ушел в хобби, а кто-то проводить долгожданные часы в объятиях возлюбленного.       Даже хилая и странная персона Элиона теперь казалось Юджину совершенно иной. Омега делает, что ему нравится. Занимается писательством легких детских сказок в интернете, ждет появления первенца и свадьбы со своим альфой.       Но больше всего Новака поражало то, что собравшиеся не были одними омегами. Тут были и альфы разных мастей. От огромных мускулистых мужчин, до изящных или хрупких женщин. Беты, многих из которых можно было бы легко спустить с омегами и альфами. И сами омеги, также совершенно не похожие друг на друга внешне. Но всех собравшихся объединяло одно — жуткая история боли и страданий за плечами.       Поднабравшись уверенности Новак попытался поделиться своими горестями, но много сказать не смог. Посреди монолога горло словно сдавил ком. Даже глотать было неудобно и больно. Он физически ощущал это. Слезы брызнули на глазах. Но Юджин сдержал их. Омега не плакал. Просто понял, что и слова больше не сможет вымолвить, иначе устроит истерику прямо здесь.       Никто не посмел осудить парня. Даже наоборот, многие поддержали его, хвалили за смелость. Купер, сидящий рядом, мягко, по отечески поглаживал его по спине. Джин хотел поблагодарить, но говорить было сложно. Он просто мягко улыбнулся омеге, что раньше считал своим злейшим врагом. Которому вставлял палки в колеса.       Домой Новак ехал в приподнятом настроении, несмотря на все услышанное и свои откровения. На его душе стало проще. Быть может от осознания того, что бывают ситуации и хуже его. А может по той причине, что омега оказался не один с такими проблемами. Чувствовать, что есть миллионы людей, что живут с теми же ужасными воспоминаниями и неправильными поступками, успокаивает. Они уже не кажутся такими весомыми и жуткими в формате огромного мира.       Юджин прислонился лбом к прохладному для знойного лета окну такси и прикрыл глаза.       И все-таки он заметно устал от раскрытия личных тайн. Пусть и сердцу стало лучше.       Однако, все его хорошее настроение улетучилось, когда Новак подошел к своей квартире.       Еще на одном из нижних этажей омега уловил отголоски знакомого голоса и молился оказаться не правым. Но увы, перед дверь квартиры, стояла его родная мать и на повышенных тонах разговаривала с Тимом. — Мам, что случилось? Зачем ты здесь? — спокойно спросил Джин.       Оба спорщика в миг обернулись на пришедшего. — Юджин, — женщина быстро цокая каблуками спустилась к сыну и, дернув его за руку, потащила в верх. — скажи этому мужлану впустить меня в квартиру. — После того, что Вы, — ударение на последнем. — заставили сделать Юджина, я никуда вас не пущу. И вообще, прошу уйти. У него, — Тим как можно аккуратней, боясь повредить швы на руке любимого, отцепил руку Кайли от предплечья Новака и подтянул того к себе, приобняв. — еще реабилитация не кончилась. — Ха! — хмыкнула она. — Так я вам и поверила! Да и вообще, я не к тебе, а к сыну. Мне нужно с ним срочно поговорить.       Омега снова попыталась пройти в квартиру, но альфа перекрыл ей вход рукой. — Говорите тут и при мне, — твердо заявил он.       Кайли хотел возразить, но видя нахмуренное грозное лицо Тимати, решила не рисковать. Она тряхнула за плечо шокированного и застывшего статуей Джина, привлекая его внимания на себя. Тот вздрогнул и отмер. — Джинни, ты такой молодец! Всегда знала, что ты не бросишь мамочку в беде. И долг нашел как отправлять и, — она придвинулась к уху парня и прошептала тихо. — и идиота смог найти, что ради тебя на любые ухищнения пойдет. — Это не так! — Тут же вспылил Юджин. — Тим не такой, да и я с ним потому что люблю, — он резко замолчал, смущаясь сказанного. — Мам, — уже тише. — я правда тебя очень люблю и пойду на многое ради тебя, но… Я больше не буду делать такого. Не хочу переходить грань. Я буду искать любые другие способы, хочу добиваться всего своими силами и умом, а не… — секундное молчание. — телом. Но пойми, — видя, как застыла женщина. — Это не значит, что я больше тебя не люблю. Как раз наоборот! Я ведь все также останусь твоим сыном, а ты моя ма… — не успел он договорить, как раздался звонкий хлопок пощечины.       