Десятый проходит над радугой

Упихнувшийся на заднее сиденье Касаюрк вел себя на удивление прилично. Разве что занимал много места, съехав по сиденью, но его оправдывали низкие по яутским меркам потолки. Вдобавок казалось, что под весом двух лацертидов крыша слегка просела. Но если яутам нравилось получать ветер в хрюсло на скорости восемьдесят километров в час – Солоха им мешать не собирался. Простивший Лося Кумыс энергично руководил процессом, а потом еще и выкинул наверх рацию, потребовав от яутов осматривать окрестности на предмет неучтенных в карте разломов. В среднем раз в десять минут он дергал пассажиров, и к пятому разу даже Солоха почувствовал раздражение. Судя по односложному рявканью, доносившемуся сверху, лацертидов это тоже бесило, и ничего опасного они не видели. Касаюрк с невозмутимым видом лакировал когти. Когда Солоха впервые увидел, как он откручивает крышку флакона, то немедленно возмутился насчет токсичных жидкостей в суверенном людском БРМ. Но жидкость не пахла, а Касаюрк так на него посмотрел, что пришлось отступиться. Под прикосновениями плоского валика когти заметно светлели, превращаясь из черных в светло-серые. Солоха пялился на медитативное занятие добрых несколько минут, а потом уставился в окно. Метелки не унимались. То тут, то там взлетали маленькие группы, закручивались в смерчики, а по правую руку стабильно держалось угрожающих размеров веретенообразное скопище. Маячило посреди бесконечности между "Дозором" и горизонтом вровень с машиной. Ладно хоть не приближалось. Куда-то подевался весь черничник, и это навевало смутную тревогу. Яуты вроде не особо беспокоились, и Солоха силком заставил себя перестать дергаться каждый раз, когда взгляд цеплял веретённое безобразие. К тому же отвлекало грустное чувство пустоты в животе, грозящее перейти в громкое бурчание. - Лех, заточить есть что-нибудь? - Все сожрано вчера. - А волшебные порошки? - Какие еще порошки? - Отбить невыносимый голод, – трагически сказал Солоха. - Нету, – без всякой придури вздохнул Кумыс. – Могу леденец предложить. - З-зараза. - А что ж ты, Лешенька, на озерах ничего путного не наловил? – вежливо поинтересовался Лось. - Отстань. Лось тоже вздохнул и отстал. Монотонность дороги, мерзкая обстановка и голод не располагали к долгим словесным баталиям. Хотя потрепаться любили все трое, чем неизменно дико раздражали Ким-Кимена. Приемник квакнул и принялся мерно попискивать. - Новости с фронта! – обрадовался Лось. - Снапшоты! – сладострастно застонал Кумыс. Солоха резво сунулся вперед и тут же поплатился – потерявший плавность хода "Дозор" легонько тряхнуло, но этого хватило, чтобы Солоха врезался макушкой в потолок. - Бля! Касаюрк поймал его за ремень. - Не бля, а прием открыт, – поучительно сказал Кумыс, дублируя слова действием. – Логово, вас слышу, Хомяк на связи! - Хомяк-восемь, Логово передает, – заскрипел приемник совсем уже жестяным голосом. – После прибытия к союзникам пройдите регистрацию временно прикомандированных и ждите дальнейших указаний. - Вас понял, прибыть, зарегистрироваться, – чуть растеряно откликнулся Кумыс. – Логово, разрешите вопрос? - Разрешаю. Короткий, – буркнули из динамика. - А зачем прикомандировываться? Мы ж ненадолго туда? Можно было подумать, что связь снова отрубилась, но на канале что-то едва заметно пикало. - Отлетался "пингвин", – неожиданно поведали в передатчике. – В общем, пиздец и зимовка. - Вас понял, – повторил Кумыс и медленно стащил с головы берет. – То есть, в смысле, совсем пиздец? - Совсем, – подтвердил передатчик. – Отбой. - Ага, – совершенно не по уставу брякнул Кумыс. - Что такое? – поинтересовался Касаюрк. - Ну приплыли, – заключил Лось, не отрывая взгляда от поля. Солоха медленно оттолкнулся руками от спинок кресел и перевалился назад. Плюхнулся на мягкое сиденье, набитое амортизатором за казенные деньжищи, и бессмысленно уставился перед собой. В животе зловеще заурчало. Учения перерастали в полную катастрофу. * * * Лагерь клыкастых выглядел невыносимо распиздяйски. Воспитанное на принципе "все должно быть рядами и покрашено" чувство прекрасного вопило и билось в корчах. Экипаж "Дозора" встречали на условном входе, означенном силовой рамкой, и встречающие выглядели как угодно, но только не бойцами регулярных частей. - На каком рынке цветмета бралась эта броня? – риторически поинтересовался Лось. – Я готов выкупить ее за три с половиной биткоина и принять в музей! - Не продается, – проскрежетал встречающий. Лось поперхнулся. Солоха на всякий случай и вовсе прикусил язык. Похоже, с переводом на этой территории проблем не было. Получив временную прописку, регистрацию и доступ к полевой кухне, компания двинулась навстречу жратве. Касаюрк выступил сопровождающим, но настолько беспардонно погрузился в чтение каких-то сводок, открыв экран на наруче, что сержанты его дружно возненавидели. Кумыс с остервенением грыз ногти и метал злобные взгляды, Лось пытался незаметно заглянуть в чужие данные, а Солоха страстно надеялся, что хренов крокодил вот-вот споткнется и рухнет мордой в пыль. В лагере на диво никто не суетился, хотя опытный глаз сразу заметил следы пронесшегося энергетического тайфуна: пострадавшие ажурные конструкции, слегка оплавленные купола вроде метеостанций и полное отсутствие метелок. Даже волны шалфейного запаха были не столь острыми. Чуть в стороне от лагеря в воздухе висело что-то громоздкое, не опознаваемое по виду. Возникали смутные ассоциации с аэросудами надувного типа. Первым не выдержал Лось. - Что пишут? Вы уже докопались до сути этих поганцев? - Зачем? - Врага надо знать в лицо! Касаюрк остановился, захлопнул экран, наклонился и поднял дохлую метелку. - Вот лицо. Ночью или в холод оно спит. Этого достаточно. - Ну... – неуверенно сказал Лось. – Ну да. Солоха переглянулся с Кумысом. Касаюрк обозначил главное: неважно, с чем ты сталкиваешься, важно, как выжить – и как победить. - Осталось только понять, часто ли тут радуги между небом и землей гуляют, – пробормотал Леха. - Это важно, – согласился Касаюрк, вновь открывая панель. – Мы уже пытаемся. - Оповещение будет в случае чего? – деловито поинтересовался Кумыс. - Обязательно. Касаюрк шагнул вперед, но Солоха заступил ему дорогу. - А что там за супостат висит? Касаюрк вытаращился на него голубыми фарами. - Кто? - Вон тот летающий горшок, – внес ясность Кумыс. Лось подобрался еще ближе и уже без всякого стеснения влез в развернутую голографическую проекцию. - Это радар широкого действия, – Касаюрк поднял руку, уводя экран из-под носа у сержанта Рогачева. – Как раз для оповещения. Вы так и собираетесь здесь стоять? - Мы пробиваем обстановку, – отрезал Лось. – А он их не притянет? - Мы тоже умеем маскировать технику, – проворчал Касаюрк. Больше выжать из клыкастого подробностей не удалось. От огорчения Лось вырвался вперед, возглавил группу и начал спортивное ориентирование по выданной карте. Касаюрк опять отстал, и Солоха уже хотел его обогнать, но почему-то медлил. Рассматривал широкую спину, пытаясь разобрать, что на ней является шрамами, а что – природный узор. Лось решительно повернул в сторону здания, напоминавшего стог сена на сопках Орляка. Солоха ностальгически вздохнул. Орляк, затерянный в степях Неосибирской равнины, окружали гигантские фермхозные поля. Знай успевай лыжи салом мазать. Спина впереди остановилась. Солоха резко тормознул. Касаюрк развернулся и уставился на него стылым взглядом. Солоха нахмурился. Клыкастый шагнул ближе, положил руку ему на плечо и слегка наклонился. Солоха дернулся, но клыкастый не уступил. Товарищи впереди удалялись, склонившись над картой. - Сиэрженька, мы не закончили с тобой. - Это в смысле? – напрягся Солоха, хватая Касаюрка за запястье. Фраза прозвучала гнусно и тут же породила массу отвратительных мыслей. Например, о встрече с Ким-Кименом и обязательной последующей назидательной порке прилюдно. А еще о взысканиях, гауптвахте, общении с Зельманом и отчетностью по "Дозору", вляпавшемуся в передряги. Один сломанный зацеп тянул на пару рапортов и четвертование. Преодолевая сопротивление Солохи, Касаюрк завел руку ему на загривок, так что когтистые пальцы обхватили шею. Солоха тут же почувствовал себя чудовищно неудобно. Ладонь была слишком горячей. Яут стоял чересчур близко, продавливая личное пространство. Солоха дернул головой, и когти чуть сместились, почти вкрадчиво касаясь голой кожи. Накативший ступор не давал открыть рта, пошевелить языком, да хотя бы сложить внятную мысль. Солоха точно влип в солидол, даже дыхание в груди сперло. - Нужно снова увидеться, – проворковал яут. Надо было рихтануть пиздорылому челюстную картину до клинической. Выдать живительного пинка по яйцам. В крайнем случае – обматерить. Солоха молчал и не двигался. Круглые голубые глаза на секунду вспыхнули живым светом. Солоха отдернул голову, моргнул и обнаружил, что глаза у яута снова сделались тусклыми, прохладными. Ладонь разжалась. Солоха попятился, сделал два шага