Десятый проходит над радугой

Расчет устроился за массивной тушей "Гризли". От нагретых солнцем боков пыхало жаром. Золотистая пыль поблескивала на металле. Подавляя матюги, Солоха уронил задницу в метелки, на секунду прижмурился и еще раз смачно проклял методистов, составлявших списки оружейных профилей, ну и на излете обосрал яута. Себя и свое подразделение сержант Солохин по умолчанию считал безгрешными. Рядом кровожадно сопел Хапатов, переживая расставание с пулеметом и утрату возможности посшибать выстрелами макушки сосен. - Юрченко, есть движение? – сквозь зубы поинтересовался Солоха. - Стоит как пень. - Э, стопэ, – зашипел Скворцов. – А где у него щит? Это ж "Марго"! Спалит всё, включая треногу! - Они там, конечно, те еще муфлоны, но не самоубийцы, – отозвался Юрченко, не отлипая от заугольного бинокля. Верньеры крутились с тихими щелчками. – Небось тоже, как Муха, навертел чего-нибудь интересного. И че замер, спрашивается. Ответки ждет? - Всэгда готов, – тут же откликнулся Леван. - Нафиг, – буркнул Солоха. – Вон в тот распадок и низами до леса. Будем тут торчать, живо поджаримся. Хапатов длинно вздохнул, сочетая в одном звуке невыразимую печаль и неутоленную ярость, и первый отлип от брони. Камуфляж изменил цвет, сливаясь золотистым узором с бесконечными метелками, Вадик хлопнулся на живот и пополз-заскользил к овражку. Зерахин дернул зиппер пакетика с "тычинками" и щедро сыпанул горсть по ветру. Поликамеры рассыпались облачком, закружились в восходящих потоках и сгинули. Жора удовлетворенно хмыкнул, опустил визор и отгородился от мира черной зеркальной полосой. - На раз, два, три... Видео пошло. Движения нет, отход разрешаю. Солоха нырнул за Хапатовым. Сигнал с "Агавы", переконвертированный в аудиопоток, отдавался в ушах мерным успокаивающим постукиваньем. Солоха считал метелки под носом и радовался, что перед выходом побывал-таки у Ханцгельда и выпросил дозу элоботов с особыми настройками против аллергии. Дальномер отсчитывал расстояние до лесной кромки: двести метров, сто пятьдесят, сто... Постукиванье резко превратилось в яростную дробь. "Агава" начала угрожающе наливаться густо-зеленым, затопляя метелки. - Ходу! – придушенно заорал Зерахин. – В смысле, тащ сержант!.. - Бегом! – приказал Солоха. Маскировка полетела к чертям. Подразделение вскочило на ноги, словно всех дернули за ниточки. Барабанная дробь превратилась в тонкий визг и оборвалась. Не тратясь на выкрики, Солоха щелкнул пальцами, сбрасывая всем на оборудование команду "рассредоточиться". Ткань костюма резко сжалась вокруг суставов, усилки вспыхнули теплом, и подразделение мигом превратилось в небольшую стайку суперменов. Юрченко вперед всех помчался длинными кенгуриными прыжками. Муха с Зерахиным, забыв о вечном противостоянии, дружно пригнулись и рванули в спринте бок о бок. Двигаясь зигзагами, отряд достиг леса и рассыпался по кустам. Солоха продолжал отщелкивать команды: найти укрытие, определить ближайшую точку отметки, не высовываться, всех подозрительных расстреливать без права на обжалование. Сам он приметил отличное укрытие: огромную грязевую лужу. На визоре она смотрелась мутной серой тенью, сканер пробивал на два с половиной метра вглубь. Солоха дернул воротник, вытащил разовую маску, подщелкнул под край "Агавы" и, оттолкнувшись, с размаху ухнул в объятия жирно поблескивающей пучины. И тем самым свято исполнил принцип устава "Управление строем осуществляется командами и приказаниями, которые подаются командиром голосом, сигналами и личным примером". Лужа оказалась ледяной. Мысленно взвыв, Солоха стиснул пальцы, призывая к жизни обогрев, потом спохватился и убавил напряжение. Сиять в яме мишенью ему не улыбалось. Голубая пыльца, выпущенная на волю из очередного пакетика, всплыла наверх и растеклась по неподвижной маслянистой поверхности. На визоре очень медленно начало собираться изображение. Пылинки крутились и пританцовывали, объемное изображение запаздывало, но все-таки сложилось в приличный ландшафт. Несколько невыносимо долгих и холодных минут пейзаж не менялся. Все нутро вопило не своим голосом, требуя демократии и немедленного отступления из отвратительной лужи. За ушами чесалось катастрофически. Солоха терпел, скрежетал зубами и снова терпел. Ледяные мучения были вознаграждены. Пейзаж колыхнулся, и на границе появилась высокая, странно размазанная фигура. Солоха против воли прищурился. Ледяная жижа сквозь капюшон давила на уши, заставляя часто сглатывать. Почему-то казалось, что чем сильнее прочистятся уши, тем лучше он начнет видеть. Цель улучшать ТТХ не собиралась. Раздраженно шевеля пальцами, Солоха сообразил – клыкастый все же натянул маскировку. Вряд ли он верил, что сможет скрыться от вооруженных людей, скорее, действовал по привычке. Солоха задышал медленно-медленно и постарался расслабиться. Неровно заштрихованный силуэт прошествовал к озеру. Солоха невольно восхитился чутьем, ведущим яута прямиком к месту, где засел противник. Не в глубины леса, не к заманчиво склонившемуся бурелому, где можно целую роту спрятать: нет, именно туда, где засел отважный сержант Солохин. С другой стороны – каждым шагом яут приближал собственное выбывание из игры. Хрена с два он найдет в ледяной луже такого же оледеневшего соперника. Яут оглядывался. Гривастая башка, очерченная мутным контуром, мерно крутилась вправо-влево. Солоха позволил себе улыбку. Еще не время, противник настороже. Вот пройдет пять секунд... десять... На четвертом десятке яут передернул плечами, и Солоха шкурой сквозь толщу грязи ощутил, как покидает клыкастого охотничье напряжение. Яут сунул руку за спину, достал что-то неясное – из-за грязи сканер не смог определить тип, но Солоха был уверен, что оружие – и вразвалку потопал вдоль края лужи. Солоха чуть пошевелил ногами и опустился на полметра. Подошвы мягко уткнулись в илистое дно. Визор показывал, что ила там еще минимум полметра, а дальше – сплошная неизвестность. Силуэт прошелся вдоль берега, присел на корточки и поковырялся в грязище. Солоха почувствовал прилив азартного хулиганства: захотелось стремительно вынырнуть и в фонтане брызг дать яуту в хрюсло, чтоб все четыре клыка набок съехали. И в грязищу его, в грязищу прям здоровой косматой башкой, сидящей на еще более здоровых плечищах. Чтоб только жопа на поверхности осталась. Для удобства отвешивания пинков и глумления. С трудом подавив неуместные мечты, Солоха приготовился. Яут покончил с ковырянием, выпрямился и пошел дальше. Солоха выждал, когда клыкастый завершит круг почета. Остановившись в отправной точке, яут неожиданно очень по-дурацки почесал затылок стволом, расслаблено уронил руку и сделал шаг прочь. Другой, третий, пятый... Солоха расплылся в улыбке и вновь шевельнул ногами. Вязкая муть неохотно расступалась, пропуская его к поверхности, но и за это ей стоило сказать спасибо: ни пузырька, ни движения волн. Отличная маскировка. Солоха поднялся к поверхности, когда яут отдалился метров на двадцать. Тонкий приклад "Хаслинга" удобно лежал в руке – перчатка-присоска держала крепко. Голова вынырнула на поверхность макушкой. Солоха притормозил, досчитал до пяти и продолжил аккуратный подъем. Подбородок. Шея. Плечи. Короткий скошенный ствол. Метка на экране "Агавы" сцапала высокую фигуру, опустившись чуть ниже башки – точно между лопаток. Яут сделал очередной шаг. Солоха сжал рукоять. "Попадание!" Красная надпись, вспыхнувшая поперек экрана, заставила его отшатнуться, потерять плавучесть и бахнуться в жижу с головой. - Какого хрена?! Визор стер надпись и угодливо подкинул укрупненное изображение яута. Последнее, запечатленное перед бесславным поражением: дико, неестественно выгнутая кисть другой руки, и в ней что-то похожее на брикет взрывчатки. - Вот сука! – заорал Солоха вне себя от злости, чуть не забрызгав маску изнутри. Супертехнологии, призванные отслеживать расставленные ловушки и замаскированных