Десятый проходит над радугой

Над степью медленно вращался гигантский водоворот. Метелки двигались, как рыбы, то и дело меняя направление, и монструозная стая вспыхивала под солнцем. Солоха невольно прикрыл глаза рукой. Мозг пасовал, отказывался разом охватывать такую численность, и вместо этого подсовывал помехи зрения. Солоха зажмурился и потряс головой. Зеленые пятна медленно истончились до ниточек. Он открыл глаза и снова посмотрел на стаю. - Самое главное – жрут ли они вкусных белковых хомо сапиенсов? – прохрипел Лось. - Или, может, откладывают в них споры! – так же хрипло поддержал Кумыс снизу. - Леха! – заорал Солоха. – Не отделяйся от коллектива! Стой там! Мы щас! Яуты успели отойти на добрых полсотни метров и явно поворачивали к месту, где все началось. Урахил висел между ними, как искусно выполненное чучело. Спотыкаясь и оскальзываясь, дуэт спустился, и все трое остановились на границе валунов и крупного известнякового песка. - Так, ну посмотрим, будут ли жрать их, – сказал Кумыс, трогая разбитое колено. – У кого-нибудь бинты есть? Вдруг запах почуют... - Трусы сними и бинтуйся, – посоветовал Лось. – Тем более, не будешь от коллектива отбиваться, как верно подметил сержант Солохин. - А твои-то где? Кумыс и впрямь начал стягивать плавки. - Будем надеяться, что они – единственная жертва этого светопреставления, – вздохнул Лось. – Кстати, а шмотье-то как, не сгорело? - Сосны не сгорели, а синтапреновое шмотье почему-то должно сгореть? - Да кто ж его знает... Лось почти висел на Солохе, спина от этого болела, и хотелось послать Рогачева к чертям, но Солоха сдерживался. Впереди было еще занимательное путешествие на родную базу, и при одной мысли об этом начинало нехорошо сводить живот. Ведь там не было спасительных озер... Солоха опять потряс головой и поскреб за ухом. Коричневые нити в поле зрения испугались и наполовину исчезли. Маленькая победа подарила некоторое облегчение. - Двинули, – скомандовал Кумыс, покончив с перетяжкой колена. – Я щупач, с вас разведка. - Жаль, поддержки из меня не выйдет, – вздохнул Лось. - Ну почему же, – не смог удержаться Солоха, делая первый аккуратный шаг. – Если что, мы смело оставим тебя на съедение. Лось беззлобно заворчал и боднул его в ухо. Яуты порядком их опередили, и пока хромающая троица добралась до бережка, успели явиться обратно вместе со своей броней. Стороны разошлись, как две эскадры. Обмундирование нашлось не сразу – потоком его снесло в расщелины, и пришлось побродить между валунов. Лось оклемался, принимал живейшее участие и даже пытался торговать найденным левым носком сорок третьего размера. Солоха то и дело косился на круговерть. Мерещилось, что взлетевшие метелки обязательно должны жужжать, но двигались они беззвучно, и производимый шум больше походил на движение ветра. Солоха то и дело напрягал слух, пытаясь различить угрожающие ноты или хотя бы изменение тональности. Почему-то казалось, что спасаться от толпы растений, переквалифицировавшихся в насекомых, тоже придется в воде. - Я не слышу криков, поэтому предлагаю топать за клыкастыми, – резюмировал Кумыс, затягивая ремень потуже. – К тому же они поперли в сторону нашей техники, и кто знает, не попытаются ли они на ней сбежать... Хотя нет, не попытаются. - Это почему же? - Я оттуда свечи выкрутил, – сказал Кумыс и куснул себя за ноготь. Лось восхищенно показал большой палец, застегнулся под горло и расправил погоны. Солоха крутил в пальцах обручи усилков, вытряхнутых из одежды. Материал сделался матовым, а поднеся его к глазам Солоха обнаружил, что поверхность источена крошечными дырочками, будто на гарнитуру напали орды москитов-технофилов. - Так, что у нас тут, пластмасса, – пробормотал он. – Вот, значит, пластмассе конец и настал. - Че говоришь? – Лось приложил ладонь к уху. - Говорю, что бы это ни была за хрень, она, кажется, пластмассу почекрыжила. Кумыс с Лосем тут же похлопали себя по бокам, изыскивая пластмассовые детали. Лось с тревожным возгласом достал раритетную пластмассовую зажигалку, повертел перед носом и выдохнул. - Не, Серый, это ты сказанул. Цела, красоточка моя! - Ну, хер его знает, я в сортах пластика не разбираюсь. Айда? Лось гмыкнул и выдвинулся в авангард. Солоха жестами показал Кумысу, чтобы тот присматривал за отважным сержантом, а сам принялся складывать обручи и запихивать в карман. Во-первых, мусорить на чужой планете, хоть и такой подлой, было некрасиво. Во-вторых, могло пригодиться для исследований. Кумыс потряс портсигар, с торжествующим возгласом раскрыл его и достал очередной леденец. Даже на расстоянии Солоха учуял тошнотворный синтетический аромат зеленого яблока. Сто метров до "Дозора" ощущались тремя километрами. Солоха как на иголках посматривал вверх. Едва они отошли от озер, солнечное сияние исчезло, застланное пушистыми телами. Ниже пяти метров экс-метелки не опускались, но жути это не убавляло. Так и мерещилось, что сейчас бесшумное коловращение разом опустится к земле, накроет пушистым одеялом, остановит дыхание, а следом и кровь высосет. - Вот потому тут и нет животных, – не удержался Солоха. – Пожрали всех! - "Шмеля" бы сюда, – согласился Лось. – Наш ответ местным мохнопузам! Десантный огнемет в обвесе из трех сменных контейнеров оказался бы как нельзя кстати. Хватило бы примерно на половину обозреваемого пространства. - Под ноги смотрите, – бурчал Кумыс. – Метелки улетели, а корешки остались. Может, они тоже автономно существуют. - Ни одного не вижу, – тут же забухтел Лось. – Вижу только, что прямо по курсу какие-то смутно знакомые инопланетные рожи трутся возле нашего автотранспортного средства. Че им там, хирургический отсек что ли? - Хоть бы побольше сострадания к партнеру проявил, – сказал Кумыс таким тоном, что не хватало только оттопыренного мизинца. - Я с ним спал, а не собирался строить семейное гнездо, – отрезал Лось. – Если кто-то решил помереть по личным причинам, то меня в это впутывать не надо. - Молоток, – хмыкнул Солоха. - Лось – безжалостное животное, – ехидно добавил Кумыс. Яуты расположились возле "Дозора". Маскировочную сетку содрало и зашвырнуло неизвестно куда, но умная машина сама заякорилась, опустившись в грунт так, что ободов не было видно. Двое клыкастых сидели на корточках, а Урахила почти уложили, прислонив к кузову. Длинные вытянутые ноги лежали неподвижно, как бревна, тяжелая башка свесилась набок, и хищная рожа приобрела совершенно дебильное выражение. Из-за кружащих метелок свет прерывисто падал пятнами, и Солохе упорно казалось, что клыкастый пускает слюну из открытой пасти. Ни слова ни говоря, Кумыс повернул налево и начал обход машины. Лось повторил маневр, но зашел с правой стороны. Солоха остановился перед делегатами. - Это – наше, – он потыкал пальцем и похлопал себя по груди ладонью. – Ваше – где? Ваш транспорт? Он указал на яута и попытался обрисовать руками силуэт "Гарца". Симбарши одарил его ничего не выражающим взглядом, Касаюрк пошевелил клыками, но промолчал. - Тьфу, блядь, контакты третьего рода, – не выдержал Солоха и тут же опасливо поглядел вверх. – На чем-то же вы сюда припиздыкали, не пешком же бежали! Касаюрк гулко вздохнул и медленно поднялся. За "Дозором" приглушенно дискутировали: Кумыс обнаружил, что один из зацепов не выдержал, и его разворотило, а значит, "Дозор" лишился части маневренности. Касаюрк тоже бросил взгляд вверх, а потом поманил Солоху пальцем. Развернулся и двинулся в сосновую рощу. Солоха тоже вздохнул, подтянул ремень и потопал следом. Сосновые иголки мягко шуршали под ногами, на белую фигуру яута ложились тени и золотые блики, и из-за этого казалось, что они идут под водой. Даже шум был подходящий – потусторонний, колышущийся вместе с разворотами метелок. Касаюрк обогнул внушительный бурелом и остановился. Солоха догнал его в два шага, встал рядом и невольно поскреб за ухом. Касаюрк опять шумно вздохнул. Клыкастые прибыли на легкой технике вроде бронескутеров. Три машины на подушках воздушного скольжения, красивые и эффектные, глубоко ушли в грязь. Кажется, недавно это была поляна черничника, но теперь она превратилась во вздыбленное месиво из почвы, торфа, корней сосен и почему-то не взлетевших метелок. Золотые колоски запутались в хищных фиолетовых плетях, будто черничник ловил их на взлете. Пушистые тельца превратились в мокрые комочки. Солоха на пару секунд почувствовал иррациональную жалость, а потом его разобрала досада. Скутеры не только опрокинулись и завязли, но еще и получили нехилые повреждения от корней деревьев. Яуты вряд ли были идиотами, специально запихавшими технику в хитросплетения мощных древесных арок, следовательно, вся херня произошла в момент прохождения неизвестного явления. На ум все больше лезло научное выражение "пассионарный фронт", носившее зловещий оттенок грядущих неприятностей. Сначала взлетели метелки и обезумели кусты с деревьями. А дальше что? Касаюрк взял его за локоть и потащил за собой. - Эй, эй, я в грязь не полезу! Оставь, мы вас подвезем! Касаюрк всхрапнул, замотал башкой и настойчиво ткнул в болото. - А вдруг засосет? – попытался воззвать к его разуму Солоха. – Это же как сортир! Прежде, чем куда-то шагнуть или прыгнуть, десантнику надо думать! Яут был настойчив, как