в сторону и почти бегом, забыв про всю солидность, полагающуюся сержанту сводного девятого батальона, двадцати четырех лет от роду, поспешил догонять своих. Камера Креманца выдала паек без особой охоты, к тому же со вкусовыми настройками в ней кто-то явно намудрил – и полученные брикеты отчетливо попахивали тиной. - Кто так дорогих гостей кормит, бляди позорные, – ворчал Кумыс, разрывая брикет сначала напополам, а потом еще раз напополам. – Это ж только канистрой запивать можно! - Потом еще понос прихватит, – вторил Лось, – а я тут туалетной бумаги не видал. Яуты, в количестве двух штук восседавшие за одним из столов, искоса посматривали на бухтящих гостей. Солоха попробовал устроиться поудобнее на высоченном сиденье и в очередной раз потерпел крах. Ноги с трудом доставали до пола, подставка, за которую клыкастые ловко цеплялись отставленными пяточными когтями, выскальзывала из-под подошвы. В результате Солоха сдался и оставил ноги болтаться. Кумыс умудрился зацепить ступнями толстые ножки и сидел с таким видом, словно его все устраивает. Кроме еды, само собой. Хотя даже сам стол был неудобен: подковообразный, выгнутый местами, а местами вдавленный, он явно повторял какие-то особенности анатомии. Косясь на яутов, Солоха с грехом пополам определил, что половина впадин рассчитана, чтобы упираться в них локтями, а половина выступов – чтобы не зацепиться за соседа. - Занятно, что с "пингвином"-то стало, – проурчал Лось сквозь брикет. – Неужели метелки? - Ну если на тебя полконтинента внезапно взлетит и присосется, ты тоже обосреш-шь-ш...ся! Бля! Кумыс вырвал зубами кусок брикета и мученически схватился за челюсть. Солоха вздохнул и аккуратно полил свой брикет-подошву соусом, который в номенклатуре камеры Креманца был помечен как острая приправа, подходящая для людей. - Я бы мужественно продолжил путь, – не уступил Лось. - Комариная полянка в Ярске-четырнадцать, – намекнул Кумыс. - Какая полянка? – независимо поинтересовался Лось. Голос у него чуть дрогнул, и Солоха заухмылялся, вооружаясь одноразовым ножом, полагающимся к брикету. Нож тоже был выполнен в технике яутов и наводил на мысли о потрошении кишок и раскалывании черепов. - Хорошая такая комариная полянка, – змеиным голосом сказал Кумыс. – Помнится, кто-то с этой полянки бежал, визжа "Мама!" и теряя штаны. - Давно и неправда! – придушенно гавкнул Лось, кося на хозяев. – И потом, то ж были модифицированные комары! - Вот "пингвин", наверное, тоже думает, что метелки суть модифицированные комары, – Кумыс оторвал еще кусочек брикета. – Господи, будто портянку Ким-Кимена жую, тьфу. Под потолком пиликнуло и хрипло заквакало. Все трое схватились за "шурупы" переводчиков. Сделанные по мерке ушных дырок лацертидов, они, по невероятно остроумному замечанию Лося, напоминали анальные пробки или дюбеля, но никак не внутриканальные вкладыши-наушники. Пришлось пихать наушник пальцем, да еще и придерживать. - ...для умански, – излагал неизвестный, – немедленно прибыть на узел связи, здание двадцать-двадцать, для получения передачи от Гнездовья. - Гнездовья? – вслух повторил Кумыс. - Логово, – перевел Лось. – Я так никогда не пожру! - Ну так бери с собой, – велел Солоха и неуклюже спрыгнул. – Вот же блин, не было печали, духи накончали... Соус как раз добрался до центра брикета, превращая его в неплохо выглядящие кусочки. Солоха сгреб чашку, угрожающий нож, прихватил подобие скребка или ложки, поскреб за ухом – и прошествовал на выход вместе со всеми богатствами. Яуты за спиной негромко заворчали. - Приятного аппетита, – неожиданно щелкнуло в наушнике. Солоха оглянулся, столкнулся с двумя внимательными взглядами и не очень уверенно салютовал. Яуты остались неподвижны. Союзники союзниками, а на чужой базе всем было неуютно. Лось держался подчеркнуто прямо, то и дело чуть шевеля пальцами у бедра, точно пытаясь нащупать кобуру. Кумыс вертел головой, не прекращая ни на секунду. Солохе начало казаться, что минут через пять у любознательного сержанта голова с хрустом отвалится. Сам Солоха пытался вычленить в чужой архитектуре что-то полезное вроде оружия или антенн связи. Но мозги пасовали. Например, полукруглый ангар, утыканный плоскими тарелками, мог с равным успехом быть как станцией связи, так и генератором с солнечными батареями. Вроде бы оружейная полоса внезапно оказалась соединена с каким-то резервуаром и в итоге больше смахивала на поливалку. Песчано-коричневая расцветка подкидывала фокусы, замазывая реальность не хуже голографической сетки. Спасала лишь нумерация на зданиях: маркировок там было немало, и все в стандартном письме яутов, но помимо этого имелись яркие наклейки с общепринятыми цифрами в системе халик. Здание шестнадцать, семнадцать, восемнадцать... - Ого-го, – сказал Кумыс и остановился. Солоха тоже тормознул и даже вытащил нож изо рта. Лось сунул большие пальцы за пояс, нещадно задрав куртку. Прямо на вытоптанной и, кажется, выжженной земле стоял прозрачный контейнер неправильной, раздражающей формы. Внутри медленно крутился водоворот метелок. - Хотя бы кто-то занимается исследованиями, – резюмировал Лось. – Я-то думал, не дождемся научников никогда. - Нам бы сначала свалить из этих гостеприимных мест на уютненькую орбиту, – заворчал Кумыс. – Потом уже научные исследования. Вообще, кому это надо? И так понятно, что враждебная флора или там фауна активизировалась по неизвестным причинам. Че тут исследовать? Серый! - Умгм-мф! - Хватит жрать, ведьма! - Ефефего! Солоха с трудом пропихнул в рот хоть и политый соусом, но все равно жесткий кусок и усиленно замолотил челюстями. Лось потоптался на месте и свернул к контейнеру. Кумыс сплюнул себе под ноги, оглянулся и проследовал за товарищем. Солоха хотел было воззвать к разуму, напомнить про сведения из Логова, как-то внести порядок в хаос – но потом махнул рукой. На чужой территории за ними не следили бдительные лейтенанты и капитаны, а впереди были еще муторные часы ожидания. Он уже сделал шаг, но та часть, которая была воспитана в строгом распорядке, взвыла не своим голосом. - Мужики, – сказал Солоха в спину уходящим, – вы тут можеше шмотреть, што проишходит, а я пойду вше-таки приму сообшение. - Не заблудись, – салютовал Лось, даже не оглянувшись. На секунду Солоха обиделся, но потом пережеванный кусок брикета проскользнул в горло и приятной тяжестью опустился в желудок. Сержант Солохин тут же подобрел. Дуэт остановился у контейнера и принялся его осматривать, разве что не обнюхивая. Кумыс и Лось, невзирая на задекларированную любовь последнего к подкладыванию соломки, зачастую сияли ярким, как погоны Артемьева, раздолбайством. Спасало их то, что в нештатной ситуации оба выстреливали так, что потом трудно было понять: то ли требуется их наградить, то ли штрафовать во все щели и показательно расстреливать. У каждого был свой повод застрять на ступеньке карьерной лестницы. - Мы с Лосярой ходим парой. А я надежен, как лопата, – похвалил себя Солоха и решительно двинул на поиски здания двадцать-двадцать. В упомянутом здании, больше похожем на пузырь-времянку, обнаружились пятеро клыкастых. Сразу стало крайне неудобно среди громил-альбиносов ростом под два с половиной метра. Солоха не привык ходить среди существ, которым упирается лбом в плечо – даже если эти существа и относятся к инопланетянам. А еще приходилось признать, что яуты и вправду прибыли из реабилитационных центров. Зная особенности, нетрудно было угадать, где у кого протезные руки-ноги. - Добрый день, товарищи офицеры! – очень громко сказал Солоха в широкие спины. Спины развернулись, и на Солоху уставились рожи всякого типа гадостности. Шипы, клыки, щетина, круглые глазки... Он буквально налетел взглядом на голубые пронзительные буркалы. - Сиэрженька, – поприветствовал Касаюрк. - Сергей Дмитриевич или сержант Солохин! – набычился Солоха. - Слишком много бессмысленных букв, – отмел яут. – Иди сюда, здесь хранится послания для вас. Где остальные? - Обследуют койкоместа, – не моргнув глазом, наврал Солоха. Идти под взглядами было не особо уютно, но он вздернул подбородок и расправил плечи пошире, как будто на нем парадный мундир великого императора Британского Союза. И за спиной – кавалерийские слоны при парадных плюмажах. Ему вежливо уступили дорогу, но ощущение плотоядности взглядов никуда не делось. А услышав, как у него за спиной смыкают ряды, Солоха с трудом подавил желание поежиться. Вместо экранов яуты использовали сфероиды. Взгляд плыл, не в силах уцепиться за контуры информационных блоков, и Солохе пришлось сощуриться. Кончик ножа он опять машинально сунул в рот. Холодное лезвие коснулось языка и неожиданно помогло сосредоточиться. Метнувшись взглядом по сторонам, Солоха не обнаружил управляющих элементов, поэтому просто протянул руку и тыркнул в голографическое изображение. Сфероиды медленно расползлись, и перед Солохой остался всего один. Затрепетал, пошел отчетливыми полосами помех – и медленно разошелся на части. Части сложились