Кайли хотела ударить сына и в пылу гнева даже не заметила, что удар пришелся на Тима, который закрыл собой возлюбленного. На покрытой веснушками щеке красовался ярко-алый отпечаток ладони и пара царапин от ногтей, — женщина совершенно не жалела силы. — Да ты неблагодарный мальчишка! — громко выкрикнула она, потирая руку. — Хоть понимаешь от чего мне пришлось отказаться ради тебя! «Мать» и «сын»? — она хмыкнул. — Да кому это нужно?! — в гневе ее лицо было ужасно, перекошено.       Омега потянулась к перепуганному внезапной яростью Джину, чтобы схватить того за ворот рубашки, но Тим снова не дал, оттолкнув руку. — Ты, — ткнула она пальцем. — Ты слишком многим мне обязан! А эти все тупые игры в «семейные ценности» — сплошная блажь! Никогда, — мисс Новак приблизилась, ее сын вжался в худую грудь Фарсовски, — я никогда не считала тебя своим сыном! Да не приноси ты дохода, сдала бы в приют. Но ведь оказался же полезен, мальчишка! И почти возмести мне все нервы и деньги, так нет же. Надо было тебе связаться с этой шавкой беспородной, — он перевела взгляд на Тима. — Ха! Альфа, тоже мне! Одно название! — Кайли снова посмотрела на сына. — Да он же бросит тебя! Бросит за милую душу, только тесная задница перед носом сверкнут! — Юджин заметно задрожал сем телом.        Он всегда боялся перечить матери, а видя ее в таком состоянии тем более. Но слова женщины били больно, словно кнуты. Парадоксально, он он не мог всплакнуть от боли и страха. Был просто скован ими.       Тимати понял это и решил остановить словесный понос омеги. — Мисс Новак, — он улыбнулся оскалом. — сердечно вас прошу. Пожалуйста, не смейте больше нас навещать. Придется, мы сами все решим. И в Ваших советах не нуждаемся. А Вы, как взрослая женщина, не должны нуждаться в ком-то, — он плавно отодвинул Юджина с прохода и, закрывая дверь, добавил. —  Пора бы уже, к пятидесяти годам научиться самой решать свои проблемы. И кстати вот, — он сунул ей сверток с деньгами, который специально оставил после продажи дома. — большего ни от меня, ни от Юджина не ждите.       И хлопнул дверью.       Кайли повозмущалась еще пять минут и ушла. И ни Юджина, ни Тима не волновало, что свидетелями этого спектакля были все их соседи.       Пройдя в квартиру, альфа увидел Джина, сидящего на диване, поджав по себя ноги. Он смотрел в одну точку. — Прости, что я так грубо обошелся с твоей мамой, — Тим много стушевался, присаживаясь рядом с Юджином.       Тот словно вернулся в сознание и медленно приблизился к Фарсовски. Едва коснулся его губ своими губами, завлекая в плавный, неторопливый поцелуй. — Ничего, святоша, — он кротко улыбнулся и встал с места. — Почему сразу святоша? — воспротивился альфа.       Новак гремел шкафами на кухне, явно что-то в них выискивая. А после с победным вскриком вернулся обратно в гостиную В руках у него была старенькая аптечка. — Ну, честно говоря, — ему не хотелось признавать, вздох. — после всего сказанного мамой, кто угодно выразился бы хуже. Да еще бы и сделал с ней что-то. А ты вон какой, — он присел на колени альфы с аптечкой и нежно коснулся ладонью его щеки. — даже извинился.       Юджин нанес на ватку немного антисептика и стал мягко обрабатывать ей ранки на щеке у Тима. Тому было неприятно, он морщился, но всеми силами пытался это скрыть. Новака это очень забавляло.       