бульдозер. Матерясь сквозь зубы, Солоха последовал за ним, надеясь, что белошкурому не снесло крышу от огорчения, и он не попытается утопиться сам и прихватить свидетелей. Пятнадцать минут спустя на краю болота образовался аккуратный склад батарей. Едва до Солохи дошло, что яут снимает с техники полезные универсальные элементы, он взялся помогать с таким энтузиазмом, что угваздался по уши. Впрочем, почесать за ними он тоже успевал. Сняв все доступные батареи, Касаюрк попытался залезть глубже, но скутеры зашевелились и на глазах ушли еще глубже. Шипя, как дикий кот, яут спешно отступил, но, несмотря на прыть, ему пришлось хвататься за ствол одной из поваленных сосенок, который Солоха именно на такой случай заранее подтащил к краю. - Ну все, – отдуваясь и стирая с себя грязь сказал Солоха. – Жаль, что переводчиков у вас не водится. Касаюрк неожиданно громко щелкнул, будто хмыкнул, полез под броню, тоже приобретшую маскировочный грязевой цвет, и достал лаково поблескивающий кубик. Поднес его к батарее, сильно тряхнул и сдавил пальцами. - Что это? Кубик защелкал. Касаюрк защелкал в ответ. - Нашел преобразователь сигнала. Нужно держать рядом, большое расстояние не слышит. - Ну хоть какая-то коммуникация, – разулыбался Солоха. – Эй, это точно были батареи? Не какая-нибудь... памятная оружейная свалка? - Батареи, батареи, Сиэрженька, – зафыркал Касаюрк. – Бери груз, мы возвращаемся. - Хорошо-хорошо, – махнул рукой Солоха. – Ну, взяли... Иэх! Метелки проявили к батареям повышенный интерес. Солоха матерился и инстинктивно пригибался, когда над ним пролетала стайка пушистых паразитов. Касаюрк снял с пояса какое-то оружие и то и дело помахивал им над собой, иногда милостиво проходясь над головой сержанта. Метелки прыскали в стороны, но потом возвращались. - Химию они, что ли, чуют, – недовольно пыхтел Солоха. – Аэродебильные войска! Слышь, Касаюрк, может, у вас тут радиация какая-то? Они, батареи эти, излучают? - Нет, – проворчал яут, снова разгоняя стайку. – Стандартные накопительные элементы по утвержденному образцу. Стой! Солоха тормознул. Касаюрк опустил свои батареи и присел рядом на корточки. Солоха тоже опустил груз и всмотрелся. На выводном контакте золотилась метелка. Касаюрк протянул к ней палец. Ворсинки нервно шевелились, метелка становилась все больше и пушистее. - Не надо, – предупредил Солоха. Касаюрк дотронулся до метелки. Надутый колосок взорвался с легким хлопком. Пыльца взвилась в воздух, между золотыми искрами скакнула голубая, и на миг запахло озоном. - Простой опыт, – заключил Касаюрк. – Теперь все ясно. Поторопимся. Поднялся, взваливая на себя батареи, и Солохе пришлось повторить за ним. - А прививки ты делаешь, когда клещевой энцефалит укусит? – не удержался он. - Хрмф! - Надо их в фольгу завернуть, – вздохнул Солоха. – Защищает от лучей смерти, любопытных соседей и зомбирующих инфопередач. - Аха? Это что, юмор? - Он самый. Касаюрк неожиданно гулко заухал на зависть любому филину. Лесок кончился, началась опушка. Солоха опасливо покосился на водоворот. - Ага! – издали заорал Лось. – Значит, пока товарищи корячатся с ремонтом, он... а че это? - Батареи! – так же громко ответил Солоха, снова кося вверх. – Давайте их быстрее в кузов пихнем, а то эти гады на заряд покушаются! - Я так понимаю, своего грузовичка у клыкастых больше нет? – уточнил Кумыс, выныривая из открытого люка техобслуживания. Найденная сетка РЭВБ валялась на капоте. Собственные батареи "Дозора" лежали кучей у правого зацепа и внимания метелок не привлекали. Солоха ускорил шаг. - У нас его и не было, – сказал Симбарши. – Был легкий транспорт. Сержанты дружно покосились на кубик усилка, который Касаюрк демонстративно держал в пальцах. - В каком смысле покушаются на заряд? – уточнил Лось. - В прямом! Сетку разворачивайте! – рявкнул Солоха. - Златопушистые реагируют на заряд батареи, – разъяснил Касаюрк. - А вы новые раздобыли? – оживился Кумыс и потер чернющий от смазки кончик носа. – Наши-то, между прочим, все пустые! И лапу разворотило! Я пришел – а оно все так и было! Лось схватился за сетку и дернул. Симбарши подхватил падающие складки, Кумыс присоединился, и пять секунд спустя золотая сеть накрыла транспорт. Солоха с облегчением нырнул под защиту передовых технологий. Касаюрк сбросил батареи и ногой задвинул их под трепыхающийся на ветру край. - И связи все нет, – Лось похлопал БРМ по кузову. – Я проверил. Пихая пакеты в опустевшие гнезда, Солоха все поглядывал вверх, ожидая нападения. - Вы, мужики, что-нибудь об этих тварях знаете? – осведомился снаружи Кумыс. - А о том свинстве, что нас едва не зажарило? - добавил Лось. Солоха запихал последнюю батарею и обернулся. Касаюрк качнул головой. Симбарши тяжело вздохнул и пощелкал пальцами. - Последние... – перевод запнулся, – сто лет – точно не слышал. - А кто слышал? – патетически поинтересовался Лось. - Может быть, он, – яут ткнул в болезного товарища. – Живет дольше меня, летал больше. Лось открыл рот, прижал палец к кончику носа, поморгал и закрыл рот. Кумыс вцепился в ноготь большого пальца и начал его глодать. - Этих не знаем, – заключил Симбарши. – Но форма жизни не уникальная. Можно предсказывать их поведение. - Например, они потребляют очищенную энергию, – добавил Касаюрк, методично сковыривая когтем подсохшую грязь с наруча. – А мы им не так интересны. Поэтому за шкуры не бойтесь, но закройте источники тщательно. - А у вас батареи почему целенькие? – тут же прицепился Лось. - Их скутеры утонули в болоте, – разъяснил Солоха. – Считай, как мы, отсиделись под водой. - Ага, – сказал Лось и подергал сетку. - Он, кстати, подозревал тебя, Серый, в тайной ебле за кустами, – наябедничал Кумыс. - Ну и дурак, – буркнул Солоха, вылезая наружу. - На это бы нам не хватило времени, – с непроницаемой рожей добавил Касаюрк. – Не все такие скорострелы, Са-анюшка. По лицу Кумыса пробежала тень отчаянного волевого усилия, а потом он сдавленно загоготал. Лось побагровел и надулся. - Прекратить зубоскальство! – сурово воззвал Солоха. – Че делать-то будем в окружении врага? - Это типичное роение, – пророкотал Симбарши. Похоже, ему вся беседа насчет кустов особо остроумной не показалась. – В девяноста процентах случаев роящиеся существа к ночи ослабевают. Или замерзают, или успокаиваются. - А еще десять процентов? – опять проявил бдительность Лось. - Невезение, – выразительно прошипел Симбарши. - Например, они нападут немедленно, – ядовито сказал Солоха. - Необходимо ждать, – почти угрожающе изрек Касаюрк. – Погрузите Урахила в машину. Кумыс перестал хихикать, а Лось нахмурился. - Че с ним случилось-то? – уточнил Солоха, пытаясь сгладить назревающий конфликт. Круговорот метелок над головой постепенно превращался в привычный элемент пейзажа. Кожу тянула присохшая грязь, и он машинально начал соскребать ее о штанину. - Импланты, – Касаюрк очертил когтем голову. – Не выдержали этого взаимодействия. Очень странное явление, на которое наши технологии не рассчитаны. - Вот и наши тоже, – вздохнул Кумыс, постукивая по капоту "дягилем". - Ноги чуть узлом не завязались, – поддержал Солоха. - Я видел, Сиэ-эрженька, – протянул Касаюрк. – В воде было еще страньше. Я изумлен. Солоха метнул бешеный взгляд, которым можно было до отвала накормить в три раза больше метелок, чем кружились сейчас над опустевшей равниной. - Мы все оказались беспомощны перед величием природы, – пафосно заключил Симбарши и поднялся. – Где открывается ваша машина? К ночи мерзкие твари не угомонились. Вниз не спускались, но и кружить не прекращали. Краткий военный совет закончился голосованием, и Солоха торжественно внес в протокол для грядущего отчета перед руководством общее решение: попробовать дождаться утра, когда станет совсем холодно. Урахил, запиханный в салон "Дозора", занимал возмутительно много места. Солоха прикинул, как в одной машине будут тесниться шестеро немаленьких существ, и ему взгрустнулось. Кончик носа уже начал подмерзать. - Я его с того света выудил и буду героически за ним присматривать, – объявил Лось. – Так что у меня абонемент. - Ты героически спать будешь, сразу уж признайся, – скривился Солоха. Кумыс шарил под сиденьями с сосредоточенным видом. Наконец он просиял и с торжествующим криком вытащил на свет банку тушенки. - Не вся ушла! - Ох, моя поджелудочная, – фальшиво вздохнул Лось. – Ну, теперь, безусловно, заживем. Яуты шарахались по округе и претендовать на тушенку не могли, что Солоху более чем устраивало. Оставалось набить брюхо, утрамбоваться в салон и переждать. - Надеюсь, утром мы тут обнаружим ковер издохших гадов, – сказал Кумыс, вылизывая остатки под краешком банки. – Я бы их всех... ай! Бля! Высунув язык, он попытался рассмотреть порез, заворчал и втянул пострадавший орган обратно. Солоха не выдержал и потянулся – стер черную полосу с его носа. Лось шарил по карманам. Кумыс буркнул что-то и принялся с сосредоточенным лицом двигать во рту языком – видимо, проверяя степень поражения. Сумерки сгущались быстро. По плану в это время "Дозор" уже должен был возвращаться на базу, а сержанты – мечтать о горячем пайке от Эмилио и вечернем бритье в теплом сортире. Золотой водоворот устрашающе фосфоресцировал. - Блин, я скоро тоже в темноте светиться