внизу в замысловатый узор, а перед Солохой повисла фигурка человека. Нечеткая, но достаточная, чтобы опознать полковника Ротманна. - Сообщение для сил союзников, – без предисловий сказал тот. – Связь нестабильна, передаем пакет сорок-бис, просим продублировать для всех, кто в пределах досягаемости. Готовится эвакуация внешним транспортом, списки очередности приложены. Трое терранцев находятся на ваших территориях. Просим оказать содействие и поддержку. Все расходы будут компенсированы. Конец связи. Голограмма замолчала, подмигивая ярлычком стопорнувшей записи. - Евпатий мегатонн на пятий, – вздохнул Солоха. – Опять за счет командировочных компенсировать будут! - Мы выполнили просьбу, – скрежетнул один из яутов. – Добавлю, что по нашим данным завихрения полей очень сильные. При первой возможности отправят тяжелый транспорт. Но на сбор им потребуется сорок восемь часов. - Полей? – машинально повторил Солоха. - Здесь происходит что-то, о чем климатическая разведка не предупреждала, – любезно пояснил Касаюрк. - Вас понял, спасибо, – точно так же автоматически рапортовал Солоха. Компенсация за двое суток проживания на чужой базе грозила выйти немаленькой. Солоха страдальчески потер лоб обухом ножа. У двери захрустели, и полупрозрачная панель со скрежетом отодвинулась. - А, так она в другую сторону работает, – донесся голос Кумыса. – Добрый день, товарищи офицеры! Разрешите обратиться! Вы тут такого сержанта Солохина не вида... ага! Солоха обернулся. Кумыс отдал ему честь. Лось на заднем плане скалился во все тридцать два и грыз метелку. Солоха чуть не помер, вообразив, как метелка оживает и впивается в щеку Рогачева. - Приветствие, умански, – булькнул самый разговорчивый из клыкастых. - Брось, а то уронишь! – скомандовал Солоха. Лось вынул метелку из зубов и помахал ею. Кумыс энергично направился к почетному собранию у столов. - Куда? – поинтересовался Солоха, расставляя руки. - Послание читать, куда ж еще! - Я уже все прочитал. Вы оба оштрафованы, я признан безвинной жертвой вашей безалаберности. Сидим и ждем эвакуации, суточные за ваш счет! - Чего-о? - Сиэрженька шутит, – осклабился Касаюрк. – Нам не потребуется компенсация за содержание ничтожных трех умански. Солоха разинул рот, намереваясь разгневаться, но яуты дружно зарокотали, переводчик начал давиться и выхватывать обрывки фраз, подтверждающие, что местные действительно готовы бесплатно передержать у себя заблудшие души, – и сержант махнул рукой. - Вас понял, – сказал Лось, так и не отходя от пластины шлюза. – В этом случае можно ли зарядить нашу технику? - С нашими батареями, – педантично уточнил Касаюрк. - Тем более, – Лось энергично оторвал кусочек стебля. – Ваши батареи, временно прикомандированные к нашему транспорту. Так зарядите? От группы отделился яут, обладающий хитро татуированными дредлоками: зубчатые желтые узоры так густо покрывали черные хвосты, что в глазах начинало расплываться. Солоха непроизвольно мотнул головой. - Я провожу, – пророкотал яут. – Это ты героически сопровождал Урахил мех Рах? - Первое имя так точно, со вторым незнаком, – осторожно сказал Лось. - Он, – подтвердил Касаюрк. - Мои матриархальные связи выражают благодарность, – сообщил татуированный. – Пройдем, Са-анюшка. - Да что такое! – почти взвыл Лось. – И здесь уже обзываются? Можно нормальными именами звать? Сержант Рогачев к вашим услугам, блин! - Нет, – отрезал яут и вытолкал его наружу. Солоха прислушался к неудовлетворенным воплям сержанта Рогачева и перевел дух. Вроде бы ничего сверхъестественного не происходило. Яуты один за другим повызывали обратно сфероиды и молча зарылись в них. Легкий клекот, тут же повисший над рабочим полем, переводчик не транслировал. - А что за пакет сорок-бис? – невинно поинтересовался Солоха. Яуты начали оборачиваться. В одинаковых рептильих глазах проступило то холодное и чужое, заставлявшее мысленно скалиться в ответ. Или бежать. Солоха выбрал второе. - Хотя, нам пора. Поищем здание тридцать три десять, означенное как место для ночевки и всякого отдыха. - Я бы остался, – воспротивился Кумыс. – Исключительно ради ознакомления с враж... союзнической техникой и передовыми достижениями. Какой пакет? - Никакого пакета нет, – прошипел Солоха. – Иллюзия! Уходим! Ухватил его за локоть и потащил к выходу. Клыкастых можно было понять: вместо реабилитационной программы они вляпались в такую же хрень, что и остальные войска союзников. Вдобавок на них свалились трое инопланетчиков, за которыми по дипломатическим правилам следовало бдеть и не допускать несчастных случаев, равно как и шпионажа. Кумыс позволил утащить себя на свежий воздух, выслушал сводку о Ротманне и пакете, глубоко вздохнул, сплюнул и разразился длинной речью насчет гостеприимства. - Вот встретимся в другой обстановке – посмотрим, у кого жопа возгорится! – закончил он. – Сундуки лысые! Сюда бы к ним парочку "Бизонов" для уравновешивания расклада! Солоха мечтательно прищурился. Тяжелые платформы "Бизонов" на инопланетный полигон не потащили – эти крошки предназначались для межконтинентального общения, и хвастаться таким на дружественных учениях было нецелесообразно. - Пакет им в жопу, – согласился он. – Ладно, айда посмотрим, где нам ночевать придется, – предложил он. – Еще хорошо бы определиться со средствами личной гигиены. - Да уж вряд ли тут сменные носки выдают, – проворчал Кумыс. Кончик носа у него до сих пор был побелевший от негодования. Солоха пошевелил пальцами в ботинках. Правильные носки – далеко не мелочь, поэтому им уделялось особое внимание. Материал не должен натирать солдатские ноги в казенных ботинках, но должен препятствовать образованию микробов, обеспечивать потоотведение и нейтрализовать запахи. Даже антибактериальное воздействие было заложено в эти носки. Правда, и стирать их полагалось в особом составе, литр которого, судя по стонам Гаспилса, стоил как почки двух или трех носителей упомянутых носков. - Буду вонять до самой эвакуации, – мужественно решил Кумыс. Солоха еще раз пошевелил пальцами, сверился с убогоньким планшетом-картой, выданным сразу после регистрации, и уверенно показал направо – между нестройных рядов бочек. Золотистая пыльца облепляла их толстым слоем, превращая бочки в недоброй памяти желтые валуны у источников. Нужное здание находилось где-то за этой ландшафтной выставкой. Спальный барак оказался настолько кошмарен, что сержанты, не сговариваясь, вымелись вон. Помещение вызывало дикую клаустрофобию. В спальные капсулы полагалось заползать на брюхе, а внутри все напоминало творческий трип акушера-гинеколога. Мягкие складки тяжело свешивались над головой, поверхность под коленями и локтями переливалась и пружинила. И вдобавок страшно пахло чем-то мерзко-сладким, словно слегка разложившимися фруктами с парой непонятных ноток. - Чисто крокодил, сдохший в тропическом саду, – внес ясность Кумыс. Солоха опасливо оглянулся, но возмущенных клыкастых рядом не обнаружилось: видимо, в дневное время у яутов валяться на свежезастеленном не полагалось. Солоха вспомнил комнату собственного взвода и тяжко вздохнул. Захотелось выпустить на волю голограмму-следилку, проверить, что у кого – натянуты ли пыльники, выровнены ли по кантику стыки обогревательных панелей, сияют ли сопли на погонах. - Еще немного, и я даже по Артемьеву скучать начну, – признался он. - А уж по супам Эмилио тем более, – грустно вздохнул Кумыс. Солоха поддернул штаны и присел на корточки. Задумчиво повозил пальцем по земле, снял щепоть коричнево-золотистого песка и растер между подушечками. Шалфейный запах откликнулся мгновенно. Солоха зажмурился, борясь с чихом, и яростно почесал за ухом. - Не представляю, чем заняться, – рассеяно признался Кумыс. – Как-то, блин, не готов я был к радикальным переездам в замкнутую среду. - Шпионаж я сразу отметаю, – предупредил Солоха. – Мне мой скальп дорог, как память. Кумыс тоже присел, оглянулся и вообще хлопнулся на задницу. Скрестил ноги, уперся локтями в колени, подбородок уложил в ладони и прикрыл глаза. Солоха оглянулся, убедился, что кругом не рыскают союзнички, и повторил за ним. Разошедшееся солнце вовсю пригревало макушку и спину, горячей патокой стекая до копчика. Запах шалфея внезапно начал напоминать крепкий аромат пихты: как в бане, когда на мокрые камни специально кидают смолистую ветку, и она начинает источать острый свежий запах. А сухой жар пробирается в каждую косточку. Солоха чуть отупело подумал, что так-то можно и в спальных капсулах отлежаться – часов двадцать все трое очень даже могли себе позволить. Лось с его контузией – и все тридцать на всякий случай. - Ну что, пойдем Лося искать? – глуховато поинтересовался Кумыс. - Лень, – честно признался Солоха. – Он же не трубит на всю поляну, значит норм. - А в отряде на ужин макароны дают, – невпопад пробормотал Кумыс. - Что? - Я говорю, тошно мне, – Кумыс ткнул пяткой в пыль. – Я ж думал, мы реально на озерах поплюхаемся – и айда обратно. А вместо этого сидим, как