противников, спасовали перед запасным стволом в трусах. Больше не таясь, Солоха вынырнул из жижи и яростно погреб к берегу, по пути цепляя оружие на бок от греха подальше, чтобы и впрямь не пульнуть. Уж очень хотелось. - С-собака! Яут развернулся и быстрым упругим шагом двинулся ему навстречу. От расслабленности не осталось и следа. Солоха догреб до твердой почвы, поднялся во весь изгвазданный рост, обеими руками собрал грязь с формы и смачно вернул в исходную среду. Клыкастый остановился в паре метров. - Свинство! – продолжил зоологические изыскания сержант. - Убит, – сказал яут. Перевод прошелестел в ушах с запозданием, и Солоха полсекунды мучительно пытался склеить внятное слово и сопутствовавшее ему насморочное рычание. - Без тебя знаю! – наконец разродился он. Снял маску, сплюнул и полез на сухое место. Яут медленно оглядывался. Солоха нарочито громко заматерился, соскользнул с края и плюхнулся обратно, взбив фонтан жирных черных брызг. Красное забрало повернулось к нему. Солоха булькнул и забарахтался. Жора бесшумно вынырнул из разлапистых сосновых веток вниз головой. Держался он то ли ногами, то ли неведомым науке образом. На такое люди способны только если они находятся в армии, и командование отдало приказ: победить любой ценой. Яут начал оборачиваться. Жора нажал на спуск. Трассирующая очередь с визгом хлестнула по воздуху и яркими маркерами расплескалась по фигуре яута: от макушки до самого пояса. - Убит! – торжествующе выплюнул Солоха. – Выкуси, с-с... союзничек! Яут медленно-медленно повернулся обратно к Солохе. Зерахин без лишних звуков скрылся обратно в листву. Никаких торжествующих выкриков, четко и по делу. Снял противника, переместился на местности. Яут провел по маске ладонью, стирая цветные фосфорические брызги. Поднял ладонь к глазам и повертел перед собой. - Холодная, – почти удивленно оценил он. - Ну да, – Солоха встал, еще раз обстоятельно отплевался и без всякого пиетета высморкался в лужу. – А ты думал, мы совсем оголтелые, боевыми стрелять будем? - Боевые я бы заметил, – проворчал яут. Коснулся пояса, и глухая красная броня словно лопнула: стремительно разделилась на сегменты и втянулась сама в себя. В две секунды на яуте остались только бронетрусы да мощные наручи с поножами. Солоха изумленно заморгал. Яут оказался... белым. Шкура неуловимого бело-серого цвета обтягивала нечеловеческие мышцы, словно отлитые из пластика. На руках проступали вены, добавляя странного зеленоватого оттенка. Более темные пятна и узоры превращали раскрас в маскировочный. Солоха тряхнул головой. Такой отлично подходил для зимних рейдов, но среди золотых равнин Лизетты лацертид выглядел нелепо. И очень ярко. Жгуче-черные, будто политые силовитной краской, дредлоки змеились поверх светлой кожи. Поймав себя на излишнем разглядывании, Солоха с кряхтением вновь полез из лужи. Яут чуть повернул голову, словно прислушивался. Солоха штурмовал бережок, выбрался на подстилку из иголок и с облегчением плюхнулся на нее. Яут гулко вздохнул и снова коснулся измаранной маски. Темно-серые когти очень выразительно скрипнули по твердому материалу. Солоха подавил желание снять "Хаслинг" и перевести на боевой взвод. Яут пошевелил пальцами – в каждом таком движении прослеживались тысячелетия эволюционного умения насаживать противников на кривые лезвия – и коротко дернул всей кистью. Словно стряхивал кровь. - Впечатляюще, – прощелкал он. Стараясь не обращать внимания на ярость, просочившуюся в короткое слово, Солоха принялся чиститься дальше, все-таки отстегнув и положив рядом ствол. Требовалась какая-то дипломатия. Он прикинул, стоит ли пытаться обращаться к яуту как к офицеру, но решительно отказался от затеи. Для двух условных трупов формальности можно было спустить в унитаз. - А меня-то как разглядел? – с умеренной заинтересованностью осведомился он. – Я ж в этой луже проклятой чуть яйца не отморозил. - Предсказуемое поведение, – пожал плечами яут, снова вытер маску и подцепил за край. – Там удобно скрываться от практически любого слежения. Солоха второй раз потерял дар речи. Помимо белой шкуры у яута обнаружились голубые глаза. Да такие яркие, что мозги переклинивало. Вдобавок смотрели они словно сквозь собеседника: равнодушно, отстраненно. С языком жестов это никак не вязалось. Солоха машинально провел по лбу, размазывая грязь. Клыкастый поднял руку, откинул панель наруча и что-то буркнул. Перевод не сработал. Яут проворчал еще пару слов и коснулся сенсоров. - Эй, ты там нас не сдаешь часом? – возмутился Солоха. Яут растопырил клыки в явной усмешке, по-прежнему глядя сквозь него. - В войне хороши все средства, правда, умански, вынырнувший из лужи? Солоха цыкнул и сплюнул в сторону. - Че пялишься, голубоглазка? – не выдержал он. – Ты что, меня не видишь? Яут захлопнул наруч, потянулся к глазнице и неожиданно легко завел под верхнее веко длинный коготь. Солоха остолбенел с разинутым ртом. Яут нажал, и Солоха в ужасе зажмурился. - Не совсем вижу, – сказал клыкастый. – Ретранслированно воспроизвожу. Солоха приоткрыл один глаз. Клыкастый держал в пальцах круглый шарик – с пронзительной голубой радужкой, зрачком, зеленоватым белком... Солоха опять зажмурился и почувствовал накатывающую дурноту. Обыденное членовредительство вызывало жуть. - Искусственный, – щелкнул яут. И тогда Солоха все-таки открыл оба глаза. Яут покрутил шарик и катнул его по ладони. Пустая глазница смотрела на сержанта Солохина черной прорезью-прицелом. - Протез, что ли? – хрипло уточнил Солоха. Яут молча поднял два пальца. - Да так нечестно! – опомнился Солоха. – В смысле, нам не говорили, что тут будут киборги! - Это имплантация для инвалидов, – фыркнул яут и поднес шарик к глазнице. Солоха отвел взгляд и постарался вслушаться в шорох метелок. Потом искоса посмотрел обратно. Яут совершенно обычно помаргивал. И стеклянный взгляд наконец сконцентрировался на лице сержанта. - Про инвалидов не понял, – честно признался Солоха. - Все прилетевшие – из центров лечения, – опять зафыркал клыкастый. – Здесь хороший курорт и реабилитация. - Стоп, стоп! – Солоха поднял руки. – Минуточку! То есть... вы послали сюда не спецназ? А кого? Инвалидов?! - Разумеется, – буркнул яут. Солоха взялся за оба уха, подергал и посмотрел на изгвазданные ладони. - Во пидорасы. - Умански, следи за голосовыми мешками. Ты только что пытался меня оскорбить? - Мы тут на полную выкладываемся! – заорал Солоха. – Лучшее... В смысле, одно из лучших, не самое, да... Короче, типа, передовое оборудование, а вы что?! - Каждый определяет ценность учений по-своему, – надменно пророкотал яут. – Нам нет нужды упражняться в воинском искусстве специальным образом. Мы всю жизнь его оттачиваем. - А науку у вас кто двигает? – тут же попробовал наехать Солоха. - Самые достойные представители, – растянул пасть клыкастый. Солоха поскреб за ухом и с отвращением тряхнул рукой. Потянулся соскрести грязь с волос и остановился, нелепо растопырив пальцы. Под теплым осенним солнцем стоило бы дождаться, когда грязь засохнет и отвалится. Но еле уловимый сладковатый душок, прущий от лужи и от самого сержанта, не давал спокойно дышать. Солоха сморщился и пошевелил ноздрями. Яут в который раз огляделся, проверил оружие, развернулся на месте без единого слова и двинул в ту сторону, откуда пришел. - Надеюсь, ты не нашего "Гризли" грабить отправился, а? Яут оглянулся. Холодный голубой глаз с противоестественной точностью сфокусировался на всей фигуре сержанта Солохина разом. Солоха примирительно поднял руки. Чертовой дипломатичности ему никогда не хватало. Да и нахрен она нужна в учениях, когда только и делаешь, что превращаешь позиции противника в условный фарш? Оставалось надеяться, что остальные бойцы пятого подразделения не такие неудачники. - Дальше есть озеро, – неожиданно сообщил яут. Точных указаний не последовало, и Солоха решительно поднялся, подхватив ствол. - Ну так пошли, – деловито