начну, – вздохнул Солоха, почесывая за ухом. – По-моему, этот пигмент ко мне уже липнет, да еще и сверху сыпется. - Аллергии пока нет, значит, живем, – оптимистично сказал Лось и все-таки вытащил из кармана доппаек в виде батончика. – Кому десерт? - Мне! – хором рявкнули Солоха с Кумысом. Урахил в кузове гулко вздохнул, невнятно что-то простонал и смолк. Лось прищурился. - Если он там помрет, у нас ведется запись. - Во-во. Когда мы пришли, все так и было, – поддержал Кумыс. Солоха захрустел десертом. На борту "Дозора" была аптечка, но рассчитанная на людей, так что вкалывать спазмолитики и ингибиторы они не рискнули. Да и яуты вроде ничего такого не просили. Хотя, может, их контузило или пошло замещение от шока – и никаких помирающих товарищей они не осознавали. - Ну все, – заявил Лось, отряхивая руки. – Начинает холодать, и я пошел. По праву спасителя сержант Рогачев впихнулся первым, затем в верхний боковой плацкарт кое-как втиснулся Кумыс, но для третьего человека места уже не осталось. Стремительно темнело, температура падала. Яуты запропастились напрочь. - Надо было брать транспорт побольше! – шипел Солоха, пиная подножку БРМ. – Что мне теперь, на улице дрыхнуть? Ну спасибо! - Ну, ты можешь залезть сюда на правах дров, – предложил Кумыс. – Только договоримся, что я сплю сверху поленницы. - Я вас на такой дистанции опасаюсь, – с подозрением сказал Солоха. – На кафедре это называлось "превосходящие силы противника". Я не дурак. - Сереженька, если ты думаешь, что в такой ситуации я на что-то способен, ты заблуждаешься, – сообщил Лось. - Я, например, способен только лежать, – печально внес ясность Кумыс и скорбно шмыгнул. - Да я лучше снаружи околею! - Противоречивый, как Гаспилс в дни инвентаризации, – прокомментировал уже невидимый в потемках Лось. - Щас в спину плюну! Кумыс повозился в темноте и явно начал трамбоваться в сторонку. Солоха подавил рвущиеся с языка матерные вопли обиженного, которого выгнали собственные товарищи. Поставив ногу на подножку, он уже примерился, когда сзади произошло шевеление, и на плечо ему опустилась тяжелая рука. - Блядь! Солоха стремительно крутанулся, сбрасывая прикосновение, и столкнулся взглядом с голубыми гляделками. В кузове "Дозора" ругнулся Кумыс. - Сиэргий? - Кто ж так подкрадывается, – выдохнул Солоха. – Скотина, а если б я тебе челюсть в ответ сломал? Инстинктивно! - Не сломал же, – проворковал Касаюрк. Белесая рожа в темноте словно подсвечивалась голубыми глазками. Касаюрк вернул ладонь на место и сжал еще крепче. Солоха озадаченно хмыкнул. А ведь и правда – рефлекс не сработал. Касаюрк поманил его пальцем. - Че там у вас? - осведомился Лось. - Мы устроили место для ночевки, – изрек Касаюрк. – Присоединяйся. - О Господи, – Солоха тяжко вздохнул. – Слышь, не вздумайте уснуть, я пойду посмотрю, че мне сосватать пытаются. Я вернусь! - Хорошо, хорошо, – проворчал Кумыс. – И учтите, места тут только для одного! И я вовсе не имею в виду некоторых представителей союзных сил, так, на минуточку. - Я все слышал, – откликнулся Касаюрк. – Ты жалок и жаден, умански. - Ха! Пройдя за Касаюрком, Солоха обнаружил, что яуты вытащили из болота еще кое-что. В нескольких шагах от "Дозора" под кроной сосны расположилась зона комфорта для тех, кому не нужна палатка. Яуты раскатали по земле что-то блестящее и даже на расстоянии кажущееся удивительно теплым. Края ткани закинули на вздыбленные корни, и получилась неплохая "могила". Только вот крыша... Солоха покосился вверх. - Можешь устроиться с нами, – снова предложил Касаюрк. – Так уж и быть, раз ты помогал. - А что это вы своего товарища сюда не пристроили? – осведомился Солоха. – И не слетится ли на нас бывшая флора? - Ему лучше быть под крышей, – обтекаемо сказал Касаюрк. – И какая тебе разница, где, в случае чего, тебя начнут пожирать? Солоха похмыкал и снял куртку. Бросил на серебристую ткань, демонстративно потянулся и развернулся на пятке. - Ща приду. Пять секунд. Под куполом из мерцающих метелок он вернулся к завешенному "Дозору" и аккуратно постучал по дверце. Стекло поехало вниз. Изнутри потянуло теплом и мускусом. Солоха шевельнул ноздрями и внезапно понял, что ночевка на природе ему нравится гораздо больше. - Лех, я снаружи ночую. У них тут типа "могилы" есть. Можешь честно спать на своих семидесяти пяти квадратных сантиметрах. - Шестидесяти, – тяжело вздохнул Кумыс. - Почему? - Он лягается, – мрачно сказал Кумыс. Солоха не сразу сообразил, что за "он", а потом безжалостно захихикал. * * * Напряженка минувшего дня даром все-таки не прошла. Спалось плохо: в основном из-за того, что постоянно снилась старлей Зеленкова. Во сне она наконец-то стала больше похожа на веселую девицу, что не прочь развлечься с красивым-молодым. Солоха выкатывал грудь, сверкал глазом и лапал даму сердца за приятные округлости. Но всякий раз, когда Зеленкова приступала к избавлению от парадного кителя, треклятый яут ему мешал. Солоху выдергивали из сна ощущения когтистой пятерни, почти судорожно ощупывающей ему или голову, или бок, а один раз даже задницу. Касаюрк делал это явно не просыпаясь, в порядке проверки обстановки. Симбарши дрых как убитый. Солоха даже рискнул попробовать продавить в нем ямку для большего удобства. Яут не среагировал и более удобным не стал. В очередной раз Касаюрк закогтил Солоху, когда тот уже почти-почти пристроил ноги старлея Зеленковой у себя на плечах. Выдернутый из приятных видений, Солоха аж зашипел от злости. Каменный стояк причинял почти физическую боль. И теперь девать его было некуда. Солоху больше устроило бы, спусти он себе в штаны – все равно форма была грязная и помятая, как сам сержант Солохин, и пара эскизов изнутри хуже бы уже не сделала. Зато приятно провел бы время, пусть и во сне. - Блядь, че ж ты свинья такая, – почти беззвучно выругался Солоха. Касаюрк неожиданно заворчал и открыл глаз. Солоха подался назад. В "могиле" ему досталось больше, чем шестьдесят Кумысовых квадратных сантиметров, но все равно особо не поворочаться. И голубые стеклянные глаза оказались в опасной близости – вместе с клыками, горячим дыханием и жесткой щетиной. - Дай поспать, – прошипел Солоха. – Лучше б я в "Дозоре" задохся... Касаюрк неожиданно приложил ладонь к пасти и обхватил клыками. Солоха пару секунд пытался понять, зачем инопланентчик жрет свою ладонь, а потом сообразил: это вместо пальца, приложенного к губам. Яут отодвинулся, потянулся и ухватил его за ремень. Солоха в странном оцепенении наблюдал, как длинные когтистые пальцы не слишком умело дергали пряжку, пока не добрались до магнитных язычков. Металл тихонько кликнул, и Касаюрк едва слышно зарокотал. Опомнившись, Солоха ударил его по руке и сдавлено зарычал. Применять к яуту оружие запрещал здравый смысл, но Солоха сжал кулак, готовясь влупить промеж гляделок, а потом еще и добавить коленом поддых. Касаюрк перевернулся на спину и похлопал себя по животу. Солоха напрягся еще больше. Касаюрк сунул руку под голову, достал кубик усилка и сжал его пальцами. - Сиэрженька, твои сны слишком горячи. Едва слышный шепот переводчика заставил Солоху вслушиваться, а дослушав до конца он захрипел от негодования. Теперь к чистой злости примешивался дурацкий стыд. Как будто его кто-то обвинял за обычные реакции организма. - Сиэ-эржэнька, – повторил Касаюрк, растягивая гласные. – Ты возбудился, когда был со мной в золотых водах. Обжигал страстью. Я так притягателен? - Да пошел ты, – наконец разомкнул челюсти Солоха. – Это было неконтролируемо! Я думал, что сдохну, вот и получилось так! - Вы размножаетесь только перед смертью? – вроде как удивился Касаюрк. - Нет! – Солоха старался сипеть так тихо, что аж поперхнулся. – Случайно вышло! Касаюрк поставил кубик на землю и вновь положил ладонь себе на живот. Скользнул чуть ниже и хлопнул себя по промежности. Слабо звякнули пластины брони. - Покажи, – прошелестел переводчик. – Удиви меня, Сиэржэнька. Солоха оскалился. Элоботы, почуяв изменение в гормональном фоне, засуетились. Но столкновение с фронтом не прошло бесследно, и вместо ярости Солоха получил тучу смутных ощущений, в которых не мог разобраться. Заколотилось сердце, исчезнувшие было коричневые нити вновь проступили в поле зрения, особенно четко высветившись на фоне медленно вращающегося водоворота. А потом у него в голове что-то перемкнуло. Солоха оттолкнулся от земли и сел. Смятая куртка осталась темнеть на серебристой подложке. Солоха поднялся на коленях, оглянулся и перемахнул через тушу лацертида. Помедлив долю секунды, опустился на широкий корпус, сел поверх брони. Внизу ничего не чувствовалось, словно он плюхнулся на жесткий табурет у Эмилио в кухне. Специальный унылый деревянный табурет, на котором проштрафившиеся вручную чистили генномодифицированную кочанчиковую картошку. Эмилио любил старинные технологии пищевой промышленности. Яут убрал переводчик обратно под голову и приподнялся на локтях. По белой груди крались едва заметные сумеречные тени, завихряющиеся в такт движению метелок. Солоха расстегнул ремень окончательно, стянул замок и полез в штаны. Член выскочил из тканевых объятий с готовностью солдата перед командиром. Солоха уставился в голубые глаза и провел ладонью вверх-вниз, лаская напрягшийся