Вспомнив события тренинга, да и этот случай с мамой, он все же решил открыть одну из самых сокровенных вещей своему любимому, лучшему альфе. — Знаешь, — он продолжал обрабатывать царапины, порой проводя рядом кончиками холодных пальцев. — когда я пытался покончить с собой, то думал что тогда моя квартира достанется единственному родственнику — маме. Надеялся, что это решит ее проблемы. Она сможет жить так, как всегда хотела. А я отплачу ей за всю материнскую любовь. — И сейчас думаешь, что-то были верные мысли? — Не-а, — Юджин стал аккуратно приклеивать пластыри, — сейчас вижу, что она не та, кем я считал ее всю жизнь. Что никаких денег мира ей не хватило бы на утоление потребностей. Да и вообще, думаю, было бы проще и лучше, делай я то, чего хочу сам, а не танцуя всю жизнь под ее дудку. — Правильный ответ, — сказал Тим и повалил омегу на себя, сгребая в объятия.        Весь остаток для они миловались, порой обсуждая серьезные темы. Новак рассказал о своем первом собрании и о неожиданной встречи с Элом. А Фарсовски просто слушал и улыбался. Ему было очень приятно видеть Юджина таким веселым и жизнерадостным, почти таким, каким он был прежде.       Шли дни, Юджин стал посещать собрания каждую пятницу, не забывая визиты к своему психологу. Он старался рассматривать вакансии о работе, вот только Тим был против. Он считал, что омеге стоит еще немного подлечиться и придти в себя. Хоть Новак и понимал беспокойство своего парня, но терять с трудом накопленный опыт и стаж не хотелось. Поэтому он тайком пролистывал объявления в газетах и интернете, иногда беря разовый фриланс на дом.       Еще одним новшеством в жизни Джина стала внезапная дружба с Элионом. Хотя, возможно, «дружба» — звучит слишком громко. Купер стал кем-то вроде куратора для Новака. И это несмотря на то, что сам лишь недавно завершил курс. Помогал советами, поддерживал, всегда был на связи.       Парень оказался на редкость добрым и спокойным. Он нормально сносил психи и недовольные выпады Юджина, которые тот делал вовсе не со зла. Скорее от усталости или потаенного страха.       Омега рассказал приятелю о многом, что помогло ему прийти в норму. Дал уйму полезных советов. В частности больше не следовать слепо чьим-то словам и не идти на поводу у кого бы то не было. Даже у самых близких и любимых людей. Эл пытался внушить своему протеже, что лишь один он сам должен решать что лучше для него. Никто другой не может трезво рассудить, ведь у каждого свое видение правильного. А подстраиваться под кого-то или стараться всячески угодить, ублажая и потакая каждой просьбе — напрасная трата себя. Своих нервов, времени и сил. И Джин слушал это и понимал, насколько же прав его собеседник. Насколько он взрослее и мудрее его самого.       С одной стороны, Новак жалел о содеянном ранее с Бернардом. С другой же, думал что иначе, возможно, не познакомился бы с Элом и не стал бы столь близок с Тимом.       Везде есть свои плюсы.       Слушаясь рекомендаций Купера, Джин, вместе с Тимати, избавились от остатков ненавистной одежды Новака. А после они направились в магазин.       Они бродили среди полок с различного рода вещами и аксессуарами. Юджин придирчиво пялился то на одно, то на другое. Периодически откладывая что-то и передавая вешалки Фарсовски, который спокойно ходил за ним хвостиком и временами выносил вердикт новым образам.       Проходя мимо одного из зеркал, омега по внимательнее взглянул на себя. Он уже давно не вглядывался в отражение, а тут глаз сам зацепился.       Новак наконец вспомнил о том, что сделал со своими некогда длинными прямыми волосами. Теперь они были криво срезаны и топорщились раскосыми прядями. — Я тут подумал, — проговорил он, касаясь волос. — ты не мог бы помочь мне с еще кое-чем, когда придем домой?       