Десятый проходит над радугой

В кабине "Гарца" обнаружились трое: один, нахлобучивший гигантские наушники, почти врос в развернутые панели управления, мерцавшие красной иероглифической мешаниной. Второй грохотал в задней части отсека, откуда шибало мерзким запахом и периодически – струйками пара. Яут недовольно шипел вместе с паром. Третий забился в угол и придерживал ярко светящийся зеленью бок. - Живой умански Сиэргий! – объявил Касаюрк, ловко спрыгивая между перекошенных элементов стены. – Говорит, может найти одну из своих машин! - Я не говорил про одну! – прокряхтел Солоха, не решаясь отцепиться от страховочных поручней. – Я сказал, что вижу сигнал в целом! - Лишние уточнения, – отмахнулся Касаюрк. – Маярхе! Выдай ему сопряжение! Яут, облаченный в наушники, чуть повернул голову и одарил Солоху неприязненным взглядом. Глаза у него были обычные, желтые, но с явным оттенком в зелень. Если переводить на человеческие мерки – красные с натуги. Поперек морды красовался шрам. Солоха отцепился и аккуратно прошел меж рассыпанных деталей. На диво их было немного: техника клыкастых с достоинством встретила кувырки. Пристроившись рядом с яутом, Солоха ухватился за спинку кресла – на ней "радист" сидел – и протянул руку. - Что? – буркнул клыкастый. - Шнурок, переходник, адаптер? - Назови частоту оборудования. - Это визор! Какая нахрен частота! - Он что, не сопряжен с передатчиками? Солоха заворчал и принялся снимать "Агаву". Отщелкнув крепления и получив струйки песка на плечи, он демонстративно положил визор на панель. Яут взял его двумя пальцами, повертел и с хмыканьем положил обратно. Пробежался пальцами, и на экране перед ним засветился какой-то значок. Касаюрк сзади грохотал, присоединившись к ремонтнику. Солоха напряженно ел глазами значок, и наконец тот вспыхнул лучиками и растворился. По экрану пошли какие-то угловатые метки. - Это оно? Визор мой? - Оно, оно, – прощелкал Маярхе. – Ничего не гарантирую, умански, но попробуем определить направление и залегание. - Да уж, пожалуйста, – Солоха медленно сел на стену, ставшую полом. Боль вцепилась в плечо тупым капканом и медленно, неумолимо его жевала. - Похвальная сдержанность, – неожиданно заметил яут. - Какое там, – вяло отозвался Солоха. – Это искусственное. Я под дозой. В смысле, это у нас технологии такие. Если б не они, пришлось бы вам сейчас меня всем гуртом успокаивать. Ищи быстрее. Яут разразился фырканьем, переходящем в хрюканье и цоканье. Видимо, выражал свое отношение к гипотетическому утешению всяких умански. Сзади зарычали на два голоса, вновь страшно зашипел пар, салон наполнился вонью, и Солоха зажал нос. Руку удалось прижать к боку так, что боль хотя бы перестала быть дергающей. - Хорошо, – сказал Маярхе, – разберемся с нашими проблемами и поищем ваших воинов. - Нет, – тускло возразил Солоха. – Наоборот. Сначала ищите наших. Яут повернул к нему голову и осклабился. Солоха в ответ тоже обнажил зубы. - Ты что-то вякнул, умански? Свободной рукой Солоха коснулся бедра и нащупал стрелялку из тех, что остались на нем после катастрофы. Сдернуть ее было делом пары секунд, но он медлил. Трое против одного... И две машины, и двое оставшихся без защиты. Их, Лося и Юкича стоило списать со счетов. Кислород у них закончился, сдвухсотились. Солоха стиснул зубы еще крепче и рванул "Бирюзу". - Я сказал – ищем наших! Яут расширил позеленевшие глазенки так, что они сделались выпуклыми. - Убью, – поклялся Солоха. – Или за нашими, или... Шорох сзади, поверх ремонтного грохота, он услышал кожей. Крутанулся, отбрасывая себя в сторону, и сумел оказаться в выгодной позиции. Консоли и пульт управления прикрыли ему спину, и тонкое дуло пушки закачалось, выбирая цель. Напротив приподнялся и напрягся раненый клыкастый. - Сейчас сменю атмосферу, – щелкнул главный ремонтник, перемазанный в черной субстанции с вездесущими золотистыми проблесками. – Умрешь быстро и мучительно. - Там уже умирают мои люди, – сквозь зубы выцедил Солоха. – Черт, если есть переносное оборудование, дайте мне его! Хоть лопату! Я сам копать буду! - И все обрушится, – фыркнул Маярхе. – Смешно. Сиди и радуйся, умански, что тебя спасли. Солоха качнул головой и опустил оружие. - Выпустите меня, – тяжело сказал он. – Я не хочу быть с вами. От вас тошнит. Безымянный повернулся и зашипел, срываясь на горловое рычание. Касаюрк загрохотал и завозился, а потом вынырнул из клубящейся паром темноты. - Внемли голосу разума, – прорычал он. – Ты не сможешь никому помочь, а можешь и навредить еще больше. Сначала мы выберемся. Потом – делай что хочешь. - То есть вашу вторую бэху я, если что, могу лопатой похоронить? – с кривой ухмылкой уточнил Солоха. - Там есть запас воздуха. Солоха моргнул, и неожиданное осознание покатилось у него по спине каплями пота. - В-воздуха, – повторил он. – Ебите меня конем... точно... запас же на Синицах! И наномашины тут же затерли скупую боль, завернув воспоминания о двух людях в вату прошедшего времени. Осталась только слабая мысль, что Леха расстроится, но у него это тоже будет ненадолго. Потом правильно будет съездить к Лосевым родным, только адрес раздобыть сначала. А думать надо о тех, кто остался. - Тогда чинитесь, и наших – первыми! Я заплачу! – он с трудом поднялся. – В смысле, наше командование заплатит за спасательные работы! Согласны?! Яуты переглянулись и быстро защелкали, почти не размыкая клыков. Солоха хотел сказать про долг, союзность и прочие скрепы Симмахии, но глубинное чувство намекнуло, что такие слова перед яутами лучше не произносить. - Можно контракт заключить, – выдал он. – Стандартными средствами. Горноспасательные работы. Годится? - Годится, – согласился Касаюрк. Солоха полез в карман за моноподом, скривился, потревожив плечо, и осторожно достал пластинку на свет. Активировавшись, монопод слабо замерцал. "Гарц" покачнулся, и Солоха едва не выронил почти невесомую игрушку. Больная рука не двигалась, поэтому равновесие пришлось ловить локтем. - Сначала наверх, – буркнул ремонтник. Касаюрк окинул его взглядом, повернулся к Солохе, ткнул пальцем в сиденье и направился к дублирующему креслу. Радист критически осмотрел свое кресло и начал ворочаться, явно пытаясь занять его как полагается. Послышались глухие проклятья, щелкнули фиксаторы, и Солоха увидел, как из-за перекошенной спинки свешивается копна черных жгутов. Касаюрк вообще оказался где-то под условным потолком. Ремонтник помог раненому, пристегнулся с ним рядом и подергал страховку. Солоха прикинул, как будет двигаться машина, сначала выбираясь из перекошенного положения, а потом карабкаясь по склону, и начал осматриваться в поисках подходящего угла. Клубы пара все еще стелились по условному полу. Снаружи по обшивке что-то стукнуло. Солохин поспешил сесть на корточки и ухватиться за рукоять, торчавшую из... чего-то. Рукоять была успокаивающе белого цвета, а значит, по общей логике, не должна была вызвать внезапный отстрел двигателя в космос. Снова что-то ударило, и Маярхе недобро заворчал. - Живее давайте, – не выдержал Солоха. – Еще завалит к чертям. - Сиэргий, помолчи, – велел Касаюрк со своей верхотуры. – Не мешай высшим созданиям работать. Солоха чуть не достал "Бирюзу" второй раз. Чтоб продырявить высшему созданию его высокомерную жопу. Ударило в третий раз, и Маярхе зашипел себе под нос. Удары внезапно зачастили, Солоха в изумлении вытаращил глаза, пытаясь сообразить, как "Гарц" противостоит такому камнепаду – и тут у него зачесалось где-то под ложечкой. Стук был чем-то странен. Тихий, но это и понятно, потому что обшивка толстая. Настырный, и это тоже ясно, поскольку камни сыпались валом. Ритмичный... - Стойте, – мигом севшим голосом сказал Солоха. – Погодите. Это же... Он встал, и на секунду мир снова качнулся, и красные цвета в кабине приобрели жуткий потусторонний оттенок. - Это же "степнянка", – выдохнул Солоха, сам себе не веря. – Погодите! И рванул к выходу. Рычание, обрушившееся ему на спину, переводчик кропотливо взялся превращать в гневные вопросы, но Солоха их не слушал, прорываясь к лесенке. Последние полметра он перемахнул почти в падении. Ухватился за гладкий металл, рывком подтащил себя и так же яростно рванул вверх, преодолевая боль и гравитацию. Оказавшись под закрытым люком, уперся в него здоровым плечом и поднажал. Тот, ожидаемо, не открылся. - Открывай! – рявкнул он. – Там наши! Это "степнянкой" стучат! Яуты разразились дружным рычанием, в котором переводчик кое-как выхватил обрезанное "О чем говоришь?" - Ритмическая кодированная передача сигналов! – выпалил Солоха. – Имени Степного! Открывайте люк! Маярхе длинно вздохнул с прохрюкиванием, и Солоха услышал тонкое шипение гидравлики. Снова нажал плечом, и махина люка поползла вверх и в сторону. Пыльный воздух и солнечный свет медленно полились в образовавшуюся щель. Чем дальше люк отходил, тем больше их становилось. Солоха мимоходом подивился, как же Касаюрк умудрился