ствол. Яйца медленно поджались. Касаюрк моргнул, а потом взгляд устремился на член Солохи. Криво ухмыльнувшись половиной рта, Солоха продолжил. Неудобный яростный стояк вызывал почти болезненное напряжение в паху. Словно сержанта заставляли насильно. А может, так и было – под тородиево-голубым прицелом тело реагировало с охотой, которой его хозяин совершенно не ожидал и не желал. Гоняя шкурку, Солоха чуть не кусал губы от тянущего недовольства, трепещущего под возбуждением. Метелки над ними вращались, отбрасывая карусельные узоры на обоих, на спящего Симбарши, на всю опушку, может, на всю Лизетту. Солоха внезапно почувствовал себя каким-то маленьким и одиноким. Касаюрк опять опустился на спину. Солоха чуть не взвыл. Казалось, яут потерял всякий интерес. Движения собственной руки сделались рваными, неловкими, и возбуждение стопорнулось намертво. Прикусив губу, Солоха склонил голову и упрямо продолжил. Ему нужно было избавиться от напряжения, даже если потом будет от самого себя противно, как случается, если дрочишь тупо для физики процесса. Касаюрк дернулся, и ладони оказались у Солохи на заднице. Щелкнув клыками – показалось, звук разнесся над всей равниной – Касаюрк дернул Солоху на себя. Вовремя подавив бессвязный вскрик, Солоха обнаружил, что сидит на груди яута, и его член отделяет от клыкастой морды расстояние, примерно равное коротенькой рейке "дягиля". На секунду Солоха опять поймал неподвижный взгляд голубых глаз, и от вспыхнувшего уже настоящего острого возбуждения перехватило дыхание. Он представил, как его сперма размажется по жуткой харе, возможно, повиснет на клыках, а при очень удачных обстоятельствах забрызгает стеклянные бусины глаз. - Ах-ха-а... Собственный стон показался приглушенным, отдаленным. Солоха чуть откинулся назад, упираясь ладонью в твердый живот яута. Нарочно выставился весь, только что не выгнулся, подался бедрами вперед и яростно продолжил. Наконец-то потекла первашка, пальцы и ладонь заскользили гораздо легче, дрожь наслаждения начала собираться под коленями. Дышать стало совсем тяжело, яйца закаменели особым образом, давая понять, что вот-вот... - Сиэ-эржэнька, – прошелестел переводчик, – продолжай... - Да... я... уже... Солоха сглатывал, пытаясь заставить себя не выкрикивать каждое слово. Под золотой круговертью, верхом на инопланетчике – он в жизни не мог представить, что когда-нибудь такое случится. Жар от ладоней Касаюрка проникал сквозь брюки, заливая горячим возбуждением крестец. Солоха со свистом втянул воздух... Касаюрк отнял одну руку, и стремительно выбросил вперед. - Чт... Касаюрк сжал чуть сильнее, останавливая ему дыхание. Солоха вытаращил глаза. Передавленное горло еле-еле пропускало воздух. - Каса... бля... че ты... - Ты получаешь удовольствие, когда не можешь дышать, верно? - Н-не-ет!.. Солоха обеими руками схватил его за запястье. Мокрые пальцы соскользнули. Касаюрк лупнул глазами и медленно разжал ладонь. - Я ошибся? Тихий клекот прозвучал так изумленно, что ярость угасла в груди, так и не развернувшись. Солоха взялся за горло, подышал и криво усмехнулся. - Еще как. - Тогда я извиняюс-сь... Тихое вкрадчивое шипение заставило его передернуться. Член, на удивление, все еще стоял. Солоха помедлил, отнял пальцы от горла и потянулся приласкать себя. Касаюрк убрал вторую руку, заелозил и приподнялся на локтях. Солоха медленно провел ладонью вдоль члена, мягко сжимая, и постарался выгнать из головы неприятное переживание. Касаюрк заклекотал. Солоха бросил взгляд на Симбарши, но тот дрых совершенно беспардонно – перекатившись на спину и растопырив клыки. Касаюрк снова потянулся вперед, уже демонстративно медленно, и положил ладонь поверх сжатой руки Солохи. Тоже сжал пальцы, притормаживая движение. Оттянутая кожица обнажила блестящую головку, и Солоха едва не заскулил. Даже прикосновение холодного воздуха было слишком возбуждающе. Солоха чуть съехал назад, наткнулся локтем и спиной на поднятые колени лацертида. Вдоль спины бегали сладостные мурашки, и ему не хватало сил возмутиться. Касаюрк положил большой палец на открытую плоть. В горле у Солохи жалко всклокотнуло. Касаюрк медленно поводил пальцем туда-сюда, а потом сосредоточенно принялся описывать им крохотные круги, массируя головку. Солоха не выдержал. Глаза закатывались, в груди заходилось сердце, и он почти поддался этим ощущениям. Перестал смотреть на яута, задышал еще чаще и глубже, напрягся, сосредотачиваясь на своих ощущениях. Зажатый член пульсировал, все удовольствие струилось к самому кончику, и нарастало, нарастало... - М-мф! В последний момент он крутанул головой и уткнулся в собственное плечо. Судороги удовольствия прокатились от члена к животу, еще выше, обожгли горячими струйками каждый нерв, на несколько мгновений забросили его в мир чистого блаженства – и медленно растаяли. Все еще жмурясь до боли в переносице, Солоха прислушался к себе всем телом. Касаюрк по-прежнему держал его под задницу и сжимал поверх ладони. Убравшийся было палец вновь коснулся головки, и Солоха протестующе замычал. Тут же испуганно прервал себя и замотал головой. - Не надо, – сипло прошептал он. – Хва...тит. Больно. - М-м? Воркование яута перевелось синтетическим мычанием. - Слишком... – пробормотал Солоха. – Ох тряхнуло... Теперь не трогай, все нервы наружу. У-уф... Потная футболка на спине быстро охлаждалась. Солоха повел плечами, и яут медленно разжал пальцы. Солоха завозился, убирая наполовину опавший член. Стыд закопался куда-то глубоко-глубоко, не рискуя высовывать змеиное жало. Солоха разглядел на белом торсе белые же брызги, и это наполнило его глубочайшим удовлетворением. Длилось оно ровно пять секунд – пока Касаюрк одним широким движением не стер все попавшее на него и не вытер ладонь о футболку самого Солохи. - Бля! – яростно прошептал Солоха. - Теперь – спать, – велел Касаюрк и убрал кубик усилка под голову. Солоха разинул рот. В его представлении что-то должно было произойти. Например, Касаюрк мог хотя бы вопросов позадавать. Или предложить человеку слезть с него. Но вместо всего этого яут сложил руки на груди и закрыл глаза. Солоха одернул футболку, поправил ремень и еще раз придавил член, укладывая на место. Кровь отливала, эрекция быстро спадала. Только слезать с яута не хотелось – ощущение горячего твердого тела между ног было каким-то... слишком приятным. Поерзав, Солоха все-таки сумел найти остатки силы воли и с тяжким вздохом приподнялся. Но устроившись на серебряной ткани, все-таки не выдержал и подвинулся к Касаюрку ближе. Поворочался, перетащил куртку, запихал под ухо и расположился так, чтобы прижаться всем передом к боку яута. Всю жизнь у Солохи мерз живот, если не накрываться одеялом. Под щеку некстати влезла пара дредлоков, Солоха поморщился, вытащил их, хотел уже откинуть в сторону, но живые упругие косицы-щупальца оказались почти бархатистыми, как подклад футляра для парадного кортика. Солоха невольно перебрал пальцами, тут же ощутил себя полным дебилом, отдернул мокрую ладонь и сосредоточенно задышал. * * * Проснулся Солоха от того, что рядом рычат, сопят и откашливаются, а приоткрыв глаз, первым делом посмотрел вверх. В предрассветном сумраке небо безмятежно расстилалось серой равниной с привычным уже сиреневым оттенком. Солоха приподнялся на локте и огляделся. В прогале между черничником и "Дозором" виднелась степь, вновь одетая в пушистое золото – метелки невозмутимо покачивались, точно вчера ничего не было, одни лишь галлюцинации. Солоха поерзал и с неудовольствием убедился, что часть вчерашних галлюцинаций приклеила форменный синтапрен к нежным местам. Дернув бедром, он поморщился от неприятного ощущения, но все-таки высвободился из ловушки. Симбарши, успевший сесть по-турецки, потягивался, хрустя суставами и устрашающе зевал во всю пасть. В утреннем холоде из разверстой бездны валил густой пар. Казалось, еще чуточку – и яут начнет дышать огнем. Солоха поднял руку и убедился, что в полуметре над серебристой тканью тепло заканчивается и начинается возмутительная осень. Симбарши закончил с программой челюстной разминки и покосился на сержанта. Солоха неопределенно пошевелил пальцами и тоже зевнул. Пора было сниматься с якоря. Внутренние часы подсказывали время около четырех утра. Самое то, чтоб за часок по пересеченной местности доплюхать до лагеря. Симбарши вновь покрутил башкой, и Солоха уже начал мучительно придумывать какое-то приветствие для раннего утра. Над головой колыхнулись сосновые иголки. А потом со стороны "Дозора" грянуло пронзительное пиликанье. Солоха обнаружил три интересных вещи. Во-первых, сам он сидит на круто выгнутом сосновом корне, подняв руки в блок "акулья голова". Рефлекс сработал, как положено. Если случилась тревога – то, цитируя Ким-Кимена, даже сознания нет, а уже в брюках. Во-вторых, на серебристой подстилке никого нет, но справа и слева есть яуты, изготовившиеся метать в неведомого противника раритетные с виду трехзубые снаряды. В-третьих, из недр "Дозора" простуженным матом орет Кумыс, а ему вторит злое заспанное взревывание. - Ох ебать, – сообразил Солоха. – Мужики! Это ж связь раздуплилась! Пиликанье не унималось. Надежный, как молоток, приемник на ультракоротких заходился в бодрящем душу