Альфа, что еще секунду назад, старался уместить в руках множество вешалок, поднял глаза на спутника. — Конечно, о чем речь, — он ласково улыбнулся.       В этот раз Джин решил взять то, что нравилось ему на самом деле. В чем было удобно комфортно. Большие и теплые свитера и толстовки. Различного рода брюки и джинсы. Одни из которых были подобны тем, что Новак носил будучи прошлым собой. Другие были для него чем-то инновационным, экспериментом, можно сказать. В придачу пошли множество рубашек, футболок, водолазок и прочего. Что казалось ему красивым и интересным. Теперь он не стеснялся выбирать даже самые неподходящий, на первый взгляд, стиль.       Придя домой, парни разобрали все вещи и положили их в шкаф. А потом Юджин удалился в ванную, отыскав там ножницы и расческу. Потом еще и стул из кухни принес и водрузил посреди гостиной. —  Зачем это? — спросил, недоумевая Тим. — Я хочу, чтобы ты подстриг меня, — спокойно ответил омега. — Ты сейчас серьезно? — удивился собеседник. — Полностью. — А может лучше к парикмахеру сходить или в салон? — Нет, — Юджин закрыл глаза и покачал головой. — для меня важно, чтобы это был именно ты. Так сказать, обрываю последнюю связь с прежним собой.       Омега кротко улыбнулся.       Тимати хоть и не был профессионалом, но старался быть предельно аккуратным. Он не спеша срезал прядь за прядью. Длинные золотистые волосы падали на пол, словно теряя свою искру. Короткие волосы были пушистыми и мягкими, словно и пух.       Фарсовски не делал стрижку уж совсем короткой. Правда теперь, он не был стандартом омеги, что все время пытались походить на женщин. Прическа стала более похожа на ту, что носили альфы и беты мужчины.       Альфа очень боялся вердикта возлюбленного, но тому уж больно понравилась работа, проделанная Тимом. Джин практически запрыгнул ему на руки и стал целовать, не зная как еще выразить благодарность и восторг.       Весь вечер они просидели на диване в объятиях друг друга, наслаждаясь очередным шедевром кинематографа. Как вдруг омега почувствовал что-то неладное. Его живот скрутило, а тело бросило в жар.       «Да ладно, быть не может», — подумал Джин. — «Я же еще в больнице врача спрашивал про ее задержку. Он сказал, что все дело в стрессе. Неужели уже восстановился организм?»       А пока Новак размышлял, задавал самому себе вопросы, чуткий нюх альфы уловил сногсшибательный запах, а организм был готов к бою. — Джин, у тебя течка началась? Мне уйти? — проговорил он, отсаживаясь, стараясь держать себя в руках.       Юджина это предложение вывело из транса. — Что? Почему? — он почти кричал.       Фарсовски несколько стушевался, ему не хотелось расстраивать любимого, но и сорваться парень боялся. —  Неужели тебе все еще не хочется близости со мной? — снова задал вопрос Джин. — Что? Нет! Ты не так все понял. Просто я за тебя боюсь. Да, я говорил, что мне нужно время, но, говоря уж совсем честно, оно уже давно прошло. Но видя шрамы на твоих руках, обрабатывая их каждый день, я все еще боюсь нанести тебе вред. Боюсь, что не смог сдержать весь накопленный пыл, — в его голосе была страсть и желание.       Омега понял это. — И не надо, не сдерживайся. Я буду в порядке, — он приблизился к своему парню и мягко поцеловал.       Совершенно кроткий, почти детский поцелуй быстро перерастал в глубокий и страстный. Парни и сами не заметили, как перебрались в спальню. Тим повалил любимого на кровать и сам застыл над ним. Его все еще терзали сомнения. — Пожалуйста, я хочу этого, Тимми, — Юджин приподнялся на локтях и вновь переплел уста в поцелуе.       