***
Длинные гудки сменились короткими, а металлический равнодушный голос отчитался о том, что «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Усаги отшвырнула от себя телефон и разрыдалась. По сравнению с заболевшей Мако Минако даже не удосужилась взять трубку! А ещё подруга называется. Умом Усаги, конечно, понимала, что у всех могут быть свои дела и проблемы, но у неё сейчас была катастрофа куда более масштабная, чем все природные катаклизмы, вместе взятые. — Будь ты проклят, Чиба! — зло воскликнула Усаги и, размазывая слёзы по щекам, упала на постель и уткнулась носом в подушку. Подумать только, и как она вообще согласилась на эту авантюру. И какой только чёрт её дёрнул согласиться пойти с Мамору на бал как его девушка, когда тот предложил ей в качестве равноценного «обмена» не называть её Оданго и прочими обидными прозвищами целых полгода. Ну и как тут можно было устоять? И, конечно же, дурочка Усаги согласилась. Но это же было так заманчиво: шесть месяцев слышать из уст Мамору только имя, а не всякие Пирожки да Оданго. А теперь Усаги не знала, что ей надеть. Перелопатив огромное количество информации про прошлые балы, она поняла, что одеваться туда надо как минимум строго, но к тому же и празднично. Где можно было найти такой наряд в столь сжатые сроки — бал уже послезавтра — Усаги понятия не имела. Вот и оставалось ей только и делать, что реветь в подушку и жаловаться будильнику на себя бедовую. Неожиданно в дверь постучали. Но Усаги даже не вскочила и не попыталась привести себя в порядок. Только что-то негромко пропищала и затихла. В комнату заглянула не дождавшаяся ответа Икуко и скептически осмотрела комнату. Вся одежда Усаги валялась на полу, а сама дочь лежала на кровати и беззвучно всхлипывала, отвернувшись от двери. — Солнышко, что такое случилось? — быстро сменила Икуко гнев на милость. Она прошла в комнату и присела рядом с Усаги. Осторожно погладила спину и вздрагивающие плечи. — Ма-ам, — Усаги повернулась к миссис Цукино и посмотрела на неё покрасневшими от слёз глазами: — У тебя было такое, что тебя пригласили на шикарную вечеринку, а тебе и надеть-то нечего? — Усаги поджала губы, чтобы не расплакаться. — Не могу сказать о степени «шикарности» этих вечеринок, но с одеждой всегда были и будут проблемы. Особенно у женщин, — рассмеялась Икуко и протянула руки. Усаги села и тут же бросилась к матери в объятья. Она чувствовала тепло, исходящее от самого дорого человека на свете, ощущала мягкие поглаживания по голове и спине и потихоньку начала успокаиваться. Прикрыла глаза и слушала мерное дыхание мамы и прерывистое — своё. Несколько минут они просто посидели в тишине. Икуко слегка покачивалась из стороны в сторону, словно хотела убаюкать и успокоить дочь, как она делала это, когда Усаги была ещё совсем крохотной. Да, сейчас она выросла и повзрослела, но всё ещё остаётся маленькой маменькиной доченькой. Дети всегда были и будут детьми для своих родителей. — А теперь-ка расскажи мне, в чём у тебя проблема? — спросила наконец Икуко, когда поняла, что дочь уже успокоилась и больше не плачет. — Меня пригласили на «Лунный бал», а там так красиво, что… Мне надеть нечего под стать этой красоте, — вздохнула Усаги и слегка отстранилась от мамы. Да, у неё было множество платьев, в которых она могла пойти на школьную вечеринку или к подругам на день рождения. Однако сейчас… ситуация была несколько иной. Важная вечеринка в серьёзном месте и со взрослыми людьми. Усаги Цукино не могла ударить им в лицо грязью. Усаги Цукино просто не могла выставить себя перед ним дурочкой, которая в своём дурашливом розовом платье с рюшечками пришла в университет. Да он на смех её поднимет! Икуко несколько минут напряжённо думала. Потом вдруг широко улыбнулась и, подмигнув, дочери, встала на ноги: — Идём. Я тебе кое-что покажу. В их с Кенджи комнате Икуко достала из глубин шкафа большую чёрную коробку. Усаги любопытством оглядывала её со всех сторон, пытаясь понять, зачем она им сейчас. — Когда-то давно — когда я была, наверное, в твоём возрасте — мне подарили очень красивое платье, — сказала миссис Цукино и стала медленно открывать коробку: — Но тогда оно мне показалось настолько красивым, хоть и немного строгим, что я даже боялась притронуться к нему, — губы Икуко тронула грустная улыбка. — Поэтому я решила, что однажды подарю его своей дочери, — она сняла крышку и поглядела на Усаги. — Думаю, сейчас оно будет тебе очень в пору. — Ох, мама!.. Усаги восхищённо рассматривала красивую ткань платья, не веря своему счастью. Она подняла голову и широко улыбнулась: — Спасибо тебе, мамуль! — воскликнула она и, заливисто смеясь, бросилась Икуко на шею. Та рассмеялась вместе с ней, крепче обнимая Усаги.***