предложил он. – Я все равно труп и не имею морального права давать подсказки товарищам. Можно и собой заняться. - Что? - Веди, говорю! Ты ж явно знаешь, где оно! Яут огладил кончиками пальцев оружие, и Солоха инстинктивно нащупал спусковой крючок "Хаслинга". - Провожу, – изрек яут. – Твое имя? - Сергей, – буркнул Солоха. - Сиэ-эргий? - Можно и так. - Хорошо, Сиэргий. Идем. Представляться яут не счел нужным. Продолжая мысленно себя костерить, Солоха потащился следом, не забывая как можно сильнее наступать на сухие с виду сосновые ветки. Толстый слой иголок скрадывал звуки, но Солоха не прекращал. - Ты делаешь это специально? – не оборачиваясь, спросил яут. - Что? - Ты громко топаешь. Пытаешься подать сигнал, что мы идем. - Нет, – без тени стыда соврал Солоха. – Это все от занятий йогой. И от плохой экологии. На этот раз в фырканье яут умудрился вложить все презрение к другим расам. Клыкастый не соврал. Озеро предсказуемо золотистого цвета вольготно расположилось между сосен. Берег густо зарос черничником и только в одном месте разливался полосой нестерпимо-золотистого песка. Казалось, даже склонившиеся сосны приобрели медный цвет не из-за осенней поры, а благодаря испарениям озера. Первым делом Солоха проверил состав воды, потом стащил одежду и с наслаждением притопил. Температура была куда выше полагающейся: явно в деле участвовала парочка горячих источников. На мамонтовых лужах такие тоже были. Кончики пальцев закололо, грязь расплылась и медленно растаяла. Солоха вздохнул от счастья и принялся тщательно выполаскивать обмундирование, пристроив жопу на пористых камнях. Они тоже были на диво теплые, словно вобрали подземный жар. После стирки одежда высыхала быстро, поэтому топил он грязный ком с особым упоением, но краем глаза следил за яутом. На всякий случай, вдруг у союзника от огорчения сорвет крышечку. Тот потоптался у кромки воды и тоже взялся расстегиваться. Красные лаковые детали легли на песок, и яут резко встряхнулся, а затем протяжно и со вкусом зевнул. Пасть у него была отвратная. Красноватые кромки, влажная розовая плоть на вывернутых околозубных хребтах, желтоватые клыки и такой же желтоватый ряд вторых зубов, то и дело приоткрывающихся в жуткой усмешке черепа. "Урод какой-то", – мелькнула мысль. Яут прищурился, и Солоха инстинктивно всосал мысль поглубже, тут же заштриховав ее эмоцией вежливого интереса. В обществе инопланетчиков приходилось обучаться держать под контролем даже мысли. Яут двинул к воде. Солоха еще успел заметить какие-то шипы, растущие у него прямиком на плечах, а потом термобелье попыталось уплыть на волю, и пришлось срочно возвращаться к делам насущным. Клыкастый забрался в парящую купель по самые клыки и лупал жуткими голубыми гляделками. Видимо, у него что-то настроилось, и взгляд искусственных глаз фокусировался не хуже, чем у настоящих. Солоха прикинул, что в случае неожиданных геотермальных сюрпризов первым сварится яут – и не стал заходить в воду. Мамонтовы лужи они исследовали три дня, прежде чем самые отмороженные в лице сержанта Кумысника рискнули искупаться. В одиночку плавать в незнакомых водах Солоха согласился бы разве что при огневой поддержке с воздуха, да и то не факт. Если там будет болтаться кто-то вроде десантников-зубоскалов, лучше не соваться. - Не умеешь плавать? – поинтересовался яут. - Не люблю, – с достоинством парировал Солоха. Яут разразился кудахтаньем. Переводчик дисциплинированно преобразовал утробные звуки в понятный человеческий язык. - Ты трус? Солоха поковырял мизинцем в одном ухе и тут же почесал за другим. Яут возбухнул опять, и переводчик повторил вопрос, уже с большим напором. - Че надо? Кто тут трусит?! – наконец разродился Солоха ответной речью. - Не раздражай меня, умански! – заревел яут. – Плыви сюда, жалкая тварь! Солоха поднял "Хаслинг", решительным движением снял учебный ограничитель и широким взмахом руки навел на цель. Пока не всерьез, не ловя белую фигуру на мушку. - Еще один вопль, блядь! – проорал он. – И жопу свинцом нашпигую! Яут решительно погреб к берегу. Солоха попятился, инстинктивно стараясь держать дистанцию. Лацертид выскочил на мокрый песок, присел на корточки, упираясь когтистыми пятернями между когтистых же ступней, и резко крутанул головой. Дредлоки взмыли в воздухе, прокрутились колесом туда-сюда, и дождь брызг хлестанул на полтора метра. Солоха стоял дальше, но нос все равно инстинктивно сморщил. Выпрямившись, яут шагнул к броне, наклонился и выдернул короткий кривой клинок, хрен знает как скрывавшийся в невеликих доспехах. Солоха инстинктивно поднялся на цыпочки, стараясь придать себе роста и веса. Яут сделал пару шагов, протянул руку, и кончик лезвия качнулся напротив сержантской переносицы. - Умопротивно отказываться от приглашений воина, – прошипел яут. – За это можно покаяться смертельным образом. Солоха вытянул руку, и его оружие уперлось в башку яута: над мощной дугой, защищающей глазницу с безумным голубым содержимым. - Совсем сбрендил, пучеглазый? Повисла напряженная тишина, разбавленная минорным плеском и тяжелым дыханием двух глоток. А потом вдалеке зазвучал неторопливый напев движка. * * * Водила Светлана отвратительно. Подвешенный на воздушном пузе "Сарадач" нервно рыскал из стороны в сторону, и пару раз Солоха в ужасе прикрывал глаза, а заодно и прикусывал язык, чтобы не выматериться. За спиной осталось озеро, позорный проигрыш и яут, категорически отказавшийся садиться на борт вражеского транспортника. Старлея Зеленкову это обстоятельство нисколько не огорчило. Хотя Солоха мог бы поставить три напузных креста, что ее устроила бы доставка яута в лагерь выпотрошенным и разложенным на капоте. "Сарадач" опять тряхнуло. Солоха щелкнул зубами и впрямь цапнул краешек языка. - Е-епт! - Что такое? - Тряшет же! Яжык! - Держи за зубами, – бодро посоветовала Зеленкова. – И вообще радуйся, что я вашу колымагу тащу. - Эшо не колымаша! - После такого попадания – мусор, – еще более жизнерадостно отмела возражения старлей. – Кстати, что это было? - Дейжи-шенератор, – проворчал Солоха, косясь на экраны заднего обзора. - О-о, – уважительно протянула Светлана. - А ты што делаешь? – светски уточнил Солоха. – Уже вернулашь ш тощки? - Хватит шепелявить, не откусил же ты его, в самом деле! Солоха сглотнул и осторожно пошевелил языком. - Берегу здоровье, – с достоинством произнес он. - Не делай такое умное лицо, ты ж будущий офицер, – хихикнула Зеленкова и опять лихо сманеврировала. – Опа! - Что за опа! – взвыл Солоха, мертвой хваткой держась за страховку. - Мина. Держись за стул, целее будешь. - О господи. - А вернулась я с совместного задания, – охотно поведала Зеленкова. – Воздушное десантирование в тыл противника. Очень интересно и познавательно. Мне выдали запасной набор и – виуу! "Сарадач" заложил очередной вираж. Про мину Солоха предпочел не спрашивать. Десантники Светлану уважали. Солоха подозревал, что дело не во внешности, а в выдающихся силовых данных. Как в свое время осторожно выразился Сапфир Ибрагим Мазлы – очень сильный гендерный элемент. - А че так быстро? – придумал он. – Получаса еще не прошло. - Скучно, – выразительно сказала Светлана. – Никак не настанет день, когда я смогу избивать людей тяжелыми предметами. - Так не людей же, – машинально поправил Солоха. - Неважно, – философски сказала Зеленкова. – Хрустят все одинаково. Над этой мыслью Солоха глубоко задумался, и в тягостных сравнительных анализах, усугубленных чесоткой за ушами, совершенно упустил момент, когда "Сарадач" подобрался к базе. Опомнился он, только заметив привычные купола. - Отчитываться будешь или спрятать куда подальше? – проявила понимание Светлана. - Тащи к Зельману, – обреченно велел Солоха. – У меня там в лесу подразделение бегает и портит врагу культурный отдых. Я еще не проиграл. В пристанище Зельмана шла развлекательная трансляция. Поскольку все машины снаряжались техниками, то и профит