Десятый проходит над радугой

К утреннему построению Лось так и не явился. Юкич бушевал и расчленял Смоляка, не сходя с места. Тот показательно рыдал, раскаивался и в соплях объяснял, что ему было велено снять метку сержанта Рогачева полностью, дабы, цитируя сержанта Рогачева, "блядское следило" за ним не следило. Юкич произнес кратенькую речь, где упоминал, что такая "сволочная сволота и мудота", как сержант Рогачев, может вообще не возвращаться в родной отряд, потому что если он вернется, то его тут же множественно предадут карательным санкциям. - Товарищ капитан, – осторожненько встрял Солоха, дождавшись паузы. – Так это, он ведь, наверное, к союзникам пошел? - Халик за задницы щупать, что ли? – зашипел Юкич, источая серную кислоту. - С яутами бухать, – отважно предположил Солоха. - Культурные отношения налаживать, – наконец поддакнул Кумыс. - Самоволка! - Разведка, тащ капитан! – выдохнул Солоха, дурея от собственной инициативы. Она грозила сию секунду поиметь инициатора раскаленной кочергой. Но еще Солоха помнил, что говорил Лось про удачу, которой не вытянуть сразу троих – и очень, очень надеялся, что треклятый Саня действительно всего лишь отправился к яутам пьянствовать и развращаться. - Тащ капитан, давайте я мухой сгоняю? – предложил Кумыс. – А потом уж вы его взгреете по полной. - Учить они меня еще будут! – наконец в полный голос заорал Юкич. – Сержант Кумысник, сержант Солохин, а ну бегом марш на поиски этой стерви, ятить ее хреном об колено! Перечисленные дружно взяли под козырек и ринулись прочь строевым шагом. За спинами остался бушевать Юкич, требующий от остальных немедленного построения отсюда до вечера и отжиманий в рамках уборки территории. Солоха успел проскакать метров двести, пытаясь выбить из головы вскользь оброненное Лосем про Фортуну, как впереди что-то обозначилось. Кумыс, мчавшийся с ним ноздря в ноздрю, резко выдохнул и тормознул. Солоха по инерции преодолел еще метров десять, а потом затормозил сам. Кумыс подошел уже неторопливо. Снял берет и треснул им по бедру. - Чтоб мне провалиться, – прохрипел он. Рогачев пылил им навстречу, оседлав точную копию монструозного аэробайка из тех, что потонули в черничнике у мамонтовых луж. Рулил Лось сам, а за спиной у него восседала каменная фигура яута, как всегда затянутого в броню. Но Солоха мог бы поспорить на последние чистые трусы, что это Урахил. Аэробайк начал притормаживать, выполнил не очень ровный поворот и окончательно остановился в паре метров от сержантов. Лось отпустил рукояти и стянул респиратор. - Ну здарова, – он радостно оскалился белыми зубами с пыльной морды. – Что там Юкич? Уже велел выкопать мне могилку? - Сержант Рогачев, – металлическим голосом сказал Солоха. – Немедленно придумывайте, как будете оправдываться, потому что я вашу задницу прикрывать не буду. - Ух, ведьма, злой какой, – вытаращил глаза Лось. – Прям будто полковник Ротманн покусал. Солоха сдернул берет и замахнулся, на что Лось демонстративно поставил руки в "акулью голову" и скроил страшную рожу. - Вы, мужики, не поверите даже, что я тут откопал, – сказал он. – Это двух или даже трех расстрелов стоит. - И что же это? – грозно поинтересовался Солоха, сворачивая из берета конический метательный снаряд. - А об этом я доложу только командованию, – вновь усмехнулся Лось и опустил руки на руль. – Ну, это, я не уверен, что эта хрень вывезет еще двоих... - Вывезет, – изрек яут отвратительно знакомым голосом. - Лось, стой, – скомандовал Кумыс. – Надо кое-че перетереть. - Что? Важнее, чем ссущий кипятком Юкич? - Важнее, – внес ясность Кумыс. Солоха кинул на него взгляд и тут же внутренне поежился. Леха сунул руки за пояс, выставил вперед ногу и сощурился. Чувство жопы немедленно зазудело, что ничем хорошим такие разговоры не закончатся. Жопа сама по себе зазудела тоже. - И товарища союзника попросим удалиться, – веско добавил Кумыс. Урахил заклекотал, явно выражая изумление на тему того, как мелкие и неприспособленные к экстремальным ситуациям расы смеют командовать. - Да ладно, ладно, понял все, уже бегу. Лось опять пожал плечами и полез с аэробайка. Спрыгнул, вытащил из-под погона беретку, тщательно расправил и нахлобучил на голову. Яут сложил руки на груди, очевидно не намереваясь никуда удаляться. Вид у него был такой, словно он уже врос в почву и намерен пробыть тут памятником себе еще парочку геологических эпох. Кумыс двинул в сторону, Лось проследовал за ним, а Солоха, внутренне не переставая ежиться, потащился в арьергарде. В итоге отошли они метров на пятнадцать, и волей-неволей остановились в кружок, как истинные заговорщики. - Леха, не томи давай, – с подозрением сказал Лось. – Че ты так молчишь многозначительно, у меня вот-вот понос начнется. Солоха немедленно почувствовал, как действительно скручивает живот. - Надо разобрать кое-какие личные моменты, – торжественно произнес Кумыс. - Нашел время, – каркнул Солоха, осознавая, что лицом опять напоминает перезрелый томат с кухни Эмилио. – Я чур не участвую. Кумыс сделал шажок в его сторону и взял Солоху за плечо. Пальцы у него были крепкие дай боже – не вырвешься без того, чтобы кусок рубашки оставить. - Мы тут вчера переспали, – объявил Кумыс еще более торжественным голосом. Лось вздернул брови и округлил глаза. Солоха слегка присел и понял, что было бы очень кстати очередное явление подземных гадов или еще каких-нибудь ужасающих созданий местной природы. Тогда он мог бы успешно провалиться или немедленно быть съеденным. Лишь бы его не коснулись эти разборки. Молчание затягивалось. Солоха прикинул, можно ли откусить себе язык и оперативно захлебнуться кровью насмерть. - Это, значит, я пятьсот терриков должен? – медленно произнес Лось. - Каки.... с-сволочь! – вскипел Солоха. - Я не уверен, – сказал Кумыс и кашлянул. Солоха остановился с раскрытым ртом, уловив странную смену интонации. - Этот гад, – продолжил Кумыс почти обиженно, – меня этим уродам сдал в аренду! Прикинь! Теперь Лось вытаращился вовсю. - В смысле одному! – спешно внес ясность Кумыс. – Разово! Опять настало зловещее молчание. Солоха почувствовал, как у Кумыса начинают подрагивать пальцы. Все это выглядело ужасающе пошло и тупо, как в низкопробной мелодраме. Аэробайк с яутом оттеняли ситуацию. - Сереженька, – грустно сказал Лось, и у Солохи тут же свело живот еще сильнее. – Ты же мне клялся, что у тебя на меня не встает, Сереженька. А что, вот на это носатое – и встало? - Я не носатый, животное! – шепотом заорал Кумыс. - А у меня и не вставало! – так же отчаянно-надрывно захрипел Солоха. – Не знаю я, как так вышло! Оно само! - Я не бр... Кумыс поперхнулся любимой фразой и астматически втянул воздух. - Ага, – сказал Лось. – То есть Леха у нас устроился на два фронта. Сначала одного поимел, потом второму дал. Разносторонненько. Солоха уставился себе под ноги и еще немного на Лосевы ботинки. Чертова пыль запорошила все, издевательски подсветив золотом. Юкич уже, наверное, рвал и метал, пытаясь понять, какого хера сержанты застряли в чистом поле. - А от меня-то вы двое чего хотите? – осведомился Лось. – Я вам не святой Валентин, венчать тайком не стану. Солоха откашлялся, чувствуя, что голос грозит предательски просесть. - По-моему, нам стыдно, – опять внес ясность Кумыс. - За скрытность! – придушенно выпалил Солоха. И взметнул взгляд. Чтобы наткнуться на широкую нахальную улыбку. - Значит, блядствуем и раскаиваемся? – с интонацией Ким-Кимена уточнил Лось. - С чего бы это я раскаивался! – возмутился Кумыс, наконец отпуская порядком измятое плечо Солохи. – Щас как же! - Ну хотя бы по первому пункту разногласий у нас нет, – улыбнулся Лось еще нахальнее. – Меня восхитил ваш доклад-пятиминутка! Вы потрясающе краснеете вдвоем! - Правда – она такая, – облегченно согласился Кумыс, ныряя в карман. - И не ныкаться же от тебя, – проворчал Солоха, чувствуя, как отпускает нервное напряжение. – Леха, чем ты там шуршишь? Дай что-нибудь заточить, а то живот подводит. - И мне тоже, – протянул Лось руку. – Хотя наш тройственный союз теперь требует большего, чем пожирание