Десятый проходит над радугой

Касаюрк попетлял между кустами прилично, поэтому от лагеря они отошли всего метров на восемьдесят. Тормознул клыкастый, забравшись в тупик: кусты росли так густо и плотно, словно их тут высадили специально. Получилась крохотная огороженная полянка. Солоха огляделся. Метелок в округе не наблюдалось, кусты вели себя смирно. Да и Касаюрк с его дополненными ощущениями почуял бы, вздумай местная растительность втихаря еще больше охренеть. Яут остановился, развернулся и сложил руки на груди. - Сиэрженька, шпионаж! – вместо приветствия прошипел он. Пару секунд Солоха соображал, а потом сунул большие пальцы за пояс и прищурился. - А вы-то сами за каким хреном поперлись к пингви... к доставщику? Упиздовать хотели в порядке без очереди? - Если бы не мы, вас бы там и похоронило. - Это не отменяет моего вопроса! – засипел Солоха. - Это только наше дело, – отрезал Касаюрк. - Шпионы, – с удовольствием вернул словцо Солоха. – Еще приветы какие-то кретинские передавал, шифровальщик хренов. - А ты выяснил то, о чем я спрашивал? – не замедлил наехать в ответ Касаюрк. - Когда б успел! По ходу обмена яростными фразами, оба сближались, пока не тормознули на дистанции тычка в грудь. Солоха бросил взгляд на хронопласт. Четыре минуты. Наверное, имело смысл добавить еще десять. - Лично мне просто выпал шанс за тобой приглядеть, – надменно всклекотнул яут. Солоха от растерянности аж повернул голову, выставляя ухо вперед. - Что-что? – переспросил он, забыв снизить голос. Касаюрк зашипел. Солоха уставился на него, пытаясь понять, не страдает ли галлюцинациями. В ушах неожиданно зашумело. - Я же сказал – просто присмотреть, – процедил Касаюрк. – Могу себе позволить. - Прям вот ради этого влез с ногами в экспедицию, – уточнил Солоха, все еще пытаясь нащупать ускользающий мостик трезвого рассудка. Касаюрк упер руку в бедро и уставился на Солоху с нечитаемым выражением хари. Означать оно могло что угодно вплоть до угрозы сожрать. Солоха понял, что готов обслюнявить яута в морду и совершить прочие ужасные поступки, порочащие честь младшего командного состава. Все это надо было немедленно прекратить и тут же выписать себе отсидку на "губе" в размере трех профилактических суток. Солоха нажал на передатчик и приготовился сказать речь. - Поэтому сейчас я вместе со всеми вами трачу свое время совершенно зря, – Касаюрк дернул головой, одновременно сдавленно фыркнув. – Идиотская планета. Унылая ночь. Сиэрженька, может быть, мы сделаем ее лучше, предавшись взаимной страсти? - Кхм... – только и выдавил Солоха. Касаюрк прекратил зловеще возвышаться, взялся за гриву и потряс дредлоки, проветривая шею. Потом снова рассыпал по плечам. - Я вожделею твоих криков, – сообщил он, прищурив глаз. - Хрен знает что, – сумел прохрипеть Солоха. - Познание члена – отличная идея, – с энтузиазмом кивнул Касаюрк и сделал шажок навстречу Солохе. – Забудем о подозрениях и начнем с начала. У Солохи подогнулись колени, только поэтому он не сбежал сию же секунду. Касаюрк держал ладони на бедрах, до смешного напоминая изготовившегося стрелка. Миновала еще парочка невыносимо длинных секунд. - Приятно видеть тебя, Сиэрженька, – сказал Касаюрк. - Да... – голос у Солохи дрогнул, он чуть не поперхнулся. – Я тоже... типа рад. Касаюрк сделал неопределенный жест перед физиономией, и Солоха сообразил, что яут говорил о другом: он в здравом уме, крышу ему не сносит, и поэтому человека он видит четко и во всех своих искусственно генерируемых подробностях. - А-а, – спешно откашлялся Солоха. – В смысле, да, круто, что у тебя с этим порядок. Касаюрк протянул руку и согнутыми костяшками провел по скуле Солохи. Рациональная часть сержанта возопила дурниной, определив жест как полный идиотизма, соплей и вообще унизительный для бойца. Предательская часть, управляемая приливами крови к пещеристым телам, корчилась от восторга и требовала продолжения с переходом в порнографию как можно скорее. - Симпатичный умански, – проворковал Касаюрк. – Я рад, что мы встретились и можем доставить наслаждение друг другу. Я не думал, что мое путешествие сюда вдруг станет таким приятным. А ты мог вообразить подобное, Сиэрженька? Солоха поперхнулся в очередной раз. Мозг панически предположил, что гнусный лацертид просто издевается, меж тем держа в кармане фигу. - Я тебе неприятен? – тут же уточнил яут. - Да я и в мыслях совсем не о том, – косноязычно выдавил Солоха. – Блин, ты больно много говоришь, я... не могу... то есть я ваще не привык, чтоб мне такое говорили! Спохватившись, что вновь переходит от шепота к обычному голосу, Солоха прихлопнул рот ладонью. Посмотрел на яута почти умоляюще, надеясь, что тот заткнется. - О чем думаю, о том и говорю, – заворчал Касаюрк. – Что не так? Ситуация складывалась скользкая. Солоха медленно выдохнул через нос и отнял руку. - Нас тут никакие метелки за жопу не схватят? – уточнил он. Прозвучало довольно жалко, напоминая последнюю попытку отмазаться. - Как мы уже знаем, наш вид они пока не пробовали сожрать, – клекотнул яут. – Думаю, этих кустов и меня хватит, чтобы уберечь тебя от... Последовавший жест явно описывал стремное состояние Бойцех и Ремизова. Затем Касаюрк опустил обе руки и уставился на Солоху в упор. Сержант Солохин посмотрел по сторонам. Сейчас было бы очень кстати, прояви Касаюрк некую активность. Солоха даже согласился бы на примитивное насилие, поскольку чувствовал себя до изумления тупо, собираясь снимать штаны перед инопланетчиком. Касаюрк сощурился уже на оба глаза и стремительными движениями, за которыми едва успевал взгляд, прошелся по своей броне – только защелкало. Гибкие пластины с тяжелым металлическим шорохом соскользнули в пыль. Выглядело, словно их металл почти текучий. Они даже не лязгнули, сложившись красным озерцом, упорно отталкивающим грязь. Касаюрк медленно развел руки в стороны. Широко раскрытое объятие загораживало свет, погружало здравый смысл в темень. Солоха помедлил еще чуть-чуть, а потом, не веря себе, шагнул вперед – и ему пришлось подняться на цыпочки, чтобы обхватить толстую шею здоровой рукой. Грабли яута сомкнулись у него за спиной. Солоха закрыл глаза и боднул яута под челюсть. Касаюрк зарокотал и, явно сдерживаясь, провел по человеческой спине обеими ладонями. - У тебя есть какие-то пожелания, Сиэрженька? Солоха замычал, с трудом соображая, о чем Касаюрк спрашивает. - Может быть, ты все же боишься меня? – продолжил мотать нервы Касаюрк. Солоха замычал почти страдальчески. - Ты вообще способен разговаривать? Солоха почти не дышал. Способен он был только на отчаянное желание, чтобы Касаюрк заткнулся и взял все на себя, сняв с плеч сержанта Солохина, двадцати четырех лет от роду, невыносимый груз ответственности за выбор. - Похоже, я могу делать что хочу? – почти лениво предположил яут. Когти заскользили по спине шелковыми лезвиями. Солоха подтверждающе вздохнул. - Тогда-а... – ворчание понизилось и сделалось странно прерывистым, точно Касаюрку тоже не хватало воздуха. – Я заметил, что ты плохо знаком с моим телом. Это досадно, думаю, сейчас лучший момент, чтобы это исправить. В голове ярко сверкнула безумная версия: сейчас ему вручат предохранитель и велят лично натягивать на яутский хрен. Солоха зажмурился для изгнания вредной мысли и напряг слух, внимая гипотетическим предложениям. - Просто посмотри, – заклекотал в усмешке Касаюрк. Солоха чуть отстранился, не отцепляя руки, и с подозрением глянул в оскаленную морду. Касаюрк отпустил его и даже чуточку подтолкнул в грудь. Полуобъятие пришлось разжать. Яут похлопал себя по бедрам и выразительно двинул "бровями". Солоха огляделся, выдохнул и плюхнулся наземь. Перед ним оказался пах яута. Солоха чуть прищурил глаз. Касаюрк состоял из мускулов, шкура гладко обтекала их, и не было ни единого места, где плоть обвисала бы каким-то немужественным образом. Лишь здесь шкура собралась несколькими складками, и они влажно блестели, словно готовились разомкнуться. Странный тонкий запах прокрался в ноздри и добрался до мозга. Солоха пошевелил крыльями носа, сглотнул слюну и склонился чуть-чуть ниже, чтобы рассмотреть. Удержать руки при себе было категорически невозможно. Он потянулся пальцем, тормознул на секунду, услышав рваный вздох, и все-таки пересилил себя – дотронулся до поджатых складок. Шкура оказалась безумно твердой, словно выточенной из дерева, но действительно скользкой. Солоха медленно провел пальцем, пытаясь нащупать, что здесь отвечает за явление хрена, и, показалось, нашел – кожа расступалась, позволяя проникнуть чуть глубже. - Сиэржэнька, – натужно прохрипел Касаюрк, – осторожно... - Что, оцарапаю? – изумился Солоха, не поднимая взгляд. – Вы же железные. - Н-нет... Трудно... сдерживаться... На этот раз Солоха все же поднял голову и искоса поглядел на яута. Жуткая харя, перекошенная гримасой, с равным успехом могла отображать боль, возбуждение, гнев или искреннюю любовь. Солоха чуть усмехнулся уголком рта. - А ты не сдерживайся, – хрипло сказал он. – Я... мне тоже интересно. Касаюрк резко вскинул голову, утробно всклекотнув так, что по горлу мощно перекатился кадык. Удар по пальцам заставил Солоху дернуться. Невиданный молочно-белый хрен стремительно вырвался из своего убежища, упруго дрогнул и все еще продолжал подниматься. Солоха, искренне приоткрыв рот, уставился на этот шедевр половой