получали от этого они же. Многочисленные поликамеры, которые и сам Солоха недавно раскидывал щедрыми жестами, транслировали происходящее на обширных территориях полигона. Сразу же стало ясно, что врать о случайной поломке бессмысленно. - Тачку не погнул? – только и поинтересовался Зельман. - Не. Прыгнула как по учебнику. - И учебные дырки в пузе, – добавил Ахмеджи, не отрываясь от экрана. Солоха досадливо зацокал языком, с размаху плюхнулся на свободное место и пригорюнился. Ладно хоть Зеленкова умотала по делам, бросив напоследок небрежное "Бывай, не кашляй". Газанула так, что ближайшие метелки облысели. Небось направилась к месту расквартирования десантуры – на кулаках мериться. А ведь могла бы остаться и капать на нервы. Зельман хлопнул его по плечу и протянул открытую банку. Солоха принял подношение, поболтал, понял, что к ней уже изрядно приложились, и все-таки опрокинул в пасть. - Ху-уф! Откуда взял? Зампотех презрительно хмыкнул. Выдавать секреты первым попавшимся пехотинцам он не собирался. Солоха глотнул еще, пристроил банку на колене и уставился в экраны. То там, то здесь вспыхивали короткие, образцово-показательные столкновения. Разные виды упоенно тренировались друг на друге в искусстве ближнего боя. Как Солоха ни приглядывался – не мог заметить своих. - Ты не переживай, – неожиданно сказал Ахмеджи. – Вы, мужики, единственные на них наткнулись. В основном зуборылые в других местах промышляют. - Хм-м? - До нас не сходят, – авторитетно пояснил Зельман. Солоха чуть откинулся назад и оперся на руки. На экранах мелькали пестрые картинки, но его почему-то начало клонить в сон. Словно выстиранная в золотой воде одежда обладала расслабляющим эффектом. Эскулапы не отрицали, что золотые растения могут выделять легкое седативное, но только если прицельно валяться в стогу метелок и пихать в нос сосновые иголки. Впрочем, насчет стирки одежды в местных источниках эскулапы ничего не говорили. В основном, потому что никто не спрашивал. - Ого! Во дает! Присвистнувший Ахмеджи выдернул его из полудремы. Техники зашевелились, почистили экраны и оставили один, самый большой. Поликамеры успело занести чертовски далеко – за лес и за границы нейтральных территорий. Небольшой рой добрался до участка халик. Те встретились с яутами. Похоже, ставки были рядом, и клыкастые первым делом пошли резать элегантных соседей. - Никакого гуманизма! – возмутился Ахмеджи. – Как можно драться с такими крошками? - Как можно, как можно, – заворчали из угла. – Я б им еще и добавил! Нед-дотроги. - Лось, ты что ли? – притворно изумился Солоха. - Че? Какой Лось? - Сержант Рогачев, – с удовольствием сдал товарища Солоха. – Неоднократно клеился к халик и был так же неоднократно послан. - Синьор знает толк! – обрадовался невидимый техник. – Небось жопу бластером поджарило? Га! - За такие детали не скажу, – ухмыльнулся Солоха. - Гляньте че делают! – снова восхищенно присвистнул Ахмеджи. – От стервецы! От мне б так! Халик и яуты сошлись врукопашную. Видимо, и тем и другим был интерес не столько протестировать пушки да щиты, сколько почесать когти друг о друга. Всерьез брызгала зеленая кровь, летели радужные осколки сверхпрочной, казалось бы, брони. Восхищенные присвисты среди техников потихоньку смолкли, и установилась мертвая тишина, нарушаемая лишь гудением зарядной системы. - Что-то... разошлись ребята, – неуверенно заметил кто-то. – Может, того? Дать сигнал начальству? - Какому начальству, Рома, – Зельман покрутил пальцем у выбритого виска. – Совсем ку-ку? Наши мошки на чужой территории, вообще-то. Докладывать он собрался, курсант со взором горящим, бля. Ты тут обдрищешь всю нашу спелую малину. Рома выпятил челюсть. - И потом, не нашего ума дело, – продолжил Зельман. – Хочется звездорылым друг друга покрошить – та ради бога, кто мы такие, чтобы помешать смертоубийству? У нас тут демократия и равноправие. Хочешь – мальчиков, хочешь – девочек, хочешь – кого угодно кроши в капусту. Солоха представил, как старлей Зеленкова со зверским выражением мечтательности на лице крошит в капусту неизвестных мальчиков, одетых в форму военных сил Атланты. Мальчики крошились дисциплинированно и складывались в хрустальные салатницы, помеченные клеймом Медногорского завода. - Во-во, – неожиданно поддержал Ахмеджи, – пусть лупят друг друга нам на радость. Стеклянная жопа против ящеричьих яиц! Делаю ставку на яйца! - А вот я на стекложопу, – оживился Зельман. Техники зашумели, стремительно делясь на две группы. Солохин от участия в организованном безобразии воздержался. С инопланетчиками ни в чем нельзя быть уверенным, а второй потери финансов душонка сержанта Солохина могла и не перенести. На экране опять брызнуло осколками и зеленью. Халик и яут отскочили друг от друга и снова закружили. Манера боя у них была похожей – и тот, и другой использовали когти, но халик норовил еще и хлестануть плюмажем по глазам. Яут пару раз пытался поймать эту красоту, напоминая при этом кота. Но промахиваясь, вновь превращался в разъяренного лацертида. Поликамеры, словно приклеенные, зависли над местом сражения, и только иногда по экрану шла рябь, отображающая порывы ветра. Солоха придвинулся чуть ближе, инстинктивно прищуриваясь. Этот яут тоже был из белошкурых, но цвет глаз с такой высоты рассмотреть не удавалось. Вряд ли его знакомец мог промчать такое расстояние за короткое время. Яут вскинул голову. Солоха отшатнулся. Глаза у него были желтые, как полагается. Халик двинулся вперед, но яут поднял руку, и стеклозадый остановился. Плюмаж пошел волнами и изменил цвет на внимательно-зеленый. - Кажется, упс, – прокомментировал Рома. Яут дернул плечом. Короткий ствол, до сих пор явно мешавший ему в драке, шевельнулся. На конце вспыхнула искра. - Ложись! – гаркнул Солоха, опрокидываясь на спину и загораживая лицо локтем. Тишина, тишина... - Товарищ сержант, вы бы встали, – предложил незнакомый голос. – Это ж видеосигнал. Солоха убрал локоть, моргнул и снова заслонился. - Звиняйте, мужики, – нашел он силы на слова. – Привычка же. Стреляют – падай. - Бывает-бывает, - сочувственно покивал Зельман. – Ты, тащ сержант, сходил бы, м-м, до столовки, что ли. Там тебе Эмилио нальет успокоительного из запасов. Солохин сел, ни на кого не глядя поднялся, оправил форму и двинул к выходу. - До встречи, мужики, – бросил он. - Бывай, пехота! – жизнерадостно попрощался Рома. Субординации на Лизетте не было никакой. Солоха вышел за вечно распахнутую дверь, сделал пару шагов, и у него за спиной раздался ржач. Поганцы только что не катались, и судя по звукам лупили друг друга и метелки в восторге. Солоха плюнул под ноги и гордо двинулся к столовой. Он успел протащиться ровно сто метров, как на его пути возник Ким-Кимен. - Так-так, – изрек лейтенант. – Ну-ну, товарищ Солохин. Солоха заложил руки за спину, сцепил пальцы и упрямо выдвинул подбородок. Голову он инстинктивно наклонил, чтобы все-таки смотреть на Ким-Кимена не с высоты своего роста, а с полагающимся трепетом перед более старшим по званию. - Не надо на меня так наезжать экскаватором вашей челюсти, Солохин, – ехидно сказал лейтенант. – И что вы тут делаете, позволю себе спросить? Где ваше подразделение? - В лесу, тащ лейтенант! – пролаял Солоха. – Выполняет! Задание! По учебному! Бою! Ким-Кимен демонстративно прочистил ухо мизинцем, извлек из кармана ослепительно желтый платок и тщательно вытер палец. - Не понимаю, почему боеспособная единица находится в лагере, когда все на передовой, – сказал он в воздух. – Иначе как пр-реступной халатностью это и не назовешь. Саботаж! Солоха побагровел. Ким-Кимен вел себя как полная свинья. - Даже не представляю, как объяснить тот факт, – продолжил лейтенант, – что при наличии исправного, я повторяю, исправного трек-роллера "Дрозд" сержант Солохин бесцельно шляется по территории лагеря, словно в штаны наср-рал и не знает, где потихоньку переодеться! Солоха застыл, ошарашенный