АУ-челлендж (сборник текстов)

Когда я добрался до Гизы, дело было уже к закату. Прямо у входа в мастабу мне встретилась знакомая гидесса: — Дэйли! С прибытием. Ты что, прямо с самолёта? — Да, — я украдкой зевнул. — Наука требует жертв. — И какие планы? — Ночью работать, — я пожал плечами. — Вот, у меня даже специальное разрешение от вашего Министерства по делам древностей. Дали наконец! Ну, а днём — отсыпаться. — Ясно, — разочарованно вздохнула девушка. — Значит, до завтрашнего вечера? И ушла. А я долго смотрел ей вслед и не мог поверить: она что, надеялась на моё мужское внимание? Да не может быть. Мне показалось. Вообще большая удача, что мне разрешили работать по ночам: днём в гробницах толкутся экскурсанты. А тут ещё такая сенсация! Все научные круги в шоке: в гробнице фараона Акменра обнаружена ещё одна, ранее неизвестная камера. Конечно, увидеть захороненную там мумию мне пока не удастся — археологи до неё ещё не добрались, но вот описать артефакты я вполне смогу. Надеюсь, что каирские коллеги позаботились об освещении. Я спустился в мастабу… и помянул коллег нехорошими словами. Одна тусклая лампочка! Что можно описывать, а тем более фотографировать, при таком свете? Ладно, завтра я с ними поговорю, а сейчас осмотрюсь хотя бы: артефакты-то вот они, а институт ждёт от меня и подробных описаний в том числе. Так что времени почти не потеряю. Я присел на небольшое возвышение у саркофага и начал разглядывать стоящие рядом кувшины. Нет, это вряд ли канопы, хотя… — Приветствую тебя, — вдруг раздался рядом незнакомый голос. Я вздрогнул. И здорово перепугался, правду сказать. А увидев, что рядом никого нет — перепугался еще больше. И так на себя разозлился! Меня, разумеется, стращали разными байками про души древнеегипетских мертвецов, но я учёный, чёрт подери, какие души? — Кто здесь? — еле проговорил я. — Как тебя зовут? — Неважно, — спокойно отвечал голос. — Моё имя на саркофаге стёрто временем. При жизни все звали меня — сын шакала. Кроме… него. — Кого? — невольно переспросил я. — А ты не знаешь? Ты же учёный, — кажется, говоривший даже усмехнулся. Но кто он такой? И где он? — Т-ты кто? — пробормотал я, окончательно теряя лицо. — Призрак древнего египтянина? — Еврея, — внезапно прозвучало в ответ. — Я работал на строительстве пирамид. — В команде «друзей Хуфу»? — я даже попытался схохмить, благо был наслышан о сохранившихся сведениях: строители, называвшие себя друзьями Хуфу, оставили много иероглифических записей о том, как весело проводили время в минуты отдыха. — Ох уж мне эти друзья, — вздохнул незнакомец. — Только и делали, что пили пиво, а потом у них выходила кривая кладка. Но я, можно сказать, даже не строитель. Я — изобретатель. — Изобретатель? — Ну да. Как и ты. Я вспомнил оставленные дома в чулане всякие-разные конструкции и окончательно испугался: — Ты откуда столько про меня знаешь? — Я же призрак. Я должен знать много, особенно про тебя, — он сказал это как-то так, что страх у меня почти прошёл, но взамен появилась куча вопросов. А голос вещал: — Лоуренс Дэйли, тридцать шесть лет, разведён, научный сотрудник кафедры египтологии Нью-Йоркского университета, приехал исследовать артефакты во внезапно обнаруженной отдельной камере гробницы фараона Акменра и его семьи. Отдельной, — послышался горький вздох. — Они всё-таки нас разделили. — Кто они? — я уже ни черта не понимал. — Меренкаре и его жена. Я так и думал. Хотя мы решили, что у нас будет общая гробница. — С кем?! — С фараоном Акменра. Нас должны были похоронить вместе. Как Нианххнума и Хнумхотепа. — Как кого? — я уже не верил своим ушам. — Только не говори, что не знаешь, кто такие Нианххнум и Хнумхотеп, — саркастически ответил голос.- Но — это всё уже прошлое, этого не изменить. Давай я тебе лучше расскажу про будущее. — Расскажи, — мне уже было не столько страшно, сколько интересно. — Когда ты вернёшься в Нью-Йорк, тебя уволят. Или сократят. — За что?! — Ну… так получится, — уклончиво ответил голос. — Но тебе предложат новую работу. Ночным сторожем в музее Естествознания. — Сторожем? — возмущённо вскрикнул я. — Тшшш, — голос опять усмехнулся. — И знаешь что? Мой тебе совет: соглашайся. — Да почему? — я окончательно вышел из себя. — Я учёный! Ещё чего не хватало! Я не хочу! — А чего ты ещё не хочешь, Ларри Дэйли? Опа! Это было внезапно. И почему это я должен отвечать? Но слова словно сами рвались наружу: — Одиночества не хочу! Чувства, что меня никто не понимает, тоже не хочу! И ощущения, что я полный идиот и никуда не вписываюсь! — Так вот я же и говорю тебе, — мягко повторил голос. — Соглашайся. — Зачем?  — Пожалуй, я тебе все-таки расскажу, — и я только приготовился слушать, как тут же понял, что меня трясут за плечо и орут прямо в ухо на жутком английском: — Дэйли! Поднимайся! Начальство едет! Я открыл глаза: рядом стоял мой каирский коллега Ахмед. — Что случилось? — Ты заснул в мастабе, — Ахмед укоризненно покачал головой. — Ты проспал работу! Сейчас приедет начальство, тебе влетит, мне влетит! Знаешь что? Иди лучше спать, я за тебя тут всё опишу. — Спасибо, друг, — я кивнул и подумал: надо в самом деле пойти в гостиницу и выспаться. Не убегут от меня треклятые артефакты. А голос этот… ну, с ним как раз всё понятно. Слуховая галлюцинация от усталости. Надо было спать в самолёте, а не новости читать про найденную неизвестную камеру.