эти... черти болотные. - Мы находимся в состоянии выжидания, – возразил Солоха. – Это наша текущая тактика и даже, сказал бы я, долгоиграющая стратегия. Набить брюхо чужими бесплатными харчами, морально подготовиться к путешествию на "молотках"... Ты же помнишь путешествия на "молотках", Лешенька? - Не смей мне их напоминать, – помрачнел Кумыс, не открывая глаз. – Я умру, как только мы туда погрузимся. По прибытию разрешаю тебе провести реанимацию. - А предварительно некрофилию можно будет опробовать? – лениво поддразнил Солоха. Легчайшее движение воздуха выдернуло его из неги и заставило завертеть головой. Долго осматриваться не пришлось: взгляд мигом наткнулся на привычную уже белую тушу. - Пс-ст, – Солоха откашлялся. – Лех. Гости у нас. Кумыс открыл один глаз, подвигал зрачком в поисках гостей и, убедившись, что Солоха не врет, все-таки открыл второй. - Вы успешно устроились, как я вижу? – осведомился Касаюрк. - Это как посмотреть, – Кумыс снял берет и постучал по колену. – Например, ваши казармы, господа союзники, это страх сплошной. И архитектурное извращение. Касаюрк недоуменно защелкал. Опустил руки, до сих пор титанически скрещенные на груди, и сделал пару шагов. - Кто ж такие клаустрофобные капсулы строит, – торжественно выкатил претензии Кумыс. – Садок для мочеполовой тараканьей жизни! - Вы туда реально на брюхе заползаете? – не преминул уточнить Солоха. - Там раскрываются двери, глупые умански, – Касаюрк присел на корточки. – Именно это вы обсуждаете здесь, среди хранилищ отходов? - А что, радиоактивные? – испугался Кумыс. – Я не брал! Солоха ерзнул и инстинктивно попытался отодвинуться от ближайшего контейнера. - Химические, – качнул башкой Касаюрк. – Но я бы не стал их недооценивать. Он переместился еще чуть-чуть, и Солоха прозрел: клыкастая скотина двигалась в его сторону. Оставалось несчастных два метра до выхода на дистанцию столкновения. Солоха представил, как паскудный хрен заводит свою шарманку про ночные свидания – и тут же завозился, собирая ноги в кучу. - Понял вас! Мы немедленно отсюда уходим, – бодро рапортовал он. – Кумыс, вставай! Устав запрещает находиться в местах, запрещенных для посещения! Кумыс заворчал, но предложение принял. Оба вскочили на ноги. Касаюрк задрал голову и пристально уставился на Солоху. - Пойдем посмотрим, как наш транспорт обслуживают, – сказал Солоха невыносимо голубым глазам. – Нет ли усушек и утрусок. И утечек топлива. Касаюрк опять недоуменно клекотнул – и тоже начал вставать. За воздвижением колоссальной фигуры Солоха следил с искренним неудовольствием. Из темных недр подсознания лезли мутные картины: вот яут прицеливается, выбирая жертву. Вот заходит на дистанцию нападения. Вот невероятным образом вырубает Кумыса и накидывается на сержанта Солохина. Дальше деликатное затемнение и хруст. Криво ухмыльнувшись, Солоха заложил руки за спину, демонстрируя, что не напрягается. Касаюрк пошевелил клыками. Голубые глаза блеснули, и тут над территорией лагеря разлилось громкое шипение. Кумыс вскинулся. - Первое уплотнение прибыло, – туманно высказался невидимый оратор, казалось, прямо с аэростата. – Расположение в блоках инц, рок, ниц, тач. - Надеюсь, это не то самое предупреждение? – осведомился Кумыс, яростно перезастегивая манжеты. Куртка стандартной "пустынной" расцветки, дополненная вездесущей золотистой пыльцой, громко шуршала. Солоха поймал себя на том же желании: подготовиться для нырка в скафандр второй степени защиты. Для этого ничего болтаться не должно, все липучки, застежки и крючки должны быть затянуты на максимум, а шнурки желательно отрезать вообще. - Нет, первая волна эвакуированных, – объяснил Касаюрк. – Прибыли... Он запнулся и открыл панель наруча. Солоха покосился туда, стараясь не тянуть шею. Качество изображения шло отличное. Даже странно для существ, которые видят в сильно расширенном спектре. - Халик, – наконец определился Касаюрк. – Понимаешь перевод? Это те, у которых нитяные головы. - Да понятно, понятно, звучит по-нашему, – машинально кивнул Солоха. – Стоп, а почему они эвакуируются сюда? - Мы на стабильном плато, – прищелкнул клыками яут. – В отличие от прочих участников, бездумно севших куда попало, мы провели предварительное исследование и выбрали самую тектонически устойчивую местность. - Стоп, стоп, – Кумыс поднял руки и нервно раздул ноздри. – Так вы что, знали, что тут могут случиться эти... как их... - Тектонические сдвиги, – подсказал Солоха. - Вот именно! Касаюрк пожал плечами. - Всегда выбирай самое надежное место. Солоха втянул сухой нагретый воздух, традиционно испытал некоторое количество ненависти к шалфею и неторопливо выдохнул. - Я так понимаю, к вам в итоге все должны стянуться? По плану эвакуации? - Правильно понимаешь, – кивнул Касаюрк, щуря глаза. - А вы заранее видите, кто на подходе? На этот раз тяжелая голова качнулась из стороны в сторону. - Думаю, бегать у ворот будет контрпродуктивно, – Кумыс щелчком сбил очередную порцию золотой пыли. – Айда Лося обрадуем, что ли. И потом, это значит, что не только у нас суточные пойдут! Касаюрк увязался следом и как будто между делом выбился в провожающие – в каковом статусе и вывел поисковую группу на станцию подзарядки. Обнаруженный там Лось неприкаянно слонялся вокруг "Дозора", всем лицом выражая мучительное непонимание процесса. Техников в округе не наблюдалось, "Дозор" стоял на платформе чрезвычайно агрессивной конструкции, и всю машину окутывала подрагивающая красноватая дымка. Кумыс возбужденно засопел. - Это не мое художество, – тут же уточнил Лось, едва завидев подходящих. - Я вижу, – едва не облизнулся Кумыс. – Эй, товарищ... М-м, как там у вас принято? Касаюрк пошевелил клыками и скроил неуловимо надменную рожу. - Да, да, я старше тебя по званию, умански. Можешь обращаться ко мне по... - Откуда ты знаешь? – перебил Солоха. – Вы что, табличку должностей по всем видам войск у всех рас ведете? - Именно, сэржант Солох'н. Почему бы нам не вести все реестры? Солоха на пару секунд застыл с открытым ртом. Касаюрк перевел взгляд на Кумыса, аж отвлекшегося от БРМ, и прищелкнул клыками. - Обращайся ко мне по званию... Ма-айор. Солоха прижал затычку переводчика пальцем. Словосочетание "майор Касаюрк" звучало по-идиотски. Попахивало древними доисторическими историями об отважных армиях, бороздивших не то океаны, не то пустыни. Леха нахмурился. - Не могу, – наконец признался он. – Извиняй, товарищ высший ранг, но не могу я инопланетчиков нашими званиями награждать. - К тому же, экстремальные ситуации должны стирать границы, – встрял Лось. Касаюрк сложил руки на груди и торжественно выпучился. - Впрочем, мне достаточно осознания, что вы понимаете величину моих титулов, – изрек он. Солоха решительно втянул воздух поглубже. Шалфей радостно ударил в нос, в горле запершило, и сержант Солохин с полным правом как следует раскашлялся, чтобы не заржать, оскорбив тем самым чужое звание. - Так на чем этот пылесос работает? – прорвало Кумыса. – Вот я что спросить хотел! Это что за принцип зарядки? Не броадкастомный? И не кластерный, да? Солоха против воли прислушался, но ожидаемого гула механизмов не услышал. Вообще на базе яутов было удивительно тихо для места, где толчется техника. В лагере человеческих сил постоянно что-то пшикало, дзенькало, рокотало, а по ночам оживлялись десантники и горлопанили на недосягаемой для прицельного метания ботинок высоте. - И почему так тихо? – дословно озвучил Кумыс его размышления. - Подавители, – объяснил Касаюрк. – Мы не любим, когда искусственные фоны заглушают настоящее звучание окружающей природы. - Так что за тип? – проявил настойчивость Кумыс. - Умански, я сомневаюсь, что в нашем переводчике найдется слово для объяснения. Но это принцип распада некоторых частиц. - Так я что, яйцами возле реактора трясу? – подхватился Лось. – Моя потенция! - Бля, еще лучевой не хватало, – испугался Кумыс. - Да ладно, нас и так тут фотонами разбомбило, – почти философски сказал Солоха. – Элоботы не капризничают, значит в норме все. Осталось браслеты обратно получить. - У элоботов в программе сохранность потенции не заложена! – рявкнул Лось. – Они не на выживание вида направлены, а на сохранение боеспособности! - Дык связь между твоей боеспособностью и твоим стояком лично твои наверняка выучили наизусть, – постарался оказать поддержку Солоха. - Что там у вас? – Кумыс отступил на номинальные полметра, словно это могло спасти его от неведомого излучения. – Ионизация? Изотопы? Радионуклиды? Касаюрк озадаченно взялся за дредлоки и обстоятельно за них подергал. - Не знаю, – наконец сказал он. – Мы... приехали на учения. - Значит, табличку званий они держат, а сведений о том, сдохнут ли союзники возле их аккумулятора – этого нет, – трагически произнес Лось. – Где ваш медцентр? На этот раз Касаюрк еще и приоткрыл пасть, мигом став похожим на удивленную хищную птицу. - Нет, – щелкнул он. – Нет лазарета. - Надо было все-таки прыгать к своим через провал, – удрученно