леденцов. Продолжать он не стал, и Солохе удалось сдержать ползущую к ушам температуру. Накатившее облегчение было таким всеобъемлющим, что Лося хотелось немедленно расцеловать. За такт, понимание и боевой дух. - Выбраться сначала из этого говнища надо, – чавкнул Кумыс, гоняя карамель во рту. – Помыться бы. У меня в штанах рассадник биологической опасности. - Вот Платон соблазнил все афинское юношество, а одна зубастая ящерица соблазнила цвет сержантского состава, – нравоучительно сказал Лось. Кумыс отмахнулся, Солоха поддернул застежку на куртке, игнорируя, что ему и так страшно жарко. При одних лишь словах Лося внутри плеснуло возбуждение – тягучей и в то же время лихорадочной волной, начиная чуть ли не из-под ребер. Он изо всех сил сосредоточился на жратве. На этот раз ему достался какой-то остро растительный леденец с привкусом здорового образа жизни. - Лады, погнали обратно, – Лось тоже зачавкал. – Фу, блядь, опять лимоны, Леха, ты меня нарочно что ли травишь? Кумыс гадко хихикнул. Лось, корча рожи, развернулся и устремился обратно к аэробайку. Солоха сделал было шаг за ним, но потом махнул рукой. Телепаться где-то на заднике сомнительного транспортного средства, да еще и за спиной яута, вовсе не хотелось. - Ну, метнулись противокапитанским зигзагом, – велел Кумыс. – Бодренько рысью, чтоб не пропустить, как Юкич будет его драть при союзниках. - Ага, – радостно согласился Солоха. – Слуш, а че ты прям щас затеял все это... ну в общем разъяснять, что кому? - А чтоб не оказалось, что через пять минут нас сожрут, и эта тупая тайна уйдет в могилу, – невозмутимо пояснил Кумыс. Солоха поперхнулся, раскашлялся и только спустя несколько секунд смог тронуться с места. Юкич встретил беглого сержанта неприцельной пальбой под ноги. Лось верещал, прыгал и размашисто каялся. Урахил, сняв маску, наблюдал с интересом ученого, исследующего размножение микробов. Бойцы в амфитеатре изо всех сил старались держать нейтралитет, особенно Станеску и Смоляк, явно понимавшие, что экзекуция кончится, а ходить под началом Рогачева еще придется. Продолжая выплясывать вокруг разъяренного капитана, Лось ухитрился сделать краткий доклад о причинах отсутствия, и где-то ближе к финалу Юкич даже прекратил тратить заряды. Выдохнул, смачно плюнул и повесил ствол на бедро. - Че вы там трусливо прокрякали, сержант? – поинтересовался он. - Товарищ капитан, докладываю, проведены континентальные исследования! – заново доложил Лось, сделав еще парочку па. – На предмет картографирования и безопасного передвижения! - Смотри-ка, даже не задохнулся, – удивился Юкич. – А ну-ка... – и снова потянул ствол. - Товарищ капита-ан! – завыл Лось. Кумыс не выдержал, хрюкнул и согнулся, яростно имитируя кашель. Солоха закусил щеки изнутри. Юкич осклабился, поводил стволом и повесил его обратно. - Умански, переведу на более простой язык, – подал голос Урахил. – Мы получили новую съемку с поправкой на сделанные нами теоретические предположения. - И что? – командным тоном поинтересовался Юкич. - Нашли нервные артерии, – невозмутимо сказал яут. Юкич вытаращился на клыкастого, точно тот примерил балетную пачку. Солоха перестал веселиться. Лось поправил съехавшую беретку и постучал пятками ботинок друг о друга. - Товарищ капитан, весь этот сраный условно-живой континент покрыт нервными поверхностями, – деловито сказал он. – Мы тут сидели и вычисляли, как их аккуратненько обойти, чтоб ничего не схватило нас за яйца. - Я с вами и так уже превратился в одну сплошную нервную поверхность, – механически сказал Юкич. – А ну покажь! Лось обернулся к Урахилу, тот перестал держать руки на груди в адмиральской манере и вытянул правую, развернув ладонью вверх. Что-то мигнуло, и в двадцати сантиметрах над когтистой пятерней медленно проявился красный, сплетенный из голографических пластинок сплюснутый шарик. Повернулся, демонстрируя прихотливый рисунок двух материков, потом один из них приблизился, укрупнился и мигом оброс сложной сетью оранжевого цвета. - Вот, – торжественно презентовал Лось. - Ага, – протянул Юкич. – Значит, говорите, тут эта херня повсюду, но можно пройти, ничего не задев. - Так точно! – гавкнул Лось. Юкич обернулся, и остальные живо подтянулись. - Гвоздев! Юхас! Карту получить и обеспечить всему подразделению движение в обход нервных мест! - Так точно! – слажено гаркнули оба. Юкич обернулся к младшему командному составу. - А сержант Рогаче-ев, – протянул он. – Сержант Рогачев у на-ас... Лось сделал умильные глаза. - Сержант Рогачев у нас будет расшифровывать данные и записывать аккуратно в номерной каталог! – торжествующе закончил Юкич. Лось завыл опять и попытался пасть начальству в ноги. - Умански, как всегда, неблагодарны, – философски заключил яут поверх оперной арии страдающего Рогачева. - Выражаем благодарность союзникам! – метнул подачку Юкич. - Я польщен. Лось перешел к имитации инфаркта, ведущего к нетрудоспособности. - А вы, двое предателей Родины, будете ему помогать! – Юкич ткнул в оставшихся сержантов. - За что?! – возопил Солоха. Хуже расшифровки с катушек БТР могли быть только тяжелые физические работы в мороз в грязи и с одной ногой. Без лопаты. - За то, что не приволокли его сразу же на место, а о чем-то преступно совещались! – рявкнул Юкич. - Так точно, – уныло согласился Кумыс. Перспектива расшифровки записей немедля перестала быть такой трагичной. Лишь бы временный командир не дошифровался до сути личных переговоров некоторых сержантов между собой. Три часа спустя Солоха успел поменять мнение, расчесать за ушами и словить зеленые круги в глазах. От бесконечной стены ползущих символов уже подташнивало. Жопа тихонечко протестовала против длительного на ней сидения. Кумыс вообще попытался устроиться исключительно на честном слове и правой ягодице. Юкич периодически отпускал язвительные реплики и дивился, как это младший командный состав от усиленной умственной работы начинает страшно вонять. На это ответить было нечего, и все трое с усердием начинали изображать еще более интенсивную трудотерапию. Лось, в общем-то, тоже попахивал не фиалками, хотя шепотом божился, что сумел даже помыться в чужой ставке. Передним фронтом предсказуемо шли "Гарцы", следом, тоже по уже привычной традиции, деловито пыхтели БМП с БТР. Аместы добровольно вызвались во фронтальный дозор. Солоха то и дело косился на объемные проекции, показывающие, как лихо геоамфибии скачут по пыльным тропинкам далекой Лизетты. Халик с баскийцами болтались в хвосте, попеременно сменяя друг друга. Гвоздь уверял, что ловит какие-то ошметки передач, где две расы подло совещаются, как бы напасть на союзников. - И отнять у нас все честно нажитое! – витийствовал он. - Гвоздев, если ты не умолкнешь сам, то я умолкну тебя насильно, – пригрозил Юкич. – И тогда машину ты будешь вести аккуратно, руками, торчащими изо рта. Все понял? Гвоздь пробурчал "такточно" и строить теории заговора перестал. Солоха развернулся, оставив за спиной унылую стену текста, и посмотрел на Юкича. Кресло у того было наполовину развернуто, и хорошо было видно, что капитан сгорбился, не снимая шлем, уперся кулаками под подбородок и явно думает не о контрактных отчислениях за путешествие через нервные долины. Мигающий курсор трекера начал поворачивать налево. Солоха вернулся к экранам, покрутил настройку и сделал пометку в личном секретном файлике: они опять уходили на территорию, заросшую черничником и соснами. Машинально постукивая стилусом, Солоха пытался поймать за хвост мысль, начавшую вертеться на краешке сознания еще при первом столкновении с полезными свойствами черничника. Ясно, что метелки – вроде реакции нервной системы: как только произошла херня, тут же все взлетело на воздух. Смахивало на поведение лейкоцитов или там фагоцитов. А может, на стрекательные ворсинки или желудочно-кишечные волоски. Тут у Солохи зиял провал, который отлично закрывался с помощью справочника. Если бы к справочникам имелся доступ. И хоть какая-то связь, кроме чудесного общения яутов со своим кораблем. Черничник при таком раскладе смахивал на подавитель