Припарковавшись неподалёку от входа в университет, Мамору вышел из машины. Усаги сказала, что доберётся сама и заезжать за ней не надо, когда он позвонил ей, чтобы узнать, ко скольки ему лучше подъехать. И теперь Мамору очень надеялся, что они не опоздают. Или опоздают, но несильно. Однако зная Усаги, нужно готовиться к худшему и не рассчитывать на то, что она неожиданно просветлеет и придёт раньше. Он нарочно шёл медленно, постоянно оглядывался и искал в толпе знакомые шарики оданго. Не имея даже малейшего представления, во что же одета Усаги, Мамору представлял её почему-то в розовом платье с широким бантом на спине. Что это были за странные мысли, он не понимал, но точно знал, что выглядела бы она очень и очень неплохо. И чтобы там Оданго не распиналась о том, что он её не может терпеть, Мамору считал её хорошенькой и даже больше. Милые пухлые щёчки, небольшой носик, доверчиво распахнутые в мир голубые глаза, розовые нежные губы… Мамору помотал головой. Что-то он немного отвлёкся от сути дела. — Привет, Мамору! — окликнул его сзади кто-то. Чиба обернулся и кивнул подошедшим друзьям. Рейка держала под руку Мотоки, а Саори стояла рядом с Кобаяши и несколько странно смотрела на Мамору: то ли укоряла, что он соврал ей насчёт того, что не пойдёт на бал, то ли задумалась. Не привыкший к подобному раскладу дел, он всё списал на второе и переключил своё внимание на разговорившегося Мотоки: — Ну, и где твоя дама сердца? — хохотнул Фурухата, поглядывая на рассеянный вид Мамору, который стряхнул с пиджака белую соринку и не поддался на провокации. — Скоро придёт, — пожал плечами Мамору и поскорее ушёл прочь от университетских приятелей. Выслушивать их бредовые мысли не хотелось, а ему ещё следовало найти Оданго в этой огромной толпе. Он решил подняться по лестнице выше — на площадку перед входом в университет, которая сейчас казалась гораздо меньше, чем обычно: на ней было слишком много народу. Но отыскать Усаги в любом случае проще с какой-нибудь возвышенности. Но Мамору успел сделать только пару шагов, как кто-то снова позвал его. Вот только голос звучал сверху и явно принадлежал не Мотоки. Держась за поручень перил, Мамору поднял голову и обомлел. Перед ним, на верхней ступени лестницы стояла девушка… О, какая это была девушка! Тёмно-синее, почти чёрное платье без рукавов, не очень пышное, но лёгкое, как и вуаль, словно сотканная из ночных облаков, которая ниспадала за её спиной. Будь эта вуаль длиннее в два раза — то тянулась бы дальше по полу шлейфом. Руки, обтянутые длинными белыми перчатками, крепко сжимали серебристый клатч. В ушах блестели скромные, но изящные серёжки, а простое колье казалось невообразимым на тонкой девичьей шее. Волосы, собранные в небольшой пучок на затылке, двумя воздушными косами обрамляли красивый лиф платья. — Мамору? — неуверенно позвала девушка; голос её слегка дрожал. Мамору судорожно сглотнул, пытаясь прийти в себя от увиденного. Кажется, он был слишком восхищён ею. — Усаги? — хрипло спросил Мамору. Откашлявшись, он поднял на неё взгляд, неуверенный, была ли это на самом деле она. Девушка смущённо улыбнулась ему и потупила взор, делая пару шагов назад. Мамору словно отмер и быстро поднялся к ней наверх. Внутри что-то трепетало, а в горле перехватывало дыхание от невообразимой красоты. Это точно была Усаги: только она могла так мило краснеть, а когда улыбалась — на щеках появлялись маленькие ямочки, видя которые, Мамору приходил в полный восторг. — Я… Надеюсь, я правильно оделась? — спросила Усаги, поправляя юбку платья. Мамору кивнул, понимая, что говорить он пока не в состоянии — нечто дрожало внутри и не давало сказать ей хоть что-то адекватное, хотя бы сейчас. Он подал ей руку, и Усаги осторожно приняла её, робко глядя из-под длинных ресниц. Мамору положил её ладонь себе на изгиб локтя и ободряюще улыбнулся. Не выдержав, она улыбнулась в ответ и уже более уверенно взяла его под руку. Сердце Усаги ёкнуло и пропустило пару ударов, когда Мамору осторожно коснулся её пальцев другой рукой. — Идём, — он снова улыбнулся ей, и Усаги смущённо покраснела.***