вздохнул Лось. – А ударенного головой куда дели? Касаюрк неопределенно пошевелил пальцами. - Сожрали, – подсказал Солоха, любуясь красной дымкой. – Или превратили в НЗ. - Сиэрженька, не неси чушь! – прорычал Касаюрк. – Он в спаскапсуле! Просто она не предназначена для умански! Поэтому мы возражали против возвращения на вашу базу! У вас нет оборудования для лечения других рас! Не бесите меня, умански! Последняя фраза прозвучала уже не рычанием, а разъяренным шипящим воплем. Сержанты дружно отступили и так же дружно соприкоснулись локтями. Солоха прищурился, прикидывая, как в случае чего валить гада совместными усилиями. Касаюрк, прооравшись, злобно выкатил голубые гляделки и пару раз шумно вдохнул-выдохнул. Элоботы, подстегивавшие не только зрение со слухом, но и неведомое восьмое чувство жопы, успокоено стихли. Клыкастый выпустил пар и больше был людям не угроза. - А вот и есть оборудование, – с безумной отвагой открыл рот Кумыс. – Мы высокотехнологичная и прогрессивная раса, не чета прочим эгоистам! Можно было и вашего подлатать при желании! - За суточные, – под нос себе добавил Лось. - Кстати, а по вам этот фронт прошелся? – встрепенулся Кумыс. – Тот, что нас едва не поджарил? А техника пострадала? - Военная тайна, – буркнул Касаюрк, перебирая дредлоки. - Ладно, мужики, – примирительно сказал Солоха. – Никто нам не обязан тут вываливать всю подноготную. Главное, лагерь стоит, а значит, и наши подтянутся. - Прошелся, но повлиял не слишком сильно, – неожиданно добавил яут. Лось сунул руки в карманы и насмешливо сощурился. - Заметь, Леха, – чуть врастяжку сказал он. – С нами товарищ офицер разговаривать не желает. А в лице сержанта Солохина он немедленно выделил любимчика. - Кумовство налицо, – поддакнул Кумыс и загрохотал портсигаром. - Да, Сиэрженька нравится мне больше вас, – парировал Касаюрк. - Да топайте вы все в баню! – не выдержал Солоха. – Я пошел, а вы можете упражняться в остроумии, пока яйца от радиации не отвалятся. Привет сперматозоидам! Лось едва не подпрыгнул и решительно попер вперед. Касаюрк, стоящий у него на пути, даже не подумал сдвинуться в сторону. Когда до монументальной фигуры яута оставался всего шаг, Лось раздосадованно всхрапнул и подался вправо. Обычно сержанту Рогачеву уступали дорогу все. Возможно, не отступили бы Ким-Кимен и прочие птицы полета повыше, но Солоха ни разу не видел, чтобы Лось бычил на них. Кумыс проследовал тем же курсом, взбивая ботинками желто-коричневую пыль. Солоха бросил еще один взгляд на застывший в фантастическом мареве "Дозор", машинально проверил воротник куртки – крепко ли застегнут, не пытается ли просочиться сквозь него зловредная радиация – и двинул следом. Под ногами мягко и упруго качнулось. Солоха машинально взмахнул руками. Качнуло снова, а затем уже добавился мягкий, какой-то вкрадчивый подземный гул. - Бля! – Лось ругнулся вроде громко, но слышно его было еле-еле. – Что, опять?! Гул превратился в шелест, а тот стремительно начал превращаться в треск. Прямо по курсу лишенная метелок земля вспучилась, словно набух страшный нарыв. Глянцево блеснула перемешанная с коричневой глиной золотая пыльца. Волдырь выпятился еще сильнее и задрожал. От макушки стремительно поползла сеть сверкающих трещин. Лось прыгнул назад, разворачиваясь в полете. Кумыс, отстававший от него на полшага, развернуться успел еще на земле – и тоже прыгнул, а потом еще раз и еще. Солоху схватили за плечо и рванули так, что ноги оказались в воздухе. Сержант почувствовал, что куда-то летит, векторы сменились в голове с тошнотворной скоростью, а потом гравитация все-таки оказалась сильнее, и пятки ботинок грохнулись оземь. Нарыв лопнул. Искрящаяся струя золотого гноя рванулась к небу. Сокрушающий гул миллиардного роя ударил по ушам, Солоха увидел, как Кумыса сносит, и он выполняет блистательный кувырок в два оборота через плечо – а потом вскакивает и с безумными глазами наддает скорости. Мир крутанулся еще раз, Солоха внезапно увидел под собой крышу "Дозора" и едва-едва успел сгруппироваться: поверхность стремительно рванула навстречу. Он ударился об нее всем телом, за секунду до столкновения успев спрятать локоть. Боль растеклась по бедру, дернулась в шее, но Солоха даже не заорал. Красная дымка жадно обхватила его, и элоботы откликнулись, ошпаривая нервы кипятком. Его рванули еще раз, и Солоха слетел с крыши. Земля ударила по подошвам, он едва успел изумиться, как это у него так ловко вышло, и Касаюрк – Солоха наконец-то разглядел источник неодолимой силы – уже потащил его дальше. Элоботы раскочегарились, Солоха смог тряхнуть руками и разогнуть сведенную судорогой шею. Уперся в землю одной ногой, толкнулся, буквально извернулся в держащей его за шкварник руке и оказался на своих двоих. Раз, два, пять... Шаги гулко отдавались в диафрагме. - Сам! – крикнул он, не слыша себя в вопле роя. – Сам могу! Пусти! Касаюрк не среагировал. Солоха опять дернул головой, отчаянно пытаясь оглянуться. Но не смог. Для этого пришлось бы тормознуть Касаюрка, а значит... значит, возможно, оказаться жертвой метелок. И он не видел, что случилось с отставшими товарищами. - Леха-а! – сипло заорал он. – Ло-ось! За мно-ой! Никто не ответил. Бурун золотой пыли накатил со спины и захлестнул бегущих. Ударил горячей волной и впился миллионами крохотных жал. Солоху сшибло с ног, мертвая хватка на загривке так и не разжалась, куртка передавила горло, и Солоха забился, не соображая, где земля и как ему начать снова дышать. Руки, лицо, горло – все заполыхало. Остервеневший золотой ураган швырял и катил их, поднимал и с размаху ударял о поверхность, и жалил с голодной яростью. Кругом барабанило частой шрапнелью. Солоха изо всех сил напрягал мышцы – если осколок попадет, то резанет неглубоко, наткнется на мускулы. Крови будет много, но обойдется без тяжелого вреда... Надо было продержаться, пока безумие не закончится – и чтобы Касаюрк не передавил ему шею. Удары о землю сыпались градом, но оказались не бесконечны и постепенно начали слабеть. Ветер протащил Солоху по земле, напоследок щедро пичкая пылью в глаза и за шиворот – и рассеялся. Вместе с ним словно слизнуло пылающую боль с открытой кожи. Солоха еще двадцать секунд лежал, плотно зажмурившись и дыша через раз, насколько позволяло перехваченное горло. Прислушивался, не зажужжат ли враждебные эскадрильи. Но над лагерем опять царила противоестественная тишина. Еще пять вдохов спустя Солоха сообразил, что тишина поселилась у него в ушах, а сквозь нее постепенно прорывается шум и гам, да еще и пронзительный звук... Рука на загривке дернулась и разжалась. Солоха судорожно вдохнул, тут же подавился и отчаянно раскашлялся. Не выдержав, скорчился, закрывая опухшее лицо руками. Грудь раздирал тяжкий нутряной кашель, тут же навернулись слезы с соплями, и Солоха обстоятельно прорыдался в грязные ладони, размазывая по щекам пыль. Пока организм корчился в низменных страданиях, Солоха лихорадочно пытался сообразить, что произошло. Первое и самое внятное, пришедшее на ум – блядская технология зарядки. Твари, спавшие под землей, учуяли таинственный распад частиц или что там еще лил сержантам в уши Касаюрк – и проснулись. - Каса... бля... юрк? Рядом завозились, тяжко пыхтя. Послышался шум, будто с БТР сдергивают тяжелый лист брезента, с шорохом хлынул песок, и Солоха открыл один глаз. Слезы вымыли муть и грязь, он мог смотреть почти без напряга и разглядел высокую фигуру провожатого. Касаюрк выпрямился во весь рост, обеими руками приподнял дредлоки и потряс. Тонкие струйки песка посыпались ему на плечи. Невзирая на тяжесть ситуации, Солоха сдавлено хихикнул. Касаюрк опустил взгляд и сердито зарокотал. Солоха схватился за пылающее ухо и понял, что перевод опять утерян. - Не-не, я не понимаю! Стой! Касаюрк перестал излагать личное мнение насчет пробежки в урагане и громко фыркнул. Солоха сел. Потряс головой, изгоняя остатки неестественной тишины. Оглянулся. И сердце немедленно провалилось под диафрагму. Песок, почва, пыльца – перед ним расстилалась почти ровная поверхность, и только в сотне метров начинались привычные строения лагеря. Сверху, прорвавшись сквозь тишину, противно и тошно выла сирена. Звук то падал вниз, то отчаянно взмывал, и от этого хотелось бросить все и куда-то бежать или срочно рыть песок, укравший у сержанта Солохина сразу двух товарищей. Один из холмиков шевельнулся. Солоха попробовал встать, но ноги отказали. Наномашины опять не сумели справиться с инопланетной атакой. Песок сыпался, фигура упорно пыталась подняться, и Солоха уже решил перевалиться на карачки, чтобы хоть как-то двинуться навстречу, когда зашевелился второй холмик – метрах в пяти от первого. С того уже осыпались все напластования, и Солоха почти с любовью уставился на длинный Кумысовский нос, опухший и запорошенный пылью до состояния глиняной скульптуры, и на дорожки слез, тут же побежавшие по щекам. - Леха, – нежно каркнул он. – Живой, Лешка! Сирена заткнулась. Лагерь