Всепоглощающий огонь

— Эй! Почему ты меня не подождал? … Эй! Да отзовись же ты, Бакуго! Постой! Молодой парень, ускоряясь, пытался догнать своего друга, что шел впереди, сморщив брови. Он выглядел так недовольно, словно он держал обиду на весь мир. Не обращая внимания на парня позади, он продолжал идти. Пока в конце концов красноволосый его не догнал у пешехода. Горел красный свет, и оба парня остановились. Тот, что звал Бакуго, слегка наклонился вперёд, тяжело дыша. — Почему ты… ты не остановился? — Немного отдышавшись, спросил юноша. — Мне надо домой и у меня нет времени на всякую чушь, — чуть помедлив, отозвался блондин. В его голосе чувствовалось раздражёние. — Бакуго… Я… Мы с тобой перестали почти общаться после… — Иглоголовый на секунду затих, прикусив губу. — Слушай, я знаю, что ты чувствуешь… Мы все знаем и… — Не-ет. Ни ты, ни эти гребанные неудачники не понимают меня, ты понял? Никто из вас ничего не знает из того, что твориться в моей голове. И вам лучше не знать. А про этот случай даже не заикайся, Киришима. Мне глубоко плевать на этого урода, ясно тебе?! — Голос сорвался в крик, а кулаки уже давно были сжаты, да так, что образовались царапины. — Это… Это не правда. И я знаю, что ты беспокоишься о Мидории, этого не надо скрывать! — Что ты несёшь вообще?! Чтобы я, да и волновался об этом куске дерьма?! — Казалось, что Катсуки уже на пределе, его всего трясло и красноголовый, опустив голову, начал жалеть о своих словах. Но он ждал так много времени, чтобы поговорить с ним, обсудить эту тему… Обсудить их пропавшего без вести одноклассника, после которого все пошло крахом. Абсолютно все были сломлены, но никто, кроме Киришимы, не мог даже и предположить, каким разбитым себя сейчас чувствовал его лучший друг. — Прости меня, — прошептал парень с болью в голосе, прямо в никуда. Так как Катсуки уже был далеко. Эйджиро поднял голову и тоскующим взглядом провел Бакуго. Вечерело. Становилось прохладно, а Катсуки после той размолвки с Киришимой всё ещё сидел на качелях, смотря куда-то вниз. Внутри было так больно, но, даже зная причину почему, парень не хотел ее признавать. Его сердце неприятно ныло, а на душе словно скреблись кошки от какой-то непонятной пустоты. Мне все равно. Мне все равно. Мне все равно. Он прокручивал эти слова у себя в голове все снова и снова. Он пытался отрицать правду от самого же себя, пытался заставить себя, убедить, что он ничего не чувствует. Но это было далеко не так и он это знал… Подул ветер и закачались соседние качели. Но Катсуки не обращал внимания на их скрипучий звук. Он был полон мыслей и это его убивало. Парень мечтал, чтобы его хоть что-то отвлекло от этих раздумий. И его просьбу услышали. Парень вдруг почувствовал резкую боль в затылке, выругавшись, он мигом потянулся туда рукой и с изумлением вытащил маленькую иголку. — Какого…? — Не успев даже закончить предложение, Бакуго начал терять координацию и свалился с грохотом на землю. Его глаза затуманились, а мозг отказывался принимать происходящее. Несмотря на свое состояние, он что есть силы громко рыкнул на всю улицу: — Я закопаю этого урода, что пульнул в меня эту гребанную иголку, блять! Я тебя в порошок сотру, ты своих конечностей больше не почувствуешь, понял?! Где ты, мать твою?! Находясь в лежачем положении, Катсуки начал мотать головой, пытаясь отыскать недоброжелателя. Он он никого не видел, вообще. Да и вряд-ли бы он смог из-за действия яда. Внезапно юноша пронзительно вскрикнул, когда ощутил, как кто-то с силой прыгнул ему на спину. Он от злости брюзжал слюной, но обернуться и посмотреть, кто это был не удавалось — его голову крепко придерживали и прислоняли к земле. Он просто лежал и мечтал убить этого ублюдка, что так легко оседлал его. Пока… — Здравствуй, Бакуго, — на полувыдохе тихо прошептали юноше на ухо. По телу Катсуки резко прошло стадо мурашек, тело пробила мелкая дрожь. Ему казалось, что его сердце замерло, не пропуская ударов. Он не мог произнести ни слова, в тот момент ему стало по-настоящему страшно. И буквально через минуту, тот, кто сидел сверху, продолжил: — Ты такой… Ты меня так притягиваешь, это забавно, — хрипя, захихикал недоброжелатель. — А я ведь даже не знаю тебя. И опять этот голос. Этот душераздирающий голос, те же самые нотки, тот же самый смех, но с хрипотцой. Не может быть… Невозможно. У Бакуго началась паника, он начал часто дышать.Это не может быть он! Что случилось потом, Катсуки не помнил, так как его мир провалился во тьму…