фекальными сравнениями, а потом до него начало медленно доходить. - И чего этот сержант ждет? – по-прежнему в воздух вопросил Ким-Кимен. - Това-арищ лейтенант! – просиял Солохин. - А ну марш р-работать, тунеядец! – заорал Ким-Кимен. - Так точно! – отчеканил Солоха, выпучив глаза. – Разрешите идти! - Бегом! Солоха развернулся на месте и рванул, словно ему в штаны налили напалма. Остаток дня Солоха провел в упоительном перемещении по территориям условного противника. Служебное рвение сержанта Солохина достигало таких величин, что он влез даже в заросли прицельно раскиданной паутины каспини и чуть не оставил там половину передовых механизмов "Дрозда". Выпутавшись чудом и с помощью такой-то матери, Солоха кавалерийским наскоком уничтожил вредную синт-растительность и помчался диверсантить дальше. Туча сопровождавших его поликамер постепенно редела, оставаясь на интересных позициях, и Солоха поминал техников в разных выражениях. Ключевым среди них было "выкусите", сопровождаемое богатыми нецензурными артиклями. Изведя запас батарейных накопителей до предупреждающих красных отметок, Солоха наконец-то угомонился. Мелькнула еще мысль вернуться через участок, где в них шмальнул голубоглазый поганец – не в бронетрусы же он спрятал "маргаритку" – но после некоторой борьбы с жаждой наживы рациональная часть сержантского мозга победила. Скорее всего, зломразный яут закопал дейзи-генератор так, чтобы любой сунувшийся в нычку был бы условно разделен на ручки, ножки и головогрудь. Других яутов за время променада Солоха так и не встретил. Видимо, забредший в их края мастер-диверсант действовал по собственной инициативе. Солоха вообще плохо представлял, как обстоят дела с иерархией у яутов. С виду казалось, что они должны только сраться и плеваться друг в друга регалиями. Кто за всю жизнь врагов убил больше, кому сколько конечностей отчекрыжило во славу Родины и так далее. Вечер застал Солоху в двух сотнях километров от базы. На счастье любого владельца "Дрозда", трек-роллер позволял неплохо устроиться в любой мерзкой обстановке. Климат Лизетты делал перспективу ночевки комфортной, словно выезд на шашлыки. Доложившись на базу, Солоха выпустил еще один рой поликамер, и на экране "Беркута" быстро нарисовалась упрощенная карта местности, насколько хватало дальности летучих крошек. Не тратя время на размышления, Солоха повернул к байраку. Тот прятался посреди полотна бесконечной степи, и манил пушистыми лапами сосен и особыми формами вездесущего черничника: тут кусты сплетались почти в настоящие деревья, и к золотому окрасу сосновых иголок щедро добавлялись серебристо-лиловые кроны. "Дрозд" лихо сполз по пологому, едва заметному уклону и нырнул между крепких изогнутых стволов. Пробравшись метров на сорок вглубь, Солоха тормознул роллер. Дальше начинались непроходимые кусты, да и попахивать начинало подозрительно сырым: за кустами явно скрывалось если не болото, то марь. Хоть и неглубокий, байрак все равно должен был стягивать всю окрестную влагу. Палить костров Солоха не стал. Ограничился термоблоком с установленной завесой, на котором устроил задницу. "Дрозд" стоял за спиной – черный и грозный, воплощающий военную силу. И все военные бюрократические колеса. Солоха протяжно вздохнул, развернул планшет и принялся составлять отчет, высунув язык от усердия. Все в армии должно было сопровождаться приказом, формуляром или описью. Для Лизетты действовали те же правила. А если что-то на Лизетте еще не было учтено и обвешано инвентарным номером – так это потому, что Гаспилс до него еще не добрался. Солоха готов был прозакладывать ведущую ось "Дрозда", что к концу учений инвентаризованы будут даже метелки, а Гаспилс потом не преминет стрясти какие-нибудь амортизационные компенсирующие зачисления на расход этих самых метелок, прочно внесенных в реестр сопроводительного имущества. За подписью полковника Ротманна. На глазок прикидывая километраж и расход заряда, Солоха одну за другой ставил галочки, сводя сальдо с бульдо, и пока баланс у него вырисовывался положительный. Количество посещенных объектов и нанесенного им ущерба превышало допустимые расходы. Расходы по затратам, расходы по нитратам... Солоха дернулся, понял, что безбожно клюет носом и выводит бесконечное "Аааааааа" в поле "особые заметки". Душераздирающе зевнув, он выделил ненужную строку, удалил одним махом, а заполненный формуляр бережно сохранил. Термоблок излучал приятное тепло, глаза слипались. Даже жрать не хотелось – видать, до сих пор усваивались энергобатончики. Напоследок, прежде чем вставать и тащить барахло в "Дрозда", Солоха взял планшет поудобнее, включил камеру, состроил в меру бравое и воинственное выражение лица – и щелкнул красивого себя на фоне диких джунглей. Вспышка сработала беззвучно, за спиной у Солохи треснуло, и он стремительно обернулся, машинально выхватывая оружие. Короткоствол жадно уставился прицелом в темноту. Планшет едва-едва проливал свет, и Солоха мысленно скрежетал зубами, что не додумался опустить визор перед съемкой. Никого в кущах сосен и черничника не было. Даже ветки не качались. Солоха повел плечами, сбрасывая неуютную скованность. Не убирая оружия, поднес руку к голове, опустил на глаза широкую полосу "Беркута" и щелчком пальцев задал сканирование. Машинка управилась быстро: никого. Лизетта по-прежнему не баловала разнообразием организмов крупнее бактерии. Для кого все эти кусты и ветки росли – непонятно. Термоблок Солоха поднимал все-таки одной рукой. Вторую держал наготове. Мало ли, может, у бактерий есть поганая привычка формировать гигантских пиявок-убийц, только и ждущих, когда же поналетят глупые и вкусные гуманоидные пришельцы с глупыми учениями. На бдительные мысли так никто и не отозвался. Солоха вместе с термоблоком впихнулся в нутро "Дрозда", плюнул на режим экономии и переставил интеллектуальные мощности машины на ведение боевого дозора. После чего, мигом успокоившись, провалился в сон. * * * - А мы их там р-раз, р-раз – и в распыл! Лось энергично жестикулировал. Кумыс взмыкивал и согласно кивал. Нижнюю челюсть сержанта держал смехотворный подвяз, заканчивающийся бантиком на макушке. Сначала Солоха долго катался от смеха, потом начал расспрашивать, но, получая только свирепое метание взглядов и бормотание о некоторых обстоятельствах, сдался. Ясно было лишь, что Кумыс намерен за подвязочку отомстить. Себя Леха берег, планируя сделать в вооруженных силах внушительную карьеру. Не торопясь, ступенечка за ступенечкой. Терять здоровье, болтаясь в самом низу социальной лестницы, он категорически не собирался. Лось тоже ничего вразумительного из приятеля вытрясти не сумел, махнул рукой и начал повествование о деятельности своего подразделения. Молоть языком он умел, и Солоха радостно воспользовался этим, чтобы не особо палиться достижениями собственного отряда. Обезглавленное подразделение Солохи в целом успешно шарахалось по лесу и даже умудрилось выйти на положенную точку, хоть и с опозданием в пару часов. Как потом объяснял Хапатов – в силу борьбы с природными факторами. Солоха на всякий случай всех обругал, но лютовать не стал. Сам-то хорош, облажался как по учебнику. - Сержант Кумысник нам тоже мог бы многое поведать, – закруглил свою речь Лось, – но ему в честном сражении под сопкой угодили в челюсть из чего-то мелкокалиберного. Кумыс возмущенно зафыркал, выплюнул очередную догрызаемую метелку и не выдержал – переключился на вокодер. - Сам ты пистон мелкокалиберный! – проскрежетал подхваченный датчиками давления голос. – Это кое с чьей бронированной лисьей задницы кусок чешуи откололся! Острая, сука! Лось потянулся и деловито постучал по перевязке. Кумыс пнул его в голень и отодвинулся, едва не свалившись с контейнера. Лось хищно пошевелил пальцами и скроил умильно-плотоядную рожу. Кумыс погрозил ему кулаком, вокодер разразился невнятными металлическими ругательствами. Лось похрустел