голосил, возмущался и издавал еще тысячу шумов, свойственных местам, где находится множество встревоженных существ. - Ахрр, – сказал Кумыс. – Бля, челюштьмоя... второй раз... по тому же... мешту! Солоха мужественно пережил очередной десант слезинок. Видно, какая-то непрошенная тычинка залетела. Неучтенный наукой пестик. Касаюрк заворчал. - Ох бля, – изрекла вторая глиняная статуя и отряхнулась. – Только я хотел нырнуть в это самое... как его... суперсовременный... ахфтамабиль... апчха! - Саня! – так же прочувствованно захрипел Солоха. - Кштати, где он? – встрепенулся Кумыс, ощупывая челюсть. – Где щудо техники? - Серый, ты цел, ведьма? – грозно спросил Лось, отряхиваясь. – Стоять можешь? Тебя не ужалили насмерть? Солоха счастливо закивал. - Ненавижу пчел! – страдальчески произнес Кумыс. - Ты спер? – поинтересовался Лось у Касаюрка тем же тоном. Яут нахмурился, грозно сморщил переносицу, так что клыки разъехались, и всклекотнул. Видимо, его перевод никуда не делся. Двинувшись с места, он вынудил Солоху посторониться, да еще и поднял бурю мелкой пыли. Солоха застонал и попробовал нырнуть в ворот куртки с головой. Перед вылетом комплект полной защиты оказался сдан по инвентарной описи и запечатан в контейнеры к вящей радости Гаспилса. Сейчас этот набор очень не помешал бы. Касаюрк протопал метров двадцать, остановился перед очередным холмиком и пнул его. Осыпавшаяся пыль обнажила что-то чудовищно похожее на лапу амортизатора без остального корпуса. - Ох мать твою, – Солоха попробовал встать снова. Кумыс хлопнул себя по коленкам и медленно сел. Лось остался на ногах, застыв посреди выковыривания пыли из ушей. Шум вдали оформился в раздельные звуки: лязгала техника, и кто-то отдавал рявкающие команды в матюгальник. Солоха представил яута, вооруженного доисторической оралкой, и ему сделалось невероятно смешно. До того, что опять подкосились колени, и он тяжко бухнулся в пыль. Несмотря на толщину слоя, мягкой посадки не получилось – по и без того расшибленным коленям конкретно вдарило. - Ай, – почти слезливо сказал он. - Доктор ай выпьет чай, – механически продолжил Кумыс. – Ай пиздец нам, товарищи несостоявшиеся офицеры. Касаюрк прошествовал к следующему холмику и тоже пнул. Солоха узрел половину кресла. Касаюрк двинулся дальше, и взгляд Солохи заскользил за ним, как фокус в игре от первого лица: непонятно, куда пойдет провожатый и что он там отыщет на этот раз. Касаюрк обошел еще несколько холмиков и удовлетворился результатом. Куски расчлененной машины наглядно демонстрировали, что случилось пару минут назад. - Евпатий мегатонн на пятий, – прокряхтел Лось. – Кто штраф платить будет? - А кто за рулем был? – мгновенно опомнился Кумыс. – Ничего не знаю! Когда я пришел, все так и было! - При чем тут кто был за рулем! – Лось мгновенно побагровел, да так, что стало видно даже сквозь пыльную маску. – Это коллективная ответственность! Или, в крайнем случае, зачинщика поездки! Солоха помалкивал: финансовое состояние, и так подточенное штрафами, изнемогало в борьбе с совестью, но не сдавалось. Перекладывание ответственности на Леху существенно облегчило бы существование лично Сергея Дмитриевича Солохина. Касаюрк разверз пасть и заревел. Изготовившиеся к бою сержанты одинаково попытались схватиться за уши и одинаково же плюхнулись, не сладив с управлением. Касаюрк величественно прошествовал сквозь пыль, остановился посреди треугольника, образованного людьми, и простер руку к лагерю. - Это он нам сообщает, что пора ховаться в бульбу, – перевел Солоха. – Ох, блядь, голова моя. - За машину-то кто отчитываться будет? – простонал Кумыс. - Да успокойся ты, – Солоха с досадой потер затылок. – Возьмем форму по утрате, заполним, этого вон в свидетели позовем, а то че он, зря, что ли, лыжи ко мне вострит... Солоха резко замолчал, сообразив, что на ушибленную голову ляпнул явно лишнего. Кумыс, опять взявшийся щупать челюсть, на оговорку внимания не обратил. Лось поморгал, с силой потер красные щеки и расчихался. - На мази все будет, – уверенно сказал Солоха. – А теперь – встать! * * * Оголтелые метелки не только разнесли "Дозор" в клочья и отхлестали сержантов микроразрядами, но и крупно напакостили лагерю. Переводчик заработал только через несколько минут, и за это время Касаюрка успели вовлечь в организационную деятельность, поэтому сержанты оказались на правах пшена в супе. Кругом происходила беготня, нервно рявкали клыкастые, заходились в неумолчном свиристении халик, чья техника попала под взрыв такого же волдыря, а казавшаяся надежной почва под ногами фигурально жгла пятки. Лось предложил отступить к спальным баракам, но дорогу туда преграждал вздыбившийся хребет, словно что-то огромное вроде змеи силилось вырваться наружу, да так и не сумело. Вдоль хребта медленно двигалась группа белошкурых, вооруженных явно геологоразведочной техникой. - Туда! – велел Кумыс, махнув рукой на группу. – Надо разобраться! Яуты были совершенно не расположены знакомиться, но и прогонять людей не стали, ограничившись предупреждением, чтобы хилые виды не мешались под ногами. Хаос постепенно рассеивался, тральщики наматывали по лагерю бесконечную спираль, расширявшуюся от центра к окраинам, и с каждым витком вырисовывались неприятнейшие факты: Лизетта оказалась напичкана кавернами с пушистыми паразитами. С виду каверны напоминали обычные вкрапления в мощном скальном основании, но после тщательного исследования четырех дырок в земле, из которых вырвались на свободу жадные твари, клыкастым пришлось утереться. Лагерь стоял вовсе не в безопасном месте. Лось тут же внес ценный вклад в чужую науку, сообщив, что в воде они метелок не нашли. Вместо благодарностей и медальки его обхамили, обшипели и велели не раскрывать рта всем, кто младше семидесяти лет по универсальному исчислению Симмахии. Лось в ответ обозвал яутов пердунами-консерваторами и предложил смотреть на мир не только узконаправленно сквозь противогаз, а с готовностью к новым горизонтам. После чего один из носителей узконаправленных взоров попробовал пырнуть союзника ножом, и к дискуссии тут же подключились Кумыс с Солохой. Ситуацию выправил безымянный халик: группа затормозила на границе лагерей, и плюмажеголовый вышел поинтересоваться, почему общность людей и яутов орет так, будто сливается в эмоциональном экстазе, и можно ли к этому присоединиться. Орущие в эмоциональном экстазе тут же замолчали. Халик показательно огорчился, посетовав на невозможность успокоить нервную систему после незапланированного переезда. Солоха решил, что чувство ядовитого юмора прозрачнозадым далеко не чуждо. К вечеру сержанты успели еще раз наведаться к узлу связи: Кумыс жаждал пожаловаться командованию на ужасные условия, невыносимые события и кошмарные катастрофы, благодаря которым выпрошенный им под честное слово транспорт следовало незаметно списать. Связь не поднималась, так что пришлось записывать пакетное послание. Клыкастые, дежурившие на посту, с интересом прислушивались и пощелкивали клыками, наблюдая, как Кумыс потрясает наиболее неприглядным куском обшивки. Его Леха специально выбирал среди пыльной полянки, которую яуты успели обнести цепочкой маркеров-заградителей. В своем послании Кумыс докладывал по расширенной форме с занудным перечислением инвентарных номеров частей "Дозора" и списка повреждений подетально. Заодно призывал в свидетели товарищей, и те охотно поддакивали, передавали приветы Ким-Кимену, капитану Артемьеву и строго наказывали собственным подразделениям слушаться батьку, пока отцы-командиры вынуждены вести разведку боем на чужой территории. В конце Кумыс еще раз подытожил, что лишь благодаря своевременным действиям экипажа был спасен целый лагерь союзников, и пострадало при этом прописью одно транспортное средство с номером таким-то, за что всех находившихся на борту ответственных лиц следует не только не наказывать, но еще и похвалить. - А так же просим выписать компенсацию физического вреда и моральных травм! – закончил Кумыс, баюкая деталь в руках. – Сержант Алексей Кумысник доклад окончил. - Сержант Александр Рогачев подтверждает, доклад окончен, – кивнул Лось. - Сержант Сергей Солохин подтверждает, доклад окончен, – подытожил Солоха. Спиннер записи продолжал крутиться. Кумыс покосился на оператора, пялящегося на них с неослабевающим интересом, и шевельнул бровью. Оператор продолжал лупать круглыми зенками. Кумыс нахмурился и махнул рукой. Яут потянулся к вогнутому пульту и щелкнул над ним пальцами. Запись остановилась. - Ну вот, – вздохнул Кумыс. – Надеюсь, за беспримерный героизм нас амнистируют. Хотя бы частично. То есть расстреляют, допустим, только ноги. Лось громогласно фыркнул. - По моему мнению, доклад был неполон, – скрежетнул оператор. - Чего это? – упер кулак в бедро Кумыс. Деталь "Дозора" у него в пальцах угрожающе поблескивала. Остальные клыкастые дежурные с переменным успехом делали вид, что заняты своими клыкастыми делами. - Не хватало показать трупы