Мне нужно прислушаться к себе, мне нужно проявить немного сочувствия. Мне нужно прислушаться к своему сердцу, вместо того, чтобы прятаться в мыслях. Я не хочу, чтобы меня искали и спрашивали «Как ты?». Сегодня я хочу быть свободным. The Hunna — Lost
У руководства не бывает выходных. Эту простую истину Сехун понял еще в первый год работы в компании. Ты можешь проснуться утром субботы от внезапного звонка недовольного клиента, получить отчет о невыполнении работ в срок, перенести на законный выходной встречу с партнерами или забрать кипу документов для работы дома. Всегда что-то идет не по плану. Сегодняшнее воскресенье не было исключением. На часах от силы перевалило за полдень, а на верхних этажах SunChain уже вовсю кипела бурная деятельность. Сехун задумчиво наблюдал за работой ксерокса, печатающего чистовой вариант доклада, который ему предстоит зачитать на строительной конференции директоров компаний стран Азиатско-Тихоокеанского региона уже через два дня. Кроме него и Чанёля в здании компании находились еще четыре человека, которые отправятся вместе с ними на конференцию в Россию. Сехун устало вздохнул, забрав вывалившиеся наконец листы с докладом и вернулся за стол, продолжить подготовку презентации. Россия… Он ни разу не был в этой стране, не интересовался ей в силу отсутствия клиентов оттуда, да и в целом не мог похвастаться каким-то знаниями о ней, кроме самых простых. Его отец был там пару раз, когда Сехун был маленьким, а о Дэхви еще никто не мог подумать. Омега помнил только, что Донхэ привез оттуда кучу сувениров, странные лакомства и показывал фотографии с сугробами и красивыми видами. В этот раз компания едет в Россию в сентябре, недалеко, всего лишь во Владивосток, до него самолетом два часа, если не меньше. Но это не отменяло нервозность и необходимость общаться на английском языке. Китайский был Паку как-то ближе. От рабочих настроений и тревожных мыслей о незнакомой стране отвлекли другие, более яркие, от которых Сехун замучено прошипел сквозь зубы и спрятал лицо в руках, оперевших локтями о поверхность стола. Чем он вообще вчера думал? Чувство неловкости, смешанное с чем-то неопределенным, затопило омегу с головой. Поцеловаться с Чанёлем… Скажи ему кто такую глупость несколько месяцев назад, он бы скривился в недовольстве и с издевкой бы рассмеялся. Но сейчас это была глупость, воплотившаяся в реальность. Сехун сжал пальцами переносицу в надежде унять дурные мысли, но бесполезно. Память, гадко предавшая своего хозяина, подкидывала во всех подробностях случившееся меньше суток назад. Мягкие губы, сминающие его, широкие теплые ладони, сжимающие бока через ткань рубашки, сбитое дыхание и взгляд. Этот взгляд Сехун хотел бы забыть больше всего. Глубокий, достающий, казалось, до самой души, но теплый и нежный с легкой тенью желания не останавливаться. Хотел бы Сехун, чтобы двух бокалов джин-тоника хватило, чтобы списать все на пьяные бредни, но сваливать все на алкоголь было бесполезно. Единственное, что было виной пресловутого коктейля, это ослабший самоконтроль, держащий на лице омеги красивую фарфоровую маску, через которую никто не мог увидеть, что на самом деле чувствует ее владелец. В тот момент, мужчина будто перестал думать наперед и просто отпустил. Захотел почувствовать себя живым. Сначала среди толпы людей, позволив себе танцевать так, как это было раньше, потом в компании веселого тайца, оказавшегося отличным собеседником. А после в темном коридоре в непозволительной близости к человеку, с которым делил брак, работу, квартиру, постель пятый год на двоих. Дверь кабинета приветливо щелкнула: — Сильно занят? — услышал Сехун со стороны входа. — Проходи. Чанёль оставил незамеченной странную позу, в которой он застал супруга, войдя в кабинет. — Исин взял нам билеты до Владивостока на завтра. Вылет в шесть вечера, в аэропорте нас встретят, довезут до отеля, — Чанёль протянул Сехуну распечатки забронированных мест