эволюции. Массивный и тяжелый с виду пенис чуть покачивался. Солоха словно под гипнозом следил за ним, чувствуя, как все мутится в голове. Датчик на бедре отсчитывал секунды, но пошевелиться и что-то начать делать сержант Солохин не мог – мышцы отказывались подчиняться. - Я красив? – поинтересовался Касаюрк. - М-м... Яут сделал до боли узнаваемое движение бедрами вперед. Хрен качнулся еще выразительнее, и Солоха мгновенно вспыхнул до кончиков ушей. - Ты чего... – сдавленно сказал он. – Че придумал? Касаюрк наклонился к нему, так что дредлоки свесились водопадом змей, и положил Солохе ладонь на макушку. Он дернулся, Касаюрк сжал пальцы, и Солоха умудрился до дрожи остро прочувствовать прохладное прикосновение когтей в теплом воздухе. - Я делаю, что хочу, – прошипел яут. – Ты подчиняешься. Язык у Солохи прилип к нёбу. Касаюрк нажал основанием ладони, заставляя его поднимать и запрокидывать голову, потянулся другой рукой и ухватил за подбородок. - Открой рот, Сиэрженька. "Не хочу, не могу, пошел ты", – все это Солоха выкрикнул немедленно. Но только в мыслях. Наяву Солоха приоткрыл рот. Гладкий белый конец, маячивший у него перед глазами, чуть отогнулся вниз, дико напоминая язык: даже продольная полоска, разделявшая его пополам, была похожа. Правда, у языка не было системы крохотных форсунок, набухших мельчайшими капельками мутноватой жидкости. Солоха почти жалобно глянул на Касаюрка, но яут смотрел на него с таким диким вожделением, что отказаться было невозможно. Затаив дыхание, Солоха высунул язык. Касаюрк чуточку подался ему навстречу, и белый хрен лег сверху самым кончиком. Секунда – и скользнул чуть дальше. Солоха расширил глаза, не отрывая взгляда от яутской физиономии. Зрачки в голубых стекляшках поехали вверх. Демонстрация блаженства оказалась такой достоверной, что Солоха почувствовал биение крови в собственной взбудораженной плоти: какая-то жилка чуть ниже уздечки начала пульсировать в такт ударам сердца. Хрен толкнулся еще чуть дальше, скользнул ближе к горлу, и Солоха инстинктивно сжал губы и зубы. Касаюрк засипел, в горле у него родился странный то ли шепот, то ли клекот, – и яут убрал руку с чужого подбородка. Завел себе за спину, и Солохе стало труднее дышать от самого ощущения, что он сидит с чужим хуем за щекой, и инопланетчик от этого вот-вот взорвется. Солоха решительно нажал комбинацию отключения датчика на бедре и обхватил корень белого хера. Другая рука не слушалась, и хотя в паху уже настойчиво тяжелело, приласкать себя не было возможности. Это тоже возбуждало. Касаюрк еле слышно зарокотал, убрал вторую руку, так же спрятал за спиной, выпрямился, и на плечах у него проступили вздувшиеся вены. Мускулы закаменели, поперек живота пошли невиданные частые гребни мышц. Солоха осторожно вдохнул, прикрыл глаза и позволил себе распробовать. Смазка была странной – чуточку похожей на мидий в уксусном соусе: непривычный пряный и соленый вкус одновременно. Чужая плоть трепетала у него во рту, задевая зубы и надавливая на язык. Он постарался ни о чем не думать. Полностью отключить мозги, сосредоточиться только на себе и Касаюрке. Забыть, что в мире вообще существуют другие люди и кто-либо еще. И когда в чертогах разума не осталось ничего – Солоха медленно двинул головой. - С-сиэ-э... Клекотанье яута обрело удивительные жалобные нотки, и Солоха с восторгом понял, что сейчас именно он выдирает у здорового инопланетчика эти слабые звуки удовольствия, а никак не наоборот. Пусть во рту у него инопланетный хер, но именно яут сейчас почти корчится, и кажется, у него подгибаются колени, а распяленная жуткая клыкастая пасть порождает просительные стоны и клекот. Солоха задвигал головой снова, тут же поперхнулся и лишь чудовищным усилием не раскашлялся. Пришлось ухватить хрен покрепче и взять паузу, чтобы отдышаться. Привкус смазки уже перестал казаться таким резким и стал обязательным дополнением к экзотическим практикам. Солоха даже попытался улыбнуться, но обнаружил, что с настолько занятым ртом получается фигово. Собственный член вовсю умолял о внимании, вдоль позвоночника поднималась приятная дрожь, потом Солоха подумал, что именно этот мокрый хрен, извлеченный из его рта, Касаюрк загонит ему же в задницу – и чуть не застонал от возбуждения. Ноги ослабели, и он совсем присел на пятки. Очко непроизвольно поджалось, вместе с ним напряглись яйца, и член выдал первую каплю. Яутский хрен двигался у него во рту, яростно подергиваясь. Касаюрку явно было плевать, что Солоха то и дело задевает его зубами. Для эксперимента Солоха попробовал прикусить член в момент движения, и Касаюрк отозвался всхрапом, полным неподдельного удовольствия. После чего Солоха перестал осторожничать и начал обращаться с чужим достоинством куда смелее. Особенно когда разогнавшийся яут попытался втолкнуть хер так, что добрался аж до входа в горло. Солоха замычал, тормозя его. Блев в его планы не входил. - Не так быс-стро? – уточнил Касаюрк. Солоха чиркнул по горлу мокрыми пальцами. - Не так глубоко-о? - Угм-м! Касаюрк дернул головой и вскинул верхние клыки, растягивая перепонки. Толкнулся снова, но уже не настолько яростно. Солоха прикрыл глаза, пытаясь вообразить, что находится на нестандартной гастроскопии. Из прошлого века. Очень смачной, соленой, кисловатой, полной слюны и смазки гастроскопии. Солоха обнаружил, что даже дышит через два раза на третий – дыхание перекрывает подвижная лопасть, впихиваемая в рот. Челюсти устали, язык, отжатый к зубам, малость стерся – но спасала слюна, обильно выделявшаяся в ответ на странный привкус, да еще и непрерывно текущая смазка. Уголки губ пощипывало, мелькнула мысль, что завтра у него будут охрененные заеды, но сейчас он ничего не успевал сделать, поэтому позволил смешанным жидкостям свободно течь изо рта. Особенно выразительно получалось, когда Касаюрк доставал член, протягивая его между сержантских губ. Яут снова ускорился. Солоха почувствовал тошноту от ударов в горло и решительно сжал зубы. На этот раз что-то пошло не так – под его зубами сдвинулось что-то вроде складки, и Касаюрк дико всхрапнул, содрогаясь всем телом. Спина у него резко выгнулась, бедра пошли вперед, а в груди раздался такой странный и пугающий звук, точно лопнула натянутая пленка. Солоха успел только вытаращить глаза, а потом хрен все-таки въехал дальше, почти раздирая ему рот – и знакомо ударил вверх-вниз, отшибая нёбо. И следом брызнул так, что конча хлынула в носоглотку и поднялась до самых ноздрей. Солоха зажмурился, поперхнулся, исходя на слезы, и усилием, сравнимым с принудительной остановкой сердца, подавил рвущийся дикий кашель. Затаил дыхание и начал быстро сглатывать. Жидкая сперма легко шла по горлу, словно он решил напиться теплого кефира. Сглотнул все что мог, удерживая зубами дергающийся хер, снова оскалился в улыбке – и остатки потекли из уголков рта. Солоха чуть подался назад и наконец-то смог дышать – правда, только ртом. Горло, губы, язык – все саднило. Казалось, язык распух и еле шевелится, губы покалывало иголочками. В пищеводе царило знакомое горячее чувство, обычно случающееся после выпитых залпом ста пятидесяти грамм сорокапятиградусной. Касаюрк низко опустил голову, по-прежнему сжимая руки за спиной. Солоха помедлил, не зная, что делать дальше – но все-таки отодвинулся, полностью отпустив все еще напряженный член. Взялся за переносицу и смачно выдохнул, прошибая носовые ходы. Даже не приглядываясь, резко тряхнул рукой и машинально порадовался, что лацертиды кончают так... жидко. Белый хрен качнулся, Солоха представил, что сейчас пойдет второй заход, и вздрогнул. Одного ему хватило по самое горло, которое назавтра обещало еще и болеть. К тому же вот-вот должно было накрыть приходом, если сперма действовала одинаково на кишки и потрошки. Солоха уперся в землю, перевел дух и медленно поднялся. Так же медленно утер лицо рукавом. Касаюрк вздрогнул и вскинул голову. Круглые голубые гляделки сфокусировались. - Первый раз так делал, Сиэ-эрженька? Солоха заторможенно кивнул. Касаюрк расцепил руки, вытянул из-за спины и повращал кистями. Потом снова подался вперед и провел большим пальцем по нижней губе Солохи. - Очень хорошо-о, – промурлыкал он. – Очень хорошо получилось, Сиэ-эрженька. Солохе казалось, что после дебюта в роли глубокой глотки его уже ничто не смутит, но предательский багрянец вновь начал жарко разливаться по щекам, захватывая лоб и уши вдобавок. - Я запомню этот вид, Сиэрженька, – пообещал Касаюрк. – Роскошная память. - Хватит уже, – слабым голосом сказал Солоха. – Тоже мне... тема разговора. Касаюрк наклонился и смачно обмахнул его губы языком. Солоха едва успел зажмуриться, но даже дернуться не смог: элоботы словно вырубились, а в мышцах поселилась странная мягкая слабость. Он вообще не был уверен, что смог бы стоять, не держи Касаюрк его за плечо. Действие спермы точно было одинаковым: слабость постепенно перерастала в лихорадочный жар. Солоха сглотнул и исподлобья глянул на яута. - Все еще не хочешь решать сам? – ухмыльнулся тот. Солоха мотнул головой. Если раньше его раздирали сомнения, то теперь их стер жар, поднимающийся из желудка. Температура разбегалась горячими ручейками. Достигла спины, шеи, подмышек – и пот начал собираться на коже крупными каплями, тут же стекая вниз, к поясу до сих пор так и не расстегнутых штанов. Касаюрк вновь