врагов, – яут демонстративно развел когти на размер метелки. – Такая доблесть действительно не вызвала бы никаких сомнений. - А глумиться над союзниками нехорошо, – с достоинством сказал Кумыс. Яут растопырил клыки и издевательски захихикал, мелко клацая внутренними зубами. - Идемте, товарищи, – все так же с достоинством промолвил Кумыс. – Что взять с обслуживающего персонала. Только зубные коронки! Провожал их уже многоголосый клекот. Так Солоха открыл, что мерзкое чувство юмора не чуждо еще и яутам. На новом месте спокойно не сиделось. Жажда исследований смолила фитиль в задницах. Кумыс рвался обследовать технопарк, обосновывая это необходимостью в случае чего бежать от метелок. Лось мечтал "напоследок" сожрать как можно больше блюд местной кухни и пообщаться с халик. Солоха же просто хотел не упустить ничего важного. В конце концов сержанты решили разделиться. Условились за территорию объединенного лагеря не выходить, а по наступлении сумерек собраться в местной столовке и обменяться знаниями. Лось пригладил наметившуюся неуставную длину на макушке и стартовал на третьей комической. Кумыс подыскал еще пару деталей "Дозора", придал физиономии выражение "одинокий водитель ищет механика с в/о" и почесал к неряшливо слипшимся куполам местного технического взвода. На них поверх синеватого металлического покрытия налипла вездесущая пыльца, а солнце, перевалившее полуденную черту, добавило розоватых оттенков, и купола переливались, как топливная пленка на воде, от того еще больше напоминая пузыри. Солоха покрутился на месте, прикрыв глаза, прислушался к интуиции и двинул туда, откуда тянуло кисловатым химическим запахом. В конце концов, надо было выяснить, не начнет ли ночью их заливать ядерными отходами жидкого типа, вырвавшимися на волю из задетого метелками хранилища. В конце пути он оказался на стоянке яутской техники. Завидев широкую белую спину, Солоха машинально продолжил идти, даже не попытавшись яута окликнуть. Клыкастый, считывающий с экранов различную хренотень, обернулся сам. Солоха тормознул и почувствовал в организме твердое намерение бежать. Ядерных отходов не обнаружилось, но Солоха искренне предпочел бы вляпаться в радиоактивную лужу, нежели вляпаться в Касаюрка. - Сиэрженька? – поприветствовал тот. - Двадцать четыре года как Сергей Дмитриевич, – буркнул Солоха. – Я тут случайно мимо проходил. - Очень вовремя, – прощелкал яут. – Помоги мне немедленно, насекомое. - Что-что? - Мне нужно неотложное и маленькое ассистирование, – переформулировал Касаюрк. – Из-за того, что мы обнаружили, нужно переместить оборудование. - А в одиночку не можешь? – с подозрением уточнил Солоха. - Зачем делать одному, если эффективнее быть вдвоем? Солоха вздохнул. Поиск потенциальных опасностей откладывался. Вместе с Касаюрком он взялся за бессмысленное с виду перемещение "Гарцев". Касаюрк забирался в кабину и шаманил с управлением, а вооруженный инструкцией Солоха тыкал по неподатливым клавишам. С точки зрения яутов сенсорные элементы требовали приложения нехилых усилий. Солоха почти слышал, как срабатывает какая-то механическая часть внутри широких клавиш, и только потом появляется результат на экране. Стопоры отщелкивались, и "Гарц" медленно приподнимался на магнитке. Касаюрк выбирался и топал дальше. Всего мастодонтов было восемь, и когда активировались все, Касаюрк отогнал помощника от экрана и взялся руководить сам. Машины, похожие на мамонтов с двойной парой бивней, медленно расползались. Один едва-едва сдвинулся на десяток метров и тут же сел на брюхо. Без стопоров он увесисто погрузился в пыль. Остальные величественно удалялись. Поглядывая на экран, Солоха быстро уяснил, что Касаюрк выгоняет технику на периметр лагеря. Солоха тут же представил, как в ответственный момент "Гарцы" дружно просыпаются ото сна, угрожающе выдвигают клыки и начинают поливать противника шквальным огнем. Метелки бросают в бой все новые миллиарды собратьев, "Гарцы" не снижают напор, кругом царит ад, неразбериха и инвентарный период у Гаспилса. Солоха понял, что вот-вот нервно захихикает. - Что, красиво, Сиэрэженька? – немедленно среагировал Касаюрк. - Ага, изящно, как великий северорусский балет, – с ухмылкой согласился сержант. - Наша техника прекрасна, – выкатил грудь Касаюрк, явно приняв сравнение за чистую монету. – Желаешь увидеть ее мощь собственными глазами? - Эм-м... Нет. Никаких полигонов! – спешно открестился Солоха. - Глупости, Сиэрженька, – заворчал Касаюрк. – Я предлагаю экскурсию на борт одного из несомненных достижений нашей военной науки! Великая честь! Последняя фраза была прорыкана с таким апломбом, что Солоха снова не удержался от улыбки. Будь у Касаюрка квадратный подбородок Капитана Америки – и можно печатать его на стобаксовых памятных купюрах. - Это больше Кумысу подошло бы, – из вредности сказал он. Касаюрк заворчал, и Солоха мысленно махнул рукой. Еще обидится союзник, и потом опять объясняй восемь раз в разных выражениях, что имел в виду. - Хотя, ладно. Буду весьма польщен... майор Касаюрк. Яут раздулся в полтора раза. Чувство личного величия зашкалило на уровне печати уже для тысячерублевых купюр. Клыки совершили сложное прищелкивание. "Крабов бы, – некстати подумалось Солохе. – Дальнекамчатских. Вот такенных. Челюсти – во. Мяса – во". Касаюрк уже двинул к "Гарцу", бухтя что-то об эксклюзивных производствах. Солоха переключился на автогенерацию поддакивающих звуков. Кабина "Гарца" оказалась действительно достойна уважения. Обычно в технике в первую очередь заботились о шасси и только потом об удобстве экипажа, но яуты решили не экономить. Даже по их меркам внутри было просторно. Кресла выглядели почти вычурно. Касаюрк плюхнулся в главное, Солоха подумал и занял соседнее. Кресло вполне привычно обхватило его, помедлив лишь на уровне загривка – умная начинка лихорадочно обсчитывала, что за рахитичный карлик появился в славном племени. - Итак, умански, перед тобой "Черный Гром", – торжественно пророкотал яут. – Передовая разработка четвертого поколения наземных бронированных транспортных средств. - Слышал что-то такое, – скучающе откликнулся Солоха. – Похож на прототип нашего "Бумеранга". - Что значит прототип? – тут же вскинулся Касаюрк. - Наша модель более передовая, – категорично ответил Солохин. - Неужели? Рычание прокатилось в замкнутом пространстве и мягко погасло в звукоизоляции стен. Солоха машинально отметил, что у "Дозора" и "Гризли" таких эффектов не имелось. - Конструкторские подходы очевидны, – парировал он. - Масса, – презрительно сказал Касаюрк. – Ваша техника слишком легкая. - Сколько? Семнадцать тонн против четырнадцати? Ха! – Солоха поудобнее пристроил зад в кресле. – Эти три тонны посадят вас в грязь при первом же форсировании. - Сиэрженька, у нас передовая автоматика компенсации. - А у нас блокировка дифференции сразу на ходовую часть, – отмахнулся Солоха. Касаюрк опять заворчал и выразительно провел когтем по подлокотнику. - Дистанционно управляемый боевой модуль, – отметил он. - Двухплоскостная спарка, – напряг память Солоха. – Тридцать импульсов и седьмой калибр. - Плазмомет внешней перезарядки, – пророкотал Касаюрк. Словно услышав его, засветились экраны, демонстрируя "Гарц" в разрезе всех означенных модулей и установок. - Трехкилометровый диапазон, – нашел еще одно сравнение Солоха. - Комплекс преобразователей, – Касаюрк вытянул клыки и пощелкал, намекая на такое же строение "Гарца". - Конструктивное противоударное строение днища. - Запуск малых торпедирований, – переводчик с трудом справился со сложной фразой. - Ударный боекомплект с сердечниками из карбида вольфрама. - Бронирование с двойным гидроподвесом. - Площадь огненного вала на тридцать два. Перечисление последних ТТХ шло почти на одном дыхании, и у обеих сторон оно закончилось разом. Воцарилась тишина, разбавляемая гневным сопением. - А скажи, Сиэрженька, – вкрадчиво промурлыкал Касаюрк, щуря глазки, – почему же эти чудесные машины со всем их вооружением отсутствуют на учениях? Солоха постарался выдержать каменное лицо, но затея удалась с половинчатым успехом. Судорогу недовольства, скривившую губы, сдержать так и не удалось. - Потому что, – сквозь зубы сказал он. Яут развернулся вместе с креслом и поднялся. Высота потолка позволяла ему стоять лишь слегка согнувшись. Он шагнул вперед и оказался перед креслом. Солоха чуть оскалился. Касаюрк взялся за широкий подголовник и склонился ниже. - Услышу ли я другие аргументы? - Нет смысла тащить супертехнику на обычные учения, – отчеканил Солоха. – Нам вполне достаточно машин среднего уровня. Если вы приволокли лучшее, что у вас было, то не моя проблема, что все это давно устарело. Касаюрк зарычал, растопыривая челюсти. Солоха вскинулся ему навстречу, не думая схватился за нижние клыки и напряг плечи. Оттянутые клыки помешали яуту вздернуть башку, и предупреждающий рявк достался Солохе в лицо. Солоха резко мотнул головой, но не отступил. - Убери руки, умански! – заскрежетал