костяшками и угомонился. - В общем командном зачете – второе место, – сообщил он. - У вас? – изумился Солоха. - У нас! – внес ясность Кумыс. – Этот полудурок где-то в хвосте болтается! - Еще б я за всякие презренные и не подкрепленные премиями места сражался, – отвесил губу Лось. – Хотя, что это мы все обо мне любимом? Вот Сереженька что нам расскажет? Сереженька захрипел не хуже травмированного Кумыса. Бойцы подразделения отжирались, Хапатов скакал вокруг "Бадика" в сопровождении неравнодушных техников, а преодолевший сопротивление флоры Муха радостно залег в лазарет, приговаривая о пользе кишечных отравлений. За травмы в ходе учений полагались пятипроцентные надбавки. А за первую тройку мест в зачете – пятнадцать процентов премирования. Как бы там Лось ни хорохорился, а Кумысу должен был завидовать страшно. - Не слышу, – хищно сказал Рогачев. - Че пристал, – забубнил Солоха. – Какое б место ни заняли, все наше! Еще три дня впереди! Глину месить задолбаешься еще! Лось пошевелил пальцами, и умный гель сполз ему на кисть. Солоха скривился, прекрасно понимая, что Лось сейчас прочесывает уже подготовленные и опубликованные рейтинги. - Ну не так все плохо для подорвавшихся на "маргаритке", – наконец изрек Рогачев. - Кстати, откуда такая мощная броня на "Гризли"? – заскрежетал Кумыс. - А что такое? - Сережа, ты совсем дебил? - Не совсем, – с достоинством уточнил Солоха. – Процентов на пятьдесят. По бабушке. Кумыс заржал. Механический ретранслятор превратил хохот в надрывные вопли гибнущей бронетехники, и Кумыс тут же поперхнулся. - Ой, – сказал Лось. – Ты, Лешенька, фауну не пугай, да? - Я что хотел сказать, – Кумыс осторожно посипел горлом. – С каких пор "Гризли" держит такую нагрузку? Не припоминаю. Расчетные таблицы, туда-сюда. - Так я тебе все и выложил, – уперся Солоха. – Че ты нудный такой? Кумыс наклонился, прищурил глаз и прицелился к одной из метелок. С усилием сорвал пушистый колосок и перевел все такой же прищуренный внимательный взгляд на товарища. Лось чуть ли не ушами зашевелил, демонстрируя заинтересованность. - Си-иро-ожа-а... – металлически протянул Кумыс. - Пора мне, – неубедительно зевнул Солоха. – Пойду, проведу с бойцами этот... вечер политидеологии... Лось напрягся, Кумыс сделал несколько угрожающих движений метелкой. Колосок зверски зашевелился. - Я капитану Артемьеву пожалуюсь, – пригрозил Солоха, одним глазом высматривая траекторию для отступления. Как назло, траектория не складывалась. Сержанты обосновались в тупичке за столовским комплексом. Несколько хозблоков образовывали удобную площадку. Сюда бегали смолить дурман-шашки рядовые, их гоняли сержанты, которые в свою очередь немедленно начинали злоупотреблять, пока до них не добирались лейтенанты, наверняка тоже имеющие чем нагрешить. Даже неубиваемые метелки тут слегка прижались к земле, не вынеся постоянных миграций. Солоха нервно поскреб за ухом. - Покайся, – посоветовал Лось. – Признавайся, что там был за член, так сказать, уравнения. Выход из тупичка был только один, чем пользовались все, имевшие целью поймать посетителей площадки с поличным. Можно было протиснуться и среди хозблоков, но такое удавалось только медикам да лейтенанту Ким-Кимену. Впрочем, последний на глаза никому и не попадался. Остальной боевой состав полностью отвечал нормативам: чем выше звание, тем шире плечи и пудовей кулаки. А кто не согласен с методикой наномашинных улучшений, тот пусть пишет рапорт. Его расстреляют без очереди. - Происки техников, – протянул Солоха, одновременно пытаясь тянуть время. Можно было попытаться сдриснуть по воздуху, используя синюю бочку из-под марголита, притулившуюся к стене хозблока. - Не, ну если техники... Лось опустил плечи, на лице у него явственно проступило разочарование. А потом он прыгнул с места. Спасли Солохина от неминуемой гибели десантники, ввалившиеся в тупичок кодлой на полдюжины рыл и изъявившие пожелание, чтобы сержанты немедленно свалили и перенесли БДСМ-отношения с метелками в другое место. Солоха, лишенный товарищами куртки и поддевки, выразил сквозь икоту искреннюю благодарность – от щекотки у него чуть не случился спазм. Про броню на "Гризли" он так и не раскололся. Сам от щекотки помирай, а подчиненных не сдавай. - И мойте руки перед сексом! – напутственно желал им в спины Ганс. - А после секса – головку и военбилет! – добавил еще кто-то, и десантники заржали на разные голоса. Солоха, путающийся в рукавах куртки и чинно-благородно подпираемый под бока, услышал, как защелкала и зашипела вскрываемая тара – и только тут до него доперло, что за перетянутые брикеты притащила воздушная братия. Но оборачиваться и напрашиваться на халявный солод было уже поздно. Пристроить задницы в очередной раз сержантам удалось на пригорке за площадкой построения. В остальных местах все было не так: то солнце в глаз, то капитаном Артемьевым попахивает. Пригорок же, несмотря на опасную близость к плацу, оказался дивно удобным. - Беспримерный героизм сержанта Солохина следует отметить отдельно, – философствовал Лось, вытянув ноги и шевеля носками ботинок. – В одиночку, будучи единожды убит метким выстрелом в жопу, сумел пройти реанимационные мероприятия и тут же выдвинулся на позиции. Что скажете, Алексей? - Молоток, – сдержанно булькнул Кумыс. – Броня системы "непиздин". - Хорошо быть великодушным, ныкаясь в бронетехнике, – состроил презрительную морду Солоха. – Ниче нигде не жмет, благодать так и льется. - Да пошел ты, Сереженька, – неожиданно обиделся Лось. Кумыс молча достал "колбаску армейскую". Внутри пластиковой кишки знакомо булькало. - Нехер на него спирт тратить, – склочно буркнул Рогачев. – Не заслужил! - Саня, ты чего? – всерьез удивился Солоха. Лось молчал, заложив руки за голову. Солоха покрутил запястьем, и мягкий браслет геля сдвинулся. Присосался к нейродатчику и тут же принялся засылать в мозг различные образы. Нужное нашлось быстро. В бою Лося героически прикрыл Лемехов, словивший учебный заряд прямо в голову. На практике башка Лемехова должна была расцвести как роза. В теории все обошлось легким заиканием и теперешней острой обидой Лося. - Ладно, был неправ, извиняй, – признал Солоха. – Лех, че ты там сосок крутишь, открывай уже, а? Десять минут спустя все трое умиротворенно разлеглись в метелках. Солоха занял позицию посередке и все-таки разродился рассказом о собственных путешествиях. Периодически, чувствуя, что его уносит в дебри преувеличений, он спохватывался и начинал превозносить пятое подразделение в целом. Послеполуденное солнце пригревало все сильнее, золотистая дымка накатывала сонной пеленой, и вскоре язык у Солохи начал заплетаться. - А, короче, я вон на планшет поскидывал самое интересное, – сдался он. – Вон, кому чешется глянуть... - Ты давай не отлынивай, в руках держи, – велел Лось. - Силушка могучая, – не совсем понятно высказался Кумыс, мусоля колосок, и заскрежетал. – Бгтрская! Солоха превозмог и удержал планшет на вытянутых руках. Визор, опущенный на нос, помогал корректировать цветопередачу. Солоха лениво пролистал невеликую выжимку фотографий. Лось пару раз присвистнул, Кумыс сильно заинтересовался паутинными ловушками и секунд тридцать разглядывал со всех ракурсов. Потом удовлетворенно изрек "Ага" и щелкнул вокодером. - Ну а вот тут последний снимок, это я родителям... Ой, блядь... - Во даешь, капитан дальней разведки, – с дикими скрипами захихикал Кумыс. – Орел! Лось тоже гыкал и хмыкал, но без вразумительных реплик. Солоха рассматривал снимок, а по загривку у него бегали мурашки. В ночной темноте на фоне стены черничника за спиной у гордого донельзя сержанта Солохина белой глыбой маячил голубоглазый яут. * * * - ...