реакции. Оставалось выяснить, чем тут занимаются сосны, и порадоваться, что за время учений никто не успел черничник повыжигать и повытаптывать. Лось с Кумысом перевалились друг к другу через подлокотники и шептались, то и дело бросая взгляды на командира. Солоха вновь покосился на экран с маркерами машин и невольно задумался, можно ли попробовать связаться с яутами, вытребовать себе беседу с одним конкретным и объяснить ему, что он мудак и глубоко неправ во всем. Это существенно облегчило бы душевный груз сержанта Солохина. Хорошо еще, что интерстелларная связь не работала, а то бы Солоха не выдержал и начал бы написывать отцу. Потонул бы в иносказаниях и наверняка в итоге херанул бы со всей дури всю правду. Мол, папа, спасай сына, срочно нужен взрослый подход. Кумыс вернулся в кресло, перевалился на левое полушарие, сунул руку в бардачок и принялся там шарить с сосредоточенной рожей. Быстро просветлел до состояния лица, вытащил пачку салфеток, извлек сразу две и полез в штаны. - А я?! – почти беззвучно возопил Солоха. Свободной рукой Кумыс протянул желаемое. Солоха выдернул дважды по два и тоже нырнул под ремень. Лось наблюдал за беспределом пару секунд, потом сделал злорадное лицо и вернулся к расшифровке. Изведя не четыре, но целых шесть салфеток и едва не свернув шею в попытках приглядывать за Юкичем, Солоха с глубоким удовлетворением привел важные части тела в порядок. Правда, штаны остались чуть влажноватыми, но Солоха уповал на свойства быстросохнущей ткани с влагоотведением изнутри наружу. Зато теперь ничего ни к чему не липло. Изгаженные салфетки отправились в бокс с отходами, и Солоха предпочел не думать, кто будет заниматься его очисткой. Но хотелось надеяться на Лося. Впередиидущий "Гарц" скинул короткое предупреждение об остановке. - Борт-один, что там у вас? – почти устало спросил Юкич. - Мы думаем, – пришел механический ответ. Солоха покосился на панель. Система автоматического преобразования в голос действовала неплохо, но интонаций ей сделать не сподобились, и звучало ужасно. - Препятствия? – уточнил Юкич. - Разливание биомассы. Юкич матернулся. Секундой позже озвучивание вернуло короткое "Ха-ха". Геоамфибии, танки и "ракушки" быстро подтянулись к месту остановки. По всему выходило, что придется лезть наружу. Топая через возмутительно неуставно топорщащийся черничник, Солоха пялился на стоящих спиной к нему яутов и понимал, что вся его жизнь катится в задницу. Докатилась она уже до того, что среди одинаковых инопланетных затылков он прекрасно различал Касаюрка. Что-то подло пищало внутри, требуя подойти ближе, потрогать белую шкуру и встать рядом, чтобы при желании яут мог обнять его за плечи. Солоха мысленно раздавил источник писка большим пальцем, а для внешнего мира выпятил челюсть и перехватил оружие покрепче. Биомасса и впрямь разлилась впереди, затопив одобренную для передвижения низину. Невысокие тянущиеся холмы, согласно карте, являлись магистралями передачи нервных сигналов, и карабкаться по ним, а тем более выпускать геоамфибий было чревато. - В обход? – предложил Юкич, сняв шлем и кусая губы. За спиной у Солохи кто-то давил кашель, и самому Солохину очень хотелось тоже прокашляться и как следует сплюнуть. Но пока удавалось сдержаться. - В обход нельзя, – прогудел баскиец. Короткая фигура на нелепых ножках почему-то производила крайне убедительное впечатление. Даже яуты развернулись и дружно сфокусировались взглядами глухих масок на баскийце. - Мы ознакомились с картой ощущательных областей, – немедленно заинтерферировал тот. – Общая площадь крайне велика, и в этих местах выглядит нестабильной. И... нам нужно поторопиться. - Почему же? – нежно уточнил халик. Баскиец покачался из стороны в сторону, снял с пояса глухой пенал и прошелся по нему осязательными отростками. С виду – чисто коротенькие пальцы, но Солоха смутно помнил, что в этих конечностях сосредоточено чуть ли не все восприятие мира толстокожими. - Вот модель, – сказал он. - Где? – тут же влез Лось. – Не видно ничего! - Ах да, ваш тип зрения, – вспомнил баскиец. Халик яростно извивали плюмажи, спутываясь ими и тут же с удивительной легкостью расплетая многоцветные космы обратно. Такая буйная деятельность Солохе не нравилась. Над головами пронеслась легкая тень, которую "Агава" классифицировала как дрона, зашла на круг и прицелилась на голову Юкичу. - Да что такое, – раздраженно зарычал тот. – Почему эта пташка постоянно мне нагадить пытается? - Чувствует власть, – подхалимски сказал Кумыс. - Чувствует склонность к полетам небесным, – еще более подхалимски, на грани издевательства, сказал Лось. Солоха решил самовыразиться в виде глубокого молчания. Юкич метнул во всех поочередно убийственные взгляды, поднял руки, и дрон охотно приземлился ему в ладони. - Вот ваша модель, – проинтерферировал баскиец. – Кажется, это называется визуальным выражением. - Нихуя не понятно, – припечатал командир. - Разрешите, тащ капитан! – сунулся вперед Станеску. – Это с поправкой на тепловые! - Зачем так орать? – почти риторически спросил Юкич. – Все равно умнее стать не выйдет. Какие еще, нахер, тепловые? - Яркость убавьте, – потребовал Станеску у баскийца. – Градусов так на полторы тыщи тепловых. Баскиец задумчиво загудел и коснулся пенала. Пылающий и пульсирующий шар медленно начал тускнеть. - Стоп, – скомандовал Станеску. – А вот и.... вот и да. Товарищ капитан, разрешите доложить! Макет приведен в соответствие! Все молчали. Яуты, подвинувшиеся чуть ближе, тоже явно рассматривали получившееся. Дрон мигнул огонечком, и Юкич протянул руку, давая технической мелочи всмотреться в модель для преобразования картинки аместам. Пока преобразовывалось в чистейший пиздец. Кособоко отрисованная поверхность непрерывно шла волнами. На макете это выглядело простеньким развлечением с текстурами, но стоило вообразить, как подобное движение переносится в реальность, и под ложечкой начинало нехорошо подсасывать. Встающие дыбом пласты земли, кипящие водоемы, вулканическая активность на десять с половиной баллов – примерно такой список раскрывался перед внутренним взором. - Это что, геологическая катастрофа? – уточнил Юкич. - Почему? – изумился баскиец. - Да вон там климактерические условия какие! – командир ткнул дроном в играющую голограмму. – Это ж вон... вон, вон, какое хренотворение! Земля дыбом встает! - Это не почва, – приподнял "палец" баскиец, – это биомасса. - Ш-што? - Биомасса, – прогудел инопланетчик так выразительно, что в этом звуке утонуло мелодичное позванивание халик. - Значит, мы просто утонем в органическом дерьме, – резюмировал Станеску. – Извините, товарищ капитан. Солоха не мог оторвать взгляда от пульсирующей голограммы. Юкич встряхнулся. - Сроки дерьмопотопа есть? Баскиец повел корпусом куда-то по диагонали. - Сложно сказать. Но мы считаем недопустимым тратить ресурс на проход по потенциально опасным поверхностям. Невозможно предсказать, что их встревожит. Халик вновь слились в беззвучной эмоциональной буре, и перламутрово-багровое мерцание волей-неволей перетянуло на себя взгляды. Плюмажи поволновались еще пару секунд, и наконец один из стеклозадых выдвинулся вперед, отлепившись от чужой волосни. - Я-общее предложение хирургический риск, – чирикнул он. – Биомасса инертности, верно? Баскиец опять перекосился корпусом, видимо, выражая сомнение. - Мы не знаем, – буркнул яут. - Тащ капитан, разрешите? – встрепенулся Кумыс. - Отставить! – зашипел Юкич. – Разговоры будете потом задавать! - Хирургический риск, – повторил халик и указал пальцем вдоль предполагаемого прохода. – Краткое повреждение в наименее чувствительном месте. Солоха сверился с картой, наспех слитой на визор. Километра полтора в очень стремной и неудобной теснине, причем чем дальше, тем уже. Потом выход на обычную равнину и миграция среди каких-то идиотских пятен, напоминающих шляпки грибов. На полтора километра не хватило бы никакого оружейного запаса, даже если объединить усилия. - Ладно, а в чем план-то? – не выдержал Юкич. Похоже, только люди способны были задавать вопросы, не пытаясь предварительно