писке. Яуты сердито ворчали, встряхивая гривами. Потом оба синхронно повесили оружие на пояса, а Касаюрк достал памятный кубик. - Связь есть! – возопил Солоха, спрыгивая на застилку. – Ура! - Повтори, – потребовали ему в спину. - Говорю, связь поднялась! – бросил Солоха уже через плечо. – Эгегей! Мужики, вы че, все еще спите?! - Я вылезти пытаюсь! – хрипло заорал Кумыс. – Блядь, всю жопу отлежал, все ноги отдавили! Колено мое! Че с метелками там? - Сели! Все чисто, шевелитесь! Урахил вновь невнятно зарычал, и тут же заругался Лось. Добравшись до БРМ, Солоха оглянулся. Подошедшие следом яуты напряженно вытянули шеи. - Айн момент, – пообещал Солоха и пнул переднюю дверцу. – Лось! Подъем, бля! Задняя дверца распахнулась и наружу вывалился злой и взъерошенный Кумыс. Запутался в сетке и с матюгами прорвался на свободу. - Эта тварь храпит как генератор! Что примечательно, Лосю это явно фиолетово. Дрых, как миленький. Бля, холодно-то как! Солоха до сих пор мужественно старался не обращать внимания, но едва Леха обхватил себя руками, как по спине градом покатилась крупная мучительная дрожь. Приемник заходился по-прежнему. Лось с проклятьями громыхал меж разложенных сидений. - Ло-ось, – застонал Солоха. – Очнись и прояви интеллектуальную работу бицепсов правого полушария! Метелки угомонились, резче давай! Холодно, бля! - Этот гад занял всю местность! Внутри кузова заскрежетало, и опять зарычали. Симбарши гулко вздохнул, шагнул вперед и решительно задрал сетку. Распахнул дверцу и сунулся внутрь. Солоха сложил ладони у лица и задышал, отогревая нос. Лось встретил неожиданную помощь благодарственными матюками. Касаюрк сделал пару широких шагов, поставил кубик на крышу "Дозора", заодно придавив сетку, и раскрыл лапищи в объятиях. - Не-не, – испугался Солоха. – Мне такого добра... - Я! Вопль Кумыса перебил длинный и вежливый отказ. Сержант Кумысник сиганул с места и влетел в раскинутые руки. Касаюрк квакнул басом и, явно от изумления, сомкнул руки с такой скоростью, словно ловил зайца. - Ребра! – возопил Кумыс. Переводчик отозвался клекотом. Касаюрк заклекотал в ответ и слегка разжал хватку. - Умански, предупреждай о своих намерениях! Я мог тебя убить! - Я хотя бы умру согретым, – простонал Кумыс. Глядя, как шевелятся лопатки под форменной курткой, Солоха на мгновение почувствовал нечто смутно похожее на ревность и спешно записал это чувство в зависть. Холодно было невыносимо – пар валил изо рта, на метелках зримо оседал иней. Предрассветный час выжимал все, что мог из температурных показателей. В кузове щелкнули допотопные предсенсорные клавиши, и писк унялся. Симбарши выбрался наружу и толчком локтя захлопнул дверь. - Наконец-то! – оповестил всех Лось. - Что шлют? – жадно поинтересовался Солоха. - Снапшоты есть? – тоже встрепенулся Кумыс из своего гнезда. – Новости? Сводки? - Да идите вы нафиг, – Лось откашлялся и, судя по звукам, начал искать, куда сплюнуть. Потом высунулся из окна и таки плюнул наземь. - С добрым утром, – пожелал Солоха. - Ага. Это ж я только отозвался, сейчас там кто-нибудь проснется и... Приемник вновь пронзительно пискнул. - Хомяк-восемь, хомяк-восемь, это Логово, прием! Лось втянулся со скоростью стартующего "молотка". - Логово, это хомяк-восемь! – отрапортовал он. – Слышим вас, прием! - А-а! – разразился передатчик. – Рогачев! Опять вы! С говном сожр-ру! В редеющих сумерках Солоха хорошо разглядел, как Лось закатил глаза. Потом сержант Рогачев откашлялся. - Това-арищ лейтенант! – загундосил он. – За что с говном? Мы выполняли боевое задание по поиску товарищей! - Етить твою мать, боевое задание! – заорал невидимый Ким-Кимен. – Бляди, мне об вас всю жопу уже развальцевали! Товарищи еще засветло были найдены и возвр-ращены! Где вас носило, три гондона, не считая сифилиса?! - Это не я! – возмутился Лось. - Я не брал! – явно без всякого осознания добавил Кумыс. - Не доведет меня добр-рота ни до чего хорошего! – загромыхал лейтенант. – В прежние времена вас бы наизнанку за такое вывернули! Про дедовщину слыхали?! Кирпичами бы ср-рать заставили! А потом обр-ратно запихивать! Солоха дернул дверцу, обнаружил, что Лось между делом заперся, и полез в окно. - Товарищ лейтенант! – заорал он в свою очередь. – Разрешите доложить! - Докладывайте! – гаркнул Ким-Кимен. Ярость, излучаемая панелью приемника, заставляла щеки и уши вспыхивать термитным зарядом. - Товарищ лейтенант! – продолжил Солоха. – Группа столкнулась с атмосферным явлением! Смогли переждать в укрытии, после чего стратегически ожидали, когда местность расчистится! Двадцать минут назад ситуация стабилизировалась! Доклад окончен! Лось украдкой сморкался в соседнее окно, приподняв сетку. По щеке шли три залома, делая из сержанта пародию на якудза. - Явления, бля, – пробормотал Ким-Кимен. – Вы у источников? - Так точно! Докладываю, с нами находятся союзники! - А? Кто еще? - Клыкастые эти, – прогундосил Лось. - Рогачев, прекратите гнусавить! – заорал Ким-Кимен. – Утоплю лично и два р-раза! - А что вы все время на меня наезжаете, товарищ лейтенант? – совсем уже обижено протянул Лось. - Рогачев! Я чуть не обоср-рался, когда тут все накрылось пиздой, а у меня три сержанта хуй знает где шароебятся! Три боевых единицы и одна транспортная! Общей стоимостью хуй знает сколько денег, крови, пота и моих нервов! - Товарищ лейтенант, ну живы же, – заныл Лось. – Мы о вас тоже беспокоились! Спать не могли! - Еще б вы спали! – опять поднял голос Ким-Кимен. – Да вас всех надо дисциплинарно расстрелять солеными огур-рцами! Солоха подавил желание заткнуть уши. Голодное брюхо, передавленное оконной рамкой, предательски заурчало. - Так точно! – драматически сказал он. - Потакточнай мне тут, – выдохнул Ким-Кимен. – Что с союзниками? - Яуты, – отрапортовал Лось. – Трое. Транспорт потеряли, один контужен. - Ясно. Слушать сюда... Приемник умолк. Сержанты переглянулись. - Логово? – уточнил Лось и зачем-то постучал по приборной панели. - Да сдохла связь, – вздохнул Солоха. – Ну, че делать, заводись давай. - Я ему еще не все высказал! – возмутился Лось. – Че он на меня наезжал? Дедовщину ему подавай, австралопитек хренов! - Он, Лосяра, тебя больше всех любит, – назидательно сказал Солоха. – Как мамка, бегает следом и проверяет, не похудел ли ее мальчик Изя. - Сам ты Изя! - Мы поедем или нет? – подал голос снаружи Кумыс. Солоха понял, что у него дико замерзла жопа. В салоне хоть и воняло всеми полагающимися после ночи запахами, помноженными на терпкий сладковатый душок чужого присутствия, все же было куда лучше, чем снаружи. Вытащив себя на свет, он отряхнулся и попробовал застегнуть куртку еще сильнее. Касаюрк по-прежнему изображал скульптуру "дружба народов и обогрев", а Симбарши исследовал метелки, присев на корточки. - Едем к нам, – просто сказал Солоха. Яуты переглянулись. - Нет, – Симбарши поднялся и упер кулак в бедро. – Мы едем к нам. - Это наш "Дозор", – возразил Солоха, с трудом удерживаясь от желания пихнуть руки в карманы. Вместо этого он расслаблено опустил их вдоль тела. – Значит, на нашу базу. На месте выйдем на дальнюю связь и оповестим ваших. Пусть высылают транспорт. - Мы поедем к нам, – повторил Симбарши. - Куда? – зашипел Лось, высунувшись из окна по пояс. – Уй, холодно, бля! До вас сколько? Сто километров? Двести? Усилок трескуче шипел и рычал, яуты напряженно внимали. - Восемьдесят, – не менее трескуче прошипел Симбарши. - А до нас пятьдесят! – отрубил Лось, втягиваясь обратно. – Наша тачка, мы решаем! - Батареи стоят наши, – заметил Касаюрк. - Я, пожалуй, пойду... – изрек Кумыс. - И вообще у меня заложник! – встрял Лось. Переводчик бешено зашипел и смолк. Симбарши повернул голову, и тут Касаюрк заревел. Невероятный звук заставил присесть всех, даже Симбарши дернулся. Кумыс рванулся, раздался отчетливый удар, и Кумыс захрипел, разевая рот и закатывая глаза. Солоха дернулся вперед и застыл, бешено раздувая ноздри. Одной рукой удерживая Леху, другой Касаюрк достал целый набор какой-то острой херни, и все это раскачивалось перед лицом сержанта. - Мое терпение закончилось! – заревел яут. – Я выносил ваши бредни больше минуты! Никто не поедет на вашу базу, слизняки! Прямо сейчас мы отправляемся на наше место базирования! Или вас станет на одного меньше! Кумыс таки ухватился за широченное предплечье и что было сил пытался отжать его, явно задыхаясь. Солоха присел на месте, чувствуя, как звериное рычание вздергивает верхнюю губу. Краем глаза он заметил, как Симбарши начинает сдвигаться в сторону, и напрягся еще больше, прикидывая траекторию броска белой туши. - Ложись! Командорский вопль, исторгнутый луженой глоткой сержанта Рогачева, побудил Солоху дисциплинировано рухнуть. Секундой позже над головой взвыло. Солоха вжался в землю еще сильнее, различив знакомый звук: заработала "молотилка", разворачиваясь на несущих. Атмосфера мигом наэлектризовалась, под курткой заплясала статика, больно впиваясь в кожу. Метелки завозились, пропитываясь электричеством, судорожно затрепетали... - Ло-ось! Солоха понял, что не слышит собственного голоса. С трудом преодолевая инстинкт, верещащий, что надо лежать и не отсвечивать, пока тяжелое оружие делает свою ландшафтную работу, он вскочил и, пригибаясь, дернулся к