Подумайте, какая мстительная свинья, – рассуждал Лось, высунув ноги в окошко "Дозора". – Небось тащился за тобой с самого места убиения! Вынюхивал! - Че ему вынюхивать-то, – с досадой сказал Солоха, ковыряясь за ухом. – Блин, хрень несешь, Саня. - Че-че, – передразнил Лось. – Не "че", а "кого"! Тащился и вынюхивал сержанта Солохина. Обдумывал, как побольнее тяпнуть в отместку. Придет беленький волчок и укусит за бочок! - Натурпродукт, – согласился Кумыс. Из-за челюстных проблем реплики он подавал короткие и потому особенно язвительные. Солоха засопел, шумно выдохнул и сплюнул через опущенное стекло. Пару часов назад захорошевших сержантов изловил Ким-Кимен. Прочел нравоучительную лекцию о роли алкоголя в сокращении срока службы печенок и селезенок, взывал к совести и грозил расстрелом. В итоге, поорав, приказал тащить службу в ночное по периметру. Лось сделал попытку заблеять, что вверенное ему подразделение одинокой ночи не переживет, на что Ким-Кимен заверил его в своей полной компетентности по высиживанию цыплят, ягнят и прочих сосунков, оторванных от мамкиной сиськи. Ночи на Лизетте были хоть и прохладные, но красивые. Солоха из вредности выкрутил обогрев "Дозора" на всю катушку, распахнул окна, и машина с полным зарядом батарей перла по периметру, как полыхающая термоустановка. Повлиять на курс особо не получалось – Ким-Кимен своим ключом запретил уходить в сторону. БРМ рыскал в пределах заданной линии плюс-минус полкилометра отклонения в каждую сторону. Из той же вредности Солоха пометил красными лычками холмики да овражки, чтобы заставить машину попетлять. Все равно до утра возвратиться на базу не вышло бы. Передатчик мигнул и тихонько запиликал. Солоха проклял себя за настойчивые воспоминания о лейтенанте: тот явился немедленно, словно рекламный баннер. - Хомяк-два на связи, – тоскливо сказал он. - Солохин, вы, надеюсь, в четвертом квадранте? – без предисловий осведомился Ким-Кимен. – Не пытаетесь дурить самую совершенную систему обратной связи? - Так точно! – гаркнул Солоха. Лось поскреб щеку и вытащил ногу из окна. - Я тут вам сейчас подкину один интересный момент, – недовольно буркнул лейтенант. – Суть задания: добраться до означенной точки и вступить в контакт с... В общем, кто там будет, с теми и вступите. - А что случилось, товарищ лейтенант? – осторожно поинтересовался Лось. - Мероприятие, – с величайшим отвращением выговорил Ким-Кимен. – Нас пригласили на мероприятие. Но поскольку все в высшем руководящем составе у нас люди занятые... - И предпочитают бухать у себя... – едва слышно добавил Лось. - Поэтому мы отправим самых бесполезных, – торжествующе подытожил Ким-Кимен. – Так что живо упали и полетели! Аккуратно подъехать, ни во что не вляпываться, честь сводного девятого батальона имени Фуке де Бель-Ильб Шарль-Луи-Огюста не позорить! - Е-есть, – с унынием протянул Солоха. - А будете блудить – пущу ракету! Отбой. - Отбой. На путевом роутере уже светилась точка новой развертки. Солоха пару секунд смотрел на нее, а потом с тяжелым вздохом крутанул трекбол. Роутер сбросил прежний маршрут, слопал новый, и автоматически включившийся автопилот развернул "Дозор" в новом направлении. Солоха заложил руки за голову. - Тоска зеленая... - Леху вперед пустим, – сказал Лось. – Как травмированного и оттого заслуживающего всяческих льгот. Кумыс негодующе захрипел со своего места. - Положит беретик перед собой и будет просить милостыню, – Лось скосил глаз в сторону хрипов. – А если в беретик поставить терминальчик, то еще и безнал... Ау! Кумыс треснул его по затылку. БРМ успешно преодолел цепь низких хребтов, похожих на отвалы пород – едва по пояс человеку, пологих, давно поросших метелками – и внезапно оказался на верхотуре. Перед экипажем расстилалась долина, аккуратно уложенная блюдечком в низине. - Мгм! – встрепенулся Кумыс, выплевывая метелку. – Глнт! Вокодер заикался, не дотягиваясь до станции, поэтому Леха преимущественно перешел на обычную речь. - Эге! – Лось привстал с места. – Че это там? Собрание секты свидетелей Гагарина? Что творится-то, братия? Солоха вцепился в контуры управления и яростно зашуровал комбинациями срочных запросов. Ким-Кимен хоть и вредный был, но не до идиотизма. Само собой, в экстренном случае управление "Дозором" переходило в руки экипажа. - Не то чтобы я чего-то опасался, – возвестил Солоха, получив обратно власть, – но я бы приготовился! Лось схватился за бинокль и припал к нему со страстью ревнивого мужа, пытающегося выследить происходящее в шкафу родной спальни. Кумыс с чопорным видом извлек прицел с нейроинтерфейсом и двумя пальцами поднес к глазу, дисциплинированно зажмурив второй. Солоха презрительно хмыкнул и включил экраны дальнего обзора. Внизу под нежно-перламутровым куполом защитного поля, отсекавшим звуки, бурлила натуральная инопланетная сходка. - Так жить нельзя! – возмутился Лось. - Гхрым, – проявил солидарность Кумыс. - Серега! Вези нас туда немедленно, ведьма! Солоха замахнулся, но Лось змеиным движением подался назад и выставил блок, не выпуская бинокля. - Гхум, – деликатно вмешался Кумыс. - Молчи, страдалец, – драматически сказал Лось. – Там вот-вот начнут жарить шашлыки. Попрошу заметить – без нас! Че ж так поздно Кимыч очнулся! - Отдай бинокль, змеюка, – Солоха потянулся, но Лось отмахнулся вновь. – А ну! - Гхр-рм! – напомнил о себе Кумыс. - Тихо! – хором рявкнули оба. - Пдрс! - Что? Лось наконец-то убрал бинокль, Солоха отстал от него, а Кумыс замахал руками, показывая на "короткий" радар. - Ой-ёй, – резюмировал Лось. - Пидорасы! – отчетливо повторил Кумыс. Солоха откашлялся, откашлялся еще раз и не нашелся, что сказать. От союзного мероприятия отделился маркер и решительно направлялся к ним. Экраны уже зацепили видео и вовсю калибровали настройки. Секунда, две, три – и на экране появился халик. Плюмаж колыхался в ночном воздухе, распространяя нежное перламутровое сияние. За ним тянулась дымка еще метра на два. Солоха на пару секунд утратил здравомыслие и полностью посвятил себя рассматриванию этого восхитительного плюмажа. Рука сама собой полезла за ухо. Поймав себя на этом, Солоха встряхнулся и сосредоточился. Приятели попрятали средства подглядывания и тоже малость напряглись. Халик остановился за два метра. Солоха подумал и выбрался наружу, стараясь сдерживаться в движениях. По сравнению с ним халик выглядел чрезмерно хрупким. - Приветствие, – плюмаж колыхнулся. - Здравствуйте и вам, светлодорогий, – расшаркался Солоха. Следом выбрались Лось с Кумысом. Леха нервно поправлял бантик, точно феромоновый значок перед свиданием. - Можно ли оное узнать причину их посещения? - Приглашение получили, – честно выложил Солоха, судорожно пытаясь разобраться в местоимениях, используемых халик, – Вот только что нам это самое. Выслали. - Их не собирались нарушать границы? – уточнил халик. - Ни в коем случае! - Мы хотим в гости, – нагло сказал Лось. Кумыс начал что-то выкашливать, но Солоха наступил ему на ногу. Леха икнул и замолчал. - Приглашенное можно озвучить по идентификаторам? - Так точно! – вполголоса заорал Лось. – Сержант Александр Рогачев к вашим услугам! - Сержант... почетный носитель рогов? Солоха с превеликим трудом сдержал нормальное выражение лица. Травмированный Кумыс истерически заикал и натянул повязку по самые ноздри. Лось побагровел, но приятно улыбнулся. - Да как вам будет угодно! - Сергей Солохин, – отрекомендовался Солоха. – А это Алексей Кумысник. Только он говорит плохо. Травма. Плюмаж пошел волнами, слегка заискрил – и удовлетворенно лег. - Оное фиксирует идентификаторы. Посещение открыто! Оружие нет, веселье и питие да. Солоха напряг мозг, соображая, можно ли признаваться, что оружия у них нет вообще: Ким-Кимен изъял все мало-мальски пригодное для нанесения увечий союзникам или самому себе. - Да! – с еще большим жаром и еще более придушенно завопил Лось. – Оружие нихт... тьфу, никакого оружия! Только мирные отношения! - Сношн, – буркнул Кумыс, явно имея в виду нечто ниже пояса. Жажда сношения читалась на физиономии Лося, а вот на физиономии халик прочитать что-то было сложно. Хотя бы потому, что физиономии, как и головы, у халик не