и бронь в отеле. — Я, кстати удивился, когда узнал, что в России тоже есть Lotte Hotel. — Только во Владивостоке, — бросил омега невпопад и убрал распечатки в ящик стола. Потом посмотрит, это не так важно. Сразу следом на соседний стол, предназначенный для деловых встреч опустился пакет и два стаканчика с напитками. На бумажном пакете был отпечатан логотип кофейни Бэкхёна. — Пообедаем? Сехун на предложение рассеянно кивнул и переместился с рабочего стола, заваленного отчетами и подготовкой к докладу, на второй, находящийся в идеальном порядке. Сехун педантичный во всем, что касалось аккуратности, но, когда дело доходило до авральных событий, на рабочее место омеги лучше было не смотреть. Сехун этот бардак важно называл «творческим беспорядком» и не разрешал перекладывать бумаги, заверяя, что он помнит, куда какое соглашение, приказ или служебную записку кинул. И, удивительно, но действительно так и было. Из пакета на стол перекочевали контейнеры с едой. Сехун взял первый попавшийся стаканчик, привыкший к тому, что Чанёль всегда берет одинаковые напитки. И это всегда был чай. — Погоди, твой вот этот, — альфа забрал стаканчик из рук супруга, соприкоснувшись с ними пальцами, и протянул другой. В ответ на вопросительно изогнутую бровь, Чанёль добавил: — Это была не моя инициатива. — А чья же? — Бекхёна, — неловко почесав щеку, он сел напротив мужа. — Он увидел, что я заказываю с собой, подошел, тихо так, я даже дернулся от его голоса. И, узнав, что я беру нам обед, подсказал, что тебе вчера понравилось это… Как ее, я даже не запомнил, что он мне там наговорил, просто попросил передать кассиру. Сехун нахмурился, забирая стаканчик, и открыл крышку, почувствовав в ту же секунду знакомый приятный аромат. — Так что это? — Я тоже забыл. Бекхён назвал это альтернативным кофе, — мужчина осторожно отпил еще горячий кофе, довольно прикрыв глаза. Кофейная кислинка была все такой же приятной. Мягко улыбнувшись реакции Сехуна, Чанёль придвинул к себе порцию и принялся обедать. По правде говоря, Пак не хотел вовсе говорить Сехуну, что столкнулся в кофейне с Бекхёном, слишком странно себя вел его друг, увидев в своем заведении мужчину. Подкрался со спины, раздраженно поздоровался, интересуясь, что он тут забыл. А, получив ответ, странно покосился на Чанёля, будто ожидал другого, и посоветовал взять Сехуну этот странный кофе, уверяя, что он ему нравится. Потом помялся, будто решаясь на что-то, но в итоге только сдержанно пожелал хорошего дня и скрылся за служебными дверями. — Волнуешься? — надеясь разбавить густую тишину, спросил Чанёль. — Не хочу выступать на английском языке, — честно признался мужчина. — И мне кажется, что доклад вышел не таким, как мы планировали, я слишком много сделал акцента на возможности международного сотрудничества между странами АТР. — Но мы же как раз для этого согласились участвовать в конференции, — подбодрил супруга Пак. — Ну да, — опять рассеянно кивнул Сехун, находясь где-то не здесь. Смотреть на Чанёля было трудно. При каждом неосторожном взгляде на альфу, вспоминалось сегодняшнее утро. Сехун проснулся чуть позже будильника, сонно открыл глаза, и первым, что он увидел, была широкая обнаженная спина Чанёля, только что вышедшего из душа, и стоящего у незакрытого шторами окна, подсушивая волосы полотенцем. Омега опустил взгляд чуть ниже — на бедра, обмотанные синим махровым полотенцем, задержался на поясничных ямочках и, тихо охнув, инстинктивно закрыл глаза, натянув на лицо одеяло. Уж точно не эту картину он надеялся увидеть с самого утра. Но быстро решив, что выглядит сейчас глупо и словно неумелый девственник, стащил одеяло ниже и опять уставился на мужскую спину. С влажных волос Чанёля упала капля и покатилась вдоль шеи, лопаток, по позвоночнику и впиталась в мягкий ворс полотенца. Сехун облизал губы, продолжая наблюдать за тем, как мужчина, не заметив его пробуждения, прошел к шкафу, и укромно выдохнул, осторожно