окну. - Выключи! – завопил он, даже не глядя, что вытворяют яуты. – Метелки проснулись! Ло-ось! - Что?! - Ме-тел-ки! Он попытался дотянуться до джойстиков, но в глазах плыло – элоботы снова чудили – и он промахнулся. Не промахнулся Лось. Едва на лице у него непонимание сменилось ужасом, как рычажки оказались в нейтральном положении. Гудение разгоняющихся ускорителей смолкло, точно обрезанное. "Молотилка" была оружием крайне емким и лишних электронов не тратила. Все тут же усасывалось в компенсаторы. Лихорадочно моргая, Солоха оглянулся, шкурой осязая, что сейчас пропустит парочку ударов колющим оружием. Яуты покачивались, точно пьяные. Хватка Касаюрка ослабла, лезвия опустились, но Леха даже не думал вырваться. Солоха видел его плохо, очень плохо – между ними вставала стена золотой пыльцы. Метелки шевелились, отделяясь от стеблей, и уже медленно начали подниматься. Шалфейный запах стал непереносимым. Легкие словно забило горячей пылью. - В машину, – прохрипел Солоха. – Живо! Золотой ураган взвился с разрывающим уши шелестом. Солоха никогда не думал, что обычный шорох трущихся колосков может быть настолько оглушителен. - Сожрут нас! – проорал Лось, едва слышный в безмолвном вопле взлетающих метелок. – Суки, как пить дать сожрут! Валим! Первым вперед шагнул Симбарши. Взмахнул обеими руками, и вынырнувшие из ниоткуда длинные кривые клинки сверкнули полумесяцами. Метелки прянули в разные стороны, Солоха как в бреду увидел несколько падающих разрубленных... колосков? Телец? Спор? Следом двинулся с места Касаюрк. Он не пытался рубить метелки, выталкивая вперед Кумыса. Леха отчаянно прикрывал лицо руками, но не тормозил. Метелки закрутились перед носом у Солохи. Показалось, что от них идет какое-то мучительное тянущее ощущение – как будто Солоха превратился в магнит, и теперь к нему приближается гораздо более огромный собрат с противоположным зарядом. Сейчас они совместятся, и тогда... Открывшаяся дверца огрела его по заднице. Солоха не устоял и рухнул на колени, а потом и на четвереньки. - Внутрь! – надсадно заорал Лось. – Ходу! Ботинки Кумыса и лапы яутов оказались у Солохи перед носом. Одна пара лап сдвинулась в сторону, и ботинки неожиданным почти прыжком переместились к ней. Солоха услышал приглушенный шорохом звук, похожий на ругань. Потом самого Солоху схватили за воротник куртки и рванули так, что язычок застежки врезался в кадык. С трудом поймав равновесие, Солоха сквозь прикрытые веки и вновь начавшие сочиться слезы увидел, как Симбарши упихивает Кумыса в салон и сам впихивается следом. Касаюрк громогласно рявкнул, тыкая в крышу. - Сам пошел! – огрызнулся Солоха. Впрочем, слов не услышал – только вибрацию в горле. Деваться было некуда. Он прыгнул на подножку, оттолкнулся и махом перекинул себя на крышу. От "молотилки" исходил жар, на станину намоталась злосчастная сетка. Солоха натянул рукава на ладони и крепко схватился за горячий металл. "Дозор" чуть присел – на крыше оказался яут. За оружие он цепляться не стал, ухватившись только за низенький поручень. К двум таким удобно было прикручивать громоздкие вещи, типа контрабандно вывозимых под брезентом лопастей... БРМ содрогнулся, медленно двинулся вперед – и рванул с места. - Лось, сука! – беззвучно взвыл Солоха. Первый же прыжок машины чуть не скинул его наземь. Осталось вцепиться изо всех сил, да еще и запихать ногу под поручень. Касаюрка тоже мотнуло, но, вопреки страстным чаяниям, с крыши он не слетел. "Дозор" вырвался из метелочного окружения. Чудовищный гул остался за спиной. Лось поддал жару, и машина, тяжело рыская, устремилась к сиреневым в рассветной дымке сопкам. Ледяной ветер ударил по лицу, сметая пыль и шалфейный морок. Глаза все еще слезились, но уже почти облегченно – вымывая слезами золотую заразу. Солоха рискнул оглянуться. Небольшой смерчик кружился меж сосен, а там, где промчалось воздушное брюхо машины, угрожающе шевелились золотые тельца. Под смерчем сиротливо торчала острая даже издали стерня. - Ух пиздец, – пробормотал Солоха. - Серега! – прорезался голос Кумыса снизу. – Живой?! - Живой! Гоните! Они ж нас чуют! - Понял! Секунду спустя снизу раздалось гневное рычание и нецензурная брань. Касаюрк напрягся, но в его неустойчивой позиции махать кулаками было опасно. Солоха чуть переместился и грозно откашлялся, привлекая внимание яута. Кубик усилка остался где-то в районе смерча, но это не могло остановить сержанта, жаждущего справедливости. - Дебилы! Клыки меньше разевайте, гондоны! Нас бы ща без соуса схарчили вместе с батарейками! На десерт, блядь! Все понял, на какую базу мы едем?! Яут заревел, хлестко ударил, сбивая указующий перст, и Солоха едва не навернулся с крыши. Матюгнувшись, снова обхватил станину, подергал застрявшей ногой и убедился, что в случае падения она сдюжит – сломается, но выдержит вес человека. От Касаюрка волнами шла ярость, и Солоха предпочел заткнуться ради собственной безопасности. Километры утекали быстро. Внизу царила условная тишина – голосов не было слыхать, только шум движка. Касаюрк сидел угрюмым сычом, обозревая окрестности. Солоха тоже держался отстраненно, уже чуть меньше обнимая "молотилку", но все еще в готовности влепить ногой по клыкастой харе. А потом прыгать и бежать. Только когда десять минут спустя вдалеке замаячили привычные купола, сержант вздохнул с облегчением. "Дозор" опять зарыскал, отчетливо качнулся и пошел вразвалку, точно пьяный матрос, наконец-то увидевший родные сходни. Сетка заполоскалась в воздухе. - Поосторожней там! – завопил Солоха, колотя пяткой по крыше. – Нахер слетим отсюда! Я умею десантироваться только до тридцати километров в час! Лось! "Дозор" зарыскал еще больше, и поднявшийся ветер наполовину съел ответные матерные вопли. Касаюрк зарычал, ухватил Солоху за бедро и нажал до боли. - Ты че творишь? Касаюрк зарычал опять, вытягивая клыки. Резко сложил их, снова вытянул – будто ножницы щелкнули. Солоха дернул ногой, клыки опять вытянулись, и Касаюрк заревел уже совсем надсадно. Солоха оглянулся. Прямо по курсу пушистое поле метелок волновалось уж очень низко: почти на уровне земли, словно колосья втянулись по самые пушистые тельца. - Не понимаю, – сам себе пробормотал Солоха. – Что за херня? БРМ затрясся крупной дрожью, отчетливо дал крен набок – и ухнул вниз. - Твою-ю ма-а..! Тошнотворное ощущение невесомости целую секунду удерживало Солоху в липких объятиях, а затем под жопой взревело дурниной, и БРМ крутануло вокруг оси. Полотно сетки хлестануло сверху. По глазам ударило взъерошенное золото. Касаюрк заревел, золото крутанулось еще безумнее, а потом "Дозор" дико застонал, отстреливаясь запасными бустер-подушками. Солоха приготовился отдать концы вместе с троицей мерзопакостных инопланетян. Снизу дробно колошматило, слышались злобные вопли сержантов и хрипы яутов. БРМ надрывно завизжал механикой, перевалил границу пустоты, по щекам вновь ударил тугой ветер, и золотое копошение разлетелось рваным полотнищем. Солоха могуче чихнул, "Дозор" грохнулся на земную твердь и, истошно взвыв, смолк. Истеричное шуршание тоже постепенно стихало – метелки разлетались. Солоха поднял руку, обнаружил, что пальцы у него дрожат, и медленно утер лоб рукавом. Посмотрел на обшлаг – там осталось мокрое пятно и отчетливый след золотой пыли. - Чтоб вам все золото в говно превращалось, – прошептал Солоха. Голос сел. Он постарался откашляться, и Касаюрк тут же отозвался утробным ворчанием. - Эй там, внизу, – Солоха постучал пяткой в крышу. – Все живы? - Все, – с заминкой отозвался Лось. – Но есть травмы. - Че там?! - Мне шею заклинило, – жалостно доложился Кумыс. – Пиздец что такое. - Саня, а ты расклинить его можешь? – уточнил Солоха. - Да у меня руки от страха приклеились к джойстикам! Кто б меня расклинил! Солоха подергал зажатой ногой и убедился, что хотя бы его ни в одном месте не заклинило. - А что с нашими друзьями? – продолжил допытываться он. – Никто не помер и не обосрался? Снизу ответили угрожающим ворчанием. Симбарши, хоть и не понимал ни слова, явно догадывался, что Солоха опять хамит в адрес великих воинов. Касаюрк наклонился через край и быстро застрекотал, прерываясь на шипение. - С виду все то же самое! – отрапортовал Лось. – А что у вас? - У на-ас... – Солоха осмотрел открывшиеся перспективы. – У нас тут пиздец. В смысле, у нас тут пролом. Хер знает когда образовавшийся. - А че нас свои-то не предупредили? – возмутился Кумыс. – Небось Зельман постарался, приемник отключил, гад! Еврейская душонка! - Да угомонись ты! Пока внизу переругивались, Солоха отпустил станину и осторожно поднялся. Колени подрагивали, однако усилием воли удалось призвать их к порядку и твердости. Касаюрк закончил перерыкиваться с товарищами и устремил на Солоху мертвенный взгляд. Впереди поперек равнины щерился провал. Дальний край скрывался за золотистой дымкой. Насколько Солоха мог рассмотреть, порода спускалась уступами: свежими, острыми, поблескивающими на сколах проклятущим золотом. Видимо, об один из таких уступов "Дозору" и удалось спружинить, чтобы вырваться обратно. Рассмотреть глубину уже не получалось. Солоха потоптался и с тяжкими вздохами полез на землю. - Куда вы ползете, сержант Солохин? – тут же проявил бдительность Лось. - Должен же хоть