You and Me, Never(land)/ Ты и я, Нет(ландия)

- Эйр Реджина - самая надежная авиакомпания, - как рекламный слоган произносит Крюк, отряхивая себя от последних клубов фиолетового дыма, все еще окутывающих его. - И самая безопасная, - мурлыкает он, криво усмехаясь Королеве. - Спасибо, - бормочет Реджина, оглядываясь вокруг. С разной степенью удивления все присутствующие смотрят друг на друга и на корабельную палубу, на которую их переместила Реджина. Эмма единственная, кто не пересчитывает свои конечности и не осматривается шокировано. Все ее внимание приковано к Злой Королеве, которая только что «пуфнула» семерых взрослых и спящего ребенка, несмотря на свое раненое плечо. Темно-серые круги под шоколадными глазами стали более выраженными, а щеки приобрели нездоровый бледный цвет. - Мне так не хватает моих прекрасных шлюпок... - ностальгически вздыхает Крюк, глядя в сторону пляжа. Реджина фыркает и взмахивает руками в их направлении. Лодки послушно приходят в движение, рассекая волны, как если бы у них были моторчики. - Благодарю, Ваше Величество. - Поднимать на борт я их не буду. - Разумеется, - кивает, почти кланяясь, счастливый как мальчишка пират. Эмма глубоко втягивает воздух. Крюк не понимает как мэр растрачивает сейчас на него магию и какое действие это на нее оказывает, поэтому несправедливо представлять себе как он превращается в слизня. Реджина сама виновата, что не говорит правду. Похоже, невозможно заставить эту гордую женщину быть честной, если это означает быть уязвимой. Эмма снова тяжело вздыхает и пытается выкинуть Реджину из головы хоть на секунду. С тех пор, как переживания за Генри перестали быть заботой номер один в ее мыслях, там стало гораздо больше места для мэра, и это несколько удручает. Джеймс и Крюк занимаются шлюпками, а Реджина нетерпеливо опирается о борт. - Мы уже можем бросить боб? - спрашивает она, как только веревки, поддерживающие лодки закреплены. - Боюсь, что нет, Ваше Величество, - Крюк сжимает и разжимает кулак несколько раз, восстанавливая кровообращение после поднятия двух маленьких лодок на борт. - В Нетландии самая непредсказуемая фауна, которую я когда-либо видел, и она распространяется по всему острову и вокруг него. - Ну и? - Воронка затянет корабль и все, что будет вокруг него. Я не хочу рисковать и притащить с нами обитателей этих земель в Сторибрук, это может обернуться настоящей катастрофой. - И что ты предлагаешь? - рычание Реджины настолько мрачное, что Крюк вздрагивает. Он не понимает, почему Королева злится на него. В конце концов, не он придумал правила. - Один день хода и мы отплывем на достаточное расстояние от острова. Реджина не отвечает, она только внимательно смотрит на него, прежде чем отвернуться и обратить взгляд на море за бортом корабля. Крюк чувствует, что его простили, хотя и не уверен наверняка. - Тогда не стоит задерживаться еще дольше, - заключает Эмма, отметив, как Реджина почти сожгла Крюка одним взглядом. - Устроим Генри отдыхать и отправляемся домой, - она перекатывает эти слова во рту, чувствуя себя немного странно. Честно говоря, она не чувствует, что они на самом деле возвращаются домой. Все говорят о Сторибруке, но сейчас город кажется ей лишь обычной остановкой в пути, а не конечным пунктом. Никто из ее друзей не выразил это именно такими словами, и она не знала, воспринимает ли это так из-за своего прошлого или из-за отсутствия привычки. Тем не менее, то, как они говорили о Мэне, создавало впечатление, что город - всего лишь гостиница, где они могут отдохнуть, прежде чем двигаться дальше. Эмма не может игнорировать сдавливающее чувство, образовавшееся у нее в груди. Не то, чтобы это ощущение было неприятным, скорее пугающим. Как она