лопнуть от личной расовой гордости. Инопланетчики, наверное, предпочли бы молчать неделями, лишь бы не выдать беспокойства. - Я-общее необходимо довольно много топлива и... – халик задумчиво скрутил плюмаж в тугой кокон и медленно распустил, – и иховое свет. Тонкий локон указал на баскийца. Ткнул, словно поставил решительную точку. - Свет? – пробубнил тот. - Очень яркое тепловое излучение, – пояснил халик. – Требуется генерирование на непродолжительный срок. Я-общее владеем аккумуляцией. - А вот это мне уже ближе, – оживился Юкич. – Собираетесь, правильно я понимаю, так сказать, пройти трассирующими в бреющем полете? - Верное замечание, – кивнул плюмаж. - Вас съедят, – обронил один из яутов. – Вы летаете красиво, но медленно. Халик качнул плюмажем из стороны в сторону, и Солоха без всяких подсказок понял, что это усмешка. - Когда требуется – быстро. Итогом недолгого планирования стала окончательная перегруппировка. Танки общим голосованием решили бросить на месте. Баскийцы повздыхали, гулко побасили в печали, дружно интерферируя, но согласились, что верхний предел их скорости ниже прочих. Аместы решительно отказались менять амфибии, иероглифом сообщив, что при их дыхательной влагодеятельности смена транспорта скорее всего угробит экипаж. И присовокупили в конце иероглиф, расписывающий историческую традицию сожаления по погибшим. На втором сложносочиненном предложении расшифровки Солоха плюнул и бросил вчитываться. Халик не были столь щепетильны, и от "ракушек" отказались с легкостью. Юкич еще пытался доказать яутам, что "Гарцы" слишком медленные, но клыкастые вспылили, и капитану пришлось пойти пятками назад. Пока хирургические добровольцы химичили с броней и виброускорителями, союзники спешно растаскивали батареи и универсальное топливо. Баскийцы отчаянно пытались прихватить что-нибудь на память или на пользу, Юкич орал и призывал в свидетели здравый смысл. Часть бойцов выкидывала из машин лишнее, занося записи в инвентарные файлы, каковые Лось, изнывая от тоски, тут же расшифровывал и пересохранял в лучшем виде. Солоха с остервенением проверял стрелковую готовность, Кумыс окончательно съехал в амплуа маслопупого и корячился в двигательном отсеке БМП, с грохотом что-то там перебирая и сыпля проклятьями. Шалфеем воняло невыносимо, и запах становился все сильнее. - Биомасса, – уныло пробасил баскиец, определенный на запасное сиденье возле "стакана". - Че? – интеллигентно уточнил Солоха, почесывая за ухом. - Вы ощущаете изменение состава дыхательной среды? - Еще б... чха! Кха! Чих перешел в кашель, Солоха замахал рукой на загудевшего было инопланетчика и наконец-то с наслаждением прокашлялся. Кудрявцев, засевший в раскрытом "стакане" и нещадно прессуемый инструкциями, присоединился через пару секунд. Знатно откашлявшись вдвоем, оба одновременно вздохнули. Кудрявцев плюнул в гигиенический пакет, Солоха огляделся и потащился к выходу. - Биомасса повсюду, – заметил ему в спину баскиец. – Даже в нас. Солоха кашлянул еще раз, свесился из люка и смачно плюнул вниз. В послеполуденном свечении крадущегося по небу солнца плевок отчетливо отдавал золотым. Разоренные и брошенные танки с "ракушками" выстроились печальным эскортом. "Гарцы" опять заняли ведущие позиции, и от пляшущей под их корпусами мощи золотистый кисель впереди явно волновался все сильнее. Юкич, попинывающий ходовуху напоследок, опять нецензурно выразился в адрес стерильной курортной планеты, выбранной для учений. Халик-провожатый, нахально занявший площадку техосмотра, согласился с ним и спел что-то мелодичное, в адрес чего переводчик трусливо выдал на визор пометку "грязные ругательства". Как Солоха ни пыжился, разглядеть "хирургов" за тушами "Гарцев" не смог. Мастодонты перегораживали обзор. Солоха уже подумывал лезть наверх и спихивать со смотровой инопланетчика, когда перед "Гарцами" замерцало. Неровное свечение усилилось и перешло в устойчивый поток. Тот из оранжевого превратился в желтый и стремительно покатился в сторону чистого белого спектра. Солоха спешно переключил визор в режим поляризации. Подумал и подкрутил показатели вручную, выставив максимум. Яркость сияния перед мастодонтами усиливалась. - Это вообще что? – озвучил Юкич. – А ну никому не высовывать разные органы из люков! На общей связи раздались оперативные "такточны" и прочие "слушаюсь". Кажется, кто-то добавил про Петара Петровича, но в неожиданном треске помех Юкич то ли не услышал, то ли сделал вид. - Световое излучение, – пояснил халик, чья броня тоже начала переливаться. – Иховое бронедрузья используют совсем другой спектральный класс. Невероятная мощь. Я-общное использование преломлений спектра. - Линза, что ли? – уточнил Юкич. - Верно, – колыхнулся плюмаж. - Тащ капитан, я бы нас с вами спрятал за какую-нибудь защитную конструкцию, – осторожно предупредил Солоха. – Кто их знает... Эй, товарищ союзник, вы не обижайтесь, но когда ваш... в общем, когда трагедия случилась с одним из ваших, вы же помните, что было? Такого не повторится? Халик сложил плюмаж в сложный кукиш, поднялся и спрыгнул вниз. Неистовое свечение наползало, и разило, как из открытой промышленной топки. - Возможно, лучше скрыться за защитной конструкцией, – почти дословно повторил плюмажеголовый. Юкич повернул к Солохе опущенное забрало шлема, и сержант, взяв под козырек, сиганул к люку. За толстыми стенами стало спокойнее. Юкич устроился в кресле и заложил ногу на ногу, точно готовился слушать концерт. Лось деловито вызвал обзор. - Спутниковой съемки не хватает, – вздохнул Кумыс. - А нас не поджарит? – практично поинтересовался Станеску, спихнутый из-за нехватки мест на пол. - Ты-то, если что, прикроешься жареными телами товарищей, – мрачно шутканул Гвоздь. Баскийцы выразительно промолчали. На секунду Солохе сделалось стыдно за своих, и он машинально схватился за ухо. - Юмор у тебя плоский, как шляпка у гвоздя, – мстительно укусил подрывник. - Да твои в прыжке метр десять... Юкич произнес многозначительное "гхрм!", тем самым не дав Гвоздю увенчать оскорбительную тираду мощным крещендо. Воцарилось почтительное молчание. Экран вновь изменил регулировку цветонасыщенности, и изображение сделалось черно-белым. Световая пульсация, казалось, просачивалась внутрь. - Сами бы они там не изжарились, – сказал Лось и неожиданно перекрестился. - Да не ссы, знают они, что дела... Фразу Кумыса перебил пронзительный звук. Не похожий ни на вой, ни на визг, но действующий на нервную систему ужасно. Солоха стиснул зубы и вцепился в подлокотники. И так же мгновенно звук исчез. На экране изображение не изменилось. - Так, – зловеще прошептал Кумыс. – Я не брал! - Молчать, – сдавлено велел Юкич. Солоха потянулся к экрану, подчиняясь инстинкту: если не работает, в первую очередь надо постучать, может, просто зависло. Он еще не дотянулся, как схематично нарисованную модель: два холма, низина-ущелье и шесть точек маркеров – стремительно прочертила сдвоенная черная полоса. А следом снаружи бабахнуло так, что БТР содрогнулся. Грохот перерос в рев. БТР начал медленно подниматься на дыбы. - Гвоздев! – взревел Юкич. – Хуй на ветке, пошел, пошел, поше-ел! БТР содрогнулся опять – водитель с перепугу вдарил по всем элементам управления сразу. Со второй судорогой сбросились якоря, Солоха успел опустить рамку дублера, страхующую от вываливания тулова, и машина рванула вперед. Вой проточников под обшивкой ударил по среднему уху, вкрутился в барабанные перепонки и отдался ломотой в зубы. Со стороны баскийцев послышалось раздосадованное гудение, и Солоха даже успел подумать, что инопланетянам в чужой тачке ой как несладко, может вообще опасно... БТР влетел на выжженную территорию. Экран по-прежнему изображал все в черно-белом варианте, снаружи нарастал утробный стонущий звук, а машину уже трясло и пыталось сбросить с курса. Солоха живо представил ошметки сгоревшей биомассы, пытающиеся намотаться на ходовуху. Запах горелого шалфея коснулся ноздрей. В груди клокотнуло, кашель метнулся к горлу, и стоило чудовищных усилий сдержаться и не захаркать все приборные панели