имелось. Роскошный плюмаж рос прямо из округлых изящных плеч. Не особо умные люди, не видавшие халик вблизи, обзывались морковками, но Солоха готов был поставить на кон весь остаток жалованья, что при личной встрече с "морковкой" такой остроумец забыл бы, как его вообще зовут. Уж очень халик были красивые, и хрен с ней с головой. - Теперь следуйте за оное, – радушно пропел халик и развернулся. Плюмаж оставил в воздухе нежный след. Солоха подавил судорогу в пальцах, требующую схватиться за этот перламутровый воздух, и переглянулся с остальными. - А машина? – подал голос Лось. – Ее можно взять? А то если здесь бросим – нам головы оторвут! - У них же голов нет, – механическим шепотом напомнил Кумыс. Халик обернулся, и Кумыс резко натянул повязку еще повыше. Бантик поехал вбок. - С условием, – прошелестел гипнотический веер. – Необходимо зарегистрировать их присутствие на нашей территории. - А что нужно? – бодро поинтересовался Лось. Халик развернулся полностью и взялся наматывать прядку на когтистый палец. Явно раздумывал, что можно взять с посторонних в качестве арендной платы за стоянку. Наконец плечи поднялись и опустились. - Честное слово? – предположил халик. - Клянусь! – объявил Рогачев. – Но в чем? - Не заводить на общее территории, – определился халик. - То есть мы доедем, а потом выключимся, – определился Лось. – Все верно? Плюмаж одобрительно заплескался в воздухе, порождая у Солохи приятное головокружение сродни приходу от дурман-шашки. Лось счастливо хрюкнул, и даже Кумыс изменил выражение физиономии с каменно-нейтрального на блаженное. - Может, подвезти? – с невероятной галантностью предложил Лось. Халик шагнул ближе и явственно обратил органы восприятия на "Дозор". Плюмаж колыхнулся снова, халик неуловимо для взгляда переместился – и запрыгнул на капот. Машина даже не дрогнула, словно халик ничего не весил. Сержанты, толкаясь на ходу и пыхтя от восторга, ринулись по местам. Собрав в кулак остатки мозгов, Солоха поколдовал над настройками "Дозора", и в черный ящик пошла запись о прерывании маршрута с пометкой "внезапная производственная необходимость". Зельман потом наверняка должен будет орать как потерпевший, но Лось пообещал подсобить и выдать ему отобранную у своих сивуху, что они умудрялись гнать в сговоре с бригадой Эмилио из картофельных остатков. - Нет, вы гляньте! – восхищался Кумыс, размахивая метелкой. – Вы на это гляньте! Он ослабил бантик и говорил уже совсем внятно. На улучшенных телах электросетка-восстановитель работала куда быстрее. - Я и так гляжу и капаю слюнями, – отозвался Лось. Солоха, перед которым на капоте красовалась задница халик, отозвался невразумительным мычанием. - Дурак ты, Лось, и мышление у тебя квадратно-гнездовое, – вздохнул Кумыс. – Уй! Мученическое выражение лица показало, что трепаться вовсю ему еще не стоит. "Дозор" беззвучно прокатился сквозь преграду, и в окна тут же пахнуло горячим воздухом, со всех сторон обрушился мерный рокот. Солоха от неожиданности передернулся. Халик легко вскочил на капоте и развернулся, указывая рукой и плюмажем направление. Солоха послушно повернул джойстики, БРМ проехал по неубиваемым метелкам, добрался до стойбища других тяжелых машин, и Солоха пристроил его с краю. Прямо возле... - О, блд, и эт'тут, – сквозь зубы процедил Кумыс. Тяжеленный приземистый БТК "Гарц" напоминал своих хозяев. Литая броня, хищные обводы и четыре сложенных то ли манипулятора, то ли каких-нибудь термоядерных огнемета. - Добро пожаловать! – халик соскочил с капота. – Я-общее проводим объединение и обмен опытом по окончания первого дня совместных трудов. Не стесняйтесь! Солоха распахнул дверь и вывалился в густой воздух, наполненный запахами самых разных существ: резкие лимонные запахи самих халик, болотная сырость аместов, ворох прочих слабо различимых оттенков и, наконец, кисловатый, отчетливо уловимый душок яутов. - Следуйте за оное, – пропел халик. – Оное провожание их до главного ристалища, а потом каждое находит развлечения. - Это мы можем, – с энтузиазмом сказал Лось. – А у вас там реально нальют? - Общие коммерческие правила, – хитро чирикнул халик и словно подмигнул плюмажем. Сержанты хором застонали. Интерстелларных кредитов у каждого было не так-то и много. Несмотря на финансовые ограничения, все складывалось неплохо. В шумной толпе, толкущейся вокруг названного ристалища – хотя никто там не сражался – люди растворились, как специи в остром супе. Кумыс, вытащивший из-под сидений вечный запас тушенки, сноровисто вскрыл банки и раздал точево с видом шеф-повара. Три бутылочки, снабженные пометками "для мытья рук", оказались полны божественной жидкости с формулой любимого в частях спирта. А кредитов хватило еще и выбрать у камеры Креманца режим "закусь". Хитрый аппарат поднапрягся и выдал подходящее для людей питание. Подобравшийся следом баскиец долго зависал у пульта управления, видимо, с трудом ориентируясь на жесткой клавиатуре вместо привычных гелевых, но наконец что-то выбрал, и камера свалила ему в подставленные пальцы-лепестки нечто дико похожее на навоз. Только запах немного отличался. Как будто не просто насрали, а насрали под ландышем. Сержанты поспешили ретироваться. - По идее, тут должны что-нибудь продавать, – рассуждал Кумыс. Невнятность речи совсем пропала, и он стащил повязку, соорудив из нее элегантный шейный платок. Метелка дергалась в крепких зубах. – Ну, что-нибудь такое... – покрутил он пальцами. – Понимаете, когда куча инопланетчиков собирается в одном месте, просто обязана цвести черная торговля! - Не знаю, что может торкнуть одинаково такую кучу народа, – скептически сказал Лось и опять булькнул спирту в высоченный витой кристалл, выданный вторым заходом к камере Креманца. – Хотя, конечно, вот эта нейтральная хрень вроде много кому подходит. Солоха все это время пытался обмениваться дружелюбными взглядами с каспини, похожим на симпатичную, хоть и чешуйчатую местами лису. Каспини вдумчиво моргал оранжевыми очами и шурудил длинным языком в собственном кристалле. Потом решительно поднялся с загадочной коробки – такими тут все было уставлено – и зашуршал между метелок к почтенному собранию. Солоха схватился за ухо, лягнул Леху, затеявшего длинный рассказ о дейтериевой воде, и радостно замахал инопланетчику. В конце концов, было бы тупо провести целый вечер и ни разу не пообщаться с теми, с кем так бодро обмениваешься ракетными выстрелами в задницу. - Приятного вечера! – объявил каспини. – Мы с вами встречались в секторе учений у белой горы? Кумыс поперхнулся и поправил повязку. - Я там не был, здрасьте, – отрапортовал Лось. - Я тем более, – качнул головой Солоха. - Мне кажется, я узнаю чью-то ауру, – бесцеремонно сказал каспини. – В прошлый раз она была окрашена яростью и болезненностью. - Ну еще бы! – стартовал Кумыс, выплевывая метелку. – Мне ваш прыгун в челюсть пластиной зарядил! - Ах да! – расцвел каспини, развернув переливчатые вееры слуховых перепонок. – Очень приятно встретить вас снова! Вы уже целы и восстановлены? - И жажду реванша, – заявил Кумыс. – В следующий раз я этой блохе ноги поотрываю! Надеюсь, вы не поставили ему кусок брони на место? Я его запомнил только по плеши на жопе! Каспини мигнул оранжевым и закудахтал. Переводчик исправно отозвался раскатами хохота. Но поскольку интонации модулировать не умел, получилось так, будто обретший мстительное сознание искусственный разум только что сжег пару городов-миллиардников. - Пройдемте же и предадимся порочным социальным связям! – внезапно объявил каспини, перебив собственное кудахтанье. - Это как? – осведомился Лось. Солоха неожиданно понял, что отмалчивается как боевой дрон "Буратино". И, видимо, выглядит как бесплатное туповатое приложение к буйной энергии Рогачева и умеренной интересности Лехи. - Да, и с кем? – тут же поддержал он. - Это значит, что мы пойдем и будем всем надоедать, – деловито пояснил каспини. – Мое любимое занятие.