Касаюрк. – Иначе я не отвечаю за твою целостность! Не смей спорить с воином! - Хера бычишь, а? – почти не дрогнув, осведомился Солоха. – Не по-союзнически это! Касаюрк перехватил его за запястья. Солоха тут же перенес вес на правую ногу, насколько позволяла мягкая поджопная часть кресла, и приготовился бить коленом. Стороны застыли в хрупком равновесии. Касаюрк вытаращил свои гляделки, и стеклянные голубые шарики ярко блеснули. Из открытой пасти вырвалось слабое шипение. - Молча-ать... Я спокоен! Я еще даже не выпотрошил тебя, Сиэрженька! Жесткие пальцы сжались, нещадно передавливая вены на запястьях. Солоха упрямо сощурился. Ладони слегка вспотели, но сдаться сейчас – означало уронить статус всего человечества. Касаюрк пару раз глубоко вздохнул и прикрыл глаза. - Но я вижу цвета, – прокурлыкал он. – Понимаешь, да? - Нет, но на счет три стороны расходятся на дистанцию плевка. Идет? Яут неопределенно заворчал, и Солоха решил считать это согласием. - Раз, два... три! Он разжал пальцы. Касаюрк так же стремительно отпустил его. Отступил одним движением и медленно опустился в кресло. Формы заметно изменились, принимая тяжелую фигуру. - Знаешь ли, Сиэрженька, ты все время ходишь по лезвию ножа, – заявил клыкастый. Солоха сцепил зубы. Тонкие намеки, многозначительные обмолвки и прочие блядские недоговорки всю жизнь вызывали у него повышение давления и головную боль. Сержант Солохин ненавидел осторожные социальные танцы, где предполагается телепатия, с помощью которой надо угадать, что именно имела в виду противоположная сторона, да еще и среагировать правильным образом, предсказав, как воспримут твою реакцию. - Ты играешь с чужой физиологией, – изрек Касаюрк. Солоха заморгал. Короткий шквал безумных мыслей пронесся в голове и тут же исчез. Солоха успел поймать за хвост только какой-то ужасающий вариант, в котором яут разбрызгивает ядовитые споры, будучи неосмотрительно спровоцирован в беседе. - Вы не контактируете с нами вплотную, поэтому можете не знать, – пустился в объяснения яут. – Но это связано с возрастом. Чем моложе кровь, тем больше в ней ярости. Знаешь, Сиэрженька, от этого даже зрение ограничивается. Всё выглядит как... добыча. Нет лиц, нет форм и красок. Только метки. Здесь – живое, здесь – неживое. Это – добыча, это – стороннее. Понимаешь? - Ну допустим, – осторожно сказал Солоха. - Очень многие умирают, – прощелкал Касаюрк, демонстративно сжимая кулак. – Не могут справиться. Уходят на охоту и теряют в ней разум. Он замолчал, и Солоха опять ощутил себя на незнакомой территории. Как реагировать – он понятия не имел. Яут разжал пальцы и опустил на панель. - Некоторое количество выживает и возвращается, – под светло-серыми когтями играли переливами клавиши управления. – Как у нас говорят: трезвый ум приходит через битвы и возраст. Постепенно чувства становятся ровнее. Появляется больше контроля. Изменяется химия, что управляет тобой. Мир принимает краски. Сначала два цвета, потом три, и все больше и больше. Появляются тонкие структуры. - Что появляется? – почти завороженно уточнил Солоха. - Разные диапазоны восприятий, – подумав, уточнил Касаюрк. – И наконец приходит понимание, что помимо охоты существует многое величество прочих занятий. Переводчик совершенно очевидно не справился с высокой терминологией. Рокотал Касаюрк с таким видом, будто выступал на приеме в Камчатском анклаве. - Гормонально зависимые бронелбы? – не сдержался Солоха. Касаюрк зарычал. На этот раз рука его дернулась к бедру, и в когтистых пальцах оказалось хорошо знакомое Солохе тонкое узкое лезвие. Сержант Солохин мысленно дал себе пинка. - Нет, Сиэрженька, – в горле у яута словно перекатывались камни. – Напротив, очень сдержанные, владеющие самоконтролем воины. Именно поэтому нас называют великими. Но даже нас опасно дразнить. Солохе захотелось добавить, что поддерживать самоконтроль помогает инвалидность, наверняка полученная в дискуссиях с другими сдержанными великими воинами, но на этот раз хватило мозгов промолчать. Хотя для гордости это было весьма болезненно. Яут поигрывал лезвием и пялился на него, явно ожидая реакции. - Наверное, не стоит нам общаться, – выговорил Солоха. – Слишком сложное это дело. Движение лезвия замерло. Касаюрк распахнул нижние клыки, в точности изобразив отвисание челюсти. - Почему? - Мне что, за каждым словом следить, чтоб не спровоцировать? – вспылил Солоха. – Я на такое не подписывался. Разойдемся мирно, договорились? Спасибо, что объяснил, и закончим на этом! - Нет! Солоха чуть подался назад. Вопль у Касаюрка вышел короткий и злой. - Я буду себя контролировать! – объявил яут. – Иначе я не великий воин! Мне достаточно будет выразить недовольство вслух, чтобы ты понял, не так ли, Сиэрженька? - Вот это называется вслух? – кивнул Солоха на нож. Касаюрк бросил взгляд вниз и стремительно спрятал оружие. - Это устранимая проблема, – щелкнул он. – Я себя контролирую. Я вижу цвета. Смысл фразы раскрылся во всей красе. Странная присказка оказалась не трудностями перевода, а буквальным значением: я вижу цвета, значит, я могу справиться с инстинктами. - А маска зачем? – ляпнул Солоха. - Отсекает лишнее, – без заминки ответил Касаюрк. – Как будто возвращает молодость. В салоне повисла тишина. Солоха скользил взглядом по экранам, отображавшим внешний мир слегка искаженно, но все же узнаваемо. Пытался представить, как выглядит этот мир, если все в нем превращается в тепловые метки. - А меня ты как видишь? – машинально поинтересовался он. Касаюрк молчал. Солоха покосился на него и едва не порезался об острый взгляд голубых стекляшек. Неловкость накрыла колючим горячим одеялом. Срочно требовалось извиниться, но язык словно пришили уздечкой. - В деталях, – наконец проронил Касаюрк. – Это хорошая замена. Поэтому я даже различаю цвет твоих радужек и оттенок твоих недоразвитых зубов. - Спасибо, – рефлекторно обиделся Солоха. - Не стоит благодарности, – вернул пас яут. – Так что я хорошо вижу, Сиэрженька. Не бойся, ты не моя добыча. Во всяком случае, не трофей на стене. Солоха шкурой почувствовал флер чертовых намеков. Может, у него и разыгралось воображение, но ситуация складывалась неуютная: закрытый салон машины и инопланетянин с непонятными намерениями. Взгляд сам собой рыскнул по сторонам в поисках пожарного багра, которым, если что, можно вломить. Касаюрк заерзал и оглянулся. Голубые глаза тоже заскользили взглядом по различным деталям внутри "Гарца", словно избегая Солоху. Клыки приоткрылись, снова сложились, и Касаюрк как-то придушено захрипел. Когти опять ширкнули по подлокотникам, и Солоха осторожно положил ладонь на собственный подлокотник: шероховатая, прочная поверхность. Наверное, такую можно даже кусать в приступе охотничьего буйства. Солоха по-новому оглядел "Гарц". Плохо управляемые псевдосенсорные клавиши, мощные кронштейны для всех поворотных деталей, плоские монолитные экраны, холодно поблескивающая обшивка – все работало на одну цель: не разлететься на куски, если водитель внезапно съедет с катушек и примется прорубаться наружу, чтобы разобраться с противником лично. - С-сыэ-э... Очередной полупридушенный хрип заставил его оторваться от конструкторских изысканий. Касаюрк чуть подался вперед, соскользнув с сиденья, и пялился на него. - Это ты мне? – максимально нейтрально уточнил Солоха. Касаюрк яростно кивнул, так что дредлоки хлестнули, как у ретро-рокеров, и неожиданно соскользнул на пол. Так на корточках и подкрался вплотную и уставился снизу вверх. - Скажи, моя аура на тебя не давит? – осведомился он. Солоха на пару секунд утратил дар речи. Внезапный ракурс и не менее внезапный вопрос с треском столкнулись в сержантской голове, и в образовавшемся водовороте немедленно потонул авианосец здравых мыслей. - Ну типа... как бы... нет? Касаюрк заворковал. В приглушенном салонном освещении он выглядел невиданным аксессуаром, прилагающимся к боевой машине. Специальная ритуальная статуя, поставленная на удачу. Солоха отчаянно попытался представить его живым существом, но инстинкты пасовали – и когда яут протянул руку вперед, развернув ладонь, Солоха не смог среагировать нужным образом. Пятерня уперлась ему в живот, яут надавил и с силой повел вверх. Шкура на ладони зацепила материал футболки и потащила форменное изделие номер четыре точка один за собой. - Мне очень трудно, – почти булькнул Касаюрк. – Невероятно трудно общаться с предметом другой расы, тем более просить о чем-то. - С кем? – каким-то не своим голосом переспросил Солоха. – Ты... чего вообще? - Ты же разрешаешь мне посмотреть на тебя, да, Сиэрженька? Рокотание мутно звучало в ушах шумом водопада. В нем бесполезной щепкой мелькнула мысль, что прав был капитан Артемьев, утверждавший, что выпущенный на волю боец немедленно бежит спиваться, блядствовать и воровать ромашки на клумбе у дворца культуры. "Ты че творишь, сержант? – очнулся внутренний голос. – Ты на кой хер сюда приперся?" И Солоха почти с ужасом услышал, как выговаривает "Да".