перед собой. - Синица, не отстаем! – снова заорал Юкич. – Увижу, что говно зря месите, закопаю на три метра! Смоляк, отвечать! - Первый, вас понял! – с натугой откликнулся Смоляк. – Иду на дистанции! Вижу отставание сопливых! - Забить! – гаркнул Юкич. – Сами отказались! В машину потек жар. Обычное дело для выжженной территории, но потом Солоха вспомнил, какой градус должна держать броня стандартного БТР, и посреди жаркой душной теснины кабины его охватил неприятный холодок. Уже мерещилось, что на машину пытается намотаться не биомасса, а расплавленная порода. За обшивкой в нескольких местах затрещало, а потом откликнулся еще и счетчик радиации. Нервный быстрый стрекот заставил вздернуться всех. Кумыс схватился за подлокотники, дернул один из них и попробовал влезть в аптечку, но БТР снова тряхнуло, и Леха промахнулся. Беззвучно зашипел, тряся ушибленной рукой. Лось проделал тот же финт более успешно, четко выхватил зеленый пакетик и со зверским выражением лица закинул в рот. - Всему подразделению, антирад принять! – сдублировал Юкич очередным командирским ревом. – Три секунды! Солоха опомнился, хапнул свою дозу и на мгновение зажмурился. Вот этот сволочной препарат был горьким, как копыто Сатаны. Наверное, чтобы выводить из ступора самых рассеянных. Слезы брызнули сами собой. Солоха матюгнулся сквозь стиснутые зубы, и ему тут же откликнулась еще пара голосов – видно, бойцы выжидали, когда накроет и командование, чтоб не позориться. Движение ощутимо замедлялось. БТР уже не летел, а ломился изо всех сил. "Гарцы" впереди чуть оторвались, но прохождение открывшейся "раны" им тоже давалось тяжело. Расстояние, которое бронемашины должны были преодолеть со свистом за шестьдесят секунд, а то и быстрее, невыносимо вытягивалось, превращаясь из полутора километров во все полтораста. Немелодично пел движок, добавляя в обороты все больше тревожных ноток. - Нервные равнины, мать их, – прохрипел Лось, пуская зеленоватую слюну. С отвращением утерся и явно хотел сплюнуть, но вместо этого сглотнул. – Чтоб вам всем синапсы попередавливало! - А мы и так их поджарили, – нервно сказал Кумыс. – Тащ командир, может, лучше в обход надо было? Юкич зарычал, и Кумыс попробовал съехать в кресле, чтобы не торчать над подголовником на линии капитанского огня. Баскийцы тревожно рокотали. - Первый, у нас критическое замедление, – передал Смоляк. – Отстаю. Не могу понять, что за херня происходит. Баскийцы дружно загудели. - Биомасса, – прорвался перевод. – Воздушная взвесь, быстро густеет. Одного хирургического вмешательства недостаточно! - В смысле, мы в кисель вляпались? – уточнил Юкич, не разворачиваясь. - Да, в атмосферную субстанцию высокой плотности, – тревожно интерферировал инопланетчик. - Ща мы это исправим! Кудрявцев! Шандор! По моей команде – круговыми... огонь! БТР опять вздрогнул, экраны сменили изображение, добросовестно начертив выстрелы тонкими прямыми линиями-лучами. И внезапно линии расщепились, проросли тончайшими веточками, напоминая фрактальное дерево. Экран явно не успевал, веточки стремительно множились, и через пять секунд все изображение слилось в ровный светящийся фон. - Ебать, да мы горим! – проорал Кудрявцев. - Не ссать! – скомандовал Юкич. – Горит все, кроме нас! Гвоздь, крути акселератор, пизда с ушами, руки из жопы! - Е-есть! – проорал тот с таким надрывом, будто и впрямь крутил маховик вручную. – Братцы, пальните еще раз, тяжело-о! - Огонь! – сам себе скомандовал Кудрявцев. На экране ничего не изменилось, но БТР явно прибавил ход. - Пошла, родненькая! – заголосил Гвоздев. – Держитесь! Набор хода чувствовался всем телом. А заодно и набор температуры. Бронированная машина прорывалась сквозь пылающую атмосферу, и отголоски адского пламени кусали сквозь термоблокировку. Солоха не выдержал, дернул замок на куртке и судорожно втянул горячий воздух. От него в груди снова что-то клокотнуло, но следом ощущение мокрых пленок, наполовину забивших легкие, исчезло. Словно и они растворились в очистительном огне после залпа восьми СГД во всю их высокоцельсиевую мощь. Солоха вдохнул еще раз, не обращая внимания на мигом завопившие о пощаде волоски в носу. Потом открыл рот и тщательно продышался, пока не запершило в пересохшем горле. - Солохин, надеть фильтры! – скомандовал Юкич. - Товарищ капитан, у меня продувка! - Гондон на морду живо, я сказал! Солоха вдохнул еще раз и полез за респиратором. Правда, натянул вполсилы, ослабив завязки. Сухой прокаленный воздух сейчас казался манной небесной. Правда, в такой манне просидеть можно было от силы минут пять. Солоха уже обливался потом, а температурный датчик над входом тревожно подмигивал в красной шкале. Градусов сорок с хвостиком тут точно было. Даже сердце потихоньку начинало сдавливать. Бойцы дружно висели на страховке, Станеску, определенный на пол, перевернулся на живот и уткнулся мордой в решетки. Баскийцы съежились, будто подтаявшие снеговики. - Держаться, – велел Юкич совершенно не изменившимся голосом. – Хреново препятствие преодолевать быстро и качественно! Кто утонет, потом пожалеет! - Е-есть... – прохрипел Гвоздь. – Дрюха! Как там у тебя? - Идем! – так же страшно и хрипло отозвался тот. – Сопливых потеряли! - Не тормозить! – приказал Юкич. – Зажаритесь – убью! Передатчик вернул какую-то мешанину, но вроде Смоляк тупым не был и полную машину людей подставлять не собирался. - Вижу, – неожиданно сказал Кумыс. – Еще одни сопливые! Солоха метнулся взглядом к экранам. Юкич яростно всхрапнул. Белизна наконец-то убралась: датчики раздуплились и сумели выдать ландшафт по эхолокации. Чуть впереди, в стороне застряла геоамфибия – влепилась в размякший кусок породы. Чтобы достать чужую машину пришлось бы пожертвовать собой. Сбрасывать скорость, выковыривать... - Гвоздев, жми, – приказал Юкич. - Петар... - Молчать! Кудрявцев! Гарпун мне, блядь! - Так точно! На счет раз! Солоха втянул воздух поглубже, и тут уже дыхалка не выдержала – горло стиснулось, Солоха поперхнулся. Яростно выругался Кудрявцев, и несчастный БТР тряхнуло. Рвануло назад. Раздался знакомый треск электромагнитного поля, выдерживающего на разрыв двадцать четыре тонны с ускорением. Взвыл двигатель, машину мотнуло из стороны в сторону, так что занявший место на полу Станеску истошно возопил матом, а затем последовал длинный скользящий рывок – и БТР снова помчался вперед. - Груз на хвосте! – ошалело доложил Кудрявцев. – Гарпун держит! Обороты движка сошли с визга на привычный звук, шумовые эффекты снаружи тоже пригасли, и в этой почти противоестественной полутишине-недошуме Солоха услышал, как одобрительно ворчит на каком-то диалекте Юкич. - Извините, товарищ капитан, – раскаялся Гвоздев. На личном экранчике мигнуло зеленью, а потом побежала череда букв. "Ну значит не все пердолетчики такие уж пердо-!" – сообщал Кумыс тройственному коллективу. - Сержант Кумысник, – врастяжку сказал Юкич. - Да, товарищ капитан? – невинным голосом отозвался тот. - Каналы меняй, когда срешь другим на головы, – удовлетворенно сказал Юкич. – Сопляк-шифровальщик. - Ой, – басом сказал Кумыс и покраснел так, что стало видно даже в тревожном освещении. С точки базирования Станеску раздалось несдержанное хрюканье. Выскочив из раскаленной зоны, машины тормознули на границе с загадочным пятнистым образованием. Станеску, наконец-то поднявшись с пола, обозвал это оргией мухоморов. Юкич только фыркнул, и подрывник заткнулся. Просек, что для истинно командирской ярости у Юкича уже мало сил осталось. - Что ж, – загудел баскиец, – это было не самое лучшее хирургическое вмешательство, но позволило нам преодолеть. Я должен согласиться, что наша техника не смогла бы пройти опасную территорию с такой скоростью. - Боже, это ведь они на сверхзвуке рванули, да? – осведомился Кумыс, потирая отбитый во время последнего разворота затылок. – Фух, Гвоздев, колесо две руки... что ж так мотать! Я, кажется, сотрясение черепа хватил. - Главное, что не мозга, – наконец взрыкнул Юкич. – Ну что, кто у нас возглавит выход наружу и выяснит, что мы там загарпунили? - Я! – взметнулся