связана с местом, где родилась? Как она может думать о возвращении в место, где жила всего несколько минут, и не бояться? Ее отец, несущий Генри, проходит мимо нее и заставляет вернуться в настоящее. Эмма отбрасывает свои мысли и идет за Джеймсом к жилым каютам. Деревянные ступеньки скрипят, когда они спускаются по лестнице и следом снова раздается скрип от третьей пары ног. Эмма оборачивается на этот звук и вздыхает. Нил идет к ним и присоединяется с тихим «я вас провожу». - Конечно, - красноречиво и резко отвечает Эмма. Джеймс не скрывает озорной взгляд при появлении Нила и насколько возможно ускоряет шаг, двигаясь к каютам. Меньше чем через минуту Генри счастливо посапывает под одеялом Эммы и Джеймс быстро выходит из комнаты, тактично оставляя их наедине. Нил похоже не собирается следовать примеру принца и, как только дверь за ним закрылась, Эмма чувствует, что выхода нет. Это не самая ее Прекрасная мысль, но она бы с радостью надрала задницы всем кому нужно, если бы это гарантировало ей успешный побег отсюда. И это тот момент, когда Эмма была бы совсем не против оставаться сиротой. Она пытается взять себя в руки. Это всего лишь Нил. Она может с ним справиться. На самом деле - она должна, иначе они никогда не прояснят ситуацию, сложившуюся между ними. Каждый неловкий момент, как этот, не стоит того, чтобы убегать и растягивать эту агонию... Чтобы не начать расхаживать из угла в угол, как загнанное в клетку животное, она усаживается на кровать рядом с ногами Генри и выдавливает спокойную улыбку. Нил берет потрепанный стул и передвигает его, пока не оказывается в нескольких сантиметрах от Эммы. Он очарованно смотрит на то, какой женщиной стала Эмма, и его сердце выполняет несколько сальто, взволнованно, но счастливо. Здесь, рядом с сыном, она еще прекрасней, чем обычно, и он не может сдержать восторга, глядя как она укрывает Генри одеялом и любяще целует мальчика в висок. Это та картинка, которую он хотел бы наблюдать каждый вечер... Как настоящая нормальная семья. Он останавливает поток мыслей и вздыхает. Это первый раз, когда они остались одни и он не хочет напугать ее. Сидя в нескольких сантиметрах от него, Эмма не напугана. Она буквально парализована, ей некомфортно и неуютно, но уж точно она не напугана. Она решила все прояснить и с каждой секундой чувствует себя все хуже. Как минимум, она хотела бы перестать чувствовать взгляд Нила, сверлящий ее. - Последние месяцы были просто сумасшедшими, да? - Нил заговорил первым и Эмму это устраивает. Убрав руку от лица Генри, она поворачивается к мужчине. Момент настал. - Сумасшедшие - это еще мягко сказано, - шутит она, пытаясь в это время найти самый простой способ собрать воедино все, что накопилось у нее внутри. - Но все закончилось хорошо... Я не хочу фокусироваться на чем-то другом. - Я тебя понимаю, - Нил понижает голос, растягивает слова и слегка сдвигается вперед. - Сложно вспоминать плохие времена, когда у тебя есть все, чего ты когда-либо хотел, - дотянувшись до них, он накрывает одной рукой тыльную сторону ладони Эммы, а другой - Генри. Предупредительные сигналы Спасителя срабатывают и она сжимает губы в тонкую линию, выбирая правильные слова. - Нил... - Позволь мне сказать первым, - просит он и накрывает ее рот одним пальцем. Жест, который кажется Эмме до отвращения слащавым и банальным. Однако, когда она пытается заговорить, этот палец гладит ее губы, и блондинка замирает, боясь усугубить ситуацию. - Я ни на секунду не смог забыть слова, которые ты сказала мне перед тем, как я упал в портал. От этой фразы Эмма как будто почувствовала удар в живот и теперь пытается успокоиться. Если бы только она не произнесла эти чертовы прощальные слова. В ту мимолетную