распахнуть люк с такой скоростью, что едва не сломал всего сержанта. Наверное, стрелял с близкого расстояния. Подло пользовался энергией удара. Вынырнув по пояс, Солоха дико оглянулся: - Мужики! - Сержант Солохин, – прохрипела высокая землистая фигура, поддерживаемая другой фигурой, чуточку пониже, – вы как мыло, в любой жопе уже оказались и оттуда нагло торчите! - Товарищ капитан! – сказал Солоха, прижимая здоровую руку к груди. – Петар Петрович! И неожиданно заплакал. Элоботы все-таки оказались не всесильны, а может, медики пожмотничали, переопылившись с Гаспилсом. Блокировку на руке наномашины еще держали, но эмоции отпустили целиком и даже усугубили. Поэтому Солоха сопливился, ронял слезу и пытался объяснить, что это не истерика, а неокученная наукой химия человеческого организма. Юкич, снявший шлем, осторожно похлопывал его по больному плечу и неуклюже пытался утешить, что давалось ему слабо – его элоботы явно наяривали вовсю, мешая проявлять излишнюю в боевой ситуации эмоциональность. Лось просто сбежал и вступил в переговоры с выползшим из "Гарца" яутом, пока сержант Солохин размазывал непострадавшей рукой слезы по грязному лицу и пытался интеллигентно сморкаться в пыль. Касаюрк внимал речам Лося о необходимости немедленно копать в радиусе ста метров, и негромко ворчал. Но едва Солоха взял перерыв в докладе на тему "Как меня приподняло и хлопнуло", он движением руки остановил оратора и сделал пару шагов к Солохе. - Сиэргий, прекрати позориться, – потребовал он. – Я не хочу быть знаком с умански, который не может держать свои эмоции под контролем. - И не знакомься, – сказал Солоха и шмыгнул носом. Слезы уже и так останавливались, а немедленно проснувшееся раздражение помогло укротить их окончательно. – Вообще, че ты здесь делаешь? Я вас нанял на спасательные работы! Шевелите жопами! - Так отойдите и не мешайте! – громыхнул Касаюрк. – А если ты будешь вести себя столь отвратительно и дальше, то мне придется тебя убить! Лось, подкравшийся к яуту со спины, схватился за "семисотку". У Солохи зачесалось за обоими ушами разом. Ему-то еще предстояло отвечать за утрату оружия. - Вы мне это прекратите, – утомленно приказал Юкич. Правый глаз у него заплыл, и выглядела командирская рожа угрожающе. – С вас, товарищ союзник, сейчас штаны свалятся, а вы угрожаете моему боевому подразделению. Касаюрк схватился за броню и растерянно щелкнул клыками. - От расстегнутой пуговицы до преступления – один шаг, – с удовольствием уточнил Юкич. Касаюрк зарычал и двумя стремительными движениями защелкнул действительно разошедшиеся пряжки. - Я все сказал, – надменно прохрюкал он. – Сиэргий, имей в виду. Солоха отмахнулся. Лось убрал оружие, аккуратно обогнул горделиво застывшего инопланетчика и плюхнулся наземь рядом с Солохой. Солоха посмотрел вниз, убедился, что количество грязи слишком велико, с ней не справляется даже спецпропитка – и осторожно сел. Лось дружески подтолкнул его локтем. Юкич наклонился, прищурил глаз и жестом велел Солохе стащить куртку. - Тащ капитан, больно же, – заканючил Солоха. - А я тебе сделаю хорошо, – зловеще пообещал Юкич. Касаюрк развернулся к машине и помахал. Наполовину потерявший маскировку "Гарц" зашевелился. - Обратите внимание, – почти не понижая голоса сказал Лось. – Специально вылез наружу, чтобы в случае чего остаться в живых. А ну как ебнется. По открытой спине Касаюрка пробежала мелкая мышечная рябь. Солоха счел это признаком раздражения. "Гарц" пыхтел и ворочался, и среди почти неестественной тишины звуки казались слишком громкими. По земле передавалась дрожь, Солоха тоже вздрагивал и морщился. Горячий ветер обдувал голое плечо. Юкич быстро и ловко тейпировал поврежденный сустав. Липкие ленты схватывали кожу, под ними тут же начинал разливаться дополнительный жар, и в глазах у Солохи постепенно расплывалась туманная дымка. Очень хотелось спать. - Товарищ командир, – совершенно обессилено выдохнул он, – а связи нет? - Связь тут есть только между мной и сержантом Рогачевым, – помрачнел Юкич. – Практически на клеточном уровне. Я за всю свою жизнь столько ни с кем не кувыркался. Все ребра отбил, скотина! - Это потому что я жирный, товарищ командир, – подхалимски сказал Лось. - Был бы ты жирный – был бы мягкий! Юкич замахнулся шлемом, Лось втянул голову в плечи. Солоха покривил губы в улыбке. Юкич вновь положил шлем себе на колено и в три быстрых движения закончил обмотку. Солоха пошевелил пальцами и аккуратно поднял руку. Больно почти не было. Юкич помог ему натянуть куртку, хозяйственно застегнул всего сержанта до последней клепки и удовлетворенно кивнул. Солоха, хоть и сидя, но постарался изобразить воинское равнение. Взрыкивание "Гарца" сделалось настойчивее, и все трое повернулись к нему. Машина почти высвободилась, но – как и предсказывалось – неустойчивая почва поехала вниз. Мастодонт барахтался, цеплялся бивнями за утекающую из-под него землю, и Солоха готов был поклясться, что при большом желании можно услышать ругань экипажа. Лось дернулся, привставая, но опустился обратно. Трезвый расчет показывал, что толку от помощи тут не будет. Разве что гарпунить транспорт и тянуть на горбу. Солоха сморщился, вспомнив, что одна такая связка уже сгинула под землей. - Товарищ командир, – осторожно сказал он. – А вы остальные экипажи видите? У меня визор того... - Кстати, где он? – склочно прицепился Юкич. Солоха молча указал на машину. - Пропадет – выдеру насухую, – предупредил Юкич. – За каждый урон подотчетной технике я буду нещадно вас тиранить и унижать. - Так точно, – мужественно согласился Солоха. - Видел я этих орлов, – почти недовольно сказал Юкич. – Сигнал идет, значит, все работает и все потребляют запасной кислород. Инвентарно учтенный, между прочим! - Товарищ командир, – уже более проникновенно затянул Солоха. – Мы все спишем на козни союзников! Скажем, это они дырочку в боку провертели и все высосали! Касаюрк, по-прежнему не оборачиваясь, грозно откашлялся. - Да-да, именно эти все и сперли, – громко подтвердил Лось. По спине яута пробежала очередная волна дрожи, но и теперь он не оглянулся. "Гарц" все-таки сумел зацепиться и начал вытягивать себя на более устойчивую поверхность. Юкич прикусил губу и, хмурясь, уставился на сражающуюся машину. Солоха почти прикипел взглядом к резко очерченному профилю, отмечая и горбатый нос, и упрямо выдвинутую челюсть, и даже желваки на скулах. Чем-то десантники были похожи – словно их отбирали по квадратности подбородков и суровости межбровной складки. А у кого лицо не напоминает работу столяра, тот не достоин. "Гарц" торжествующе взревел, и тут же за спиной раздался ответный гул. Солоха крутанулся, но источник звука не спешил проявиться. Медленно поднявшись, Солоха попробовал подошвами землю. Внизу подрагивало. Сбоку мелькнуло, и Лось оказался рядом. Солоха чуть подвинулся к нему. Юкич не просто так ругался на совместные кувырки – вдвоем можно было скрутиться в "перекати-поле" и гораздо эффективнее противостоять ударам судьбы и шмякам о камни. С восемью правильно управляемыми конечностями люди становились почти такими же ловкими, как пауки. Правда, без элоботов подобные фокусы ничем хорошим не заканчивались. Пустота застонала снова, но теперь Солоха увидел, как по куче глыб и мелких камней пробегает нечто похожее на волну. К потусторонним звукам добавились привычные – поверх рокота "Гарца" стали слышны чавкающие звуки чужого движка. - Баскийцы, – уверенно сказал Лось. – Крепкие парни! - Ура, – согласился Солоха. Бронированная машина поднялась из каменных недр, словно субмарина. - Рады видеть выживших! – загудел танк. - Товарищи! – залаял Юкич у Солохи за спиной. – От имени союзных сил терранских республик! Призываю вас! Оказать помощь согласно протоколу общего взаимодействия! Необходимы! Поисковые мероприятия! Двух единиц техники! - Десантура оголтелая, – поцокал языком Солоха. В нарастающим грохоте покатившихся вновь камней слышно его не было, но Лось все-таки уловил и истово закивал. Камнепад до них не доставал, разбиваясь о стоящий торчком гребень-поребрик, поэтому оба не шевелились. Солоха только переступил на месте, убеждаясь, что для прыжка земля достаточно твердая. Из-под вывороченной глыбы высунулась суставчатая нога. Осторожно пощупала почву, нашла подходящее место и выщелкнула упоры. Солоха зачарованно смотрел, как размахивается ходовая конечность баскийского танка и как ударяет в землю. Упоры мгновенно ушли полностью. Глыба качнулась, раздался стон камней и металла, а затем каменюга отвалилась в сторону и покатилась по склону, все быстрее набирая скорость, увлекая за собой мелочь, пока движение не превратилось в лавину. Поток камней и обломков перемахнул обрыв и канул вниз. Солоха так же зачарованно прислушался. В ущелье грохотало и рявкало, многократное эхо дробилось на десятки пушечных выстрелов, и какофония затихать явно не собиралась. Танк выбрался наполовину, выпустил