поворачиваясь на бок и проклиная себя на чем свет стоит. Сказочный идиот, так и жужжало в голове у Сехуна все утро, пока они собирались, а Чанёль вел себя подозрительно обычно, будто ничего вчера не произошло. — Все в порядке? Ты какой-то потерянный, — заметил все-таки странное поведения мужчины Чанёль. На такое заявление Сехун на секунду замер, так и не донеся до рта вилку с наколотым на нее куриным филе. А затем недоуменно взглянул на Пака, чувствуя, как внутри заворочалось знакомое раздражение, всегда возникающие от поведения Чанёля. — Меня больше удивляет то, как так спокойно чувствуешь себя ты. — Я уверен, что конференция пройдет хорошо. Мы ведь были на таких десятки раз, — продолжал играть в дурачка Чанёль. — Брось, ты понял, что я не о поездке, — отрезал омега. — Не понял. — Да ладно? — Опять препираться будем на пустом месте? А вот сейчас стало казаться, что Чанёль не прикидывается, что ничего не случилось. — То есть то, что произошло вчера в коридоре клуба — пустое место? Услышав от Сехуна без намеков, о чем шла речь в их несвязном разговоре, мужчина побеждено опустил плечи. — Я этого не говорил, — выдохнул он. — Но я посчитал, что тебе будет неприятно и неловко обсуждать наш вчерашний поцелуй, — называть вещи своими именами Чанёль умел всегда. — Я сам разберусь, что мне неприятно обсуждать, а что нет. — Ты выпил, хорошо провел время с друзьями, с Читтапоном в том числе. А я зачем-то пришел забрать тебя, хотя в этом не было необходимости. — Зачем ты приехал? — вопрос был простым, как будто спросили о погоде за окном. Но он завел в тупик альфу, не способного ответить ему так же смело, как вчера это произошло с Бекхёном. — Это не важно… Забудь, — отмахнулся в итоге Чанёль, уткнувшись взглядом в контейнер с едой. Доедать уже не хотелось. А потом в голове промелькнула пугающая мысль, от которой Пак вскинул взгляд на нахмуренного Сехуна. — Погоди… Это же не был твой первый поцелуй? На мгновение омега замер, переваривая сказанное Чанёлем предположение. А потом усмехнулся, устало потерев глаза. Иногда он поражался, как в голове его супруга генерируются идеи с минимальным количеством исходных данных. В работе это играло на руку, но в жизни внезапные выводы Чанёля иногда вызывали искреннее удивление в устройстве извилин внутри кудрявой головы. — Если ты думаешь, что я до брака ходил пуританским мальчишкой, краснеющим от слова «секс», то ты очень ошибаешься, Чанёль, — Сехун сделал глоток остывшего кофе, краем сознания отметив, что вкус у напитка немного изменился, стал как будто немного слаще. — Скажу тебе больше, я даже не девственник. От понимания на самом деле абсолютно естественного факта о личной жизни Сехуна у Чанёля вспыхнуло четкое ощущение злости, заурчавшей на дне души. Ошпарило изнутри, стоило представить, как Сехуна обнимают, целуют, например в шею, прижимают к чьему-то телу, снимают с него одежду. Глупо испытывать ревность к человеку из прошлого Сехуна, глупо вообще испытывать ревность к человеку, который тебе является лишь партнером по контракту. Но каким бы глупым ни было это чувство, оно крепко осело где-то на краю сознания, заставив Чанёля незаметно сжать в руках вилку. — Ты с кем-то встречался? — наверное, не стоило продолжать опасную тему прошлого Сехуна, но любопытство всегда было слабой чертой характера альфы. Омега на секунду задумался, вспоминая длившийся несколько месяцев период, когда он думал, что его жизнь с каждым днем становится только лучше. Как же он тогда ошибался. — Если можно назвать отношениями несколько свиданий и поездку на Чоджу, то да, — оглядываясь назад, мужчина прекрасно понимал, что те несостоявшиеся бурные отношения ничем хорошим не закончились бы, если бы он не оборвал их сразу, как узнал о скором заключении брака с Чанёлем. — Мы учились вместе. — Еще один из одноклассников? — Нет, познакомились на моем факультете искусств. Вроде бы, он хотел стать хореографом в агентстве. Метил в