секунду, между жизнью и смертью, она могла бы настаивать на том, чтобы он держался крепче или пытался забраться наверх, или хотя бы попрощаться с ним простым «ты мне нужен». В конце концов - он оставался кем-то очень важным в ее жизни: он был отцом Генри, его невеста только что подстрелила его, и он был на краю затягивающего неизвестно куда портала. «Ты мне нужен» - не было бы плохой фразой и это по крайней мере было правдой. Но «я люблю тебя» - было жестоким ходом, чтобы заставить его бороться; милосердное прощание и слова, которые как она думала, он ожидал услышать. Как она собирается объяснять ему, что эта фраза была не более, чем выражением жалости и сострадания? - Нил, я была очень расстроена, - быстро проговаривает блондинка, но Нил не убирает палец и ее слова растворяются на губах. - Я тоже был расстроен... - растроганно бормочет он, придвигаясь ближе к девушке. - Ты не понимаешь, - наконец четко произносит Эмма, убирая его палец от своего рта. Движение, которое он использует, чтобы перехватить ее ладонь и погладить ее. - Это был плохой момент и... - Не бывает изначально плохих или хороших моментов. Мы сами делаем их такими своим отношением, - Эмма понимает, что они говорят о разных вещах и, в то время, как ее беспокойство продолжает расти, Нил переживает сейчас романтический разговор, который вызывает у нее желание заткнуть уши. - И для меня - это идеальный момент. Нил наклоняется и облизывает губы. «Черт, началось» - успевает подумать Эмма, когда он приближается к ней. То, что происходит дальше - чистый инстинкт, но она отпрыгивает и уворачивается от мужчины в последнюю секунду. Она почти сваливается с матраса, но умудряется удержаться и смотрит на Нила со своего нового места на безопасном расстоянии. Блондинка чувствует его запах, но, как минимум, ее губы далеко от того, чтобы ощутить его вкус. Нил удивляется, но продолжает улыбаться, предполагая, что это всего лишь какая-то игра. - Я не совсем такой реакции ожидал, - шутит он, почесывая затылок и пытаясь встретиться взглядом с Эммой. - Что случилось? - его вопрос такой простой и беззаботный, что девушка не может представить, как она разрушит его заблуждение. - Я... Я не знаю с чего начать. - Эмма, у нас есть все время мира. Начни с начала. Она бы хотела, чтобы он не был таким самоуверенным, чтобы он понимал, что на самом деле происходит и чтобы для него это не было так тяжело. Воздух комом собирается у нее в горле и она боится, что может расплакаться в любой момент. Это Нил. Даже если она больше не влюблена в него, он все такой же важный для нее человек и слова, которые она подготовила, причиняют ей боль, даже будучи еще не высказанными. Начни с начала... Вроде как с того вечера, когда Генри приехал к ней, привез ее в Сторибрук и Реджина открыла дверь? С этого начала? Она отметает этот вариант и пытается посмотреть ему в глаза. На ее лице написано сожаление еще до того, как она открывает рот, и в этот раз Нил понимает сообщение. Эмма видит это по его неуверенной улыбке. - Я... помню, что я сказала, каждое слово... Нил, я люблю тебя, очень, но... Нил еще не забыл чувство, когда пуля пронзила его плоть. Этот проклятый быстрый кусок металла, что проделал сквозную дыру в его коже. Сейчас, это короткое «но», произнесенное дрожащим на грани слез, заикающимся голосом Эммы, вызывает похожее ощущение. Крови нет, но боль та же. - Но не так, как я все еще люблю тебя, - говорит Нил вместо нее. Он предпочитает произнести это сам, а не слышать из ее уст. Эмма кивает и прикрывает рот ладонью, пытаясь сдержать эмоции. Нил же тяжело дышит ртом и носом, пытаясь сделать полный вдох, чтобы успокоить боль. Когда же ему удается вдохнуть и тяжело выдохнуть, он чувствует себя