клекотнул и сделал шаг в сторону, не отрывая от Солохи взгляда. И, крадучись, двинулся вправо, заходя за спину. Солоха стоял неподвижно, глядя в одну точку чуть дальше носков ботинок. Теплый воздух окутывал душным одеялом, пот струился между ягодиц, а волоски на коже подергивались от ощущения чужого присутствия – и любопытного исследующего взгляда. Касаюрк остановился у него за спиной, так близко, что почти можно было почувствовать струящееся между ними электричество. Боковым зрением Солоха увидел быстрое движение по обе стороны – и руки сомкнулись у него на поясе. Под коленями разлилась щекочущая слабость, и Солоха навалился всем телом на каменную твердость позади себя. Пальцы у него на поясе зашевелились, царапая пластик, ткань и кожу. - Как расстегиваются эти глупые покровы, а, Сиэрженька? – заворчал Касаюрк. - Ботинки сначала, – подсказал Солоха, прикрывая глаза. – Из штанов же не вылезу. - Идиотское решение, – прокомментировал яут. Солоха вздохнул. Избавиться от ответственности не удавалось никак. Пришлось самому садиться на корточки и расстегивать липучки. Уже стащив носок и приготовившись взяться за второй, Солоха не выдержал и раздосадованно хмыкнул. - Что? – немедленно среагировал Касаюрк. - Грязно, – с удивительным для себя отчаянием произнес Солоха. – Пыль эта! По-прежнему приходилось говорить тихо-тихо, поэтому прозвучало больше похоже на причитание. Касаюрк зашипел и присел на корточки рядом. Негромко зазвякала броня, а потом Касаюрк достал что-то и резко встряхнул. Солоха широко открыл глаза, увидев, как в воздухе разворачивается мерцающее полотно – и медленно-медленно, словно невесомое, опускается на землю. А там уже наливается знакомым серебристым цветом и зримо становится прочнее. - Ну что, умански, этого достаточно для твоей королевской задницы? - Императорской, – парировал Солоха. – Так пойдет. Касаюрк, не вставая, потянулся и сжал его за ягодицу. - Императорская, точно, – клекотнул-хихикнул он. Солоха запылал, хотя дальше, казалось, уже некуда. Пряжку ремня он дернул с такой силой, что ткань отчетливо щелкнула, сопротивляясь разрыву. С яростной лихорадочностью выбрался из штанов, швырнул их на подстилку – и Касаюрк скользящим движением поднялся. Солоха открыл рот, и тут Касаюрк сгреб его в охапку и нырнул вниз. Получилось, точно крокодил вынырнул из болота, схватил жертву и скрылся снова. Солоха не успел охнуть, как оказался на спине, да еще и враскоряку, с ногами по обе стороны белого торса. - Погодь... – перехваченным горлом каркнул он. Касаюрк зарычал, наклонился вперед и схватил Солоху за запястье. Завел высоко за голову и прижал к теплой пленке. - Ты не принимаешь решения, Сиэрженька. Второй рукой он провел по животу Солохи вплоть до напряженного члена, полностью игнорировавшего духовные терзания сержанта Солохина. Солоха втянул живот и дернул ногами, а пострадавшей рукой попробовал ухватить яута за клык. Плечо вспыхнуло, рука бессильно шлепнулась на живот. Солоха зашипел от боли. - Не бойс-ся, – почти гипнотически прошипел Касаюрк в ответ. - Смазка! – в отчаянии напомнил Солоха. – И не гони, покалечишь! Касаюрк всхрапнул и остановился. Разжал хватку, мотнул головой, сел на пятки и дернул клыками. Перекрутился в поясе и легко наклонился назад. Солоха мутным взглядом следил за ним, до сих пор чувствуя на запястье фантомный след тяжелой хватки. Выступившие широкими дугами ребра заставляли белую шкуру глянцево поблескивать. Солоха попробовал облизнуться, но слюны не хватило. Касаюрк негромко щелкнул и так же легко – совсем не по-человечески – развернулся обратно. Солоха даже заметил, как сокращается диафрагма под пластами мышц на животе. Касаюрк сжимал в ладони что-то маленькое. Тряхнул кистью пару раз и сунул Солохе между ног. Жидкость потекла по яйцам, Касаюрк неловко ткнул еще ниже, и костяшками пальцев прошелся по самому нежному. Солоха прижмурился, но промолчал. Касаюрк убрал руку, и Солоха услышал движение воздуха, а полсекунды спустя рядом с его головой легонько стукнуло. Солоха приоткрыл глаз, скосился и увидел безжалостно смятую капсулу. Перевел взгляд на Касаюрка и поразился, как похотливо может выглядеть инопланетная рожа. Наверное, собственное возбуждение создавало иллюзию... - Мне нравится это анатомическое решение, – яут провел в воздухе пальцем, обрисовывая силуэт разлегшегося человека. – Уместное сочетание корпуса, рук и ног. Даже ваши странные головы смотрятся гармонично. - Сп-пасибо, – заикнулся от неожиданности Солоха. - Но особенно мне нравится одна конкретная задняя часть, – сообщил Касаюрк. Солоха прикрыл глаза, чувствуя шевеление возле самого ануса, затаил дыхание, позволяя массивному хрену надавить на кольцо. Инстинкты все-таки перебороли, он поджался, и Касаюрк застыл. Солоха ощутил прикосновение ладони, а затем Касаюрк погладил его по животу. Исходящее от него тепло быстро рассеяло страх и скованность. Солоха выдохнул и расслабился. Касаюрк заворковал, подался вперед и как бы между делом провел большим пальцем по напряженному члену партнера. Солоха втянул воздух, прикусил губу, и секундой позже член Касаюрка медленно преодолел сопротивление. Удивительно гладким и долгим движением вошел до упора, до предохранителя. Солоха сладостно охнул, едва белый хрен задел простату. Ощущение было такое, словно его ударило током во все чувствительные места разом. Касаюрк пошевелился, отчетливо подался назад и снова мягко качнулся вперед. Анус поддался возмутительно легко. Солоха поспешил мысленно перевести стрелки на заглоченную кончу. От возбуждения он разве что наизнанку не выворачивался, поэтому ничего удивительного, что задница легко сдалась под натиском инопланетного хера. Невозможные ласки простаты возобновились, и Солоха, млея от удовольствия, заерзал. Он сам не мог толком объяснить, почему, но помимо этого упоительного движения внутри ему еще и нравилось ощущать, как раздразненное очко пропускает член туда-сюда. - Нравится, когда я в тебе? Солоха замычал, прикрывая глаза локтем. Настойчивый гад потянулся и отвел защиту в сторону. Солоха с трудом приподнял веки. Касаюрк жадно смотрел ему в лицо, требовательно шевеля клыками. - Угум-м... - Сиэ-эрженька, скажи вслух. - Нравится-я, – выдохнул Солоха, легонько застонав, когда подвижная "лопасть" вновь простимулировала явно набухшую от возбуждения железу. - Хорошо-о, – точно так же выдохнул Касаюрк. Солоха попробовал улыбнуться, но губы свело в гримасе удовольствия. Тогда он потянулся и опять попробовал достать чужую физиономию. Касаюрк нагнулся ниже, и Солоха смог ухватить его за шею. Даже потянул к себе, и Касаюрк подчинился. Похоже, спина у него гнулась настоящим колесом. - О... У-ух, – Солоха вдохнул поглубже, затаил дыхание и перебрал пальцами на загривке под рассыпавшейся копной дредлоков. – Как же хорошо с тобой... Касаюрк то ли всхлипнул, то ли всклокотнул, и его член знакомо и часто задергался. Солоха стиснул зубы, напрягаясь от резко усилившегося удовольствия. Он думал, терпения хватит минут на пять, а то и все десять, но все летело к черту с огромной скоростью. Мышцы начало знакомо сводить, живот окаменел, яйца поджались, а по члену скатилась первая капля, выпущенная уретрой. Касаюрк мощно двинул бедрами. Какие-то хребты на белом стволе резко простимулировали анус. Раз, другой... - А... ай... – Солоха сам не верил, что эти жалобные полустоны-полувзвизги получаются у него самого. – А-а... Касаюрк подхватил его под задницу, резко вздернул, и покачивающийся от ритмичных толчков сзади член Солохи оказался зажат между телами. Меткие шлепки изнутри заставляли Солоху вскидываться, и член скользил в потной ловушке, стремительно накаляясь до извержения. Травмированная рука болталась в воздухе, но вспышки в плече казались слабыми... неважными... Касаюрк содрогнулся, боднул Солоху под челюсть, вынуждая запрокинуть голову, и застыл, хрипя ему в горло. Яутский хрен дико завибрировал. Раздраконенная простата отреагировала пульсирующей дрожью. Солоха мотнул головой, ухватил зубами дреддлок и приглушенно завизжал от счастья, резко поднимая бедра навстречу наслаждению. Хотелось, чтобы секс продолжался до беспамятства, пока тело не вспыхнет и не распадется на атомы. Пока дергается чужой член, пока собственный выбрасывает порции спермы, пока жопа судорожно сжимается, выдаивая яута, и пока закаменевшие хребты елозят туда-сюда сквозь пылающее колечко. - Ы... Ыымм... Хн-нн... Полузадушенные животные звуки растворялись в сухом теплом воздухе. Солоха закатывал глаза, чувствуя, как расплющивает его белошкурый монстр; и каждое прикосновение жесткой шкуры, грубых пальцев, странных выростов на груди и бедрах – все это размалывало его в дрожащую массу, способную только сочиться удовольствием. Он цеплялся за шею Касаюрка из последних сил, и под слабеющими пальцами чувствовались резко вздувающиеся переплетенные жилы и мускулы. - А... а-а! Ух-х... О-о... Голос кончился. Касаюрк тоже перестал хрипеть. Солоха обмяк, и сведенные судорогой лопатки расслабились, опускаясь на горячую подстилку. Почти онемевшая рука, облепленная тейпами, казалась чужой, лишней и ненужной. Расклеивались они долго. Ладони, ноги, животы... Солохе казалось, что от него медленно и безболезненно отделяют его собственную часть. От этого хотелось стонать. Хотелось, чтобы Касаюрк оставался рядом, тесно, впритык, погруженным