JYP. — И как у него сейчас дела? Сехун легко различил в голосе напряженные нотки и посмотрел на мужчину. С чего бы такая реакция? В мыслях промелькнуло подцепить за только что обнаруженный крючок, рассказать в подробностях жизни человека, которого он не видел уже очень давно, выдумать что-нибудь, лишь бы посмотреть на реакцию. Но Сехун только отмахнулся от этого и закрыл пустой контейнер, отправляя его в пакет. — Мы не общались с тех пор, как я перевелся в политехнический институт. Даже на кампусе не пересекались, учились в разных корпусах. Напряжение испарилось из темного взгляда напротив, Чанёль едва ли не выдохнул облегченно. И сразу же стало стыдно за свой длинный язык и бурные эмоции. Альфа сложил все остатки от обеда в пакет и уже хотел вернуться в свой кабинет, чтобы продолжить работать над проектом для конференции. Скрипнуло колесико стула, когда тот отодвинулся, выпуская мужчину. — Еще вопросы будут, господин дознаватель? — не поддеть супруга не вышло. Сехун по-другому не умел. — Язва, — фыркнул Чанёль, открыв дверь в коридор. — Работаем до пяти? — Надеюсь, освободимся раньше. Как только за альфой закрылась дверь, ухмылка слетела с лица Сехуна и он откинул голову на спинку стула. Вспоминать о давних отношениях с импульсивным и непредсказуемым парнем оказалось не очень приятно. И если будучи девятнадцатилетним сорванцом, Сехун думал, что круто, когда твой парень — загадочный альфа, умеющий играть на нервах и имеющий склонность к подчинению в постели, то сейчас это казалось омеге чем-то не очень заманчивым. Хотя не ему рассуждать о природе здоровых отношения.***
Закончить пораньше не получилось. После обеда все, кто поедет на конференцию, собрались в малом зале совещаний и долго прорабатывали план выступлений, изучали программу с другими участниками. Утонуть в беспросветном океане волнения не давали два человека из коллектива: Чонин и Чанёль. Один вечно отпускал шутки по поводу тем выступлений других компаний, пародировал их коллег из Японии, складывая руки в просящем жесте и пытаясь сказать что-нибудь на русском языке, а второй подбадривал всех, бегал между коллегами, отвечая на вопросы и просто разбавлял гнетущую обстановку нелепыми историями с прошлых поездок. То Чанёль вспомнит, как у ведущего секции отключился микрофон и ему пришлось едва ли не кричать на весь конференц-зал, пока налаживали технику, то расскажет, как чуть не проспал в день своего выступления, потому что всю ночь сидел с бывшим заведующим отдела планирования, который полгода назад ушел на заслуженную пенсию. Когда продолжать подготовку уже не было смысла, все распрощались и поспешили по домам, собирать вещи. Сехун зашел за супругом в кабинет: — Вызовем такси? Мы сегодня оба без машины. — Может пешком? Я бы размял ноги, — предложил Пак и получил согласный кивок. От здания компании до дома минут двадцать прогулочным шагом. Вниз по проспекту Каннам до пересечения с Догок-ро, и вот ты уже входишь в большой двор перед домами, скрывшись за низкими деревьями и полупрозрачной изгородью, защищающей от дорожной пыли. Оба из семьи Пак любили преодолевать этот путь пешком, как только спадала липкая летняя жара, не отпускающая даже вечером. Сейчас же, когда в Корее бархатный сентябрьский сезон, улица манила своим свежим воздухом и ясным небом, темнеющим пока так же поздно, как летом. Пройдя два квартала, Сехун взял себе и Чанёлю по стаканчику облепихового чая из маленькой кафешки, прячущейся между высоток в маленьком закутке. Неприметное местечко, а готовят хорошо. Несмотря на неловкий и колючий разговор днем, сейчас между ними не было натянуто звенящей нитью напряжение, пара спокойно шла по оживленной улице, сохраняя привычное для них за все время молчание. Привычным оно было больше четырех лет, но за последние месяцы эта тишина необратимо изменялась, переходя неровными толчками из тяжелой и осязаемой в умиротворенную, почти уютную. — Я заранее признаю опрометчивость