более уставшим, чем когда-либо за всю свою жизнь, как будто все его силы покинули тело вместе с воздухом. - Мне жаль, мне очень, очень жаль... Я не должна была говорить что-то подобное, я не хотела чтобы ты страдал... прости меня... Нил откидывается на спинку стула, абсолютно пораженный. Если что-то и разбивает его сердце сильнее, чем слова Эммы, так это видеть как она страдает. Любовь, даже односторонняя, не может быть эгоистичной. - Ты не должна извиняться, - шепчет он, с трудом возвращая улыбку на лицо. - Эмма, ты спасла меня. Твои слова давали мне силу, чтобы выжить. Не знаю, что бы я делал без тебя. Зеленые глаза медленно поднимаются на него, внимательно оценивая искренность его слов, прежде чем заполняются слезами. Она только что разбила ему сердце, а он продолжает быть милым. Эмма не может сдержаться и слезы одерживают над ней верх. - Нет, нет, пожалуйста, не плачь, - Нил секунду сомневается, прежде чем податься вперед и обнять ее. Он обхватывает ее тело руками, позволяя ей рыдать у него на плече. Тем не менее, это самые целомудренные объятия, которые были в жизни Эммы, и это только заставляет ее плакать еще сильнее. Плакать, потому что он хороший человек, потому что она заставила его страдать и потому, что признание и озвучивание ее чувств сделало их более реальными, более осязаемыми. То, что она чувствует к Реджине, просыпается внутри нее и занимает это место. И в этот момент слезы текут по ее щекам уже от страха, что мэр отвергнет ее так же, как она сейчас отвергла Нила. - Эмма, все хорошо, я в порядке. Я понимаю... - бормочет он, целуя ее в макушку. - Я все испортила... - она пытается успокоиться и перестать плакать, прежде чем на корабле не стало больше воды, чем за бортом. - Я бы хотел, чтобы все ошибки были такими же прекрасными, как твои, - искренне шепчет Нил, целуя ее в лоб. Ему удается вызвать у нее нежную, но все же грустную улыбку, и он снова откидывается на стул, предоставляя ей пространство, которое как он думал еще несколько минут назад, ему не нужно соблюдать. Сейчас, вспоминая последние дни с Эммой, он чувствует себя глупо. Было что-то, выглядевшее неправильным, когда они снова встретились, даже в Сторибруке. Эмма - его Эмма, какой она была десять лет назад - была страстной и иногда даже ревнивой. Однако, встретившись с Тамарой, она не выказала никакой агрессии. Нил предположил, что со временем, повзрослев, Эмма научилась контролировать себя. Точно так же, как она сдерживалась в деревне Филипа, когда узнала, что он выжил. Да, он был таким дураком... он был так влюблен, что предпочел закрыть на это глаза. Но нет. Теперь, когда пелена с его глаз спала, все встало на свои места. Он не является частью жизни Эммы; не так, как ему бы того хотелось. Собрав осколки своего сердца, он выдавливает улыбку, которая слабо касается уголков его губ. - Мы отправляем этот корабль в плавание, чтобы вернуться в Сторибрук раз и навсегда, - шутит он, поднимая подбородок Эммы понимающим жестом. - Отправляем? - спрашивает она, слабо улыбаясь. - И ты будешь за штурвалом? - Как только вы все глубоко уснете, вы будете под моей ответственностью... так что без шуточек, - Эмма иронично кривит губы в ответ на хихиканье Нила. - Пойдем. Они оба встают, но Эмма не идет за ним, поэтому он оборачивается и смотрит на нее. - Спасибо. Он качает головой, закрывая эту тему. - Ты мне ничего не должна. Эмма бросает последний взгляд на Генри, прежде чем покинуть каюту вслед за Нилом. - Сладких снов, пацан. * * * Крюк отдает приказы, стоя возле штурвала, а остальные работают слаженно, как один. Джеймс признает, что без адреналина и страха, которые они чувствовали в путешествии на остров, привести этот здоровенный корабль в движение