еще парочку конечностей и принялся активно орудовать. Выбрался окончательно, переступил на месте, точно отряхивался, и с молчаливой деловитостью поторопился в направлении очередной кучи глины и грязи. Солоха инстинктивно схватился за бедро. Даже выстрел из "семисотки" не мог бы остановить вздумавшего сбежать союзника, но рефлексы были сильнее рассудка. Впрочем, далеко танк не ушел: остановился над россыпью мелкого щебня, присел и почти опустился брюхом наземь. - Так, что-то я об этом читал, – бормотнул Лось. Танк содрогнулся, и почву под ногами пронзил взрыв. - Ого! – сказал Солоха, сам толком себя не слыша. – Вот это бурение! Грохнуло снова, и Лось ухватил его за плечо. Юкич грязно заматерился. Очередной взрыв перешел в вибрирующее гудение. Под ногами все заколыхалось. - Бляди, они ж нас обрушат! – возмутился Лось, впрочем, не трогаясь с места. Солоха поймал его ладонь и сцепил в первый захват. За спиной возникла высокая фигура, и Юкич почти вклинился между ними, тоже сунув руку в общую хватку. На секунду Солохе стало жутковато – если вдвоем он раньше кувыркался, то втроем – только на учениях, да еще и не очень удачно. В последний раз у них запутались ноги, и весь клубок шмякнулся так, что Ежов вывихнул колено. Еще одна серия вибраций покатилась вдоль костей – и начала затухать. Танк отполз в сторону. Груда гравия зашевелилась, осыпалась, и из-под нее высунулась знакомая уже суставчатая нога. - С ума сойти можно, – пробормотал Лось. – Товарищ командир, давайте с ними закорешимся. - Вы, сержант, не умничайте, – ядовито сказал Юкич, отпуская чужое запястье. – Вам это глубоко не идет. А в жизни все не так, как на самом деле. Ясно? Лось покорно вздохнул и умничать перестал. Сползшее плато, невзирая на справедливые опасения, выдержало. Правда, то и дело начинались подвижки, но постепенно откапывающиеся союзники соблюдали осторожность и лишнего не сотрясали. К ярости командира, выкопавшиеся яуты взялись помогать баскийцам, а когда все танки оказались на свободе, союзнички объявили, что следующими на спасение назначены халик. Юкич весь изорался, но ничего, кроме презрительного фырканья яутов, не добился. Кипя от злости, командир демонстративно сидел на камушке и плевал в сторону ведущихся работ. Лось с Солохой предусмотрительно ушли с траектории плевков и затаились у командира за спиной. Наконец, когда последняя "ракушка" явилась на свет, и халик исполнили полагающиеся извивания плюмажей, вся когорта перестроилась, и баскийцы уведомили уважаемых союзников-землян, что наблюдают глубокое залегание искомого транспорта. - Ну так копайте, блин! – взвился Юкич. – Что вы тут пищите с амплитудой в полгерца! Ему явно было невыносимо корчить из себя дипломата. Солоха даже видел, как подергиваются пальцы, и с мимолетной досадой подумал, что лучше бы с ними послали кого помягче. Того же Гаспилса. Он, штафирка штабная, хоть и ныл бы по каждому поводу, зато в таких делах, как переговоры, сожрал бы всех с потрохами, не выходя за рамки предписаний устава. - Это может обрушить плиту, – предупредил баскиец. Солоха сморщился и поковырял в ухе. - Ну так валите, кто потрусливее! – предложил Юкич. – Я тогда и без вас разберусь! Если ваших зубастых приятелей там завалит, ничем помочь не смогу, се ля ва! Одновременно с последними словами он сдернул с пояса взрывчатку. Солоха давно на нее косился, но отдавал себе отчет, что использовать ее на плато, которое держится за счет говна и божьей матери, чревато. Юкич скорее блефовал, чем предлагал всерьез. Хотя с десантниками нельзя было спорить даже на взломанный террик. Солоха кинул взгляд на Рогачева. Тот наблюдал за происходящим с выражением лица человека, которому вот-вот придется чистить бататы на кухне Эмилио вручную. - Это излишне, – пробасил баскиец. – Я лишь обращаю внимание, что имеется риск. - Так не тратьте! Время! Пока мои люди! Не задохнулись! Юкич вновь перешел на лай. Солоха приготовился бежать по команде, одной левой драться с союзниками и грызть их, пуская неаккуратную слюну. Лось подтянул ремень потуже и поправил "Агаву". Баскиец промолчал, но танк развернулся и пополз вверх по склону. - Дебилы, – проворчал Юкич себе под нос. - Товарищ капитан, может, мы за ними? – предложил Лось. – А то начнут говно рыть, так нас этим говном накрыть может. - Может, они валят! – выразил свои сомнения Солоха. - Возьмите мозги в руки, сержант, – приказал Юкич. – Наш транспорт находится выше по склону этой долины. Поэтому все по плану. Ясно?! - Так точно! – выпалил Солоха, невольно подстраиваясь под тон вопля, которым был озвучен вопрос. Капитан махнул рукой, указывая направление, и Лось быстренько зарысил туда первым. Притормозил, развернулся и уставился на Солоху. Тот движением бровей выразил намерение идти самостоятельно, и тут его догнал командир и щедро, по-отцовски поддал коленом под копчик. - Тащ командир! – взвыл Солоха. - А ну... эть! – Юкич перекинул его руку через плечо. – Бего-ом! Лось опять навелся на цель и рванул с энтузиазмом, позволяющим избежать напутственного пинка. Солоха прижал к боку пострадавшую руку и тоже наддал, стараясь успеть за командиром, которого природа щедро оделила десятью сантиметрами роста сверх Солохиных. На таком допинге опередить замыкающий "Гарц" удалось через пятнадцать секунд, а достичь головной машины – через тридцать. Обогнав клин техники, все трое добрались до перепада высот, и Юкич рявкнул снова. Лось затормозил, чуть не съехал в груде пыли на головы товарищам, извернулся, и Солоха тоже тормознул, пропуская мимо небольшой камнепад. - Занять места! – скомандовал Юкич, сбрасывая его руку. – Я отсюда буду руководить, а вы свидетельствовать! Машины остановились чуть ниже, медленно расползлись, занимая условный круг – и начали копать. На обрывок многожильного троса наткнулись халик и тут же засвиристели на все лады. Солоха вытянул шею, досадуя на отсутствие визора. Лось надвинул "Агаву" на нос и многозначительно хмыкал. - Ну че там? – не выдержал Солоха. - Да здорово рвануло, – Лось поднял козырек обратно. – То ли камни, то ли дрянь эта зубьями прошлась. - А там еще и зубья были? – искренне обалдел Солоха. - То, что машину лисью прогрызло, явно было зубастым, – мрачно сказал Лось. – Я там разглядел-то на полшишечки, но пластинки эти хорошенько запомнил. Гадское зрелище. - Давайте, хлопцы, – машинально сказал Солоха и сам не понял, откуда вылезло странное слово. – Вытащите наших братков... Чужие машины хрипели, грызли землю, плевались пылью. Сержантам и капитану уже пришлось переместиться чуть выше, чтобы не соскользнуть под различные гребущие и колющие приспособления. Сначала из-под слоя земли появилась корма. Солоха приподнялся на цыпочки, стараясь высмотреть подробности. "Гарц" подобрался ближе, из него выскользнула неопознаваемая фигура в красной броне и схватила оборванный трос. Лихо намотала на бивень, и тот медленно согнулся, превращаясь в мощный зацеп. Танки слаженно дробили залежи породы с двух сторон. Третий вихлялся на заднем плане, ковыряя здоровенную каменюгу. Халик пришлось отойти, чтобы не быть зашвырянными. - Еще потом спасибо им говори, – проворчал Солоха, со стыдом вспоминая свои метания: от вытаскивания стрелялки до предложения денег. - Серый, не кряхти, – мирно сказал Лось, стряхивая пыль с куртки. – Не на коленках же ползать будешь. Или ты что-то личное пообещал? - Очень смешно. Лось осклабился и покосился на Юкича. Тот с мудрым командирским видом игнорировал сержантскую трепотню. Солоха некстати вспомнил потерянную "семисотку", и уши тут же зачесались, будто за них его уже приколачивал к повинному кресту лейтенант Ким-Кимен. "Гарц" словно присел, а потом попятился назад, взрывая почву. Солоха услышал, как напрягается трос. Синица покоилась непоколебимо. К негромким обертонам "Гарца" добавилось сердитое рычание. Яутская техника возмущалась, что не все ей под силу. - Подкапывайте, подкапывайте, – не выдержал Юкич. – Господи, вот дебилы и нехристи. Я б голыми руками и лопатой!.. - Нашими руками, – еле слышно сказал Лось. Юкич дернул ухом, но не обернулся. Солоха выразительно погрозил кулаком. Машины посуетились немного, а потом "ракушка" халик выскользнула вперед и врубила компрессоры. Фонтан ударил такой, что Солоха инстинктивно попятился, то и дело теряя равновесие. Лось тоже сделал пару шагов назад. Солоха таки поскользнулся и сел на задницу. - Блядь! Ай! Лосяра, че ты там стоишь! Тут человек умирает, а ты! Лось обернулся, скорчил рожу, поправил невидимый берет и двинул на помощь. Поддерживаемый товарищем, Солоха имел честь наблюдать, как халик выдувает все больше породы из-под "Волкодава". Наконец "Гарц" снова поднажал – и на этот раз машина поддалась. - Ползет! – торжествующе прорычал Юкич. – Давай! Жми! На газ! Словно услышав, "Гарц" рванул и неожиданно резво покатился назад. Вылетевшая на волю Синица устремилась к нему, скользя боком, и Солоха в страхе прищурил