На какое-то время Мамору оставил её одну у шведского стола — сказал, что надо поприветствовать заведующего их кафедры. Усаги кивнула, и он ушёл. Всё происходящее казалось ей таким невообразимым странным сном, где Мамору не называет её Оданго и водит по разным вечеринкам. Но стоило только ему скрыться из её поля зрения, как реальность нахлынула на Усаги с головой. Он даже ничего не сказал. Красиво или некрасиво? Или она выглядела настолько нелепо, что у него и слов не было? Недаром сейчас сбежал и оставил её одну. Кто захочет коротать время в компании такого отвратительного чучела и гадкого утёнка? Расстроенная, Усаги закинула в рот песочное пирожное и залпом выпила стакан сока, понадеявшись, что это и в самом деле он. Слегка притоптывая ножкой, она стала выбирать себе очередную вкуснятину, как её неожиданно позвали. — Девушка, не хотите ли потанцевать? — услышала Усаги позади себя. Она обернулась и увидела парня возраста Мамору с улыбкой на губах и протянутой рукой. Вот только он немного странно ухмылялся, или Усаги то просто показалось? — Ну, я… — растерялась она. Усаги не знала, что и сказать, как поступить. Желания танцевать у неё не было абсолютно, как и особого умения. Но неожиданно кто-то положил ладонь ей на плечо и крепко прижал к себе. Вздрогнув, Усаги поняла, что её спасителем был никто иной как Мамору. — Она занята, парень, — лукаво отозвался Чиба, ладонью скользнув с плеча вниз, вызывая лёгкую дрожь в теле Усаги. Он прижал её к себе за талию и пристально посмотрел на собеседника: — Иди выбери кого-нибудь другого. Вон, сколько девчонок вокруг ходят. Подкатывающий парень извинился и поскорее убрался с глаз долой. Усаги не могла видеть выражения лица Мамору, зато остро чувствовала тёплую ладонь на талии и понимала, что сегодня сердце её не выдержит от такого количества странных, но понравившихся ей ощущений. Рядом с ним она чувствовала себя такой защищённой. Хотелось прижаться к нему и никуда-никуда не уходить. Но Усаги, наперекор своим желаниям, мягко высвободилась от его объятий и повернулась к Мамору лицом: — Спасибо, я… — она запнулась. В голове было пусто, а признаваться в том, что если он дотронется до неё ещё хоть раз — то она растает, как-то не особо хотелось. Но Мамору покачал головой и протянул Усаги руку, улыбаясь: — Потанцуем? — он видел её страх и её смущение, а потому не хотел, чтобы она чувствовала себя неловко. Танец — разве это не повод расслабиться? Усаги вздрогнула и испуганно посмотрела на него: — Я не… Я не умею танцевать, — смущённо пролепетала она, чувствуя, как начинают гореть щёки и уши под пристальным взглядом Мамору. Усаги до последнего не хотела, чтобы он знал об этом. А то появления новых обидных прозвищ было бы не избежать. Но Чиба в который раз её поразил. — Это не страшно, Усаги. По телу прошла странная дрожь, когда он произнёс её имя. Усаги даже показалось, что Мамору произнёс его с неким трепетом и непонятной ей интонацией, от которой внизу живота сладко заныло. — Я буду вести, а ты просто повторяй мои движения, и всё. Он сам взял её за руку и повёл в центр зала. Медленная мелодия вальса проникала во все клеточки тела, но Усаги всё равно чувствовала себя очень нелепо. — Тогда не кори меня, если я наступлю тебе на ногу, — проговорила она, когда Мамору, выведя её в зал, вторую руку девушки положил к себе на плечо и за талию привлёк себе. Усаги негромко выдохнула, чувствуя, как начала кружиться голова от опьяняющих ощущений. Он был невообразимо близко — так, что она и представить себе не могла. — Не наступишь, — мягко улыбнулся