кто-то исследовать, что там впереди, – проворчал Солоха. - Пиздец там, – емко охарактеризовал Кумыс. – Когда я приехал, все так и было. - Это мы и так знаем. Хотелось бы получить точные характеристики. Осторожно попрыгав на месте, Солоха цыплячьими шажками двинулся к краю провала, внимательно следя за редкими метелками, колыхающимися под ветром. Шаг, другой, третий... Грохот заставил его шарахнуться назад. Касаюрк, спрыгнувший с крыши, медленно выпрямился в полный рост. - Ах ты сука! – с чувством сказал Солоха. - Скажите спасибо моим стальным нервам, что я стрелять не начал! – заорал Лось. Кумыс просто выдал парочку крепких выражений, перекрыв ворчание Симбарши. Яут прошествовал к краю. Склонил голову, потом развернулся и упер обе руки в бедра, разинул пасть и заревел. Солоха на всякий случай прикинул, с какой скоростью сможет запрыгнуть обратно на крышу. В хриплых воплях Касаюрка отчетливо угадывалось "какого хрена вы не послушались нас и поехали сюда". - Кто ж знал! – ответно крикнул Лось. Краем глаза Солоха заметил, как Рогачев от возмущения чуть не по пояс вываливается из окна. Касаюрк заревел еще громче, практически выхаркал несколько фраз и умолк, прожигая взглядом Солоху и еще чуть-чуть "Дозор", прикрытый рваной сетью. - А ну тихо! – тоже взял слово Кумыс. – Саня! Передача пошла! Солоха развернулся к БРМ целиком. Лось стремительно нырнул обратно. - Хомяк-восемь, это Логово, – прорезался незнакомый, почти металлический голос. – Вы куда приперлись? - Как это куда? – тут же взвился Лось. – На территорию лагеря согласно боевому расписанию! А куда б еще? - К союзникам! – заорали из крохотного динамика. – Вы что, не получили приказ? - Никак нет! – Лось аж побагровел. – А тут, бля, дыра размером с Антарктический анклав! - Не знаю, где вы жопы морозили, – сказал неизвестный, – но тут все к херам провалилось. На вашу машину был приказ отступать на ближайшую базу союзников. "Пингвин" вас вместе с ними заберет по аварийной программе. Как поняли? - Вас понял, отступать к союзникам, ждать "пингвина", – повторил Лось. – Вот блядство! В передатчике неожиданно металлически хихикнули. - Да, не курорт, – согласился оператор. – А ты, Рогачев, будешь так пасть разевать вместо уставных выражений, никогда выше сержанта не прыгнешь. - Сеня, ты что ль? – с подозрением осведомился Лось. Приемник искажал голоса, а уж с такой проблемной связью, когда частота то и дело глохла, опознать собеседника было просто невозможно. Солоха порысил к БРМ. - Я, я, – откликнулся Сеня. – У союзников ведите себя хорошо, иначе Артемьев вас с говном сожрет. Он прилюдно обещал. - Сеня, а что это было? – завопил Кумыс. – Что, блядь, случилось-то? - Да никто не знает, – Лапин выговорил фразу так, будто весь скривился. – Полкан с капитанами бегают как толпа пидорасов: один активный, остальные пассивные. И все трясут соседей. Говорят, выброс солнечной короны или типа того. - Ну охуеть теперь! Сто лет ничего не было, и только по нам прилетело! - Вот такие мы везучие, – проворчал Сеня. - А карта актуальная есть? – влез Солоха, заодно влезая в окно. – У нас-то нигде этих проваливаний не подгружено. - Высылаю, – голос Лапина вновь съехал на скрежет. – Только это съемки утренние, а тут все меняется быстрей, чем у Ротманна настроение. Я б на вашем месте дорогу щупал внимательней, чем чужую жопу в лифте. Неровен час того... Касаюрк подошел вплотную и попытался навалиться на Солоху, так что пришлось блокировать его поползновения локтем. Лось откашлялся и яростно потер загривок. Поправил сползший берет, хрустнул пальцами и откашлялся еще раз. - Сень... А ребята там наши как? Лапин молчал, и холодок пополз от поясницы вверх по спине. - Сеня? Приемник даже не попискивал. Вот за это Солоха цифру не любил – там, где у аналоговых частот хотя бы слышался шум, в цифре царило молчание. И пойди разберись, то ли на той стороне дали отбой, то ли оборвалась линия. - Сеня, блядь! – заорал Лось, вдарив кулаком по подлокотнику. – Че ты молчишь, Сеня?! Але! Логово! Вашу мать! Кумыс попытался ухватить его за плечо, Лось отмахнулся и тут же получил короткий тычок в ухо. - Ты охерел? – взревел он. В салоне было достаточно просторно, чтобы подраться, но из-за двух яутов, оккупировавших заднюю площадку, передние сиденья оказались сдвинуты. Помахать кулаками оказалось негде. - Лось, заткнись, – зло сказал Солоха. - Че! Это все его идеи были! Рыбак хуев! Лось попробовал достать Кумыса, но тот отшатнулся, и кулак свистнул мимо длинного носа. Солоха прицелился и поверх чуть приподнятого стекла резко и хлестко ударил. Два пальца врезались под ухо Рогачеву. Тот икнул, выпрямился, словно проглотил урановый лом, и тут же осел, безвольно растекаясь по сиденью. Солоха посмотрел на бледное и злое лицо Кумыса и предпочел промолчать. Лось хрипло дышал, еле ворочая глазами. - Хомяк-восемь, это Логово, – ожил приемник. – Связь плохая. Есть вопросы? - Потери среди личного состава? – сквозь зубы выговорил Солоха. - Незначительные, – односложно отозвался Лапин. - В каких подразделениях? - Сережа, если б у вас были потери, я бы шо, таки стал замалчивать? – неожиданно раздраженно поинтересовался Лапин. – Два сотрясения, три ожога, да кто их считать будет? Руки-ноги целы – уже хорошо! - Сень, не ори ты так, – помягчевшим от облегчения голосом сказал Солоха. – Это ж наши ребята, че ты как неродной. Мы ж за них... Лось вон чуть крышей не протек. Начал соседей по салону кусать. - И нести херню, – обидчиво добавил Кумыс. Касаюрк навалился на Солоху сзади и нетерпеливо зарычал. - Да не понимаем мы тебя! – раздосадовано заорал Солоха. – Блин, отвали! - Стоять, это кто там возмущается? – насторожился Лапин. - Союзнички! - Скажи им, что их очередь эвакуации шестая, – потребовал Лапин. - Я не могу! Я его не понимаю! - А я почему тогда понимаю, Солохин, ты че гонишь-то, а? - Так у тебя там перевод настроен! А у нас техника сдохла! В этом, фронте, мать его! Видал, что тут творилось? Оно ж и по вам прошлось, да? - А-а. Ну да, по нам тут такое скакало... В передатчике вновь воцарилась тишина. Солоха чуть не плюнул Лосю на колено с досады. Касаюрк не отлипал, словно пытался вдавить сержанта в салон сквозь дверцу. Симбарши заворочался и просунул башку между подголовниками. В недрах "Дозора" сделалось невыносимо тесно. Пыхтя, Лось развернул карту, наконец-то загрузившуюся со спутника. Канал тянул еле-еле. В итоге даже изображение оказалось одноцветным – желтым. Одна за другой медленно появлялись отметки лагерей союзников. Собственная база девятого батальона была обведена кружочком для самых тупых и полковников. - Так. Ближе всех у нас каспини, – разглядел Солоха. Касаюрк заворчал над ухом, умудряясь при этом дышать в затылок. Солоха уже смирился, что его притиснули к "Дозору". В крайнем случае, обезумей метелки до состояния людоедства, то первыми они должны были наткнуться на задницу яута. - Ни фига не ближе, – Кумыс потыкал пальцем. – Глянь, это ж ландшафтная карта. Туда не проехать, всюду эти... Блядь, что это вообще, интересно? Симбарши протянул вперед сжатый кулак. Разжал его – и все увидели очередной кубик переводчика. - Долго искал, – коротко пояснил яут. – Что здесь происходит? - Мы получили карту, – повторил Солоха, начесывая за ухом. – Но на ней везде отмечены провалы вроде этого. Не объедешь. И что это за херня? - Это улей, – пророкотал Симбарши. - Чего? - Гнездо, – добавил Касаюрк. – Место, где спят, прежде чем взлететь. - Спасибо, я знаю, что такое гнездо! – Солоха попробовал лягнуть его и обнаружил, что не может пошевелиться. – Не надо так давить, блядь! - ...на месте, – вновь ожил передатчик. - Чего? – наконец открыл челюсти Лось. - Хомяк, не стойте на месте, – скомандовал Лапин. – Выдвигайтесь к ближайшему лагерю союзников. У нас нет прогноза других подвижек коры. - Шо? – повторил Лось. - Блядь, Рогачев, не будь дебилом! Хер знает, когда оно пизданется снова! – заорал Лапин. - Вас понял! – отчеканил Лось. – Идем на ближайшую базу! Отбой! - Отб... Связь снова издохла. - А теперь ближайшие у нас... – Кумыс поводил пальцем над картой. Симбарши тоже вытянул палец. Коготь ловко скользнул между темно-коричневых ветвистых линий, означающих разломы, и вышел на точку лагеря. - Мы. - Тоже мне мастер построения маршрутов, – с сомнением сказал Лось, вытирая ладони о штанины. - Я говорил, нужно было слушаться нас, – прорычал Касаюрк. - Да пошел ты! – возбух Солоха. – Вместе с гнездом! Касаюрк никуда не пошел. А секунду спустя сержанту Солохину врезали по заднице. Шлепок вышел такой громкий и смачный, что замолчали все. Кумыс, начавший было доказывать несостоятельность яута как проводника, даже рот приоткрыл. Солоха застыл, брови сами взметнулись в стремлении достичь едва не до затылка. - Сиэрженька, не спорь больше со мной, – пророкотал Касаюрк у него из-за спины. - Пацаны, это че ж делается, – протянул Солоха. - Когда я пришел – все так и было, – внес ясность Кумыс. - Он же меня по жопе ударил! – возопил Солоха. – Меня – и по жопе? Что, блядь, за борзеж! Ах ты пизда с зубами! Убью, плесень подзалупная! Забившись на месте, он добился только того, что врезался загривком в верхнюю часть окна. Касаюрк держал крепко. Симбарши невнятно заревел, Урахил внезапно