оказывается гораздо труднее, даже с парой дополнительных рук. К тому же, Нил кажется не очень сосредоточен на работе и с такими успехами он может закончить висящим на парусе, споткнувшись о какую-нибудь забытую веревку. - Эмма, тяни!!! - кричит Крюк, пытаясь повернуть штурвал. Снежка бежит в другой конец корабля, неся канат, который дал ей Крюк и парус стабилизируется, поскольку Эмма продолжает натягивать его с помощью Румпеля и Реджины. Джеймс и Нил закрепляют последние веревки и корабль приходит в движение, набирая по ходу скорость. - Отлично... - радуется Крюк, улыбаясь и наслаждаясь морским ветром, овевающим его лицо, и соленым запахом, который является сущностью каждого пирата. При его словах все остальные перестают работать и испускают облегченный вздох, рожденный усталостью. - Нил, ты уверен...? - спрашивает Джеймс, абсолютно изможденный. - Идите спать, - прерывает его Нил с улыбкой. Джеймс поднимает руку в благодарном приветственном жесте, и все на палубе направляются в свои каюты. Однако, еще до того, как Крюк успевает передать штурвал Нилу, мужчина останавливает всех вопросом: - Крюк! А эти волны нормальные? Большие, неровные и танцующие волны, направляющиеся прямо к кораблю... - Это не нормально, это - сирены! Сирены здесь! - кричит пират, выхватывая что-то из-под полы своего плаща. - Бегите к главной мачте! Снежка врезается в Джеймса и мужчина тоже бежит к главной мачте, пока Крюк раздает четыре пары марлевых затычек для ушей и снова кричит: - Свяжи нас! - команда адресована Реджине, которая смотрит на приближающихся русалок и затем на Румпеля, уже стоящего рядом с остальными мужчинами. - Сейчас же! - орет перепуганный пират. Голд смотрит на палубу, и Реджина наконец выходит из оцепенения. Она взмахивает рукой и одна из веревок начинает двигаться как анаконда, извиваясь, пока не связывает четверых мужчин. - Спасибо, - выдыхает Крюк, чувствуя, как канат туго перетянул его грудь. Реджина закрывает глаза, ничего не отвечая. Злая Королева шепчет заклинание и теперь она тоже ничего не слышит. За секунду до того, как она оборачивается и ее сердце подскакивает к горлу. Палуба корабля не такая большая, чтобы потерять кого-нибудь из виду. Она ищет светлые локоны Эммы и видит ее в центре корабля. Реджина ничего не слышит, даже собственный голос, но она все еще кричит ее имя, разрывая легкие. Эмма даже не смотрит на нее. * * * Крюк проверяет прочность веревок, пытаясь немного подвигаться, но путы надежно их удерживают. - Это все действительно необходимо? - кричит Румпель, чтобы остальные могли его услышать через затычки, закрывающие уши. - Я видел, как мужчины выпрыгивали за борт, даже будучи связанными по рукам и ногам, - кричит Крюк в ответ, хотя для остальных его голос не громче, чем шепот. - Дополнительные меры предосторожности нам не помешают. - Ну, ты капитан, - с сомнением отвечает Джеймс. Оставаться привязанным к главной мачте, позволяя трем женщинам управлять судном - не самая привлекательная стратегия. Он чувствует себя беспомощным, несмотря на то, что вроде все пока хорошо. Принц ничего не слышит, но видит, что Снежка стоит посреди палубы, Эмма спокойно куда-то идет и Реджина... кричит? Брюнетка говорит что-то и смотрит на блондинку, которая направляется к борту, не ускоряя шаг. Она выглядит почти как зомби. В глазах Джеймса это больше не выглядит нормальным и его сердцебиение ускоряется, когда он видит, как Эмма смотрит в море, кишащее сиренами. Застрявший в полнейшей тишине, он скорее чувствует, чем слышит второй крик Реджины и наблюдает, как Снежка бежит к Эмме. Он видит, что его жена что-то говорит улыбающейся Эмме, которая не отвечает и тогда Снежка решительно бросается к дочери. Через несколько секунд