Лось, окончательно окосевший возле каталогов. - Не-ет, – злорадно сказал Юкич. – Сержант Рогачев будет сидеть и фиксировать все произошедшее в виде красивого доклада! - На сверхзвуковой, – растормозился баскиец. – Да, превышение интерференции звука. Плюс наши излучательные колебания. Скорее всего, именно поэтому осталась взвесь в атмосфере – слишком быстрое распыление. - Поспешишь – штаны обоссышь, – резюмировал совсем осмелевший Станеску. Бойцы облегченно захихикали. Назначенный в разведку Солоха обнаружил, что едва не поджарившая их топка уже остывает и, между тем, навлекает метелок. Метелки ползли медленно, а температура менялась очень быстро, заставляя лязгать зубами. Пришлось срочно задергивать куртку и молиться, чтобы влага успела выйти, прежде чем отважный сержант начнет деревенеть. - Что за фигня, тащ сержант, – тут же заблажил Станеску, выгнанный Юкичем за открывание рта "на ширину плеч". – Здесь че-т не жарко совсем. - Так в другой климатической зоне уже, – механически пояснил Солоха. Синица-два стояла задраенная по всем правилам, и дуло "молотилки" едва заметно калибровалось в развертке. Лично Солоху больше интересовали знакомые силуэты "Гарцев". Солнце неуклонно валилось к горизонту, бросая особо длинные лучи, и две угольно-черные фигуры, застывшие на приподнятых и разведенных "клыках" первого бронетранспортера Солоха видел очень хорошо. Они не двигались, и Солоха всматривался до рези в прищуренных глазах, пытаясь понять, что не так. На борту "Волкодава" произошло какое-то шевеление, Солоха переметнулся туда взглядом и обнаружил, что правила герметизации нарушены. Сквозь маскировочный фон нахально торчал плюмаж. Следом вывалился и его владелец. Второй халик выскочил еще быстрее. Оба приземлились в пыль, почти не потревожив ее. Костюмы вспыхнули бликами, отбросили сеть радужных зайчиков. Солоха невольно коснулся визора, вновь подкручивая яркость. - Стоять! Опасно здесь! – скомандовал он. – Чего вылезли? - С дороги, – звякнул халик. – Я-общее оказывать помощь бренному утраченному. - Чего? – Солоха машинально заступил им дорогу. – Куда вы лезете, вернитесь в безопасное помещение! Вон они стоят на "Гарцах", ваши бренные! Нормально все! Один из халик сделал стремительное движение и в мгновение ока оказался рядом с Солохой. Станеску схватился за оружие. Длинные тонкие нити перламутровым облаком накрыли Солоху, обвились вокруг плеч и головы, и он испуганно затаил дыхание. Казалось, вдохни – и хрупкая живая масса окажется в легких. - Не в порядке, – едва слышно прозвенел халик, и в нотках добавился острый дребезжащий звук. – Иховое утратило... Переводчик запнулся, подумал и выдал перевод, от которого у Солохи волосы встали дыбом. Плюмаж расплелся, взметнулся каскадом, и Солоха медленно отступил в сторону. Халик подобрались и длинными прыжками устремились к своим. Солоха сглотнул и проводил их взглядами. Станеску вскинул брови. - Что там, сержант? – прорезался Юкич из внешних динамиков БТР. – То одного яуты обнимают, то ко второму халик липнут. Что за блядство? - У них это самое, – Солоха опять сглотнул. – Эти двое, которые полетели на хирургический риск... Он замолчал и услышал, как на короткой частоте общей связи дышат полдюжины людей, внимательно вслушиваясь в каждое его слово. - У них плюмажи сгорели, – сказал Солоха. Кто-то хрипло матернулся. Юкич молчал, а потом резко выдохнул. - С аместами что? - Готов вскрывать, Петар Петрович, – тут же доложил Станеску. - Какой, нахрен, Петрович? – взвыл командир. – Затрахали вы меня, как маршал передовую гвардию! Петровича своего себе в жопу засунь! И три раза проверни! Акт о проворачивании под личную роспись! - Слушаюсь, – заблеял Станеску. – Ой! - Не ой, а провернуть! До характерного хруста! - Да не, тащ капитан, они сигнал дают! – заголосил Станеску. - В кодовой системе Симмахии, – добавил Солоха, тоже увидевший световой сигнал на обшивке геоамфибии. - Вы там спросите, не поджарились ли они, – с мукой посоветовал Лось. – Иначе мне и это придется заносить в каталог! На этот раз смеяться никто не стал. Недолгие перестукивания выявили, что машина в порядке, не считая приплавившегося куска породы, но аместы уверили, что собьют его вибрацией. И сообщили всем заинтересованным, что даже отлавливают сигнал второй амфибии, которая ползет где-то посреди безобразия в долине. "Остановки нет" – светилась расшифровка крохотной точечки-иероглифа прямо перед носом. Солоха поднял визор и устало потер правый глаз. Но хотя бы Лизетта не пыталась взбеситься в ответ на лазерную хирургию без предупреждения. - Метелками бы их там не завалило, – задумчиво сказал Кумыс, высунувшийся-таки из люка БТР. – Но обратно я, мать их, не полезу. Солоха покосился в сторону "Гарцев". Никто не выходил, а халик сняли своих пострадавших и слились с ними, окутав собственными плюмажами. Поверх пылающей ложбины медленно опускался холод, будто кто-то открыл прямой портал на орбиту. Уже чувствовалось, как подмерзает кончик носа. Зато перестало зудеть за ушами. Солоха откашлялся. - Тащ капитан, разрешите провести проверку среди сил союзников? Вон они там застыли, как морковки после прополки. Херня какая-то, наверное. - Идите, сержант, разрешаю, – откликнулся Юкич. Солоха чуть передернулся, вспомнив то же слово в исполнении Касаюрка, и поторопился. "Сраная планета, – пожаловался кто-то из своих. Солоха успел отойти на десяток метров, и связь слегка сбоила, поэтому голос превратился в неузнаваемый. – Товарищ капитан, мы что, вторую лягушку-норушку ждать будем?" "Мы будем ждать, пока авангард двинется, – недовольно сказал Юкич. – И верните мне этот чертов гарпун на место!" Солоха успел добраться до "Гарцев", когда там началась активная движуха. Клыкастые дружно сыпанули наружу, образовали кружок по интересам и принялись перерявкиваться. Переводчик за ними не успевал, но кое-какие отрывистые фразы все-таки выхватывал, и Солоха смог уловить, что один из мастодонтов сдох, не сдюжив. Испытав приступ мстительного злорадства, Солоха записал себе на память обязательно ужалить этим Касаюрка, когда они доберутся до места назначения, и свернул к халик. - Помощь нужна? – сходу осведомился он. Безголовые тела, хоть и частично окутанные чужими плюмажами, выглядели стремно. Еще стремнее они начали выглядеть, когда Солоха разобрал, что плюмажи не просто окутывают – а вросли в пеньки шей, и теперь вместо четырех халик есть два жутковатых сиамских близнеца, сросшихся головными системами. - Нужна лишь транспортировка, – прожурчал один из близнецов. Звяканье вышло странным, удвоенным. – Место покоя для восстановления. Солоха коснулся гарнитуры. - Товарищ капитан, у нас место на четверых лежачих найдется? "Ага, как же. Сейчас лично высру, – тут же отозвался Юкич. – Кого ты к нам пихать собрался, уплотнитель херов?" - Халик нужно забрать, – почти извиняющимся тоном сказал Солоха. – У них тут... в общем, они медицину применяют. Нужно четверых куда-то деть. "А сидя никак нельзя?" Связь на секунду отвалилась, и Солоха постучал по гарнитуре опять. - Никак невозможно, – вздохнул он. "Господи, сержант, почему ты такой тупой? Спроси клыкожопых!" - А у них один броневик сломался! – наябедничал Солоха. "Вот иди и переселяйся к ним сам! И еще пару-тройку задниц с собой прихвати! Тогда можешь вселять сюда кого угодно, понял?" - Так точно, – без лишних воплей ответил Солоха. – А какие жопы вы мне можете порекомендовать? Юкич зарычал. Где-то на заднем плане сдавленно вызвался Лось, Юкич ответил ему парой матерных, а потом связь отключилась. - Сейчас придумаем, – утешающе сказал Солоха, то и дело оглядываясь на геоамфибию. Аместы откалибровались, их машина начала натуральным образом барахтаться, и ошивавшийся рядом Станеску быстренько покинул опасное место. - Эй, тело! – Солоха помахал. – Але! Дуй сюда живо! Боец стремительно зарысил, на ходу дыша клубами пара. Сводный отряд отмахал полторы тыщи километров, и температуры теперь царили вовсе не осенние. Только вот сраным метелкам, уже полностью спустившимся в рдеющую углями долину, все было нипочем. Доскакавший