Тим медленно оседал за ним на кровать, прижимая своим телом к мягкому матрацу. Он чувствовал, как запах партнера с каждой секундой становится ярче и насыщенней, дурманя разум парня, словно афродизиак.       Приведя поцелуи на шею омеги, слегка щекоча ее, Фарсовски стал плавно спускаться руками ниже, проникая под полы футболки. Он нежно поглаживал плоский животик и еще более торчащие бугорки ребер.       «Он похудел еще сильнее, под одеждой не видно», — мелькнуло в сознание альфы.       Почти дойдя до сосков, он привстал и, под пристальным взглядом светлых глаз, снял с себя футболку, а после помог разобраться с одеждой любимому. Джин был настолько рад близости, что полностью отдался на милость своему парню, позволяя делать с собой все, что тот хотел. Разрешая сделать себя ведомым. — А теперь ты, — вульгарно закинув ногу на бедро Тима, и проведя ее пальчиками вверх до ремня к ширинке, Юджин облизнул свои губы, а после спустил ногу вниз, легко оглаживая приличный бугорок, скрытый под толстой тканью.       Тимоти сглотнул и тут же принялся стаскивать свои джинсы. Они не с первого раза поддались трясущимся рукам, но вскоре полетели в неизвестном направлении.       Юджин провел липким, похотливым взглядом по столь желанному телу и прикусил губу. Он приглашающе развел ноги и альфа в тот же миг уютно примостился меж них.       Они целовались, теряя контроль, порой доходя до укусов. Едва заметный запах крови только распалял и без того разгоряченные тела. Тим всячески ублажал любимого. Посасывал соски, слегка прикусывая их заостренным клыком, а после, словно извиняясь зализывал. Оставлял свои отметки на нежной коже груди и живота. Даже выпирающие тазовые кости казались парню ужасно сексуальными.       Он сминал мягкий животик руками, выводя алые засосы на этих пленительных косточках, а после перешел к выбритой зоне ниже пупка. Он провел по ней языком, кайфуя от шершавых покалываний, томно глядя на раскрасневшееся от желания и смущения лицо Юджина.       Тот уже почти вопил, а не стонал. Его тело просило, нет, умоляло о близости. А альфа все не как не приступал к главному. Он не мог насытиться прелюдией. Словно оголодавший волк, Тим делал все, что приходило в голову. Касался везде, где только хотел.       Когда он наконец перешел к сочащемуся семенем члену, Джин взвыл, подобно волку и в секунду кончил в податливый рот любовника. Однако, для того забава только началась. Сглотнув весь тот поток спермы, который Новак успел скопить за время их воздержания, он начал заново заводить и без того не опавший член. Вбирая его целиком, заглатывая почти по гланды, Тим лизал затвердевший ствол и прикусил головку. Омега, отдавшись инстинктам, неистово толкался ему в рот, желая скорейшей разрядки. Но Тимати был раззадорен.       Он все никак не переходил к уже текущей водопадом дырочке, только разминал подтянувшиеся яички любимого. То не сильно сжимая их, то ласково гладя. Хотя член самого альфы стоял колом и требовал войти в объект желания, его обладатель сдерживался, наслаждаясь происходящим. Но он все же смел тереться им о простынь кровати. —  Тимми, молю тебя, скорее, — с придыханием, почти шепотом попросил Джин, сжимая съехавшую наволочку подушки руками и чуть шире разведя ноги.       Тим ласково поцеловал согнутое колено и, подобно герою плохого эротического романа произнес: — Как будет угодно, милый.       Он припал губами к сочащейся смазкой дырочке и стал жадно ее слизывает, иногда проникая внутрь языком. Возбужденный анус Новака слегка припух и пульсировал, охотно принимая в себе язык и пальцы альфы. Тот старался подготовить любовника как можно лучше. Секса у них давно не было, а шокировать еще неокрепший организм ему не хотелось.       