в тело Солохи. Жесткие пальцы скользнули ему под шею, когти ширкнули чуть выше ямки над позвоночником. Касаюрк стиснул его за затылок и медленно вытащил все еще налитой член. Солоха прерывисто вздохнул, зажмуриваясь. Похоже, у яутов хер работал, как у людей: на следующий залп ничего не оставалось. Поэтому "припадочного" оргазма можно было не ждать. Касаюрк степенно устроился рядом, опираясь на локоть, расправил дредлоки и убрал за спину. Солоха следил за действом вполглаза. Касаюрк едва слышно заворковал, не разжимая клыков, и принялся прицеливаться когтями, словно собирался нашинковать Солоху. Голубые глаза не сощуривались, поэтому выглядел яут пугающе сосредоточенно. Сначала ладонь опустилась Солохе на живот. Прошла вниз до самого паха, где возлежал поблескивающий от смазки член, пульсирующий остатками удовольствия. Едва касаясь, Касаюрк провел по нему пальцем. Солоха засипел, и яут сразу убрал руку. - Оч'дергает, – бормотнул Солоха. – Слишком ч'вствитльн'сть высокая... - Так всегда? – уточнил Касаюрк, снова перемещая ладонь к животу. - Угу. Собственных сил Солохи хватило лишь чтобы разжать кулак и пошевелить пальцами на ногах. Потом он дернул головой и попробовал собрать себя в кучку. Вместо этого хотелось тереться о гладкую поверхность пленки, может даже издавать неприлично мурлыкающие звуки, а то и вовсе как-нибудь устроиться рядом с яутом. Или, например, на нем. Ощупать его всего, пересчитать каждую жилу, каждый роговой вырост. Солоха жадно вздохнул. - Помнишь, как мы встретились? – неожиданно сказал Касаюрк. - А? Что? В смысле, ну да, как не помнить. Нехило мои тебя срезали, а? Касаюрк чуть прищурился. - Почему ты тогда со мной заговорил? - Хрен его знает, – осторожно сказал Солоха, горящей жопой чуя, что ступает на тонкий лед. – А что такое? - Ничего-ничего, – заклекотал Касаюрк. – Просто, видишь, какие у этого последствия? Солоха злобно покраснел, откашлялся и завозился. Касаюрк ему не мешал, поэтому Солоха успешно смог сесть. Опуститься на обе ягодицы предсказуемо не удалось, но на этот раз было уже не так плохо. Касаюрк перекатился на спину. - Не хочешь отдыхать, Сиэргий? Я все-таки пугаю тебя? - Десять минут осталось, – сипло сказал Солоха. – Потом тревога сработает. - Что? - Датчики, – Солоха коснулся бедра и тут же передернулся. Даже свои прикосновения были чересчур дразнящими. – А в лагере сторожевая "собачка". - О? У вас узаконено право собственности? - Дурак, – беззлобно хмыкнул Солоха. – Это охрана. Вот уйдет ночью кто-нибудь, а его там... – он помедлил и все-таки продолжил нейтрально: – жрать начнут. Тогда датчик сработает. Но я его настроил, чтоб у меня полчаса было без отслеживания. Больше никак нельзя. Не положено в боевой обстановке. Касаюрк сел пугающим рептильим движением. Протянул руку и подцепил его за подбородок. Солоха мотнул головой. Теперь он отчасти вернул себе уверенность. - Сиди смирно, Сиэрженька. - Еще чего, – взбрыкнул Солоха. – Как хочу, так и сижу. - О? Значит, ты уже сам решаешь? – заухмылялся гнусный крокодил. - Абсолютно, – вскинул голову Солоха. И почувствовал себя маленьким мальчиком, который только что совершил геройский подвиг. Пару минут спустя, впихиваясь в штаны с помощью одной руки, Солоха все еще страдал от нехватки вещей, о которых раньше не задумывался. Ему чудовищно не хватало прикосновений. В голову лезли какие-то объятия, пусть он и с трудом представлял, как это должно выглядеть. Вероятно, как памятная ночевка в "Гарце". Касаюрк, тупая рептилия, решил, что игра в подчинение должна закончиться прямо сейчас, и хотя Солоха очень громко думал о своих чаяниях – так ничего и не сделал. Изнемогая от негодования, осознания собственного идиотизма и некоторого количества невовремя проснувшегося стыда, Солоха тщательно перезастегивал липучки, пока не убедился, что Касаюрк туп, как левый ботинок капитана Артемьева. Покончив с обмундированием, Солоха выпрямился, еще раз вытер лицо и грудь, насколько мог в свете каскада оглядел себя и развернулся в сторону лагеря. - Бывай, – бросил он через плечо. – Еще это... увидимся. - До встречи, – прошипел почти бесплотный голос. За спиной едва слышно хрустнуло. Солоха сделал шаг, не выдержал, обернулся, но яут уже исчез. Вместе с броней, подстилкой, гнусной рожей и белой шкурой. Остался только запах, который теперь лежал на Солохе толстым слоем терпкой глазури. Солоха прикусил губу и нахмурился. Безусловно, как взрослый вменяемый человек он, конечно, не рассчитывал на идиотские прощальные жесты. Но мелкая душонка, не подчиняющаяся доводам рациональности, обижено затрепетала. Постаравшись выровнять дыхание, Солоха отвернулся и решительно двинул прочь. По пути огорчение медленно рассеивалось – то ли элоботы подсуетились, то ли рассудок взял вверх. К "собачке" Солоха вышел ровно за сорок секунд до критической отметки. Копылов, так и не сменившийся, вскинул голову и заморгал. - Сожрут вас здесь всех, Копыто, – шепотом сказал Солоха. – А ну двадцать пять отжиманий! Часовой вытаращился и приподнялся на полусогнутых. - Шучу, – смилостивился Солоха. – Бди дальше. Копылов облегченно выдохнул и сел на место. Но оружие перехватил с еще большей ответственностью. Солоха пригладил волосы и направился к палатке. Возле нее постоял, дожидаясь, когда Лось учует чужое присутствие. Потом полез внутрь, стараясь не шуршать и корча рожи от острых ощущений меж ягодиц. Разулся, выбрал свободное место и плюхнулся на живот, отвернувшись от товарища. Лось молчал. Солоха поерзал, чувствуя, что разит предательским запахом. Совесть чуть-чуть проснулась, но ему было до того хорошо, что долго страдать не получилось. И, кажется, до сих пор хотелось прикосновений. Солоха облизнул губы, почти против воли начиная размышлять, как быстро Лось уснет и можно будет сунуться к нему под бок. Терпеть не было никаких сил, и он подвинулся на пару миллиметров. - Че ты там ерзаешь, – совершенно не сонным голосом сказал Лось. Солоха содрогнулся. - С добрым утром, – ляпнул он. - Если у тебя утро, то иди и стройся на плацу, – прогундосил Лось. – А я сплю. - Спи, – согласился Солоха и подвинулся еще на пару миллиметров. - Как я могу спать, если ко мне подкрадывается кто-то вонючий? - Те, кто отказывается спать молча, должны чем-то страдать, – изложил свежую мысль Солоха и подвинулся еще ближе. Дальше было некуда, плечо Солохи уткнулось в чужой бок. - Сиро-ожа, – над головой у него протянул Лось. – А ты какой ориентации, Сирожа? Солоха подумал-подумал, развернулся и решительно закинул на Лося ногу. - Разносторонней, – уверенно сказал он. Лось гмыкнул, хмыкнул и положил руку ему на плечи. * * * Сигнал хронопласта отдался коротким электрическим уколом через браслет. Солоха дернулся, выныривая из забытья. Лось всхрапнул и ясным голосом матюгнулся. - Бля, это что, вставать и бежать что ли, – простонал Солоха, не в силах оторвать сплющенную рожу от чужой груди. Ухо словно присосалось – воздух вытянуло, и внутри образовался маленький вакуумный мирок. Лось пошевелил плечами, и ухо мгновенно высвободилось. - Нам точно вставать и бежать, – хрипло вздохнул Лось. – Бля, Серега, кажется, ты меня отдавил всего с головы до ног. - Извиняй, – буркнул Солоха и скатился в сторону. - А воняет-то как, – мстительно добавил Лось. - Завидуй, завидуй, – хмыкнул Солоха и сам удивился, как легко выскользнули эти слова. - Пиздуй отсюда умываться, – простонал Лось. – Тоже мне, получил три полоски на жопе и уже зазвездился, будто переспал с адмиралом! Солоха хрюкнул, сел и принялся искать носки, одной рукой чеша за ухом. Снаружи послышался характерный треск липучки-застежки, и по длительности звука стало ясно, что открывается одноместная палатка командира. Солоха резко втянул воздух – и ускорился. Семнадцать секунд спустя оба сержанта уже дышали свежим воздухом и подбадривающим шепотом орали на бойцов, которым по нормативу полагалось тридцать секунд. Юкич остановился за "собачкой", как за кафедрой, и, сложив на нее руки, наблюдал. В зачетное время уложились все. Юкич проверил, какой процент бойцов от общего числа присутствует на месте, а какой отправился в бега – и остался удовлетворен увиденным. - Сержант Рогачев! – страшным шепотом вызвал он. - Я! – сипло гавкнул Лось. - Назначаетесь ответственным за информацию! Приступить к получению немедленно! Лось сделал шаг вперед, козырнул, развернулся на пятке и стремительно рванул туда, где Солоха недавно занимался получением трех полосок. Дожидаться информационного разведчика пришлось минут пятнадцать. Солоха то и дело косился на браслет и замечал такие же взгляды у прочих. Даже Юкич нет-нет да и посматривал на запястье. Существование без постоянного обмена данными было невыносимо. Казалось, наступила глухота и слепота, а вокруг как-то слишком пусто. Солоха поднял голову и прищурился, пытаясь отыскать на фоне воссиявшего каскада звездочку спутника. Возвращение слышно было издалека. Лось уже не скрывался и топал, как распоследнее животное. - Есть сигнал, тащ командир! – проорал он с добрых десяти метров. – Карта получена! Юкич величественно протянул руку. Лось подбежал, остановился и сдернул с себя визор. Пару мгновений командир недоуменно смотрел на предложенный ему девайс. - Так передать же не на чем, – почти извиняющимся тоном сказал Лось. - Тьфу ты. Юкич натянул визор, крякнул и подрегулировал