Азбука любви

      Выходные — это круто. Каникулы — ещё лучше! А если ещё ты отдыхаешь и веселишься в компании друзей… Похоже на рай, да? Однако вечно найдётся какой-нибудь мелкий изъян или недочёт, который испортит всё настроение от хорошей погоды, весёлого хохота подруг и вкусного мороженого. А ещё — заставит почувствовать себя ужасной уродиной в новой белой блузке и любимой розовой мини-юбке. И зачем только Мотоки взял с собой это ходячее недоразумение?       — Чтобы не дать Оданго слопать всю сладкую вату здесь, видимо, — усмехнулись сбоку.       Усаги, вздрогнув, поняла, что сказала последнюю подуманную фразу вслух. Повернувшись к рядом идущему Мамору, она скривила страшную рожицу:       — Я ещё даже и кусочка не попробовала, противный ты мальчишка, — оттянув пальцем нижнее веко, Усаги показала ему язык. — Разве дождёшься от кого, чтобы угостил? — нахально заявила она и хитро поглядела на Мамору.       Усаги отчаянно старалась не смотреть ниже его лица: сегодня Мамору был в белой рубашке с коротким рукавом, расстёгнутой на несколько пуговиц. А ещё она впервые увидела его в шортах и не была уверена, что сможет адекватно парировать в их ссорах. Ведь этот засранец сейчас ей казался таким умопомрачительно симпатичным. Положение аховое, и его срочно нужно было исправлять.       — Не дождёшься, Оданго. Уже вон, какие жирочки отпустила, — весело отозвался он и попытался ущипнуть Усаги за бок.       Она увернулась и возмущённо что-то запищала, краснея от злости.       — Не трудись, а не то сейчас пар из ушей пойдёт, — Мамору добродушно потрепал Усаги по голове, но она вдруг бросилась на него с кулачками:       — Вечно тебе все не то: то я плохо готовлю, то плохо учусь. Теперь к внешнему виду опять прикопался! Да пошёл ты к чёрту! И не смей даже трогать мою причёску! — слегка истерично воскликнула Усаги.       Шедшие впереди них друзья обернулись и недоуменно на них посмотрели. Однако что-то отвлекло их внимание от ругающейся парочки, и ребята отвернулись.       — Как будто я нехорошее что-то сделал, — фыркнул Мамору.       Усаги резко остановилась и хмуро на него посмотрела. Мамору тоже притормозил и отвечал ей не менее грозным взглядом инквизитора. Их друзья пошли дальше, не замечая, что кое-кого потеряли по дороге.       — Ты мог растрепать её! — недовольно воскликнула Усаги, складывая руки под грудью. Мамору усмехнулся и, стараясь не рассмеяться, отвернулся, прикрывая рот ладонью. — И какого, скажите, пожалуйста, вы соизволили тут ржать? — с издёвкой поинтересовалась Усаги, скептически глядя на то, как этот противный мальчишка пытается не расхохотаться во весь голос.       Подобное случалось редко, и она в самом деле бы посмотрела, как он умеет смеяться. Широко и открыто, а не с ухмылкой и издевательствами. Но, видимо, даже сегодня не судьба ей это увидеть.       — Тебе идёт, кстати, — наконец выдавил Мамору, прокашлявшись и наконец взглянув на Усаги.       Она сразу же напряглась и принялась ощупывать свою голову. Наконец пальчиками она смогла почувствовать, как в левое оданго было что-то воткнуто. Нахмурившись, Усаги резко выдернула это «что-то» и поднесла к глазам. Мамору затаил дыхание.       — МАМОРУ! — зырачала Усаги, сжимая в руке несчастный леденец. — Ты совсем умом тронулся? Как дитё малое! — размахивая руками, она громко возмущалась, пытаясь скрыть смущение. Это было что-то экстраординарное со стороны Мамору, и она не знала, как по-другому реагировать.       А вот Чиба усмехнулся и, прекратив смеяться, немного обиженно на неё посмотрел. Хотя, скорее всего, Усаги просто это показалось — как мимолётное явление. Но голос у Мамору звучал уже строже, не проскальзывало даже намёка на смех.       — То тебе не нравится, что ваты сахарной не покупают, то теперь ты недовольна леденцом. Оданго, радуйся, что хоть что-то подарили.       Щёки Усаги покрылись румянцем. Закусив губу, она напряжённо думала, как отомстить Мамору за такие обидные слова. Скажите, пожалуйста, как будто ей вообще никогда ничего не дарят, и сейчас это было жестом снисхождения с его стороны! Ещё чего!       Усаги огляделась по сторонам и вдруг коварно усмехнулась. Позади Мамору как раз находился аттракцион «Водный утёнок»: заключённый в деревянный бассейн большой искусственный водоем, по поверхности которого плавали уточки-кораблики для совместного плавания. Высота бассейна не была очень уж высокой, и в голове Усаги вспыхнула одна замечательная идея.       — Ты просто дурак, и ничего не понимаешь! — не найдя, что ещё сказать, заявила она и вдруг резко толкнула Мамору.       Из-за коварного неожиданного нападения он не смог удержать равновесие и упал назад себя, прямиком в бассейн. Как и планировала Усаги. Вверх поднялась куча брызг, и девушка заливисто рассмеялась.       Мамору вынырнул, отплевываясь. Не сказать, что вода была слишком уж чистой для купания. Однако терпимо.       — Ну что, как купается? — с издёвкой поинтересовалась Усаги, подходя к заграждению.       Она и не думала, что у Мамору появился не менее коварный план.       — А ты иди сюда да узнаешь! — усмехнулся он и, резко схватив Усаги за руку, потянул на себя.       Она ойкнула и, не устояв на ногах, тоже бултыхнулась в бассейн, поднимая волны на поверхности воды. Вынырнув, Усаги зло уставилась на смеющегося Мамору:       — Думаешь, это смешно, дурья ты башка? — закричала она не своим голосом и вскочила на ноги. Вода ручьями стекала по её волосам, одежде, коже, и это было ужасно неприятно.       — Это мстя, моя дорогая, — довольно заявил Мамору.       Подняв на неё голову, он вдруг замер, понимая, что он сделал. Возвышающаяся над ним злобной бестией Усаги и не подозревала, в каком компрометирующем виде она сейчас была. Мокрая из-за воды одежда соблазнительно облепила тело Усаги. Мамору отчётливо видел подтянутый напряженный животик, белый бюстгальтер и просвечивающие через него небольшие округлые холмики женской груди. Он поперхнулся и снова схватил Усаги за руку, притягивая к себе.       — Да что ты творишь, ненормальный! — завозмущалась Усаги, ударяя рукой по воде так, чтобы брызги попали прямо на Мамору.       Но он успел отвернуться и, прокашлявшись, пояснил свои действия:       — Как бы это сказать… Из-за воды ты… Эм… — он судорожно хватал воздух ртом, пытаясь подобрать слова.       Однако образ промокшей насквозь Усаги упрямо не выходил в него из головы. Щёки его слегка покраснели, и Мамору умолк, не зная, как правильно озвучить свои мысли.       — Да что?       — Одежда у тебя мокрая, а ты стоишь перед людьми и сверкаешь всеми своими прелестями, — на одном дыхании недовольно выпалил Мамору, не глядя на неё.       Но корил он сейчас, по большей части, лишь себя. Усаги-то ни в чем не была виновата. Только в том, что пихнула его в этот чёртов бассейн.       — Кому видно — тому стыдно! — Усаги стремительно покраснела.       Она снова вскочила на ноги и, бормоча ругательства, вылезла из бассейна. Пытаясь выжать воду из волос, Усаги заковыляла прочь от Мамору. Ей было всё равно на свой внешний вид, только бы оказаться подальше от ненавистного Чиба. Однако тот не собирался просто так её отпускать. Чтобы кто-то видел её такой? Ещё чего!       Перемахнув через ограждение, он быстрым шагом нагнал Усаги.       — А ну-ка постой! — Мамору схватил её за плечо, но девушка вырвалась и хмуро на него посмотрела. В уголках её глаз стояли слёзы, а губы еле заметно дрожали.       — Чего тебе?       Чиба поскорее снял свою рубашку, выжал так сильно, как мог и заставил недоумевающую Усаги надеть её.       — Зачем это? — осторожно спросила она, стараясь не глядеть на Мамору, который терпеливо застегивал каждую пуговицу. Он пытался сосредоточиться на рубашке, а не на том, в каком соблазнительном виде сейчас была Усаги.       — Чтобы не замёрзла, — ляпнул Мамору первое пришедшее в голову.       Усаги фыркнула и слегка оттолкнула его от себя. Она отчаянно старалась не краснеть, когда кожей ладоней ощутила напряжённые мышцы его груди. Неожиданно захотелось провести руками ниже и узнать, насколько хорошо Мамору был подтянут. Но она смогла пересилить желание и отстранилась, не глядя на него.       — Сейчас лето, дурак, — буркнула Усаги и пошла прочь.       Неважно куда — лишь бы подальше от этого противного мальчишки, который соблазнял её одним своим видом. Хотя Усаги понимала, что виновата во всём произошедшем только лишь она, всё равно корила Мамору за то, что он был так хорошо сложен.       Несмотря на всё её желание оказаться подальше, Чиба всё равно пошёл следом. Во-первых, на ней была его рубашка. Во-вторых, мало ли ей взбредет в голову снять её — вредная же! — и пойти дальше в таком виде. А подобного он допустить никак не мог.       — Ну и что, что лето, — Мамору снова догнал её и пошёл рядом, загораживая от слишком любопытных мужских взглядов. — Ветер подует — и замёрзнешь ещё.       — Тебе бы не замерзнуть, — Усаги покосилась на него и поскорее отвернулась. Только бы он не заметил её смущения. А не то — пиши-пропало: от новых обидных прозвищ будет не отвертеться.       — А я закалённый, — спокойно парировал Мамору, однако взгляд его был злым, когда кто-либо осмеливался посмотреть в сторону Усаги.       Сжав зубы, он хмуро оглядывал всех парней в округе, и те предпочитали ретироваться прочь. Не дай бог, что ему ещё в голову взбредёт, если они как-нибудь не так посмотрят на его спутницу.       — Ты хвастун, вот ты кто, — усмехнулась Усаги.       Она резко остановилась и попыталась стянуть его рубашку с себя. Когда Усаги расстегнула пару пуговиц, Мамору опомнился и схватил её за руку:       — Вот и что ты делаешь?       — Не хочу таскать вещи хвастунишки, — заявила она, подняв на него голову.       Усаги бесстрашно смотрела в глаза Мамору. Мол, и что ты мне сделаешь? Свяжешь этой самой рубашкой да так и поведёшь дальше, как пленницу? Не на ту напал, простите. Усаги не собиралась идти у него на поводу.       — Вот когда просохнешь — тогда пожалуйста, снимай рубашку, сколько влезет, — нравоучительно сказал Мамору, снова застёгивая пуговицы. Усаги надулась и отвернулась от него. — А не то собралась тут ходить вся мокрая, — он взял её за руку и повёл за собой. Мамору прекрасно знал, что просто так она не пойдёт за ним, а потому пришлось тащить её самому на буксире.       — Сам виноват! — Усаги показала Мамору язык, но послушно шла следом.       Она не вырывалась и даже не предпринимала попыток сбежать. Мамору посчитал это хорошим знаком и ослабил хватку.       Дальше они уже просто шли за руки, весело переругиваясь. Про друзей парочка уже напрочь забыла. А вот те — наоборот — неожиданно вспомнили про своих потеряшек и теперь не могли их никак найти. А Усаги и Мамору медленно уходили в прямо противоположную сторону и продолжали ругать друг друга, на чем только свет стоял. Однако и одной, и другому это занятие приносило небывалое удовольствие.