своего любопытства, — начал вдруг Чанёль, когда они свернули на свою улицу, и до дома оставалось минуты три. — Но… Сехун, зачем ты меня поцеловал? Сехун едва не подавился последними глотками кисло-сладкого чая, и мгновением позже уже бросал пустой стаканчик в подвернувшуюся по пути урну. — С чего такие вопросы? Мы ведь уже поговорили о произошедшем. — Ты почему-то боишься произносить вслух, что мы-… — Да не избегаю я сказать, что мы поцеловались! Кажется, выводы о нити напряжения между ними были поспешными. — Но отвечать на мой вопрос ты не собираешься, я прав? — Не горю желанием больше поднимать эту тему, — слова царапнули по совести. Сехун наоборот задавался тем же вопросом, которым его сейчас пытал альфа. Преодолев маленький парк с узкими дорожками, они подошли к своему подъезду, и омега суетливо начал искать ключи от дома в своем портфеле. — Все равно уже все случилось, поэтому ответь. — Слушай, Чанёль, я был пьян, натворил глупостей, я вообще не должен был оказаться в клубе с Бекхёном и тем более не должен был познакомиться там с Теном, — заветные ключи наконец были найдены, и дверь в подъезд приветственно промурлыкала незатейливую мелодию, впуская внутрь. Оказавшись в холле, Сехун с излишней настойчивостью нажал на кнопку лифта. Маленькая коробушка на тросах спускалась к ним настолько медленно, насколько это было возможно. — Но все-таки, — не унимался Чанёль, взяв за принцип добиться от омеги хотя бы какого-то ответа. — Ты и раньше мог выпить больше, чем бокал игристого на каком-нибудь корпоративе, но ведь целоваться ни с кем не лез. — Еще бы я на корпоративе полез к кому-нибудь целоваться. Ты думай, что говоришь, — огрызнулся Сехун и, заведомо проиграв, попытался отмахнуться. — И это вообще не твое дело. — Ну, да, не мое дело, ты же со стеной целовался, — почему-то Чанёлю нравилось катать на языке последнее слово. Оно казалось бессовестно вызывающим в их случае. Чем-то за гранью понятий «деловые партнеры», «контрактные супруги» и даже «друзья», ярлык которых изначально хотел на них повесить Чанёль. Но, кажется, опять ошибся с определением. Зайдя в лифт, Сехун встал на другой его конец, максимально увеличивая расстояние между ним и Чанёлем. — Да ты целовать-то не умеешь, поэтому считай, что со стеной, — нервозность Сехуна всегда выливалась в неосторожно брошенные слова. И это был как раз тот случай. Слева от головы омеги с хлопком опустилась рука. Чанёль приблизился к супругу, сокращая так старательно выстроенное им расстояние, и заглянул в упрямо отведенные в сторону глаза. — Ах, как стена? — тихо повторил мужчина, чувствуя внутри себя бурю. Весь их диалог напоминал вызов. Нервно поджав губы, Сехун поднял голову и отважно встретился взглядом с Чанёлем. Однако вся его отвага тут же сошла на нет и сменилась удивлением, стоило только уловить тот же взгляд темных, почти черных глаз. Было в них то, чему Сехун не мог дать четкого определение. Несмотря на угрожающую позу и резковато сказанные слова, взгляд Чанёля шел с ними вразрез, едва заметно искрился каким-то новым для их жизни азартом и теплом. А еще отдавал едва различимой неловкостью. — Именно… — голос неуловимо дрогнул. — Целуешься, как малолетка. Странно, но этот взгляд наполнил омегу уверенностью. В конце концов, для Чанёля это должно быть столь же необъяснимо и странно, как и для него. Он, возможно, тоже не совсем понимал, почему они стояли в лифте, который едва волочился к восемнадцатому этажу, смотрели друг на друга одновременно с вызовом и нерешительностью. — А ты у нас специалист по качеству? Хочешь проверить еще раз? — в интонациях альфы не было и намека на флирт, которым он активно пользовался в юности, не было и рычащей злобы за ущемленное достоинство, казалось бы, сущей мелочи. Был только интерес проверить, как далеко даст зайти его супруг, не имея при себе отмазки в виде бокала джина. Сехун на такое заявление удивленно округлил глаза. Но, в конце концов, это ведь