ширину. Подразделение заметно напряглось, вытягивая шеи. Лось тоже уставился на капитана преданным взглядом. - Ну да, – наконец хмыкнул Юкич. – Это, конечно, не на курорт съездить, но пробраться можно. Отряд! Стройся! Лось метнулся на свое место и придал подбородку требуемое по уставу положение. - Четыре минуты на сборы, – скомандовал Юкич. – Ремни начистить, рядовых нагладить! Срач закопать, потенциально пожароопасные объекты затушить и закопать! - И покрасить, – в четверть голоса прокомментировал Гвоздь. Юкич сделал вид, что не услышал. Солоха подавил улыбку. - Проведем диверсификацию сержантов, – тут же распорядился Юкич. – За информацией у нас бегал Рогачев, значит, конвоировать больных товарищей будет Солохин. Солоха покосился на пузыри носилок. Биоактивные индикаторы еле тлели, но все-таки выдавали стабильный зеленый. То есть внутри не происходило ничего, изменяющего ДНК или угрожающего жизни. - Есть конвоировать, – спохватился он, когда выражение лица Юкича начало меняться за счет медленно приподнимаемой брови. - Выспавшийся и свежий Кудрявцев пойдет к нему в стрелки, Скворцов в бесполезные водители, Станеску добавим как еще более бесполезный балласт, – продолжил Юкич. – Все остальные с комфортом разместятся в транспортном средстве номер один. - Два, товарищ капитан, – ревниво поправил Гвоздев. - Pот закpой, язык пpоглоти! – шепотом заорал Юкич, – Отряд, по-пластунски бегом марш! Бойцы дружно присели и рванули разбирать палатки. Солоха в искусном вираже поймал за ухо Кудрявцева и увлек к носилкам, сделав вид, что не слышит матерных шипений Рогачева, оставленного с палаткой один на один. Под ободряющую ругань оба БМП оказались скреплены гибкой сцепкой, и Скворцов занял место водителя в дохлом "Волкодаве", ухватившись за бесполезные джойстики. Сломанная ходовуха работала только на поворот. Кудрявцев ворчал в "стакане", беззлобно поругиваясь на засохшую грязь. Солоха наконец-то нашел действующий визор и уже собирался нахлобучить на голову, но для начала уставился в него вместо зеркала. Казалось, глаза выглядят подозрительно. Если приплюсовать к этому образовавшиеся заеды, то весь вид сержанта Солохина прямо-таки вопил, что этого самого сержанта несколько часов назад пялили в рот и в задницу без предохранения. Мрачно откашлявшись, Солоха сплюнул на пол, достал мультитул и приступил к сухой чистке зубов. Полировал он их щеткой с таким остервенением, словно это могло затереть позорные строчки в биографии. Под управлением Гвоздя сцепка шла уверенно и ровно. Солоха наконец слился в экстазе с информационным полем визора и, периодически почесываясь, наблюдал, как маркеры движутся вдоль разлома, обрисованного пунктиром. К счастью, спутниковый шпион яутов передавал данные в том же формате, каким пользовалась почти вся Симмахия. Разлом оказался приличных размеров, но не космических. Отмахать предстояло сто десять километров, что с учетом буксировки тянуло часа на четыре. Еще на экране телепались союзники. Расстояние выдерживалось аккуратно, все понимали, что внимания говнометелок лучше не привлекать. И без того по правую руку в очертаниях разлома то и дело виднелось какое-то шевеление. Часы в радиомолчании текли изнуряюще. Картина на экране почти не менялась – одни заштрихованные области сменяли другие, под брюхом БМП отсчитывались километры, и машина подрагивала сильнее обычного на разболтанной ходовухе. Солоха успел перепроверить оружие, спланировать четыре варианта катапультирования, инвентаризировать запасы кислорода и НЗ, расчесать все за ушами и, наконец, впасть в отупение. Из-под искусственного спокойствия упорными ростками пробивались мысли о яуте, и как Солоха их ни давил, все равно портили существование. Ноющая жопа им подыгрывала. В основном же тревожил вопрос, что будет делать сержант Солохин, когда дерьмовая эпопея с путешествием по недружелюбной планете закончится. Сейчас ему казалось, что бледное крокодилище будет сопровождать его постоянно. Но при попытке перенести яута в знакомые интерьеры казармы или хотя бы в земной ландшафт, мозги совершали кульбит и откатывались к началу: Лизетта, чужие равнины, черничник, метелки... Чужие голубые стеклянные глаза. - Чтоб тебя, – одними губами выговорил Солоха. За конечной точкой разлома ведущий "Волкодав" отмахал еще километр и только потом, изрядно замедлившись, аккуратно начал разворот. Подбитый собрат с трудом повторил маневр под ругань Скворцова. - Кудрявцев, не спишь? – окликнул Солоха. - Никак нет, наблюдаю за местностью. Солоха обернулся в салон и присмотрелся к носилкам. Под пузырями движения не наблюдалось. БМП крался еле-еле, прощупывая почву. Метки разлома шли на визоре сбоку. Десять метров, двадцать, тридцать, сорок... Край, зона подвижек, зона стабилизации, безопасная зона... Едва БМП прошел последнюю метку, на визоре успокаивающе мигнула зеленая полоска, и шкала потенциальной опасности свернулась. "Волкодав" медленно начал набирать ход. Требовалось пройти в обратную полсотни километров и лишь потом выворачивать на прямую к лагерю. В пути предстояло сделать еще пару поворотов, обходя мелкие провалы. Солоха вытянул ноги, полюбовался на носки ботинок и вновь начал профессионально изнывать от скуки. Мозги, привыкшие постоянно прогонять фоном кучу событий, вспыхивающих скоплениями сверхновых в интранете, отчаянно страдали. Мрачно уставившись в схематичные рисунки на визоре, Солоха взялся за уши обеими руками и постарался в деталях представить себе расставание с Лизеттой и, конечно же, с некоторыми представителями гнусного инопланетного племени. Вот они приезжают в лагерь. Вот Ротманн объявляет, что эвакуация начнется... ну, допустим, через сутки. И через сутки действительно спускаются... уже не "молотки" для посадки на безопасного "пингвина", а атмосферные модули. Все пакуются, через боль и перегрузочные страдания поднимаются на орбиту, а там наступает черед карантинных мероприятий. Стерильные коридоры, стремная одноразовая одежда, перловка дробь шестнадцать и прививки по расписанию. Бессчетное количество анализов. Но зато регулярное общение по широкой связи. Можно будет хоть триста писем сочинить матери с теткой, а отцу отправить чего пообстоятельнее и с меньшим количеством душераздирающих подробностей. Дмитрий Александрович, человек творческий, то и дело вздыхал, что Сереженька вырос в упрямого молодого человека, зачем-то решившего связаться с армией. Винил во всем вредное влияние своей сестры, тетки Сереженьки, выбравшей эту же профессию еще по окончании колледжа двадцать лет назад. С тех пор тетка дослужилась до майора и требовала от Солохи регулярных докладов о продвижении по карьерной лестнице. На визоре мигнуло странное, и Солоха машинально схватился за дугу наушника. Сигнал предсказуемо не прошел. - Кудрявцев! – окликнул он. – Поверти-ка пушкой! Видишь, впереди говно какое-то? - Есть повертеть, – врастяжку откликнулся стрелок. "Молотилка" сделала несколько размашистых движений, из-за которых разбалансированный "Волкодав" мотнулся тоже. Впереди идущий БМП начал притормаживать. - Во, отлично, – удовлетворенно сказал Солоха. – А тепе-ерь... Скворцов, тормози, гад! Рядовой отжал джойстик тормозов, и машина начала цепляться за почву, замедляя движение еще сильнее. В конце концов спарка остановилась. Точки-последователи на радаре двигались еще несколько секунд, а потом встали оба "Гарца", за ними с некоторым опозданием остановились халик, и дальше, словно волна, дошло до замыкающих геоамфибий. - Опять человечество с голой жопой на ударном фронте, – цыкнул Солоха. – Кудрявцев! Я пошел, а ты гляди одним глазом в прицел, другим – в кузов. Если трехсотые начнут вести себя неадекватно – вылупляйся сразу через верхний люк. - А мы, тащ сержант? – возмутился Станеску. - А вы ликвидируете, – отрезал Солоха. - Вас понял, – отвердевшим голосом откликнулся подрывник. Проверив оружие, Солоха скользнул по кузову и вынырнул в едва приоткрывшийся люк. Первым делом присел, заглядывая под брюхо БМП. Там ничего не шевелилось. Солоха выпрямился, прощупал почву ботинком и направился вперед вдоль сцепки. Ведущая машина помедлила, тоже открыла люк, и на пыльную землю соскочили двое. - Видали? – на ходу поинтересовался Солоха, подтягивая ремешки респиратора. - Так точно! – рапортовал Смоляк. Лось просто хмыкнул. Равнина впереди словно покрылась тоненькой золотистой пленкой. Свечение каскада прогоняло по ней бензиновые разводы. Волны по пленке бежали едва заметные, но вздрюченный опасностью мозг выставлял это предвестником апокалипсиса. - Ну и что мы с этим будем делать? – осведомился Лось, покачивая стволом невесть откуда взявшегося "Овода". – Насквозь пойдем? Дорожку начнем выжигать художественным образом? - Союзников подождем и вперед пустим, – щедро согласовал Солоха. – Где-то там у нас великие охотники в хвосте плетутся... - А вон они, тащ сержант, – Смоляк указал подбородком. Солоха кинул быстрый взгляд через плечо. Бело-красные фигуры под светом каскада выглядели миражами. Светлая кожа казалась неестественной, как снег в Африке. - Умански, не подходите близко! Все трое переглянулись. Яуты еще не отдавали приказы таким тоном. Да и шли они слишком быстро. Вырвавшийся вперед держал в опущенной руке что-то невероятно напоминающее чемоданчик газоанализатора. Солоха почувствовал острое желание еще раз подтянуть респиратор, а