один глаз. "Гарц" стремительно распрямил бивни, и комок грязи, в которую был запакован БМП, врезался в зеленоватое марево защитного поля. За спиной раздался вкрадчивый шорох. Солоха торопливо обернулся, так что в шее хрустнуло, и сглотнул тут же сделавшуюся вязкой слюну. - Лось, – вполголоса сказал он. – Включи громкую связь. Пусть вырубает свое поле! Придурок! Лось тоже обернулся, сдавленно вздохнул и коснулся дуги наушников. - Товарищи союзники! – завопил он. – Отключайте кочегарку! Гады на энергию лезут! Ща взлетят! Двинувший было вниз танк остановился и присел на брюхо. Машины сцепились в жесткую связку, поле погасло, и "Гарц" принялся тормозить, почти вывернув ходовую систему. Десять метров, пятнадцать... Техника остановилась. Солоха, продолжая задерживать дыхание, вновь оглянулся. Что-то отвратное, пузырчатое, как слипшаяся гигантская кладка, приподнялось из глины. - Тише, тише, – прошептал Солоха. - Заглушить двигатели! – взревел Юкич. Одна за другой машины послушно отключались. Секунды ползли медленно, увязая во все той же глине. Пузырчатая хрень перестала шевелиться, но и обратно не убиралась. - Так, – Лось выключил громкую связь. – Видимо, с этим уже ничего не поделаешь. Надо рыть дальше. Да, тащ командир? Юкич поднял шлем и вытянул из него тонкий стержень микрофона. - Синица-один, прием. На борту почти опрокинутого "Волкодава" что-то зашевелилось. Солоха покосился туда, разрываясь между необходимостью следить за падлами-метелками и желанием увидеть, что творится с родным транспортом. Пласт грязи медленно съехал по броне, и так же медленно развернулись широкие треугольные сегменты. Пару секунд больше ничего не происходило. Затем в темном провале появилась до боли знакомая лапа Станеску, украшенная корявой синей татухой. Следом выглянула морда, затянутая в респиратор. - Охуеть! – хриплым басом объявила морда. – Кажется, я себе жопу отбил! - Бузой! – завопил Юкич. – Доложить обстановку, так твою растак! - Живы, тащ командир! – ответно грянул Станеску. – Ход по-прежнему потерян! "Гарц" уже рылся в грязище, и постепенно из-под курагана проступали узнаваемые контуры второго броневика. Юкич постучал себя шлемом по бедру и неожиданно сел на корточки. Провел по лбу рукавом и вздохнул. - Ну живучие. Есть закурить, бойцы? Сержанты дружно замотали головами. - Пиздите, – беззлобно цыкнул Юкич. - Никак нет, все тащ лейтенант отобрал, – тут же наврал Солоха. – Еще грозился карами всякими. - Молодец, – рассеяно кивнул Юкич. – Я бы вас, гавриков, вообще с нарядов не выпускал бы. Потер лоб еще раз, сплюнул и поднялся. - Пойду, – сказал он, – разведаю обстановку для последующих раскопок. А вам отсюда – ни с места. Будете нашим резервом на случай... Он не договорил, развернулся и потопал вниз, оскальзываясь на развалах. Солоха с Лосем переглянулись. Видимо, Юкич рассматривал и самую дерьмовую ситуацию, в которой метелки могли атаковать и окончательно сожрать транспорт. Спускающийся капитан взмахивал руками, ловя равновесие. Грязь летела во все стороны: где сухими комьями, где тяжелыми жирными каплями. Все, что попадало на форму, на ней же и оставалось. Плотная ткань уже не держала. Солоха ставил на поганую пыльцу, забивавшую микропоры. - Хорошо, что Леха с нами не поехал, – неожиданно сказал Лось. - А? Чего ты вдруг? - Ну, это по правилу, – Лось не отрывал взгляда от копошений внизу. Юкич карабкался на борт. – Один – ладно, двое – пойдет, особенно если врозь. Но трое не катит вообще. - Э? Саня, ты чего? Лось моргнул и обернулся к нему. - О везении, Серега, – спокойно объяснил он. – Будь с нами Лешка, фортуна бы троих не вытянула. Как пить дать одного завалило бы. Солоха пару мгновений бездумно смотрел в серо-голубые глаза, переваривая фразу, а потом опустил взгляд. - Да... точно, – чуть сдавленно выговорил он. – Хорошо, что не поехал. Правда. Внизу громыхнуло, и техника вновь зашевелилась. Юкич скрылся в недрах сломанного транспорта. Солоха переступил на месте, поудобнее притерся с Лосем плечо к плечу и постарался задавить неуместное бурчание в желудке. Прежде чем добраться до следующей Синицы, почетные грязекопатели наткнулись на аместов. Вернее, аместы выползли им навстречу. Солоха впервые увидел, как работают настоящие геоамфибии: на учениях он с брызговиками так и не столкнулся, а здесь все показали, как по писаному. Танки баскийцев щупали почву, зондируя быстрыми виброударами, и тут под ногами одного из них почва заволновалась, хлынула спиральным потоком, и прежде чем танк успел задрать хотя бы одну ходулю, острый металлический нос вынырнул наружу. Громкой связи не было, но Солоха представил, как матерятся баскийцы, и аж прижмурился. - Глянь, – Лось гыгыкнул. – Во кроты! Вишь че пишут! - Лось, я ж без техники. - А! Короче, как обычно, прислали один иероглиф, в котором уже успели рассказать всю историю от погружения в недра до всплытия выдрами! О, второй иероглиф, ща... а! Лось в возбуждении хлопнул себя по бедру. Солоха не выдержал и сдернул с него "Агаву". - Серый! - Отстань! Нахлобучив визор, Солоха впился глазами в чуть расплывчатые элементы и перевод: аместы видели вторую машину и предлагали оптимальный курс к ней. - Ох бля, – сказал Солоха и почувствовал настоятельное желание сесть. – Лось, у тебя пальцев сколько? - Ну двадцать. - Все держи крестиками! - Может, мне еще и яйца перекрестить? - Да хоть булки калачиком завяжи! Только чтоб помогло! Лось отнял у него визор, гордо напялил на макушку и демонстративно сложил пальцы. Солоха прикусил ноготь и трижды сплюнул. Меж тем машины халик окружили вторую Синицу и возились с буксировкой. Замерший в грязи БМП смотрелся подранком, вокруг которого снуют такие же грязные, исхудавшие волчары. В конце концов "ракушки" договорились о порядке, подцепили Синицу со всех сторон и медленно потащили вверх, выбрав длинный пологий склон, уводящий к востоку. В наушниках что-то заквакало, Солоха беспомощно постучал по ним пальцем, но лучше не стало. - Так нам следом бежать или че? – риторически поинтересовался он. - Наблюдать, – уверенно сказал Лось. – Пока тарантас тащат на починку, мы тут проследить должны, зуб даю. Внизу активно ковырялись. Вторая геоамфибия тоже вылезла, и обе медленно кружили по широкому периметру, явно не испытывая проблем с перемещением. - Блин, как они это делают, гады, – обзавидовался Лось. – Нам бы такое! - Ага, и соплями так же по каждому поводу стрелять. - Ты, Сереженька, унылая жопа. - Ничего подобного, – начал Солоха, с внутренним ужасом понимая, что сейчас от облегчения начнет пошло шутить. – С некоторых пор очень даже веселая жопа. Повеселее твоей будет. Не такая... оптовая... Последнее слово он выговорил сквозь попытку заткнуться, уже осознавая, что говорит ужасающую херню, недостойную крепкой дружбы. Лось медленно повернул к нему голову и внушительно стиснул пальцы на плече товарища. - То есть я в другом смысле, – почти испугался Солоха. – В том смысле, который не тот! Блядь! Я не это хотел сказать! - Серый, – неторопливо произнес Лось. – Я б тебе, конечно, в морду дал бы. Но спасает тебя то, как ты со стороны смотришься. Гордый такой. Профессиональный. Я взрослый! Я с инопланетянином ебусь! - Я дебил? – жалобно спросил Солоха. - Ты, Серый, ржачный, как дебил, – сказал Лось и широко осклабился. Внизу сняли очередной пласт и наткнулись на гусеницу БМП. Солоха вздохнул и обреченно покраснел. Воспоминание об этом моменте грозило стать одним из тех, которые не забываются даже спустя пятьдесят лет. Но все-таки Лось не убирал руки с его плеча, а значит, еще можно было исправить промах. - Извини, – сказал он. – Ляпнул, как в лужу пернул. Прости, Сань. И быстро, не давая себе времени задуматься, а Лосю – уличить его в сомнениях – подался вперед, вытянул шею и неловко ткнулся Лосю губами в скулу. Закрыл глаза, вдохнул пыльный и тяжелый воздух и медленно подался назад. Снова открыл глаза. - Прощаю, – великодушно согласился Лось. – Но только один раз. - Чтоб мне из гондона застрелиться, – поклялся Солоха. Буксировщики первого БМП уже достигли гребня и чесали вдоль него, видимо, отыскивая место для десантирования. Внизу произошло очередное шевеление, и неожиданно бронетехника прыснула в разные стороны. Солоха дернулся вперед, тормознул, нога поехала по грязи, и он с руганью кое-как выправился - не без помощи Лося. - Санюшка! – грянуло над плато. – Немедленно объясни тупоумным собратьям, что мы их спасаем! Они пытаются отбиваться! - Ай, блядь, – сказал Лось, отцепляясь от Солохи. – Зашибись! Кудрявцев, твоих рук дело, козявка под усами! Спуск происходил бодро и с постоянным риском сломать шею. Поверженная Синица ворочалась со всей мощью, которую ей выдало конструкторское бюро "Первое Арктическое". На подходе Солоха увидел, что ствол "молотилки" умудрился провернуться на сто восемьдесят, и хотя кабина по-прежнему скрывалась в земле, дуло грозно подергивалось. - Так они вас не видят! – заорал