рядовой часто пыхтел и смотрел преданными глазами китайского пионера двадцать восьмого созыва. Только портретов бессмертного клонированного вождя не хватало. - Так, – сказал Солоха. – Гипотетически мы сейчас сделаем рокировочку. Маленькую такую. Желающий прокатиться на чужой бронетехнике есть? Станеску захлопал глазами и попробовал привстать на цыпочки. - Я так и думал, – удовлетворенно резюмировал Солоха. – Минус один из общего кузова. Нужно еще парочку. Кого выберем жертвой? На лице Станеску прописалась искренняя озабоченность пополам с твердым намерением никого не выдавать. - Ну, ты стой, думай и морковок охраняй, – бодро сказал Солоха. – А я пойду к клыкастым догова-апчха! Неожиданный трубный чих оказался таким громким, что утихомирившиеся яуты перестали рокотать и дружно обернулись. Солоха шмыгнул, сплюнул, предпочтя не заметить желтоватый оттенок слюны, перехватил оружие поудобнее и решительно отправился к ним, взбивая пыль. В холодном воздухе она летала неохотно, но гораздо гуще и обильнее. - Привет товарищам союзникам! – еще издалека бодро начал он. – Можете взять на борт троих-четверых наших? Иначе халик к нам не влезут! - А почему халик должны отправиться именно к вам? – немедленно поинтересовался один из облаченных в маски. Двое без них шевелили клыками, резко выдыхая облачка пара. - Ну... – смешался Солоха. Мысль оказалась свежа и оригинальна. – Ну то есть и так можно... - Тогда к вам отправится кто-то один из нас, – сказал яут. – У нас достаточно... было достаточно места. Можем потесниться еще немного. - Может быть, – неуверенно протянул Солоха, воображая, как придется уговаривать Юкича взять на борт лацертидов, успевших проявить себя с самой мудаческой стороны в деле откапывания союзников. – Хотя я бы все же... - С большей долей вероятности лучше перегруппироваться, как предложил я, – внушительно прорычал яут. По линзам было видно, что отказ его не устроит. Солоха задумчиво почесал за ухом, подышал на пальцы и коснулся гарнитуры. Неподалеку амфибия аместов развернулась на ребро, плюхнулась на пузо и медленно поползла к позициям яутов. - Связи нет, – на голубом глазу соврал Солоха. – Можете сами вызвать командира? Поначалу Юкич предсказуемо ерепенился и пытался послать союзников, но здравый смысл возобладал, и бартер состоялся: четверо халик отправились к яутам, а двоих зубастых впихнули в БТР. На второй транспорт выселили Станеску, двух баскийцев, и все равно пришлось крепко потесниться. Набитый инопланетянами БТР адски вонял. Баскийцы то ли обгадились и не сообщали, то ли для них было нормой так страшно разить перепревшим компостом. Яуты со своим мускусом добавляли обонятельной трагедии. Их Солоха не узнал, представиться они не пытались – сразу засели в самой глубине отсека и равнодушно пырились наглухо закрытыми масками, пуская просверки по линзам. Восседая в заслуженном кресле дублера, Солоха мрачно размышлял, стоит ли окрыситься на Касаюрка, что он так и не явился, или же следует вести себя, как взрослый человек, и вообще не думать ни о каких яутах. Солнце неумолимо ползло к закату, температура понижалась, и приходилось с утроенной силой гнать мысли насчет того, что в итоге стало с двумя людьми, отправленными в багажник. Но хотя бы довезти их до точки сбора нужно было обязательно. Дело чести. Аместы остались позади. Упрямые сопливцы отказались следовать за отрядом, пока не выползет второй геоход. В увещевания вложились даже яуты, оперируя выражениями вроде "бесславная смерть" и "тупое поведение", но аместы остались непреклонны. У лощины холодало, метелки заполонили выжженную местность, а на экранах БТР равномерно подмигивал маркер второй амфибии, невыносимо медленно карабкающейся где-то чуть ниже уровня земли. Вместе с холодом транспорт начинал становиться все привлекательнее за счет собственной энергии, а впереди еще лежало непонятное поле с мутными перспективами. В итоге аместам оставили запас батарей, и инопланетчики клятвенно пообещали, что когда их товарищи выберутся, они пойдут по следам каравана. Напоследок Юкич плюнул, сказал, что звездорылых ненавидит, и передал Лосю управление системой вешек: раз в пять минут нажимать на кнопку для сброса очередного маркера, настроенного на поисковое оборудование аместов. Едва БТР влез на пресловутое поле, Кумыс разволновался, кинулся к экранам, заматерился по поводу отсутствующих справочников и перенес бурную энергию на баскийцев. Юкич помалкивал, остальные прислушивались, и в итоге Кумыс определился. - Рецепторы! – разъяснил он. – Или тельца Фатчера, или диски Меркеля! Что-то одно из трех! - Сержант Кумысник, если вы такой умный, то почему вы все еще сержант? – грозно поинтересовался Юкич. - Лешенька у нас скромный, – умильно сказал Лось и бросил быстрый взгляд на Солоху. – Лешеньку мы любим и уважаем. - Еще бы, – поддакнул Солоха и стремительно покраснел. Вдобавок его бросило в жар. Но в медленно остывающем БТР это оказалось даже полезно, поэтому Лосю Солоха послал не смертельный взгляд, а всего лишь предупреждающий. - Ну это, осязательные, в общем, – смешался Кумыс и бочком-бочком подался на место. – Которые на давление там реагируют или на раздражители. Вот нам и не надо быть таким раздражителем. - Вы все меня раздражаете, – проворчал Юкич. Баскийцы дружно забухтели. - Это я только о людях! – повысил голос Юкич. – Гвоздев! Давай аккуратно, чтоб мы эти сраные диски не задели ничем противным! Второй борт строго за ним! Орал Юкич больше для галочки – по-прежнему идущий впереди "Гарц" уже вовсю петлял. Экран видеопередачи работал хреново, половину датчиков пожгло в огненном месиве, и с одной стороны, отчаянно хотелось вылезти наружу и полюбоваться на невиданные нервные тельца, а с другой – даже оставшихся датчиков хватало, чтобы передать правдоподобную картину быстро сгущающейся ночи. Напрочь отбивавшей все сомнительные желания. В подсветке от каскада Ларсена, расцветшего почти до полной радуги, вовсю серебрился иней. Переход от коричневого и золотого к черному и серебристому отдавался в мозгу почти болезненно. Солоха постучал кулаком по груди, и болезненность превратилась в банальное желание откашляться. Чем он немедленно и занялся. - Биомасса, – проинтерферировал один из баскийцев и умолк. - Думаю, дальше какие-то самые неактивные части залегают, – опять возбудился Кумыс и тоже прокашлялся. – Ну как там, периферия. Которой холод не так страшен, то есть в смысле, не особо важен! Хорошо, что мы на экватор еще не высадились, вот там бы нас точно схарчило и не подавилось! - Я вообще не понимаю, почему тут все время спокойно было, а потом жахнуло, – пожаловался Лось. – Вы, товарищ капитан, ничего интересненького по этому поводу не знаете? - Интересненького, сержант, здесь только то, как бы нам невредимыми выбраться из этой жопы, в которую нас загнали, – почти беззлобно сказал Юкич. – А принцип Варвары вы помните? Лось осторожно пощупал нос, будто его уже оторвали за любопытство. Потом ощутимо продул уши и откашлялся. - Вот именно, – подытожил Юкич. – Эй, что там за копошение прямо по курсу? До границы поля оставалось чуть-чуть, следом пролегал участок, по которому можно было переть как угодно. Может, и правда на холоде Лизетта не особо активничала. Тем не менее, "Гарц" притормаживал. В системе связи щелкнуло. - Умански, мы собираемся остановиться, – сказал неживой голос из передатчика. – Излишне рваться к цели так страстно. - Нифига себе, – почти так же без выражения сказал Юкич. – Значит, в обход идти это ужас-ужас, пора бежать, пока наши жопы не обкусали, а теперь, значит, мы не хотим ехать последние двести километров? Что за пиздеж? - Мы поддерживаем эту речь, – согласился баскиец. - И Бойцех с Ремизовым тоже, – буркнул Кудрявцев. Передатчик молчал, а затем раздался странный скрежещущий звук, в котором Солоха только пару секунд спустя опознал тяжелый вздох. - Мы не знаем дороги, – раскололся яут. – Тут слепая зона. - Што? – с внезапно прорезавшимся акцентом переспросил Юкич. – За што ни знато?.. Тьфу! В смысле, как слепая? У вас карта, бля, есть! - Неполная, – сухо