то и перейти на автономный запас кислородных таблеток. Яуты прошли мимо и тормознули метров через пять. Ведущий присел на корточки, поставил чемоданчик наземь и открыл крышку. Его товарищи выстроились полукругом. Пришлось их обходить, чтобы пристроиться в качестве почетных зрителей. Внутри чемоданчика оказалось подобие майнфрейма, запакованного в противоударное облачение. Солоха невольно поскреб за ухом. Такой тяжелой делали только кроссплатформенную технику для сложного анализа. - Ни шагу дальше, Санюшка, – предупредил предводитель. Лось хмыкнул и тоже почесал ухо. - И что это? – не выдержал Смоляк. - Каталог монстров, – неопределенно протянул Урахил. - Что-что? - Каталог монстров, – повторил Урахил. - Вы уже занесли сюда эту желтую херню? – не успокаивался рядовой. - Метелки отдельно, подземно-подзалупная плесень отдельно, – тут же заруководил Солоха. – А вот икринки... - Тихо! Трое переглянулись еще раз, и Солоха кивнул, веля людям оставаться наготове. - Это не желтая гадость, – сказал Урахил. – Это... Яндрета, что скажешь? Стоявший рядом яут склонился и заклекотал с быстрым прищелкиваньем. Переводчик молчал, словно сдох. Солоха метнул взгляд на своих, но у обоих лица были озадаченные. - Мы не понимаем, – наконец вклинился Лось. – Можно по-рус... В смысле, на общем языке или что там у вас? - Знакомые маркеры, – любезно пояснил Яндрета. – Выглядят, как будто бы здесь расселение киндеах. - Кого? – почти беспомощно повторил Солоха. Синица-два выпустила из недр еще одну фигуру. Круглый шлем глянцево поблескивал. - Ну! – подстегнул Солоха. У них было пять секунд, прежде чем Юкич доберется до точки и затребует доклад. - Киндеах, опасные виды из классификатора биологической опасности Грец-Стаах, – сказал Урахил, не отрывая взгляда от экрана. - Блин, – признал поражение Солоха. Все справочники хранились на серверах кораблей перевозки. На Лизетте, не имея связи, справочники взять было неоткуда. - Ненавижу информационный вакуум, – согласился Лось. – Мужики! А может у вас картинки хотя бы есть? Картинка на экране появилась одновременно с прибытием капитана. Юкич пробился в первые ряды и уставился на экран. - Это что? – озвучил он мучающий Солоху вопрос. - Это потенциальный противник, – сообщил один из яутов, глядя на капитана сверху вниз. - А почему у вас здесь водятся крысы и другие насекомые? – задал Юкич следующий вопрос. - У нас? – зарокотал яут. – Очень интересно, умански! Урахил зашипел. Переговорщик резко оглянулся и тут же вскинул ладонь, словно отталкивая людей. Яуты переместились, обтекли квартет союзников и выстроились в идеальный пехотный клин, нацеленный на золотое озеро. - Так, – вполголоса сказал Юкич. – Сейчас настанет пора спешно отступать. У всех есть запасные шнурки на шею? - Это зачем, тащ командир? – с безумной храбростью ляпнул Смоляк. - Чтобы оторванные головы далеко не улетели, – мрачно пошутил Юкич. – Шагом марш назад, и чтоб я... Яуты одновременно сдернули с поясов короткие дубинки. Выкидные лезвия щелкнули в идеальном синхроне. Солоха сделал два шага назад, поднимая оружие. Потом еще два шага – для "семисотки" нужна была приличная дистанция, чтобы стрельбой в упор не зацепить союзников. За спиной издали заверещали, и в этом отвратительном звуке Солоха с трудом узнал мелодичные голоса халик. - Атакуют, что ли! – почти испугался Смоляк. - Не ссать! – скомандовал Юкич. – Отряд, позиции не терять! - Есть! – среагировал Лось и, судя по звуку, влепил рядовому леща. Солоха изнемогал от желания посмотреть назад, но происходящее впереди было важнее. Золотистая пленка волновалась, стягиваясь в одну точку. Клыкастые, крадучись, разошлись в стороны, перестроившись в полукруг. Хрень не прекращала стремительного движения, обнажая пустую землю. Темно-серую под светом каскада. Солохе даже померещились какие-то останки черничника – что-то корявое и темное. Но из-за яутов, начавших когтями шоркать пыльную землю, деталей он толком не разглядел. Видимо, только померещилось, что эти непонятные куски хрен знает чего тоже втянулись в середину. Плотный комок замер, сжался еще сильнее, а затем начал деформироваться. - Приготовиться к стрельбе, – так же негромко приказал Юкич. Тихий голос в наушниках бодрил не хуже скипидара. Солоха прикинул траекторию поражающего луча "молотилки" и приготовился стремительным галопом скакать вправо, вздымая пыль и добавляя перцу из "семисотки". Шум за спиной свидетельствовал, что халик тоже несутся к месту будущих событий со всех ног. Знакомое позвякивание сопровождало каждый предполагаемый прыжок. Комок превратился во что-то гнусно напоминающее гигантский эмбрион. Солоха дернул ноздрями. На лбу начала собираться испарина, по бокам уже потекли первые мерзкие струйки. Движение золотой херни завораживало. Пришлось укусить себя за язык, чтобы очнуться от ступора. Золотая херня уже явно обрела руки, хребет, перекошенную монструозную башку... - Общее-терр! Назад! – еще не добравшийся до них халик верещал так, что мелодичный голос срывался. – Опасно! Нельзя стоять на дороге! Опасно! - Стоять! – металлически скомандовал Юкич. Пальцы сами переключили оружие в режим импульсной атаки. Двигающийся комок замер, содрогнулся, и золотая пыль взлетела облаком. Невиданная тварь быстро начала выпрямляться. Солоха увидел развернувшийся суставчатый хвост с металлически блестящим лезвием на конце, несуразно вытянутую голову, раскинувшиеся длиннопалые руки. Яуты дружно присели в низкие стойки. Рядом с Солохой приземлился халик. Солоха машинально попробовал прикинуть траекторию последнего прыжка. Выходила дуга метров в двенадцать. Плюмажеголовые не особо одобряли ручное оружие, отдавая предпочтение "дистанционным средствам урегулирования конфликтов", но у этого в ладонях покоился агрегат, похожий на "семисотку." Нервные вспышки лиловых огоньков проскакивали по желобкам, устремляясь к призматической линзе, венчающей дуло. - Это ж энергия, – сказал Солоха и сам подивился, какой у него блеклый голос. – Они ж энергию жрут. - Только не их-этое, – просвистел халик. Плюмаж завивался в дикие колтуны и тут же расплетался снова. - А что это? – поинтересовался Юкич таким же лишенным эмоций тоном. Яуты медленно пошли по кругу, закручивая охотничий хоровод. Голова замершей твари словно пучилась, и постепенно гладкая форма превращалась во что-то разветвленное. - Этовое объект каин-де! – опять повысил голос халик. – Откуда этовое здесь? - Понятия не имею, – доложил Лось со своей точки. – Я не брал! - Проклинание! – халик присел, и плюмаж заструился над иссушенной землей. – Нет, нет, недопустимо, невозможно... Яуты одновременно прыгнули с места. Плюмаж халик свился в тугой клубок, и поющие нити дружно выдали пронзительную трель. Примитивное оружие клыкастых врубилось в золотую фигуру со всех сторон. Солоха готов был поклясться, что один из них даже проехался у твари под брюхом. Ударив, лацертиды отскочили. Напряженно изогнутые спины и вскинутые плечи излучали готовность немедленно вступить в бой снова. "Какая гадость, – сказал Гвоздев в наушниках. – А что, она вживую еще противнее, товарищ командир?" - Намного, – зачарованно сказал Солоха. – Я б на такой не женился. Свитые нити плюмажа зазвенели еще истеричнее. - Святость осквернения, – запел халик. - Не паниковать, – велел Юкич. – Вы союзники или комок нервов да дрисни? - Иховое лучше молчание! Обращение внимания, приближения прочее-оных союзники больше отсутствует! Переводчик перешел на совсем неудобоваримые конструкции. Халик будто захлебнулся, и противный звон живых волокон раскатился над ночной равниной. У Солохи ныла шея – до того хотелось оглянуться. Похоже, плюмажеголовый имел в виду, что союзники тоже предпочитают держаться на расстоянии от монстра. С досады свело еще и плечи – выходило, что инопланетчики знали про эту хрень гораздо больше. И опасались до такой степени, что любящие поупиваться чужими эмоциями халик сами только что не бились в истерике. - Что это такое, в конце концов? – все таким же металлическим голосом спросил капитан. - Очень древнее происхождение, – звякнул халик. – Опасность в мельчайших разделенно-общее молекул. Оружие, создаваемое чужестью иховых, чьи много-цели неизвестность. - То есть вот эта золотистая дрянь – созданное оружие? - Вот тебе и учения, пиздец в котомке, – сказал Смоляк. – Ой, извините, товарищ капитан. Золотистая дрянь медленно оплывала. Не заваливалась, не рассыпалась, а плыла, постепенно теряя форму. - Не совсем, – признал халик. Плюмаж медленно расплетался, но цветовая гамма все еще сохраняла мертвенный серый. – Этовое... этовое похоже на копирование. Настоящее существование имение много... яд и опасности. Даже смерть существования порождает катастрофические последствия. - Прямо как ваш лопнувший? – поинтересовался Лось. Солоха мысленно вздохнул. Бестактность Лося поражала. Халик коротко звякнул, и мерзкий ноющий звук нитей возобновился. - Извините, – мгновенно сдал назад Рогачев. – Нервы, блин! Прости, мужик, то есть, уважаемая сущность, светлодорогий, прошу прощения. - Я-общее выражаем понимание, – прошелестел халик. Звон медленно стихал. – Но аналогия почти верное. Смерть я-общее отзывается ужасными последствиями. Смерть иховое-оружия отравляет почву и воздух. - Значит, биологическое оружие, – определил Юкич. – И как с ним бороться? Разрубить? Сжечь? Аннигилировать? - Последнее, – спешно