не должно быть так страшно? Это всего лишь… поцелуй. Чанёль целовался с бывшими, целовался по пьяни с Теном, Бекхён целовался с Чонином, все кругом — в кафе, на улицах, дома на диване — все это делали. И никого даже не волновало, что альфа, целующийся с одним омегой, мог целоваться с совершенно другим на следующий же день. Для самого Сехуна это всегда казалось каким-то неправильным. Странным и даже диким. Но теперь в нём искрилось желание, подкрепленное неведомым любопытством и невольно брошенным крючком, за который Чанёль поторопился зацепиться. Может быть, в этом и нет никакой логики, но каким-то образом есть влечение. И никто не должен его осудить за то, что он только попробует и забудет, как это делают все. Чанёль медленно поднял руку и осторожно коснулся его щеки, словно боялся спугнуть. Повинуясь инстинктам, Сехун едва не отпрянул, но вовремя остановил этот порыв. Как только теплая ладонь коснулась его кожи, он почувствовал дрожь по всему телу. От нахлынувшего волнения скрутило живот и в нём проснулось какое-то странное желание метаться из стороны в сторону в поисках того, что могло его успокоить. Темные глаза пронизывали, смотрели с каким-то немым вопросом, но тем не менее в них явно проглядывались робость и, как ни странно, трепет. В них можно было узнать того Чанёля, который бесил, раздражал, но необъяснимым образом это только подстегнуло Сехуна согласно кивнуть. И только получив это окончательное согласие, Чанёль приблизил своё лицо, неотрывно глядя в его глаза. Сехун не сводил их, пытаясь казаться более уверенным и решительным, чем был на самом деле, но, ощутив на губах чужое дыхание, невольно зажмурился. От первого лёгкого прикосновения внутри словно бы всё перевернулось. Одно лишь касание губ к губам и сердце зашлось ходуном. Ощутив поцелуй, Чанёль отстранился. Сехун приоткрыл глаза и тоже посмотрел на него. Омега глядел с любопытством и ожиданием. Нет. Этого недостаточно. Совершенно недостаточно, чтобы понять. — Я же сказал, школьник, — севшим голосом уронил омега, поминая свою привычку огрызаться. Глаза напротив вспыхнули, приняв правила игры, но лифт звонко пропищал о прибытии на этаж. Чанёль дернул Сехуна из узкого пространства, чтобы через мгновение прижать к стене перед входной дверью в их квартиру. — Школьники целуются в коридорах, чтобы родители не спалили, знал об этом? Сехун непроизвольно облизнул губы и потянулся навстречу новому прикосновению. На этот раз не было никаких невинных поцелуев, служивших в качестве прелюдии. Омега не успел приоткрыть рот, как Чанёль сам метнулся навстречу на какой-то нервной стадии отчаянной храбрости и слишком долгого ожидания. Как бы там ни было, их языки всё же встретились где-то на середине, мазнули друг по другу и вновь спрятались за сомкнутыми губами. От этого прикосновения оба вздрогнули, словно от удара током. Чанёль прикусил нижнюю губу Сехуна в просящем жесте, и получив приглашением приоткрывшиеся губы, углубил поцелуй, чуть наклонив голову в сторону. Кудрявая отросшая челка альфы щекотала висок, дышать у Сехуна получалось через раз, но проигрывать в этом негласном споре он собирался. Закинув руки на плечи мужчины, Сехун запутал пальцы в волосах на затылке Чанёля и притянул его ближе. Последний от этого жеста, похоже, получил микроинфаркт, ощущения казались до боли в груди острыми, и альфа едва не столкнулся с мужем зубами, стремясь продлить приятное оттягивание прядей на затылке. Рядом послышался звук поворачивающегося замка двери, и Сехун дернулся, как ошпаренный, разорвав тягучий поцелуй и посмотрев в сторону ряда квартир. Выпутавшись из объятий Чанёля, он торопливо открыл входную дверь и пулей влетел внутрь, оставляя альфу пораженно хлопать глазами. Опомнившись, Чанёль зашел следом, но Сехун уже сбросил с себя легкое пальто и закрылся в ванной. Сознанием еще находясь в слабо освещенном коридоре, мужчина привалился к стене и провел по губам пальцами, стирая наваждение. Глупость, совершенная дважды — уже система.***