Пока Тим игрался с дырочкой и членом Юджина, заводя еще больше руками и ртом, сам омега не знал, куда себя деть. Ему словно стало мало воздуха, а легкий заполнила смесь их феромонов. Будто кроме нее тут ничего не осталось. Он метался по кровати почти в бреду удовольствия и уже не контролировал свой голос. Он то срывался, то затихал и стон. Уже успел чуть охрипнуть. Дотянувшись рукой до головы любовника, Омега запустил туда пальцы, путаясь ими в волосах, почти царапая. —  Где? — только и спросил альфа, выдергивая Новака из его сладостного транса. — В...тубмо...чке, — дрожащими, покусанными в кровь губами произнес омега, поняв о чем вопрос.       Оставив на минуту распаленного парня, Тим вытащил из указанного места коробочку презервативов и быстро, видя что Новак хочет скорее продолжить, раскатал его по своему члену.       Фарсовски входил в разгоряченное нутро невыносимо долго, как показалось Юджину. А после, когда был полностью в нем вообще замер на какое-то время, давая привыкнуть.       Джин недовольно заерзал и забухтел, будто ребенок. Тим же слегка вильнул бедрами и стал медленно входить и выходить с каждым разом все наращивая темп.       Джин порой забывал дышать, наслаждаясь долгожданными ощущениями.       Вскоре фрикции стали очень быстрыми. Тимати склонился ближе к лицу Юджина, завлекая того в поцелуй. Омега сам не заметил, как схватился за спину партнера, почти впиваясь ногтями в кожу. Ему было слишком хорошо.       Альфа, снова чуть отстранившись, немного замедлил движения и мягко надавил на живот Джина в районе лобка, ощущая свой собственный твердый член. От этого действия Новак не смог сдержаться и нова кончил.       По его телу прошлась легкая дрожь, подобная удару тока. Она передалась Тиму и тот на несколько секунд замер и снова приблизился к лицу возлюбленного, на лбу которого проступила испарина. Парень ласково лизнул ее. — Я так люблю тебя, — полное искренних чувств Тимати. — И я…так тебя... люблю, — Юджин еще не мог удержаться.       А у альфы от признания словно крышу сорвало. Переплетя уста в более глубоком, чем прошлые, поцелуе, он стал яростно вколачиваться в податливое тело. И вскоре они потеряли счет времени. Реальность для пары померкла. Были только они и тягучий запаха альфа-омежьих феромон, царивший в комнате. Парни не ощутил, как село солнце и на небо взошла луна. Как через открытую форточку в помещение вломился холодный воздух, унося с собой наружу запах течки и секса.       Для них у просторном помещении все равно было душно. Тим и Юджин все еще были голодны друг другом и с жадностью впитывали чужие запахи, наслаждаясь древнейшим процессом. Pov Юджин.       В себя я пришел в ближе к рассвету. Ощущения, приходящие с течкой спали. Должно быть она была неполноценной из-за всего того, что со мной произошло. Надо будет еще узнать у врача.       В комнате царил полнейший бедлам. Везде использованные салфетки и презервативы. На кровати засохшие капли спермы и смазки. Ничего, потом все уберем.       Я прилег обратно и замер. Под боком мирно спал полностью голый Тим. Его рука по-хозяйски покоилась у меня на бедре. Его запахом веяло от моей кожи. Лицо альфы было совершенно расслабленно, а волосы топорщились причудливым огненным вихрем.       Подвинувшись ближе, я обнял его. Стало так хорошо. Мирно и совершенно спокойно. Звучит глупо, но я ощутил уют, словно оказался в долгожданном доме.       И пусть я был ужаснейшим из глупцов, но сейчас я понимаю, что никогда не хочу расставаться с этим страным, совершенно не похожим на альфу парнем.       Я люблю его, таким, какой он есть. А люблю себя таким, какой я есть. И он принимает и понимает меня, со всеми пороками и отрицательными сторонами. Раз это не истинное счастья?