Лось, надсаживая глотку. – Решетки, небось, грязью залепило! У кого вода есть? Помыть бы! Скатившись вниз, он, не дожидаясь реакции остальных, вскочил на грязную синичью жопку, легко пробежался и встал в слепой зоне у оружия. - Кудрявцев! – вновь заорал он. – Выключи пукалку! Слышь, дух позорный! Один из танков опустился на брюхо, и Солоха стремительно рванул к нему, оскальзываясь по дороге. Люк открылся, приглашающе выглянул язык трапа. Не раздумывая, Солоха перескочил ощеренный осколок, пронизанный жилками и мерзопакостными шариками икринок, и пробежался по трапу. Внутри было темно и душно. - Здравжелаю! – выпалил Солоха, моргая во тьму. – Слуште, если я вам скажу, как по броне постучать – сможете код отбить? - Еще бы, – ухнули из мрака. – Какова последовательность? - Вот так, – Солоха щелкнул пальцами. Баскийцы молчали. Снаружи послышался легкий удар по металлу. - Именно, – удовлетворенно сказал Солоха. – Тогда я продолжаю. На пальцах он отщелкал короткую фразу, и танк послушно повторил за ним. Люк не закрывался, и Солоха инстинктивно старался держаться в тусклом пятне света. Солнце поднялось в зенит, но в танке словно царила специальная светопоглощающая атмосфера. - Прочухали! – доложил Лось снаружи. – Все, можно дальше копать! Солоха высунулся из люка. "Гарцы", геоамфибии и танки стояли, явно ожидая итоговой команды. - А может, лучше тянуть? – предположил он. - Ну сантиметров тридцать еще копнуть – и тяните, – смилостивился Лось. – А еще передайте этому ущербному, что за попытки стрелять в начальство я его на губу засажу! - Мне передавать? – интерферировали из темноты. - Ни в коем случае, – поторопился Солоха. – Это было иносказательно. Стойте! Выйти дайте! Бля! Извините! Движение створов остановилось, и Солоха спешно выскользнул на свет. Хоть снаружи и находились потенциальные метелки и прочая дрянь, сожравшая лисомордых, но находиться с баскийцами в одном танке было просто невыносимо. Как назло, икринки снова активировались. Союзники тоже заметили опасное движение почвы и ускорились. Геоамфибии выбрались и начали отступление, двигаясь по следу халик. Отбуксированный БМП давно исчез за перевалом, и Юкич молчал, но из-за хреновой связи нельзя было сказать, почему именно. Солоха потел и старательно сосредотачивался на текущей обстановке со второй машиной. Один из "Гарцев" тоже начал отступать. Это неумолимое и рациональное перемещение бесило страшно. Все спасали свои шкуры. Отступил один из трех танков. Остались два и один "Гарц". Работа шла быстро, больше половины "Волкодава" уже оказалось на свободе. Наконец отход начал еще один танк. Синица высвободилась на две трети, и ходовая часть зашевелилась. Последний танк сдвинулся и почесал по склону. Синица барахталась, вертелась, но пока не могла встать на подушку. "Гарц" чуть двинулся поближе и распрямил бивень. Синица забарахталась еще интенсивнее. Бивень вытянулся, опустился, зацепился за лебедочный вал и потянул вниз. "Волкодав" взревел не хуже разбуженного медведя. Корма пошла вниз, выворачивая пласты почвы и мотки длинных золотых соплей, и машина оказалась на свободе. - Бля, – сказал Солоха. – Теперь ясно, че они нас не видели! Сопли опутывали всю переднюю часть. Красочное ужасающее видение – забитая гнусной слизью кабина, где даже людей уже толком не видать – развеялось вместе с хриплым взрыкиванием внешней системы связи. - Наконец-то! – оповестил всех Миклош. – Спасибо товарищам звездорылым за наши спасенные жопы! - Уй, дурак, – протянул Лось. - Пожалуйста, жалкое бледное создание, – немедленно отозвались по громкой связи яуты. - Ой! – громогласно испугался Миклош. - А ну прекратить трепотню! – опомнился Солоха. – Рядовой! Крути обороты, пеленгуй отступивших и тащись следом! Касаюрк! Я знаю, ты там! Отпустите нашу жопу, будьте любезны! "Гарц" помедлил, а затем бивень с лязганьем пошел вверх. Синица чуть приподнялась, но чужая деталь выскользнула, и броневик вновь грузно опустился на почву. Вокруг уже пузырилось, и гадость перла, не стесняясь. - Тащ сержант, давайте на борт! – проорал Миклош поверх исполнительно включенной турбины. - Нет, к нам, – перебили его со стороны яутов. – Умански, поднимайтесь на борт. Синица зарычала, выползая из месива, плюхнулась в колею и приглашающе распахнула люк. Солоха качнулся туда-сюда, мозг словно заклинило: метелки, икра, своя машина, приглашение на чужой борт... Лось ухватил его за плечо, в голове у Солохи прояснилось, и оба, не сговариваясь, показали яутам по фигуре из трех пальцев. Бежать по грязи было трудно, но сержанты справились, одновременно протиснулись в люк и ухнули вниз. Солоха втянул перепрелую атмосферу, противоестественно богатую кислородом, блаженно вздохнул и улыбнулся. Вот теперь он был дома. - Ох и тяжела наша жопа! – провозгласил Миклош. – Эх, держитесь, прокачу! Бойцы вежливо лыбились и жались по стенкам, стараясь стать немного воздушнее. - Никого золотишком не позаражало? – поинтересовался Лось, вглядываясь в лица. – Не начнете ночью икру метать? - Сдайте анализы мочи и кала, – поддержал Солоха, пытаясь втиснуться между Скворцовым и Смоляком. – Лично товарищу Рогачеву. - Я не могу сдавать анализ, я управляю, – тут же возразил Миклош. - А я, если что, стреляю, – добавили из-под "стакана". - Что такое? Стрелять в вышестоящее командование? – возмутился Лось. Сдавленное хихиканье отразило общественную готовность повеселиться. - Руки-ноги? – продолжил допрос Солоха. – Придется ли мне за кого-то писать объяснительную, почему приходится тратить на вас зеленку из аптечки? - Не-е! – нестройно загалдели бойцы. - Само зарастет! – отважно выступил Скворцов. - Отвалится – закопаю, – предупредил Солоха. Привычная атмосфера быстро возвращала правильный настрой. Недавние нежничанья с Лосем уже казались чем-то ненастоящим. Сам Лось протиснулся вперед и плюхнулся в кресло рядом с водителем. - А остальные-то как, тащ сержант? – аккуратно поинтересовался Смоляк. – Мы ж тут, сами понимаете, без всякой связи возлежали. - Целы все, – сказал Солоха с искренностью, от которой приятно теплели ладони. – Не посрамили честь и не подвели Петара Петровича под трибунал. Теперь заржали все, и не сдерживаясь. Юкичу сейчас должно было страшно икаться. - Итак, нас чуть не съели, – резюмировал со своего места Лось. – Думаю, сейчас будет стремительное бегство до территорий, где мерзкие гады не имеют привычки вылезать из-под земли и делать в ней непредусмотренные трещины. - А чо там вообще произошло? – выдохнул Смоляк. Остальные нестройно загудели. Солоха прикрыл глаза, вспоминая. - Пиздец случился, – разъяснил Лось. – Только я рассмотрел, как именно сожрали нашего союзника, так сразу же начался конец света и отключение электричества. - А мы на радаре увидали, что под нами идет активность, и тут же к хренам собачьим провалились, – пожаловался Миклош. – И порода тут какая-то мразотная, сквозь нее хуй пробьешься. - Запаниковали? – по-отечески ласково спросил Лось. Теперь осторожный бубнеж выражал, что бойцам действительно пришлось нелегко. Даже стрелять вслепую не помогло бы – поплавили бы землю кругом и остались бы сидеть в пузыре. - Ничего, мне хуже пришлось, – хмыкнул Рогачев. – Я, блин, с десантурой кувыркался, чуть ноги не поломал. - А меня завалило, – добавил Солоха, чувствуя, что людям надо дать маленькую возможность реабилитироваться и подзабыть страхи, неизбежно родившиеся в тесной металлической коробке. - Ну вы-то, Сергей Дмитриевич, наверное сразу же голыми руками на свободу выкопались, – предположил Скворцов. И не поймешь, то ли хамит и издевается, то ли всерьез решил подлизать старшему по званию. На всякий случай Солоха грозно откашлялся. - Не сам, – честно сказал он. – Те самые мерзопакостные гады помогли. Я ее "полушкой", а она меня в ответ на поверхность. Терранский солдат всегда найдет, как договориться. - Держитесь, перевал! – скомандовал Миклош. Все вцепились кто во что мог, БМП некисло тряхнуло, амортизаторы заскрипели, машина поползла по колдоебинам, и пришлось стиснуть зубы, чтобы не откусить язык. - Да куда ж ты лезешь, чмо страшное! – ругнулся Миклош. – Куда пристраиваешься? Солоха оглянулся, но запасных визоров на стенках не приметил. Шлемов-обзорников тем более не имелось. Осталось только прикинуть на пальцах. А на пальцах выходило, что их догнал "Гарц" и пытается то ли обойти, то ли подсадить. Трясучка продолжалась еще пару минут, а потом "Волкодав" словно перевалил обрыв – и бухнулся куда-то вниз на добрых полметра. Скамья хряснула под копчик так, что зубы все-таки лязгнули. - Ой, мозги отбили! – загнусавил Скворцов. БМП ходко пошел, Миклош заворчал и начал гасить скорость. "Волкодав" замедлился и встал. Двигатель выключился, стало слышно, как за стенами шумит поточный охладитель. - Выгружаться надо, тащ командир, – сказал Миклош. – Мы вообще слепые, у меня весь радар как мушиным говном покрыт. - Меньше сморкаться в монитор надо, – тут