тоже дал знать о себе сдавленным уханьем. - Я бы тоже тебя отшлепал, умански, – разразился переводчик, опознав в воплях Симбарши речь. – Если бы не ваше упрямство, я был бы уже на своей территории! - Верно! – добавил Касаюрк. – Мы не за этим отдавали вам свои батареи! Солоха зарычал. Помимо возмутительных фраз, существовал еще один ужасающий момент: у него привстал. - Да побрейтесь! – возмутился Кумыс. – Наша тачка! - Ты это уже говорил, – захрипел болезный клыкастый, ворочаясь на сиденье. Симбарши чуть повернулся к нему и породил целую серию клекочущих фраз, которые переводчик нагло проигнорировал. Солоха краснел, бледнел и зеленел, чувствуя, что подлый яут хватает его за ягодицу, сжимая и отпуская упругую плоть, точно мясник. От этого стояк делался все крепче, а ощущения быстро начинали смахивать на предоргазменные. - Да завалитесь уже все нахер! – трубно взревел Лось. Застыл даже Касаюрк, стиснув пальцы. Урахил негромко заворчал. Касаюрк почти нежно погладил затянутое в штанину бедро и подался назад. Ледяной воздух обнял спину Солохи, и на мгновение сержант пожалел, что его покидают – но лишь на крошечное мгновение. Вынырнув из окна, Солоха оглянулся и глубоко вдохнул пропитанный шалфейным ароматом воздух. Дымка над разломом рассеивалась. Касаюрк сложил руки на груди, вздернул подбородок и осматривал местность с видом победителя. Купола родного лагеря были так близко – рукой подать. Солоха упихал кулаки в карманы, чтобы скрыть предательский стояк. - Лось, а может, мы все-таки перепрыгнем? – почти жалобно спросил он. - Вес большой, – отозвался Рогачев. – Дайте мне маршрут проложить спокойно. - Оставим союзников здесь! – кровожадно предложил Солоха. Касаюрк как бы невзначай опустил руку и погладил себя по бедру, где болтался мясницкий набор, которым он угрожал Кумысу. - Я-то не против, – подал голос Леха. – Но кое-кто вцепился в сиденья хуже клеща, и просто так их не выковыряешь. - Сто семьдесят кэмэ, – подытожил Лось. - Сколько? Солоха почти взвыл, представив, что всю дорогу – а скорость будет далеко не привычные сто пятьдесят по пересеченной местности – придется торчать на крыше и ловить в морду пыльный ветер, удары лохмотьями сетки, а может заодно и оголтелых метелок. - И это если карта не врет. Две громадины, занимавшие заднее сиденье, выглядели несдвигаемыми. Кумыс, сжавший челюсти до каменной твердости физиономии, пялился в стекло. Лось вроде рассматривал карту, но то и дело косился на приятеля, и угадывалось, что ему неудобно, но и извиняться тоже не шибко хочется. Солоха представил, как на протяжении пути эти двое будут все больше наливаться раздражением, и тяжко вздохнул. Жопа заранее заболела от перспективы колотиться о крышу. - Эй, мужики, шлем есть? - Я сам наверх полезу, – гордо сказал Кумыс. - Не, нифига, – Солоха ухмыльнулся и одернул куртку, старательно игнорируя возбуждение. – Вы будете ехать рядышком, товарищ Рогачев будет страдать муками совести, пыхтеть и пялиться на дорогу. Где-то на исходе второго часа твое гордое молчание его доконает... - Ты меня уже доконал! – завопил Лось, краснея до самых ушей. – Мы сами разберемся, ведьма проклятая! Иди отсюда, миротворец! - Умански, давайте быстрее, – зарычал Симбарши. – Сколько можно топтаться на краю? Пора двигаться! - Еще ты меня поучи! – не меняя тона продолжил Лось. – Кто будет много вякать, тот пешком побежит! Касаюрк заворчал громче, а Симбарши протянул вперед руку и неожиданно сложил увесистый кулак. Лось заматерился, пытаясь отогнать от себя угрозу. За провалом в стороне куполов происходило какое-то движение. Солоха невольно приставил ладонь к глазам. - Эй, – сказал он. – Эй! Заткнитесь! Внимание на лагерь! Первым заткнулся Лось, потом стихло раскатистое басовое ворчание Симбарши. Касаюрк, наоборот, тихонько застрекотал. Звук действовал на нервы, вздрючивая не хуже сирены. За лагерем, наверное, в километре-полутора беззвучно поднялись развесистыми деревьями знакомой формы "гейзеры". - Охренеть, так у них "пингвин" под боком, – пробормотал Солоха. – Блин, это ж они без нас на орбиту умотают что ли? Вот же блядство. Хлопнула дверца. Зашуршали шаги, и рядом остановился Кумыс. От него разило ночевкой в одной кабине с яутом. Солоха пошевелил крыльями носа. Кумыс с хрустом потянулся, достал порстигар и, не глядя выхватив очередной леденец, уставился на горизонт. Забурчал Лось и тоже вывалился из машины. Не прошло и секунды, как к нему присоединились яуты. Слышно было, как ругается по-своему Симбарши и бухтит Урахил, решивший тоже прогуляться. Солоха подавил желание оглянуться. В конце концов у разлома собрались все. Прохладный ветер норовил бросить в лицо горсть пыли, трепал капюшоны и рукава, даже умудрялся полоскать гривы лацертидов. Симбарши то и дело потирал загривок. Ему явно не особо понравилось ездить в машине, куда вмещались максимум двухметровые люди. - Улей разворошило, – пробормотал он. - Да идите вы на хрен с такими теориями, – нервно сказал Кумыс. – Ненавижу пчел. - Твоя ненависть сути не меняет. Кумыс вцепился зубами в ноготь. Лось нахмурился. - Гляньте, какие дела, – поспешил Солоха. – Походу, они там сейчас разгоняются. Че там про очередность Сеня толковал? - Кто последний, тот и папа, – проворчал Лось. – Эх, ну раз велено к ближайшим союзникам подаваться, то подадимся. - Надо было слушаться нас! – опять вспылил Касаюрк. - Будь у тебя своя тачка, стал бы ты кого-то слушать! - Мне не нужны ничьи советы, потому что я не ошибаюсь, – надменно проскрежетал Касаюрк. Солоху накрыл столь яркий праведный гнев, что остатки возбуждения улетучились как миленькие. - Поэтому ты сидишь в полной жопе, а у твоего товарища контузия, – парировал Лось. - И ваш транспорт – в болоте, – дополнил Солоха. - Не знаю, какую еще гадость добавить, но я вас поддерживаю, – высказался Кумыс, почесываясь под курткой. - Лех, прости насчет рыбалки, – не сбавляя тона продолжил Лось. – Я нагнал. - Прощаю, – точно так же энергично отозвался Кумыс. – Литр красного с тебя. - Грабеж! – завопил Лось. Касаюрк достал нож и сделал им такое движение, точно примерялся снять парочку скальпов себе на память. Но жутью от него не тянуло, а голубые глаза слегка щурились. Лось с Кумысом затеяли выяснять отношения. Солоха покосился на оставшихся яутов. Урахил смотрел на людей, странно приподняв клыки - словно усмехался. Было в этом что-то неприятное, будто крокодил наблюдает за брачными играми антилоп. Солоха мотнул головой. Отвратительная ситуация лучше не стала, но появилась четкая цель. К высокой мобильности им всем было не привыкать. Основное, что есть у солдата – это вшитые идентификаторы, с которыми можно хоть в огонь, хоть в воду, хоть в партию. Все остальное солдат может раздобыть сам, если у него есть оружие. А если оружия нет – то солдат будет воевать зубами. Солоха бросил еще один взгляд на вытянутые челюсти Симбарши. Профиль яута четко выделялся на фоне золотого волнующегося океана. Солнце уже выползло целиком, и молнии на горизонте сделались прозрачными, почти незаметными. Сирень изливалась сверху чистыми потоками, сдобренными ударной дозой шалфея. Уши чесались. - Ума-ански, – протянул Касаюрк. – Молчать! Метелки у разлома колыхнулись. Склока мгновенно затихла. - Раскомандовался тут, – неуверенно сказал Лось. Касаюрк оскалился и покачал ножом. - Ладно, харэ тут говном кидаться, – явно через силу сказал Кумыс. – Вряд ли Ганс с приятелями сейчас к нам перепорхнут. - Да в такой атмосфере полеты вообще запрещены, – хмыкнул Лось. – Двинули? - Мы будем наверху, – неожиданно решил Симбарши. – Уре требуется воздух. Урахил гулко вздохнул, точно его подбешивала такая забота. - Вы мне баланс своими прыжками поверху нарушите, – недовольно сказал Лось. - Умански, мы не собираемся ехать в вашей крошечной душной машиньёшке! - Можете остаться здесь! Касаюрк заворчал. Нож поймал веселый солнечный блик. - Брейк! – Кумыс выскочил чуть вперед, раскинув руки. – Лось, да не будут они прыгать! Посадим их ровненько, привяжем еще на всякий случай... - А я за руль, – потер руки Солоха. Утренний холод быстро сменялся на тепло, да что там – на жару, сходную со вчерашней. Лось пошевелил плечами и дернул застежку куртки: - Нифига. Я не собираюсь сидеть сзади с этим типом. Он несексуален. Касаюрк опять заворчал, едва в него ткнули пальцем. - А теперь и я с ним сидеть не хочу, – передернулся Кумыс. – Сирожа, это твоя судьба. Солоха поперхнулся и захрипел от негодования. Проклятые шалфейные запахи лезли в горло, мешая громко и выразительно материться. - Мы опять с Лосярой парой? – наконец смог выдавить он. - Сиэрженька, не хочешь же ты оскорбить меня презрением? – заворковал Касаюрк. Солоха против воли зыркнул на Симбарши. Тот подарил ему косой нечитаемый взгляд. Солоха стиснул зубы. Если бы не Лось с его неуемной ебанутостью... Тогда бы Солохину Сергею Дмитриевичу точно не пришло бы в голову дрочить перед рожей яута! - Уходим, – велел Симбарши. – Здесь плохой воздух. Слишком много испарений. Сержанты переглянулись и заторопились. Если инопланетчики начинали нести про посторонние звуки и запахи, стоило к ним прислушаться. Хотя бы потому что всякие хитроумные детекторы и радары обычно делали именно на основе чужого восприятия реальности.