проскрежетал передатчик. – Ожидаем новых данных через два-а-а... – машина запнулась, переваривая временные отрезки, – три часа. - У меня волосы на жопе поседеют, – обреченно сказал Юкич. Собственная жопа Солохи тут же неистово зачесалась, требуя гигиены и новых трусов. Кумыс тоже заерзал на месте. Лось, не чинясь, смачно поскреб яйца, а дальше чесоточная лихорадка стремительно пролетела по всему БТР, не обогнув даже инопланетян. Яуты дружно взялись перебирать дредлоки, нагло позвякивая металлическими украшениями. - Гвоздев, немедленно рухнуть и уснуть, – утомленно приказал капитан. – Юхас – то же самое. Стрелкам не спать под страхом анальных кар. Всем остальным как минимум не орать. Как только получим сигнал, выдвинемся сразу. Солоха заворочался. Удобное и эргономичное, кресло медленно превращалось в орудие пытки. Местами даже становилось несколько клаустрофобно. Подумав, он развернул кресло в сторону Кумысника, задрал ноги и сложил на чужой подлокотник. Кумыс зыркнул на него, но Солоха упрямо выпятил челюсть. Колени, оказавшиеся в положении "разогнуться назад" почувствовали явное облегчение. - И ботинки не снимать, – категорически запретил Юкич. Все три часа Солоха пребывал на грани тревожного сна. Голова тяжелела, клонилась, он успевал перехватить парочку причудливых видений – и просыпался. Несмотря на вентиляцию, в БТР постепенно становилось душно. Наверняка из-за баскийцев – тушки в скафандрах занимались неизвестно каким обменом с окружающей средой. Солоха с мутным неудовольствием мусолил эту мысль, то и дело теряя ее в очередном сонном отупении. Лось с Кумысом периодически шептались, Гвоздев предсказуемо начал похрапывать. Мускусный душок яутов неистребимо реял в воздухе, и от него начала развиваться головная боль. А еще очень хотелось пить. Солоха долго не мог найти в себе сил, чтобы проснуться окончательно, но потом вода начала мерещиться со страшной силой, и он все-таки собрался, взял себя в руки – и силком вытащил из липких сонных тенет. Лось с Кумысом прекратили шептаться и одинаково на него уставились. Рожи у обоих были лоснящиеся и неумытые. Солоха с отвращением поскреб за ухом, сдирая грязь и жир, убедился, что сам выглядит ничуть не лучше, и полез к раздатчику за водой. - Доброе утро, – зверским шепотом сказал Кумыс. – Чистите зубы перед приемом пищи. - Очень смешно, – просипел Солоха. – Мы с Лосярой ходим парой. Опять всхрапнул Гвоздев, Солоха стиснул зубы и принялся ждать, когда рециклер медленно, по капле наполнит утилизируемый стаканчик. Опрокинув в себя первую порцию живительной влаги, он немедленно принялся цедить вторую. Потом настала очередь третьей, а на четвертом стакане оба приятеля уже следили за ним с пылающим научным интересом. Кумыс достал очередной леденец и с торжественным видом положил под язык. - Смотри, Лех, он ведь так и ссать начнет, чего доброго, – восторженным шепотом поделился Лось. - Зафиксируем это как первый в истории случай непереработки наномашинерией всего ценного, – согласился Кумыс. - Третий, между прочим, – вполголоса поправил Солоха, радуясь, что вода изгнала из голоса кошмарное сухое сипение. – В смысле, хрена с два. Я сейчас все это всосу и обратно ничего не выдам. Усвоение на сто процентов. На экране мигнуло, и Солоха машинально перескочил туда взглядом. - Морозятся, – с непонятным удовлетворением сказал Лось. – Уже часа два как. - Говорю тебе, криозаморозка, – возбужденно зашептал Кумыс. – На сколько терриков спорим? Кстати, ты мне еще пятьсот за ведьму должен! - А ну заткнулись, – грозно захрипел Солоха. На экране халик опять восседали на поднятых бивнях "гарцев". В цифровом изображении они выглядели, как изящные скульптуры. Каскад Ларсена придавал картине безумных мазков, от души поливая радугой всю округу. Иней, покрывший броню чужих машин, вспыхивал мертвенными огнями, и броня халик отвечала ему ледяными радугами. - На заморозку-то нужна ванна с азотом, – машинально пробормотал Солоха и тут же понизил голос. – А не эти злосчастные сколько там? Минус пять цельсиев? - Двадцать четыре, – хрюкнул Лось и оглянулся. Среди дремлющих обеспокоенно ворочались. Баскийцы хоть и не шевелились, но как будто слегка вибрировали. Солоха тоже оглянулся и машинально присмотрелся к яутам. Оба сидели как истуканы, и непонятно было: спят, бодрствуют, медитируют или под шумок неожиданно померли. - Яйца отморозить можно, – заключил Кумыс. Солоха опустил "Агаву". На экранчике еле заметно подсвечивалось стандартное время. С момента остановки прошло два часа и сорок минут. Мелочь, особенно если почитать снапшотов, но целая вечность, когда приходится неподвижно сидеть в ограниченном пространстве, дышать чужими миазмами и думать, как бы не свернуть шею, пытаясь свесить голову хоть куда-нибудь. Солоха потянулся, беззвучно разинул рот в сладостном зевке и умудрился достать кончиками пальцев до поднятого страховочного блока. В этом смысле "Гарцы" были поприличнее – места там хватало, чтобы встать в полный рост. - Последние минуты нестерпимы, – вздохнул Кумыс, гоняя очередной леденец. - Да будить всех уже пора, – неожиданно в полный голос сказал Лось. – Чтобы сразу с места и в карьер. Командирское кресло дрогнуло. Юкич завозился, а потом раздался такой душераздирающий зевок, что сержанты запереглядывались с ухмылками. - Сколько там еще? – пробормотал Юкич. - Пятнадцать минут, тащ капитан, – бодро доложил Кумыс. - Ахр-мф... ладно... Отряд, подъем! Первым откликнулся Кудрявцев, который в своем "стакане" явно обо что-то шарахнулся. Солоха искренне посочувствовал: хоть и самая защищенная, втулка "стакана" была тесной, а Кудрявцев из нее не вылезал уже сутки. Загрохотали на Синице, и оттуда начал жаловаться Станеску, которому пришлось делить пол со Скворцовым, что обоих категорически не устраивало. Под бодрый шум и попытки выпнуть друг друга с территории очнулись баскийцы и приветственно загудели. Солоха с ужасом ждал, что сделают яуты, вынырнув из своих медитаций, но Юкич успел раньше. - Тишина! – возопил он. – Бляди неэффективные, а ну цыц! - Почему неэффективные, тащ капитан? – неуверенно поинтересовался кто-то из БМП. - Тогда просто бляди! – рявкнул Юкич. – Тьфу, позорите перед союзниками! - Все в порядке, – неожиданно изрек один из яутов. – Большую силу следует извергать регулярно, чтобы ярость не застаивалась. - Кхрм... да... – растерялся Юкич. – Тем и живем. - Мы ожидаем нашу передачу, – сказал второй. – Умански Грозное Ю, открой прямую связь. Юкич злобно поперхнулся, сержанты давились восторженным хихиканьем и обменивались многозначительными взглядами – командиру светило переименование из Петровича. - Ловим-ловим, – пробормотал Юкич. – Сигнал тревоги неожиданно прозвучит в четыре утра... Пятнадцать томительных минут Солоха провел в упорных попытках почистить зубы и побриться. Кумыс наблюдал за ним с яростным интересом, из-за чего мультитулом Солоха постоянно промахивался. Когда он готов был Кумыса уже загрызть, от головной консоли пиликнуло. - Ага! – восторжествовал Юкич. – Ну и что тут у нас? К обновленной карте попытались ринуться все. Судя по звукам, на другой машине из-за тесноты столкнулось несколько человек. - Ничего непонятно, – сказал Солоха, вероноподданически кося глазом. В присутствии командира надо было обязательно проявлять глупость, дабы верховное начальство могло блеснуть умом или хотя бы не облажаться при подчиненных. - Умански, зачем кидаться разглядывать то, что еще не имеет объяснений, – пророкотал яут со своего места. – Расступитесь же. Баскийцы сучили ножками, но с мест не слезали. Народу пришлось раздаться в стороны и буквально расплющиться по стенкам, чтобы согнувшийся в три погибели лацертид мог добраться до экранов. - Все понятно, – щелкнул он. – Придерживайтесь тех трасс, которые размечены прерывной линией. Или просто следуйте за нашим лидером. А вот и слизневиды. - Че? – переспросил Юкич. – А! - Ух ты, прорвались! – восхитился Кумыс, стащил берет и от души хлопнул по колену. – Ну, сукины дети, не наврали! На границе экрана, неуверенно мерцая, появились два маркера геоамфибий.