же очнулся Лось. – Сопли на плафоне приводят к неуставным отношениям! - Ты, Александр, на чужих ребят не наезжай, – строго сказал Солоха. – Тут другие определят, кому сморкаться, а кому сглатывать. Выгружаемся! - И конечно же не будем мешать бойцам сержанта Солохина вылезти первыми и глупо погибнуть, – торжественно произнес Лось. – Мы подождем! Солоха зарычал, стащил с креплений запасную "семисотку", поднялся и двинул на выход, оберегая травмированную руку. Люк открывался с трудом: грязь подсохла, а метелочная слизь работала как мощный закрепитель. Пришлось помогать гидравлике ногой. Вывалившись наружу, Солоха быстро сосканировал местность, выдохнул и приопустил ствол. Машины выстроились в одну линию. Толстенные слои дерьмища превращали их в бесформенные силуэты, различающиеся только размерами и степенью сплюснутости с вытянутостью. Юкич покинул отбуксированный БМП и ходил вокруг, раздосадовано пиная катушки. Кудрявцев сидел возле башни "молотилки" и цинично курил в нарушение всех правил. Халик, собравшись пестрой кучкой, сплелись плюмажами и безмолвно раскачивались из стороны в сторону. Аместы привычно не стали вылезать наружу. Баскийцы выслали по штучке делегатов, которые тоже занимались осмотром техники. Замыкающий "Гарц" подобрался к собрату, пристроился напротив, и задранные бивни зашевелились. Солоха против воли ухмыльнулся. Броневики счищали друг с друга грязь сноровисто, точно гигантские жуки-носороги решили отполировать крылышки. Бойцы, вылезшие из "Волкодавов", разминались и хрустели костями – строго по очереди, не забывая следить за местностью. Солоха повел плечами, пытаясь сбросить напряжение. Юкич перестал вымещать злость на технике и вышел на середину. Вскинул руки и откашлялся. Динамики усилили этот кашель до громового рыка. - Итак, вопрос! У кого-нибудь есть оборудование, чтоб посмотреть, далеко ли тянется эта... – он сделал паузу, явно выпалывая из речи пару матерных слов, – анальная трещина? При этом он так выразительно протянул руку в сторону халик, что сомнений не оставалось. Несколько мгновений царила иллюзия, что союзники дружно проигнорировали капитана, но затем баскийцы перестали щупать ходовухи, а халик расплели плюмажи. "Гарцы" движение бивней не остановили, но один из них породил на свет двоих яутов: опять одинаково белых, в одинаково красной броне. Лацертиды стремительно направились к Юкичу, и с некоторой заминкой их примеру последовали остальные инопланетчики. Аместы выслали дрона. Тот обогнал всех и начал снижаться на голову капитану. Юкич отступил и подставил руки. Дрон плюхнулся ему в ладони, выставил парочку антенн и мигнул оранжевым. Люди и инопланетяне неожиданно тесно столпились, да так, что Солоха на мгновение почувствовал себя на вечеринке халик. Вроде и прошло всего несколько дней с тех пор, а по ощущениям – пара лет точно. - Нашевое защита сломано, – без интонаций прожурчал халик. – Этот звук узнаваем, и не оставляет сомнений. Сущность погибала, и последствия... были непредотвратимы. - Не понял, – сказал Юкич. - Нашевое сущность, – повторил халик. – При попытке исследования зараженной машины. Не выдержание защиты. Треск. Он коснулся груди, и Солоха пару секунд тупо смотрел на перламутровую нежную с виду кожу под прозрачной защитой. А потом перед глазами сам собой встал бот каспини, забитый золотыми шариками, и протискивающийся внутрь халик: хрупкая фигура в стеклянном коконе. - То еcть ваш скафандр рванул что ли? – как сквозь вату донесся голос Лося. - О-о, – тут же уважительно протянул Гвоздев. - Ах ты ж епт, – согласился Станеску. Солоха завертел головой. Яуты смотрели на наручи, глаза людей явно сосредоточились на визорах, и стало очевидно, что какую-то информацию сержант Солохин упускает. - Нельзя ли вслух? – отчаянно потребовал он. - Ударная волна потревожила глубоководную залежь, – проскрежетал яут и поднял красную маску. Солоха узнал ремонтника из группы Касаюрка. – Взбесилось все остальное. Солоха почесал в затылке. - И много того остального? – попробовал уточнить он. - Может быть, континентальное образование, – буркнул лацертид. Захотелось присесть. Масштаб произошедшего стремительно разрастался. Живо представилась целая планета, заселенная изнутри грибницеподобным монстром. А сверху по тонкой шкурке бегали беззаботные букашки, вздумавшие посоревноваться в стрельбе из энергетически питательного оружия. - Я не рекомендую, – продолжил яут. – Полеты не рекомендую настоятельно. - В связи? – коротко свистнул самый высокий халик. - По-моему, это очевидно, – сказал второй клыкастый. – Пока вы не взлетаете, энергетическая ценность мала, поживиться нечем. Самыми питательными оказались кхасп. Вероятно, с ними же умански. Прочие естественным образом более защищены, но не на сто процентов. Взлетели – точно стали съедобны. Съедобные бойцы сводного батальона переглянулись. - Убедительные слова, – признал халик. - Тогда, думаю, и нам нет смысла запускать технику, – интерферировал баскиец. - А может, вот этот подойдет? – Юкич потряс дроном. – Мелочь же. Представители разных видов обратили на шарик пристальное внимание. Солоха еле видел его из-за странных голов, но показалось, будто дрон слегка испуган. - Возможно, – с сомнением прокурлыкал яут. – Но большое движение техники опасно. - Да это и ежу понятно, – осмелел из-за спин Гвоздь. – Нас чуть не засосало, пока выбирались. И прекратите чистку тогда! Яут выпрямился и посмотрел поверх группы, точно пытался найти хама, чтобы сразу же назидательно расстрелять. Потом поднял руку, коснулся виска и что-то буркнул. Солоха покосился в сторону "Гарцев". Движение бивней замедлилось и остановилось совсем. - Мы явно наименее съедобны, – заметил клыкастый. - Это еще предстоит доказать опытами, – загудел баскиец. Оба яута одновременно положили руки на оружие. - Варианты, больше вариантов, – раздраженно сказал Юкич. – Если ни у кого предложений нет, то я запускаю дрона. Надо же перебираться, мать вашу, парашютисты, бля. Яут заскрипел, словно сожрал полцентнера древесины. - У нас есть связь с кораблем погрузки, – наконец разродился он. – Очень плохая. Спутниковый модуль делает съемки района, – он обвел неопределенное пространство. – Постоянно пытается вести трансляцию. Раз или два в сутки есть шанс получить данные. Юкич воздел руки вместе с дроном, опустил, плюнул себе под ноги и уставился на яута, выпятив челюсть. - И когда ж, епт, ближайший сеанс получения несанкционированных данных? Яут покосился на наруч. То ли не понял сарказма, то ли сделал вид. Потом молча поднял пять пальцев. Солоха по-быстрому произвел пересчет в уме. Выходило восемь с хвостиком часов. - Это ж вечереть уже начнет, тащ командир, – с сомнением сказал Копылов. – Да ну херня. - Тащ капитан, мы за восемь часов можем на полтыщи километров отмахать! – крикнул Гвоздь. – Обойдем эту сранину влегкую! - Я-общее требуемо совещательности, – пропел халик. Юкич поднял дрона на уровень лица. - А пока мы запустим разведку, – сказал он, глядя в фасетки. – Идет? Дрон мигнул зеленым огонечком. В итоге дрона все-таки съели. Механизм едва успел пройти зигзагом над каньоном, как блеснуло что-то длинное и тонкое, похожее на ловчую нить, и аппарат исчез. Такой аперитив ускорил приготовление блюда общих решений, и в итоге все союзники высказались за ожидание. Юкич почесал в затылке и согласился, что лучше затаиться. Баскийцы с яутами немедленно разошлись по машинам, халик остались рядом с людьми. Плюмажи шевелились, словно принюхиваясь. Солоха мельком подумал, что если бы не элоботы, паника уже давно схарчила бы людей. Херово понимать, что в любой момент все под ногами может обрушиться в золотой ад. Непонятно, как инопланетчики жили с этой мыслью. Но вот халик точно на чужом нервяке паразитировали. - И тут-то нас в ночи и сожрут, – мрачно сказал Копылов, покосившись на "Волкодав" с карантинным грузом. – Хоть режьте, тащ командир, а идея так себе. - Почему же резать, – ласково сказал Юкич и сделал движение стволом. – Потом мы скажем, что я в вас не целился. Это пуля резко изменила траекторию. Копылов посмурнел еще больше. - Да не сожрут, – Лось отвлекся от подмигиваний халик. – К ночи эта дрянь наоборот, вроде, успокаивается. Я б вообще именно по темноте и двинул бы. - Я щас кому-то двину, - пообещал Юкич. Лось картинно вздохнул. - А мы тут пока костерок сложим, – попробовал разрядить обстановку Гвоздь. – Вон, черничник этот торчит, наломаем... - Черничник! – вскинулся Солоха. – Э, слушайте! Лось, помнишь, че было? - Не брал, – твердо сказал Лось. - Да ну тебя, блин! Товарищ капитан, я вспомнил, – Солоха от возбуждения аж поперхнулся пылью. – Кусты эти, черничник в смысле, они с метелками враждуют. Вот своими глазами видел! - Я смотрю, столкновение с землей задело не только кору головного мозга, но, так сказать, и саму древесину, – язвительно сказал Юкич. – Чем воюют? - Откуда ж мне знать, тащ командир, – надулся