До аэропорта их на следующий день довез Исин. Заметив, что его начальники снова ведут себя максимально отстраненно друг с другом, бета уже хотел разбавить тишину в салоне маловажным разговором и пожеланием хорошей поездки. Но, взглянув через окно заднего вида, подавил улыбку, проскользнувшую на губах от увиденного. Супруги в задумчивости листали документы для конференции и в какой-то момент одновременно посмотрели друг на друга. Секунда, и на щеках Сехуна расцвел румянец, и он отвел смущенный взгляд в сторону окна, надеясь отвлечься видом, а Чанёль, повторив действие за мужем, спрятал легкую улыбку за рукой, тыльной стороной прижавшейся к губам. Что-то между ними менялось, и Исин пока не мог понять, что именно, но нарушать тишину так и не решился. Во время выхода на посадку, все шестеро представителей SunChain встретились у стойки бизнес-класса и коротко переговаривались о незначительных вещах, пока не зашли по трапу в салон самолета. — Мистер Пак, — услышал Чанёль, уже пристегиваясь излишне усердно на своем месте. — Ты что-то хотел, Чонин? Альфа сидел через проход от него, разделив место молодым специалистом по фасадной архитектуре, для которого эта поездка была в разы нервнее, чем для умудренных опытом коллег. — Просто хотел пожелать нам хорошего полета, — улыбнулся Чонин. — Небо ясное, переживать не к чему. Вроде бы альфа и сделал добрый жест, вроде бы даже абсолютно искренний, но Чанёлю от этого легче почему-то не стало. Наоборот будто подкололо его и так уязвленный статус серьезного и делового начальника. Но препираться с Чонином сейчас не хотелось, и альфа просто сдержанно кивнул, отворачиваясь от подчиненного. Взгляд обернулся к Сехуну, задумчиво наблюдающему через иллюминатор, за тем, как от их самолета отъезжали трапы. К горлу снова подступила осязаемая неловкость. Весь вчерашний вечер и сегодняшний день Сехун бегал от него, не давая даже возможности сделать вид, что все идет своим чередом. Даже спать пришел только тогда, когда удостоверился, что альфа уснул и не будет задавать очередных провокационных вопросов. Обсуждать случившийся во второй раз поцелуй у Сехуна просто не было выдержки. Самолет пробно двинулся с места, через динамики с пассажирами заговорил пилот экипажа. Привычно перед ними появился стюард, показывающий технику безопасности. Привычно с недавних пор у Чанёля подкатила паника, окутывающая все тело как колючее покрывало, сковывая движение и учащая пульс. Надеясь отвлечься от неуправляемой реакции сознания, мужчина зажмурил глаза и постарался начать дышать квадратом, как ему посоветовал психотерапевт еще в Китае. Вдох, выдох, пауза. Задержать дыхание примерно на шесть секунд. Вдох, выдох, пауза. И так по кругу. По квадрату. Помогало едва ощутимо, скорее перетягивало на себя внимания, но стоило открыть глаза и обнаружить себя сидящим в салоне самолета, как пульс сбивался с новой силой, захлестывая соленой волной из Желтого моря. А ведь в этот раз они будут почти всегда лететь над сушей, если самолет упадет, шансы выжить точно скатятся к нулю. В правое плечо Чанёля кто-то ощутимо пихнул, заставив забыть о дыхании и перевести встревоженный взгляд на Сехуна. Тот все еще смотрел в иллюминатор. Но опустив взгляд чуть ниже, альфа заметил лежащую на подлокотнике руку супруга. Он перевернул ладонь в приглашающем жесте и больше ничего не сказал. На губах Чанёля мелькнула слабая улыбка, и он вложил свою руку в его, переплетая пальцы, отчего Сехун чуть дернулся, но руки не отнял. Наоборот, мягко сжал в ответ и стал аккуратно поглаживать большим пальцем ладонь супруга. Безымянным почувствовав прикосновение к прохладному благородному металлу, омега незаметно опустил взгляд на обручальное кольцо Чанёля, а затем посмотрел на свое, точно такое же. Они носят их вот уже пятый год. Но почему сейчас, смотря на тонкий золотой ободок, его не хочется в порыве снять и выбросить?