звякнул халик. – Однако... копированное... нет уверенности в правильном воздействии. Нужны анализы... исследования! Платформы "слонов", охраняемые угрюмыми молодцами Зельмана, всплыли перед внутренним взором Солохи, как труп по весеннему половодью. Кровь сначала отхлынула от лица, а потом бросилась обратно с такой силищей, что в глазах потемнело. Он не выдержал и зыркнул на Лося. По морде, закрытой визором и респиратором, ничего не читалось. Непонятное говно окончательно растеклось в лужу. Яуты предусмотрительно сохраняли дистанцию. Потом лужа шевельнулась, и рябь началась вновь. - Смердные проклятья, – прошипел халик. - Какое блядство, – согласился Лось. – Извините! - Эй! – Юкич повысил голос. – Союзники! Что дальше делать будем? В обход? Один из яутов обернулся и вскинул руку. - Хотите помочь, умански? - Не, ну мы можем в обход двинуть! Не такая уж и большая эта лужа! - Опасность неизученного... – простонал халик. – Невозможность оставить за спиной! От группы охотников отделился один и стремительно двинулся назад. Солоха с холодком под ребрами понял, что узнает яута по движениям. Такая манера была у Касаюрка. Но, возможно, это только галлюцинации... Яут остановился и поднял маску. Голубые глаза на мгновение потеряли фокус, но затем сконцентрировались на капитане. Тот помедлил и тоже снял шлем. Ветер тут же бросил пыль ему в лицо, и Юкич сощурился. - Ну что? – поинтересовался он. – Какие выводы? - Вывод здесь может быть только один, – сказал Касаюрк. – Нужно убираться с этой планеты. - Даже великим охотникам она не по зубам? – напряженно пошутил Солоха. - Ты можешь остаться и вступить в бой с полумиллиардом квадратных километров киндеах, – щедро предложил Касаюрк. - Это в смысле? – Солоха почувствовал себя очень тупым. - Это площадь поверхности планеты, – любезно разъяснил яут. Солоха посмотрел себе под ноги. Лось задрал ногу и задумчиво почесал щиколотку носком ботинка. Подумал и поставил один ботинок на другой. - Похвальная осторожность, – заклекотал Касаюрк. – Здесь везде, всюду подземные жилы. И они... киндеах... двигаются там. - Если бы сие множествие было настоящие киндеах, я-общее и иховое-общее было бы мертво, – нервно трепеща плюмажем, резко бросил халик. - Смотри, халик, – яут простер руку к корчащейся золотистой массе, – это не настоящее, это... форма. Словно плохая копия. - Адаптивная сущность? – так же резко уточнил халик. Смоляк вертел головой и лупал глазами за всех присутствующих. - Может и так, – пожал плечами яут. – В любом случае, здесь опасно. - Грандиозно, – чуть ли не по слогам произнес Юкич. – Так что прямо сейчас делаем? Едем мимо? Касаюрк оглянулся. Золотая хрень медленно формировалась снова. Солоха сделал еще шаг назад и все-таки развернулся боком, чтобы наконец-то достать взглядом машины. - Никогда не оставляй киндеах за спиной, - прошипел яут. - Сейчас мы... Юкич коснулся гарнитуры кончиками пальцев. - Стрелок-один, стрелок-два, – сказал он. – Сжечь нечисть. "Молотилки" ожили и медленно начали разворачиваться. Восседая на броне волокущегося в сцепке "Волкодава", Солоха с удовольствием подставлял лицо прохладному ветру, то и дело переваливаясь с одной ягодицы на другую. После эффектного выжигания, устроенного "молотилкой", степь словно испугалась. Исчез даже шалфейный запах. Вездесущие золотые пылинки куда-то подевались: может, нырнули в "подземные чертоги", о которых путано толковал халик, тоже наблюдавший за истреблением чужой биосферы. Люди в этом коротком мерянье стволами отыгрались за все. Ни у одной расы, кроме халик, так и не хватило мужества, чтобы подобраться ближе. Видимо, разглядев происходящее в секретные инопланетные бинокли, они твердо решили воздержаться от контактов. Выбить из яутов подробности не удалось. Пока выглядело так, что на Лизетте водилась какая-то мерзость, хорошо знакомая инопланетчикам, но неправильного подвида. Клыкастые в ходе выжигания вели себя, словно посетили музей – периодически обменивались непереводимыми фразами, в которых на слух Солохи так и сквозил пафос, а заодно демонстрировали друг другу некие файлы на портативных коммах. Упорно мерещилось, что там фотографии их недолгой охоты. Особенно смешно должны были выглядеть записи того, который проехался под брюхом твари. Портило настроение лишь воспоминание о неизвестных образцах, предположительно, опасного говна, перевезенного в лагерь союзников. С вероятностью сто процентов можно было ожидать, что предполагаемое говно входит в одну из категорий: взрослые особи, яйца или же паразитные формы, типа одолевших Бойцех с Ремизовым. Солоха попытался вспомнить состав прибывших на учения, но лиц и имен было слишком много. Если б работала связь, можно было бы вытащить справочник с корабля и посмотреть все четко с фотографиями. А так хер знает, съели ли уже кого-то и не скрывается ли в тщательно охраняемых контейнерах парочка особо беспечных ученых. "Волкодав" подпрыгнул, в копчик знатно вдарило, жопа откликнулась напоминанием о недавнем, и Солоха выругался. Сидеть в кузове было удобнее, но мутное беспокойство выгнало сержанта на обшивку – рисковать свалиться под ходовуху. Теперь впереди шли "Гарцы", люди держались за ними, следом перли халик – и где-то дальше болтались самые трусливые представители разумной жизни. Пыль из-под "Гарцев" норовила облепить морду, поэтому периодически Солоха тщательно утирался и плевал по ветру в сторону трусливых представителей. Кудрявцев, опять занявший место стрелка, мурлыкал незатейливую, но крайне унылую мелодию, транслируемую в наушники остальных членов экипажа. Солоха крепился и на бойца не наезжал: он сам знал, как тоскливо делается, если посвятить всего себя отслеживанию черточек да точечек на голубом поле сканера. От скуки не только петь начнешь, но и дрочить. Непрошеная идея тут же укрепилась посреди черепа. Солоха впился взглядом в "Гарцы", пытаясь сообразить, где скрылся Касаюрк. Мысль насчет подрочить проявила себя настойчивее. Солоха подумал, оглянулся и отвесил себе оплеуху. Мысль испугано притихла. - То-то же, – удовлетворенно бормотнул Солоха. - Что говорите, тащ сержант? – тут же зашелестел Кудрявцев из динамика. - Говорю, рот при исполнении песни надо открывать на ширину приклада! Стрелок звучно открыл и закрыл рот – видимо, проверял, получится ли. - Не выходит, тащ сержант, – огорчился он. - Тренируйся, тренируйся, – сказал Солоха. – Приедем – проверю. Лично полковнику Ротманну петь будешь. Сага о "пингвине" жирном. Кудрявцев пару секунд молчал, потом сдавленно заржал и перешел на хрюканье в попытке скрыть веселье. Солоха тоже заулыбался. Подумаешь, какие-то гады облепили бойцов. На любого хитрого гада найдется свое противогадие. "Гарцы" отчетливо начали забирать вправо. Солоха коснулся визора, выводя на него карту, и сразу увидел причину: яуты сворачивали в обход очередного разлома. До него еще был добрый километр, но клыкастые перестраховывались. Под жопу вдарило еще раз, и Солоха с неожиданной остротой представил, как из разлома появляется эдакая золотая тварь, но уже размером с атмосферный челнок. Такую копьями не затыкаешь, и даже "молотилка" не справится. Как бы не вышло, что шквал залпового огня пойдет такой гипотетической тварюге только на пользу – закусить дармовой энергией. Жопа потихоньку начинала вопиять о несправедливости такого с ней обращения, но Солоха следил за дальномером, и по нему выходило, что до лагеря они доберутся через час. Вполне можно было просидеть на верхотуре. Заодно и окрестности обозревать, раз уж Юкич так увлекся идеей часовых. Сам командир прятался во второй Синице, видимо, страдая от невозможности пролететь над безобразием, плюя на всякие подозрительные сущности из безопасного поднебесья. Солоха постучал по наушникам, пытаясь поймать сигнал, но атмосфера с того радужного выброса никак не утихомиривалась. Периодически даже пение Кудрявцева обрывалось. Когда до лагеря оставалось всего ничего, из задумчивости вышел Юкич. "Солохин! – гавкнул он, заставив сержанта пошатнуться на месте. – Это ты там торчишь на броне, как какашка на фуражке?" - Как дозорный, товарищ капитан! – возмутился Солоха. "А вот дозри-ка мне, дозорный, ты на горизонте что-нибудь наблюдаешь? У нас одна сплошная херня на экранах". "Херню подтверждаю, товарищ капитан, – тут же влез Шандор. – С помощью аппаратных средств далекого наведения ясно, что нихера не ясно". - Слушаюсь, – с сомнением сказал Солоха. Трясло "Волкодава" уже почти постоянно, поэтому мысль встать в полный рост ему не нравилась, но деваться было некуда. Повертевшись, Солоха нашел надежный хват и таки оторвался от прохладной брони. Каскад разбушевался, и по большому счету от ночи ничего не осталось – день-деньской, только странных оттенков. Сорок секунд спустя удалось настроиться на нужные отметки. Но что-то было не так. - Наблюдаю, – доложил Солоха, лишь бы не молчать. "Что наблюдаешь?" – почти ласково уточнил капитан. - Поле, – тупо сказал Солоха. – В смысле степь. "Солохин, будешь такие ответы давать, я тебя десять раз расстреляю, и все насмерть". - Я, товарищ капитан, ничего не наблюдаю, – растерянно произнес Солоха. – Совсем. "Гарцы" пошли в сторону, и ведущий БМП не стал пристраиваться им в хвост. Солоха обернулся. Сзади дружно наступали союзники, явно положив на дистанцию огромный ржавый болт. Пыль