Солоха. – Может, масла эфирные какие испускают. Но чесслово, нас когда в Сочах... ой, то есть на лужах застал первый фронт, там роща вся наизнанку вывернулась, но живых метелок в ней не осталось. - А точно, – просветлел лицом Лось. – Там спокойное местечко было! Тащ капитан! Юкич приставил ладонь к глазам и глянул в сторону черничника. Раскидистые кустарники на Лизетте уже успели настолько приесться, что на них никто не обращал внимания. Торчит себе посреди степи и торчит. Толку никакого. Сейчас Солоха готов был землю носом рыть от нетерпения. - Черт с вами, – Юкич сжал кулак. – Давай, Солохин, отрабатывай тратимые на тебя Родиной дензнаки. Окажется толковая затея – похлопочу. Добрых несколько секунд сержант Солохин испытывал нестерпимое самодовольство. Потом взялся мыслить стратегически. Выходило, если он доверия не оправдает, то вздрючат так, что ходить придется враскоряку. Солоха покосился на Лося, увидел на его роже злорадную лыбу и скис окончательно. - За мной, товарищи бойцы, – мужественно велел он. – Тащите все самое ценное. Дежурных стрелков на борт... – он примолк, вопросительно глянув на Юкича. - Отставить, – Юкич аж сморщился от вопиющего нарушения. – Хрен знает, что там в подпол постучится. Нагруженные добром по уши и, как выразился Юкич, умудрившиеся отодрать даже то, что к конструкции приварено, бойцы переместились в кусты. Солоха порадовался, что с ними нет Хапатова – тот не преминул бы скрутить "молотилку". Хотели еще и оттащить Синицу-калеку вместе с карантинными бойцами под защиту кустов, но ноша оказалась неподъемной. Союзники дружно отказались заводиться ради транспортировки. Пришлось доставать медсалазки и переносить людей так. Выглядели оба сержанта золотыми статуями, дыхания почти не отслеживалось. Но десятое чувство, позволяющее отличить живых от мертвых, было уверено на сто процентов. В аптечке нашлись карантинные "пузыри", и Солоха не без облегчения пронаблюдал, как пакуют носилки в прочную пленку. Подключенные баллончики компрессоров зашипели, и пленка над носилками приобрела бодрый надутый вид. Внутри установилась стерильная атмосфера с чуть повышенным содержанием кислорода. Носилки устроили возле разлапистого куста. Лось любовно проверил ветки и некоторые почикал ножом. "Чтоб не бздэнькнуло", – пояснил он. Следом за людьми состоялся исход остальных инопланетчиков. Даже аместы повылезали и покатились бронированными шариками к черничнику. Солохе все казалось, что вот-вот аквариум одного из них лопнет. Однако аместы управлялись со своими самоходками ловко и добрались вперед остальных. Этот лагерь, по молчаливому согласию, устроили в общак. Черничник рос прихотливо, где-то сплетаясь в непроходимый бурелом, а где-то поднимаясь самыми настоящими деревьями. Пошарахавшись в поисках тени, закрывающей от полуденного солнца, люди и монстры облюбовали себе местечки. Вышло так, что расположились все вокруг самого толстого из найденных стволов с широко раскинувшейся кроной. Чтобы до нее добраться, пришлось бы вставать на плечи друг другу. В деловитой суете возводились временные убежища. Сводный отряд обошелся тремя палатками: командирской, сержантской и пехотной на восемь человек. Юкич заставил всех убедиться, что хронопласты в браслетах активированы и работают одинаково. Торжественно обозначил час икс, названный яутами, и принялся настраивать сторожевую "собачку". Бойцы косились и вздыхали: невзрачный столбик, вкопанный посреди треугольника палаток, считывал сигнал идентификаторов. Вздыхали, но помалкивали: среди почти что леса, по соседству с разломом, полным плотоядного говна – тут не до приватности. Баскийцы пошушукались с яутами и ненадолго удалились обратно к машинам. Вернувшись через полчаса, созвали общее собрание и похвастались, что объединили усилия и сделали более мощный приемник. - ...За счет комбинирования передовых технологий, – гудел баскиец, периодически уходя в частоты, от которых мурашки бегали под ребрами, – мы повысили возможность получения столь необходимого нам сигнала. Должен заметить, подобное сотрудничество на учениях практически не применяется, но в текущей ситуации... - Мы всего лишь подсоединили одну антенну к другой! – не выдержал яут. По извилистому шраму Солоха признал Маярхе. – Тоже мне сотрудничество! - Не стоит стесняться, – прогудел баскиец. – Что ж, надеюсь, вечер будет мирным для всех. - Часовых выставлять будете? – подал голос Юкич. Баскиец волнообразно пожал пузом. - А мы будем, – с каким-то садистским удовлетворением сказал капитан. - А мы вообще не намерены расслабляться, – надменно бросил еще один яут. Всего лацертидов набралось шесть рыл. Даже такой компактной группой они выглядели угрожающе. Касаюрк не присутствовал, и Солоху это иррационально бесило. - У каждого свои биоритмы, – миролюбиво чирикнул халик. - Мы уникальны, – буркнул яут. * * * Искусственной энергии старались производить как можно меньше. Один за другим в сумерках зажигались костры. В атмосфере Лизетты пламя приобретало странный оттенок – ближе к сиреневому, чем к привычным оранжевым краскам. Лишь аместы воздержались и слились с густыми тенями. Назначенный часовым Копылов следил за кустами и делал аналитическое лицо. - Пошашлычить бы сейчас, – мечтательно сказал Смоляк. - Кого рэзать будем? – осведомился Кудрявцев. Все дружно посмотрели в сторону ближайшего лагеря. В полусотне метров, за торчащим из земли корявым корнем устроились халик. Если привстать, можно было разглядеть почти в подробностях. Костюмы нежно светились, впитывая косые солнечные лучи. - Куриные крылышки, – облизнулся Лось. - Грудка филе, – согласно вздохнул Гвоздь. - Куриные жопки! – внес свой вклад Шандор. Солоха ухмылялся в воротник, не мешая кулинарной оргии с уклоном в птицу. Юкич вообще делал вид, что дремлет. Капитану явно было не совсем с руки командовать пехотным подразделением, поэтому при выпавшем удобном случае Юкич просто устранился. - Эх, да сейчас и лапки бы не помешали, – вздохнул Гвоздь и достал из рюкзака пищебрикет. Солоха внезапно понял, что жутко голоден. Потянулся к своему запасу и распаковал "Концентрат пищевой нормализованный, УПБ-45". Из плотной фольги на него мрачно глянул кирпич опилочного цвета и фанерной консистенции. Вяло потрепавшись минут сорок, погрызя брикеты и освежив глотки содержимым фляжек, бойцы начали думать в сторону подушки, тем самым выражая вторую армейскую ценность: давить на массу надо в любое время и в любом месте, желательно – про запас. Держались нормально, и Солоха тоже старался видеть в ситуации рядовую вылазку. Не вспоминать, что между ними и лагерем херов пролом неизвестной длины, а между лагерем и Землей – половина галактики. И поди еще на орбиту сначала вскарабкайся. Так чего доброго и элоботы кончатся. Наномашины без рециклинга дольше месяца не жили, начинали потом литься изо всех щелей гнусными потоками. Синдром отмены, по-простому "дерьмодавку", лучше было переживать в санаторных условиях или на худой конец во вменяемом лазарете с компенсирующими капельницами. Перспектива разлагаться заживо под солнцем Лизетты не прельщала. Юкич зевнул, приоткрыл глаз и оценивающе на всех посмотрел. Рядовые стремительно прекратили шебуршать. Лось с Солохой втянули животы. Копылов поправил ремень "семисотки" встал и демонстративно покрутил плечами. - И спать хочется, и Родину жалко... – как бы в никуда протянул Юкич. Копылов подтянул еще и обычный ремень и уставился в сторону техники, грозно сверкая глазами, готовыми засечь любое несанкционированное подползание к границе. - Отряд, отбой, – скомандовал Юкич не повышая голоса. Рядовые дружно просияли и начали источать любовь к командованию. - Тащ командир, а мы поморгаем еще чуток? – просительно сказал Лось. – Светло ж еще. - По команде отбой наступает темное время суток, – отрезал Юкич. - Есть отбой, – унылым хором протянули сержанты. Юкич снял флягу с пояса, прополоскал горло и плюнул в костер. - В пожароопасное место не ссать, – предупредил он. – Часовому вменим наблюдение за костром. Часовой! - Я! – браво отозвался Копылов. - А что вы будете делать, если возникнет пожар? - Ну... – глубокомысленно начал тот. - Громко закричите, чтобы всех разбудить, и побежите спасать палатку? – продолжил допрос Юкич. Копылов заулыбался и истово закивал. Не успевшие отчалить бойцы навострили уши, готовясь внимать командирскому остроумию. - Странно. А по уставу полагается сначала сообщить дежурному по отделению. - Ак-кхы, – раскаялся Копылов. - Но сообщить аккуратно, – грозно уточнил Лось. – Нежно, я б сказал. Верно, тащ капитан? - С этой порнографией вы сами разберётесь. Взрослые люди, писю уже назвали членом и первый трипак вылечили. Под смешки и фырканье капитан довольно кивнул и тут же отбыл в палатку. - Ну, Копыто, не грусти, стой смирно и главное не давай себя сожрать соседям, – посоветовал Лось. Боец отдал честь и перехватил оружие обеими руками. - Следующего буди интеллигентно, – добавил