он, начиная первое движение. Усаги напряжённо последовала за ним, глядя вниз, на их ноги. — Посмотри на меня, — попросил Мамору, и она подняла на него робкий взгляд своих потрясающих голубых глаз. — Всё хорошо, — он снова улыбнулся, а сердце Усаги совершило кульбит. Нет, этот дурак Чиба явно напрашивался на то, что она сейчас накинется на него с поцелуями. — Я просто очень волнуюсь, — пролепетала она, отводя от него взгляд в сторону. Мамору негромко рассмеялся и неожиданно сделал резкий па в сторону, наклонив её и резко выпрямившись. Усаги негромко охнула и крепко вцепилась в него, но ничего не сказала. Глядя на её покрасневшие щёчки и слегка растрёпанный вид, Мамору понимал, что после сегодняшнего вечера многое поменяется. Он больше не сможет так просто смеяться над ней, зная, какой обворожительной и привлекательной может быть Оданго. Да, она и в прошлом была такой же, но сейчас... всё было несколько по-другому. Они кружились в медленном танце, иногда бросая на друг друга короткие взгляды. От этого у обоих ёкало сердце, и они смущённо друг другу улыбались, не зная, что можно было вообще сказать. Усаги трепетала от тепла его ладоней и готова была целую вечность танцевать только с ним одним. Мамору держал в объятьях эту невообразимую девушку, которая доказала сегодня, что может быть не только любящей конфеты школьницей, но и очаровательной юной леди. Ему нравились оба её образа. Но особенно его впечатлил тот факт, что Усаги оделась так для него. Ведь это он её позвал на этот чёртов бал — просто от безысходности. Мамору эти дни даже думал, что Усаги придёт вообще непонятно в чём, чтобы посмеяться над ним. Но… Она пришла в таком роскошном образе, что свела его с ума окончательно. Вальс закончился, и ведущий включил быстрый танец. Усаги вздохнула и уже хотела высвободиться из объятий Мамору, как тот головой кивнул на ближайший балкон. Покраснев, она позволила увести себя подальше от толпы гомонящих людей. — Спасибо тебе, — негромко поблагодарил её Мамору, когда они уже стояли на балконе и смотрели вверх, на звёздное небо. Усаги оперлась о перила и взглянула на него. В темноте Мамору казался ещё более притягательным, чем там, в зале. Смутившись, она поскорее отвела взгляд. — Не за что, — скромно ответила Усаги. — Я рада, что смогла помочь, — она неожиданно погрустнела. До Усаги внезапно дошло, что на Мамору сегодня так действовал её необычный образ, не тот, который все привыкли лицезреть днём. Но Усаги, увы, не сможет постоянно быть такой. Может быть, через пару лет — да. Но не сейчас. — Послушай, — Мамору неожиданно резко повернулся к ней и взял за руку, заставив взглянуть на себя. — Я… В самом деле очень рад, что ты пошла сейчас со мной. Я даже и представить, наверное, не мог кого-то другого на твоём месте. — Почему? — прошептала Усаги, завороженно глядя на него. Сердце замирало и сладко ныло от сказанных слов. Усаги казалось, что она снова спит. Но была готова продлить этот миг на целую вечность. — Потому что… — он запнулся и внимательно посмотрел на неё. Потом улыбнулся и осторожно коснулся ладонью её щеки. — Потому что это ты. Мамору ласково погладил нежную кожу, и Усаги зажмурилась. Обхватила руками его ладонь и замерла, наслаждаясь приятными ощущениями. — Я… Тоже рада, что сейчас здесь с тобой, — она открыла глаза и улыбнулась ему. Мамору тяжело сглотнул и несмело второй рукой притянул её к себе за талию. Крепко прижал и заглянул в её светящиеся в свете звёзд глаза. Усаги не оттолкнула его, сама подалась навстречу, ладонями касаясь его груди. — Спасибо, — прошептал Мамору и медленно наклонился, губами прижимаясь к её губам. Он дал ей секундную возможность оттолкнуть его, но Усаги, выдохнув его имя, сама потянулась к нему. Глаза её закрылись, и девушка осторожно отвечала на его поцелуи. Ночное небо окрасилось первым залпом фейерверка, но самозабвенно целующаяся парочка не обратила на него ни малейшего внимания. Ласковые руки, тёплые влажные губы и замирание сердец — это всё, что волновало их сейчас, и ни Усаги, ни Мамору не собирались прерываться ни на секунду. Следующий залп фейерверка они отметили очередным поцелуем.