взвихрялась до самого каскада. БМП начал замедлять ход, союзники догнали авангард и тоже начали притормаживать. Лагерь исчез. Первые несколько секунд Солоха ощущал себя отоваренным пыльным мешком. Местность была знакомая, точки на поблекшем визоре сходились где положено, даже торчало подобие силовой рамки, через которую пару дней назад протиснулся "Дозор", но больше ничего... "А лагерь-то где, тащ командир? – заорал Кудрявцев, так что в наушниках затрещало. – Что за херня?" - Молчать! – опомнился Солоха. – Кудрявцев! Живо канал мне! В ухе опять щелкнуло, и Солоха откашлялся. Внешние динамики БМП привычно бумкнули. - Сообщаю всем союзникам, – четко произнес Солоха. – Следы применения оружия отсутствуют! Признаков ведения боевых действий нет! Соседний "Гарц" фыркнул компрессией, взбивая пыль, и на вершине демонстративно открылся люк. Солоха метнул на него злой взгляд – уж очень этот люк походил на тот, которым ему выбило плечо. Под тейпами до сих пор ощущалась легкая боль. А потом краем глаза заметил шевеление в брошенном лагере – среди опрокинутых контейнеров, выпотрошенных времянок, ободранных до последнего шурупчика конструкций. Кособокий, покрытый пыльными наплывами бугор зашевелился, и Солоха машинально скинул "семисотку" в руки и тут же присел: "молотилка" начала поворачиваться, угрожая спихнуть его наземь. Пыль удивительным образом поползла в сторону, набрала скорость и соскользнула безразмерным полотнищем. - Евпатий мегатонн на пятий, – протянул Солоха и испуганно затаил дыхание, сообразив, что до сих пор находится в режиме громкой трансляции. Под белесыми лучами БТР блеснул маскировочным полем, и сквозь мембранный шлюз на броню вынырнула неуловимо знакомая фигура. - Здарова! – Кумыс взмахнул "тройкой", словно полковым знаменем. – Дождался-таки! * * * Опустевший лагерь снова оживал. Союзники деловито суетились, раскапывая оставленные нычки, карту которых сержант Кумысник немедленно всем раздал. Сам Кумыс с удовольствием излагал события последних двух дней. - Свалился сверху секретный пакет, и все забегали как полоумные, – вещал он. – Если вкратце, то мы влипли в жопу, и чтобы из этой жопы, набитой инопланетным говном, выбраться, нужно стремительно двигаться к копчику. - Меньше образности! – зарычал Юкич, с силой растирая небритую щеку. - Короче, тащ командир, тут этой золотой херни полно всюду, – внес ясность Кумыс. – Метелки эти сраные, значит, как бы волосками являются. Щупиками такими. Но на самом деле вся дрянь лежит под землей. - Тащ сержант, да мы уже ознакомились, – влез Станеску. – А особенно ознакомились некоторые. Кумыс покосился на вытащенные носилки и сдержанно вздохнул. - Надень контрацептив обратно на морду, рядовой. В общем, состоялся исход на полюс. Потому что там, как и полагается по законам климатологии, более-менее прохладно, и вся эта херня находится в относительной спячке. Оттуда нас могут забрать. И эти там еще маловероятны, – Кумыс щелкнул пальцами, – в общем, те хрени, которой нас на озерах накрыло. Шторма! - Ах, они еще и повторяющиеся, – осуждающе сказал Юкич, словно это лично сержант Кумысник преступно уснул на пульте управления галактической механикой. - Я не брал! – предсказуемо возмутился Леха. – Когда мы прилетели, все так и было! - Космические корабли, – прошипел Юкич. – Передовые технологии! Боятся сесть на одну сраную планетенку! Кумыс покраснел и развел руками. - С другой стороны, тащ капитан, это ж не только наши решили, – подал голос Гвоздев. – Вон, эти-то тоже эвакуировались, роняя кал. - Причем настолько трусливо, что даже не стали оставлять здесь своих, – добавил Кумыс. – Нет, вообще и меня оставлять не хотели, но я настоял. - Откуда такой альтруизм? – скептически поинтересовался Юкич. Кумыс опустил глазки долу. - Мне доплачивают, – скромно признался он. Зафыркали все. Пока Кумыс расхаживал вокруг носилок и огорченно цокал языком, Солоха спешно припрятывал в патронташ инъекторы с элоботами. В текущей ситуации, еще и с яутом под боком, не мешало поставить себе пару ценных прививок. Да и плечу требовалась подмога, поэтому один из инъекторов он опустошил сразу же. Пережил привычное легкое головокружение, подскочившую температуру, учащенное сердцебиение – машинерия отрабатывала как всегда. Даже за ушами зудеть перестало. Меж тем капитану приходилось решать сложные организационные вопросы. С одной стороны, покалеченный БМП стоил денег и имел инвентарный номер в списке. С другой – переться вместе с ним до полюса, превращая оптимистичные три дня в добрых четыре, а то и пять, желания у него явно не возникало. - Так, с этой пташки снимаем все что можно, – наконец определился он. – Балласт я не потащу. Бойцы, до сих пор потрошившие паек, любезно оставленный командованием, перестали перепроверять обвес. - А карантинных? – квакнул Копылов. - В багажник. Все дружно посмотрели в разные стороны, стараясь не встречаться взглядами. Багажник на БТР предназначался для перевозки трупов. Изолированный, да еще и с возможностью экстренного сброса. - Живо, – приказал Юкич, не повышая голоса. Миклош первым шагнул к носилкам. Солоха преодолел себя и направился подготавливать багажник. Кое-какие неприятные вещи старшему по званию требовалось делать самому. Дослужился – бери ответственность и хлебай помои полной ложкой. Тетка бы одобрила. Задерживаться не стали, и едва поврежденный "Волкодав" утратил последнюю часть, которую можно было использовать в запас, обновленный транспортный состав выдвинулся на позиции. Состав внутри машин Юкич опять перетасовал. - Карта хреновая, но и за то надо сказать спасибо, – витийствовал Кумыс, обминая жесткую обивку на сиденье. – Это надо сказать нашим клыкастым друзьям. Оказывается, они втихую шпионажем занимались, и когда наши спутниковые грозди сдохли, у этих на их бронтозаврах кое-что все еще работало. - Знакомая история, – сказал Лось, косясь на Юкича. – Мы вон тоже презент получили внезапно. Благодаря ему, считай, из говна и выползли. - Товарищи, – довольно продолжил Кумыс. – А еще-е... Угадайте, что еще в лапы привалило? Юкич обернулся вместе с креслом. Сердце у Солохи сладко вздрогнуло. - Лех, да не тяни ты кота за яйца, – подстегнул Лось таким же дрогнувшим от предвкушения голосом. - Снапшоты, – выложил Кумыс. – Свежий срез! Сержанты хором застонали от восторга. Юкич стремительно протянул повелевающую руку ладонью вперед. Из стрелкового "стакана" счастливо взвыл Кудрявцев и от восторга застучал ногой в переборку. Вдоволь насосавшись новостей, Солоха чувствовал себя сытым и осоловевшим. Мозг словно размяк, переполнился информацией и теперь медленно ее переваривал, едва не галлюцинируя от удовольствия. Остальных в кабине охватило то же блаженное состояние, и только Кумыс остался трезв – видимо, успел оттянуться, когда снапшоты только-только прислали. Солоха и подумать не мог, что без постоянного доступа к новостям со всего света можно так истосковаться. Ураган событий, случившихся не здесь и не с ним, вымел из головы эту тоску, а теперь она была побеждена полностью. Вдобавок мысли перестали сворачивать на Касаюрка, и даже когда Солоха принялся размышлять о нем прицельно, общее состояние духа не изменилось. Дурацкого волнения больше не было. Из этого следовало сделать вывод, что блядские похождения напрямую были завязаны на инфоголодовку: когда мозгам нечего делать, они выписывают кренделя, побуждая хозяина бесоебить. Солоха почти с нежностью посмотрел на Кумыса и даже немножечко ерзнул на сиденье. Если бы не ременная сбруя – как пить дать сунулся бы поближе и для начала облобызал. Едва он продумал эту сомнительную с моральной точки зрения мысль, как Лось взялся отстегивать ремни. Юкич не оглянулся, и Рогачев беспрепятственно перелез к другу Лехе. - Лешенька, – умильно пробасил Лось. – Ты нас всех спас, Лешенька. Дай я тебя за это в обе щеки расцелую. - Не дам, – строго сказал Кумыс. – Ты, Лось, существо небритое и непромытое. Все телячьи нежности – только после гигиенических процедур. - Товарищ капитан! – тут же заголосил Лось. – А когда у нас по плану остановка? - Когда я скажу! – рявкнул Юкич. – А пока едем отсюда и до ужина! Проститутки! - Это не я блядствую, это морально разлагающая обстановка, – возразил Лось. - Рогачев, я тебя отсюда без парашюта выкину! Лось шумно вздохнул и полез назад. Кумыс проводил его ухмылкой, в которой, тем не менее, теплилось что-то особенное. Солоха раньше не замечал, но когда его собственный фитилек тоже оказался скручен налево, невольно обратил внимание. Пристегнувшийся Рогачев скрестил руки на груди и одарил Кумыса зверским взглядом. - Между прочим, – одними губами сказал тот, – я кое-что узнал по вопросу, озвученному сержантом Солохиным перед отъездом. Солоха машинально схватился за ухо и стрельнул глазами на командирское кресло. Лось поднапрягся. - Опытные образцы заразы, – так же беззвучно выговорил Кумыс. – Внезапно выкопанные. - И они их потащили с собой? – тем же методом уточнил Солоха, одновременно не желая верить и понимая, что именно на такой дебилизм родная армия и способна. Леха молча изобразил лицом гриф "По прочтении сжечь". Лось взялся за переносицу. Солоха плюнул на пол и растер ботинком. Надеяться, что Касаюрк забудет про свой интерес, не стоило. Разве что избегать клыкастого все три дня путешествия, а потом еще и хрен знает сколько дней ожидания.