Солоха. – Чтоб не тревожить послеобеденный сон руководящего состава. - Ага. Так точно! В палатке было неумеренно тепло. Лось долго мостился, выбирая место на толстом вспененном полу, кряхтел и матерился. Солоха пытался разобраться с регулятором, но ниже двадцати пяти тот не опускался. Оставлять палатку незамкнутой среди враждебных метелок и икринок было чревато, и следом за регулятором Солоха взялся исследовать сеточку вентиляции, пытаясь сообразить, можно ли ее растарабанить пошире. Лось между тем стащил куртку с рубашкой и взялся было за носки, но Солоха отчаянно замахал на него одной рукой. - Че! – возмутился сержант Рогачев. – Нюх, что ль, деликатный шибко? - Я еще вытяжку не настроил, придурок! - Если вовремя надеть противогаз, то мгновенная смерть наступает не сразу, – противным голосом сказал Лось. Солоха заворчал и затаил дыхание на всякий случай. Лось укоризненно посмотрел на него и аккуратно сложил носки в уголке, после чего с удовольствием пошевелил пальцами. Солоха зажал одну ноздрю и осторожно вдохнул. Запаха и впрямь не было. Антибактериальная пропитка все еще работала. Подумав, Солоха повторил весь цикл за товарищем и плюхнулся на спину, закинув здоровую руку за голову. На язык лезли тупые темы для трепотни, и Солоха мужественно удерживался от идиотских вопросов типа "Как думаешь, че там в лагере". Снаружи уже смеркалось, словно в южных широтах. Костер отбрасывал блики на стенки палатки, периодически двигалась тень часового, и под этот убаюкивающий аттракцион Солоха все больше проваливался в приятное бездумное состояние. Собственный всхрап выдернул его из умиротворенности. Солоха заморгал, мигом вспотел подмышками, потом сообразил, что происходит, и с трудом вытащил из-под головы затекшую руку. Браслет отозвался на постукивание по нему не сразу. Хронопласт вообще просыпался с трудом, но все-таки Солоха добился желаемого. Спал он всего час с хвостиком. Стремительно захотелось посетить природу и немного ее загрязнить. Солоха покосился на товарища. Лось тоже дрых на спине, дыша совершенно беззвучно. Вставать не хотелось, и несколько минут Солоха провел в ленивой борьбе с самим собой. Потом мочевой пузырь все же сказал решительное "да ты охренел" и засигналил с упорной настойчивостью. Солоха скривился и медленно сел. Дыхание Лося не изменилось, но Солоха знал, что он уже не спит. Наномашинерия свою работу делала на десять с плюсом. - Лось, я отлить, – шепотом пояснил он. Рогачев не откликнулся, искусно имитируя погруженность в объятия Морфея. - Саня, харэ пыжиться, я слышу, как у тебя нейрончики шевелятся. Говорю, отлить я пошел. - Ну-ну. - Че? – вспыхнул и зашипел Солоха. – Че, уже поссать нельзя? - Гондоны возьми, – посоветовал Лось и повернулся на бок. - Козел ты, Александр Васильевич, – гордо сказал Солоха. И пополз к выходу, чувствуя себя индульгированным на любую херню. Копылов со служебным рвением попытался сержанта предупреждающе застрелить насмерть, но Солоха его шепотом обматерил и пригрозил натягиванием органов зрения на органы каканья. Копылов тут же погрустнел и уселся обратно к почти погасшему костру. В округе отблесков тоже было не видать. - Все разошлись, – шепотом доложил Копылов. - Я поссать, – внес ясность Солоха. Часовой предупредительно кивнул на "собачку". Солоха хлопнул себя по бедру и парочкой нажатий выставил лимит на датчике: пятнадцать минут свободного времени. Хватит и поссать, и подумать о вечном. Потом "собачка" развопится как резаная. По памяти восстанавливая примерный маршрут аместов, Солоха старательно обогнул кусты. Не хватало еще полить союзников. Хотя кто их, водяных, знает, может, наоборот примут это за жест почета. Но лучше не рисковать. Далеко не отходя, Солоха расправился со всеми делами и вздохнул с облегчением. Над головой уже проступал в посеревшем небе каскад Ларсена, переливаясь новыми оттенками. Черничник охранял покой затаившихся союзников. Никто не зудел над ухом и не норовил впиться в сержантскую ногу сквозь ботинок. Солоха потоптался на месте, чувствуя иррациональное желание наведаться в гости к кому-нибудь из инопланетчиков. Например, к халик. После всего говна, съеденного одним мультитулом на всех, дипломатические отношения должны были расцвести. С другой стороны, внезапное вторжение на чужую территорию могло закончиться парочкой неучебных выстрелов в упор. Вздохнув, Солоха поставил крест на прогулках по соседним лагерям и развернулся. В двадцати сантиметрах от его носа реяла метелка. Солоха тут же забыл, как дышать. Волна адреналина прокатилась по телу и щедро заплескалась в ботинках. Солоха медленно поднял оружие, давя истошное желание влупить по метелке с размаху прикладом. Аккуратно снял предохранитель и приготовился жать на крючок вспотевшим пальцем. По кусту черничника прошла легкая рябь. Вытянутые узкие листья повернулись боковыми сторонами одновременно. Приняв основное для рядового состава выражение лица – широко открытый от удивления рот – Солоха заворожено смотрел, как мирный кустик плавно вытягивает длинную гибкую ветвь, увенчанную парой колючек... Движение было таким быстрым, что он не успел его заметить. Золотистая метелка, проткнутая в двух местах сразу, выбросила облачко пыльцы. Ветвь сыто втянулась в темную гущу куста вместе с добычей. Пыльца потянулась по воздуху. Солоха не выдержал и присел. Нервно посматривая вверх, дождался, пока облачко развеется, одновременно прислушиваясь – не раздастся ли в кустах плотоядный хруст. Но там царила тишина, прерываемая только шелестом листьев. Заставить себя вернуться прежним маршрутом Солоха не смог. Ломанулся сквозь соседние кусты, выбирая, где ветви торчат пореже, и сжимая приклад до побелевших костяшек. Вывалившись чуть в стороне от халик и вовремя обогнув защитный контур, еле заметно мерцавший в сумерках, Солоха крадучись двинулся к собственному лагерю. Блядские кусты растянулись во все стороны, и пришлось заложить целую петлю. Кривая дорожка вывела его к стоянке яутов. Мысленно выматерившись, Солоха бочком продвинулся мимо очередного куста и вскочил на массивный корень. Здоровенный, тот шел длинным мостиком над колючими зарослями, и выводил к стволу, от которого разбегался еще с десяток мостиков-собратьев. Уже добравшись до ствола, Солоха не выдержал, поддался искушению – и сделал пару шагов в сторону. Там, "за углом" находилась стоянка клыкастых. Яуты сидели вокруг почти погасшего костерка, одинаково упершись локтями в колени и свесив когтистые кисти. Молчали. Солоха опять вспомнил байки о мысленном общении лацертидов и криво ухмыльнулся. Кто их знает, может, сейчас на самом деле хуесосят всех союзников в хвост и гриву. Или о бабах разговаривают. Солоха задумался, есть ли у яутов прям бабы, чтоб бабы, и едва не упустил шевеление в кругу сидящих. Голова одного из яутов дернулась, и Солоха предусмотрительно отступил. Развернулся, стараясь не потревожить лишнюю молекулу воздуха, и скользящей походкой двинул дальше. Корень тянулся далеко, делал пару изгибов, а за ним уже было рукой подать до родных палаток. Даже хватило бы времени еще пару часов покемарить. Впереди вспыхнули голубые огоньки. Мозг отключился, и Солоха очнулся только когда "семисотка" уже прицелилась чуть ниже жутких голубых гляделок. Движение воздуха он увидел уже потом. Маскировка потекла с высокой фигуры с едва слышным электрическим шорохом. Выступивший из ниоткуда Касаюрк ткнул в Солоху пальцем, приложил ладонь к глазам, сделал вид, что высматривает что-то, а потом грозно чиркнул себя по горлу. Солоха повесил оружие на ремень, перевел дух и в ответ показал художественно сложенную фигу. Лацертид явно озадачился. Солоха изобразил обильное питье, потом схватился за живот и так же пальцами изобразил передвижение в кусты. Обмен жестами продолжался еще некоторое время. Касаюрк напирал на военный шпионаж, Солоха нелестно обрисовывал умственные способности союзника и старательно обелялся. В конечном итоге победил представитель терранских республик. Касаюрк с высокой достоверностью закатил глаза и развернулся боком, открывая дорогу. Солоха демонстративно утер лоб. Хронопласт на запястье показывал, что управился сержант за восемь минут. Можно было успеть вернуться и даже застукать Копылова на обязательном неуставном сне. Проходя мимо, он напрягся, ожидая подлянки, но Касаюрк остался неподвижен. Сделав еще два шага, Солоха не выдержал и обернулся. Яут успел поменять позу: упер руку в бедро и склонил голову, точно специально позировал. Набирающий силу каскад изливался сверху бледными цветными потоками, превращая Касаюрка в мраморную статую. Клыкастый ткнул пальцем вниз. Не откладывая, спрыгнул сам, развернулся и попятился, не отрывая взгляда. Гипнотические голубые стекляшки почти переливались. Солоха прикусил губу и покосился на хронопласт. Десять минут. Надо было возвращаться. Он вытер дико потные ладони о штанины, заодно нажав на датчик, и спрыгнул следом.