Особая связь

Первые сутки после возвращения из апокалиптического мира очумевшие от счастья люди только пили и веселились. Все братались со всеми, даже Люцифера никто не задел, хотя тот порой почти нарывался. Габриэль по природе своей был за любой кипишь кроме голодовки, но на этот раз старался не отсвечивать, или, по крайней мере, не быть в центре внимания постоянно. Всем было весело, все были счастливы, но постепенно усталость брала свое, и на исходе второго дня люди стали разбредаться по комнатам. Первыми ушли Мэри и Кетч, и никто не посмотрел им вслед, дольше всех просидели Кас с Дином Винчестером. Габриэль и рад был наконец-то остаться в одиночестве, но ужасно боялся расслабиться и закрыть глаза. Он знал, что тогда увидит. Удар архангельского клинка и свет сгорающей благодати Михаила. Габриэль был шутником, хитрецом, насмешником, бунтарем, предателем… Теперь вот стал еще и убийцей. Можно было не прятаться в своей скорлупе, перестать играть ангела, у которого все в порядке, прямо сейчас пойти к Сэму, зарыться лицом в ладони, рассказать, какая тяжесть лежит на сердце. Габриэль не двигался с места. Он знал, Сэм спросит: — Хэй, как ты? В порядке? Он знал, что ответит: — Нет, я вчера убил брата. Дальше будет диалог. — Но ты же не виноват, ты не мог поступить иначе. Михаил убил бы всех, если бы ты нас не защитил. — Я знаю, но мне все равно не по себе. — Это нормально. Мне так жаль… — Сэм будет пытаться заглянуть в опущенные глаза. — Это не пройдет быстро, но со временем тебе станет легче. Габриэль знал, что рядом с Сэмом ему обязательно станет легче, что со временем тот сможет найти слова, заговорить, зашептать сжавшие сердце тоску и горе. Знал, но все равно не хотел идти к нему. Заглядывая внутрь себя, Габриэль понимал, что ему, пожалуй, и не хочется, чтобы становилось легче. Уже глубоко за полночь он все же вышел из комнаты; вовсе не к Сэму, тот уже давно спал крепким сном праведника, просто надоело сидеть, глядя в пустую стену. В холле было темновато, только Кас, сложившись в три погибели на маленьком диванчике, смотрел без звука телевизор. Габриэль хотел тихо пройти мимо него, но Кас обернулся и посмотрел на брата необычно темными в таком освещении глазами. — Не спится? — Ох уж мне эти человеческие заморочки! — отшутился Габриэль. — Никак не могу взять в толк, что интересного они находят во сне. Скука же смертная. — Думаю, это не вопрос их желания, — пожал плечами Кас. — Сядешь? Габриэль сел, хотя, сказать по правде, не очень-то хотел это делать. Тупо уставился в череду мелькающих картинок на экране. Рядом, не шевелясь, сидел Кас. В былые деньки Габриэль, пожалуй, любил кинематограф, но впервые задумался, как одиноко выглядит фигура, вот так вот сидящая в полутьме напротив телевизора. — И почему ты здесь, а не где-то там, где тебе положено быть? Кас пожал плечами. — Свою комнату я уступил Кастиэлю. Ему сейчас… сложно. То, на что мне потребовались месяцы и годы, он прошел за считанные часы и теперь чувствует себя не слишком уверенно. — Да уж, старина Кастиэль, — присвистнул Габриэль. — Кто бы мог подумать. — О тебе тоже никто не подумал бы, — ответил Кас. — Ты всех спас. — Сам от себя в шоке, — видимо, все-таки что-то такое проскользнуло в его голосе, потому что Кас оторвался от телевизора и пристально посмотрел на него. — Что-то не так? — Не знаю… Габриэль ждал, что тот скажет что-то еще, но Кас молчал, хотя продолжал смотреть, будто собирался дыру прожечь взглядом. — Ну чего, чего тебе надо? — ощетинился Габриэль. — Что тебе такого сказать, чтоб ты отстал? Да ты и сам все знаешь, только делаешь вид, что наивный карапуз с нимбом, а? — Я таким был восемь лет назад, — отозвался Кас, — а потом… — А потом с нами со всеми случились Винчестеры! -…а потом я впервые убил ангела, — невозмутимо закончил Кас. — Его звали Уриэль, и он первый напал на меня. Он тайно перешел на сторону Люцифера, и до встречи со мной успел убить несколько наших братьев и сестер. Все думали, что это были демоны, и все до сих пор так думают, но это был Уриэль. — Ты никому не сказал? — удивился Габриэль. Странный у них вышел разговор. Габриэлю хотелось, наконец, открыться, вывалить на кого-то этот ужасный комок чувств с острыми углами, что все уже исцарапали внутри, но Кас? Этот вечно ведомый, упертый небесный оптимист? Что он может об этом знать?! Оказалось, кое-что может. — Мне не хотелось, чтобы кто-то думал плохо о том, кто уже умер. Уриэль ведь не перестал быть мне братом и боевым товарищем только потому, что оказался предателем. «Вообще-то перестал», — хотел сказать Габриэль, но передумал. Михаил версия два ноль тоже не перестал быть его семьей, хотя преступлений за ним числилось больше, чем за невольным бунтарем Уриэлем. Апокалипсис. Тогда все слетали с катушек. И Кас тоже. Но тому повезло слететь с катушек прямо в объятья Дина Винчестера. — Знаешь, Габриэль, — помолчав, добавил Кас. — После всего, что с нами было… Апокалипсис, война на Небесах, левиафаны, падение, войны группировок уже на земле, Тьма… Если все подсчитать, то выходит, что самый эффективный убийца ангелов не Люцифер, а я. Я хорошо умею убивать, и мои интересы — интересы Винчестеров — почти всегда расходятся с интересами Рая, так что… На моем счету убитых братьев и сестер больше, чем у кого-либо еще. Иногда я думаю, как я живу с этим? Я ведь не хотел… Ничего этого не хотел. Меня и для спасения Дина выбрали именно потому, что я всегда был верным и не имел амбиций. Габриэль откашлялся, будто долго молчал или наоборот — кричал. Иногда так перехватывало горло, когда Асмодей решался опробовать на нем что-нибудь «интересное и незабываемое». -Зачем ты мне все это говоришь? — Тебе не стать хуже меня, — ухмылкой Дина Винчестера ухмыльнулся Кас. — Я просто раньше начал. Но будь готов к тому, что пока ты с Винчестерами, тебе придется убивать и умирать за них. — Умирать, наверное, сложнее, — поморщился Габриэль. — Первые десять раз — да. «Но я не уйду», — неслышно закончил ангел.