она отлетает назад, не успев приблизиться к Эмме, которая взмахнула в ее сторону рукой, даже не обернувшись на мать и не меняя выбранного пути - прямо к перилам. К поющим сиренам. - Эмма! - почти одержимый крик Джеймса привлекает внимание остальных троих мужчин, находящихся в тишине, и они тоже видят мертвенно бледную Снежку, лежащую на палубе, и зачарованно шагающую Эмму. - Твою мать! - кричит Нил, дергая веревки так же безуспешно, как Крюк, Румпельштильцхен и Джеймс. - Милая! - отчаянно кричит Снежка. Реджина осторожно идет в направлении Эммы, пока не оказывается на безопасном расстоянии. Несомненно, что потоки музыки оказывают влияние на блондинку, раз она смогла даже ударить собственную мать. Реджина встает на колени - молчаливая, хладнокровная и сконцентрированная - поднимает руку, легонько дует на ладонь, и ее магия быстро движется к Эмме: простое заклинание, но достаточно сильное, чтобы обездвижить ее. Спасительница, тем не менее, не обернулась - она даже не моргнула. Простое движение пальцев и фиолетовый дым Реджины рассеивается, не коснувшись блондинки. Мэр испуганно распахивает глаза, Снежка шепчет тревожное «нет», в то время как четверо мужчин продолжают бороться с веревками. Эмма уже возле фальшборта, перегибается, опираясь на него и улыбается, как будто находится «под кайфом». - Здравствуй, - зачарованно шепчет она. - Здравствуй, Эмма... - голос ближайшей сирены - настоящий источник обещания и обожания. Эмма чувствует себя самой счастливой женщиной в мире, просто говоря с ней, и блондинка с радостью прыгнет за борт, только чтобы быть ближе. Она поднимает ногу на перила и палуба наполняется криками и мольбами, которых она не слышит. Снежка, снова вскочив на ноги, подходит ближе к дочери и зовет ее. Эмма морщится. Это разговор только между ней и сиреной. Никто не приглашал ее мать и это вмешательство злит блондинку. Когда Эмма забирается обеими ногами на фальшборт, Снежка останавливается от предупреждения Реджины: - Не лезь к ней, иначе она прыгнет! - Я не могу не лезть к ней, она - моя дочь! - Тогда попробуй что-то, что сработает! - кричит королева в абсолютной ярости, чувствуя движение ног Эммы как будто свои. Как бы то ни было, ее гнев бесполезен и она пытается успокоиться. - Отойди назад. Снежка все-таки заставляет себя сдержаться и останавливается, смотря на реакцию Эммы, которая, кажется, успокаивается. Возможно... - Как тебя зовут? - спрашивает блондинка, усаживаясь на перила. Смех женщины такой же потрясающий как и вся она: - Ты уже это знаешь... - Да, я знаю, - шепчет Эмма, она права. Буквы ее имени танцуют в голове девушки, но она не может расставить их в правильном порядке. Но она и не переживает об этом - они сами придут к ней. - Ты такая красивая. Другие сирены плавают рядом с ними, но Эмма не может смотреть на кого-то еще. - Настолько, чтобы поплавать со мной? Эмма не может поверить в свою удачу и она выпрямляет спину, пораженная и счастливая. - Я? Ты хочешь поплавать со мной? - Конечно, иначе как я смогу прикоснуться к тебе, смотреть на тебя... или поцеловать тебя? Девушка задерживает дыхание - наверняка она неправильно расслышала. - Поцеловать меня? - переспрашивает она. - Да, я умираю от желания сделать это... - выдыхает сирена так, что у Эммы начинает кружиться голова. - Я уже не могу дождаться, когда окажусь в твоих объятьях, - Эмма глубоко вдыхает несколько раз, но это только привлекает сирену. - Пойдем, - умоляет сирена, глядя на нее со смесью нежности и надежды. Блондинка опирается ладонями о перила с обеих сторон от себя, готовясь прыгнуть, но ее останавливает голос. - Эмма, остановись, пожалуйста, - она оборачивается, в поисках владелицы голоса, сбитая с толку, ибо тут нет никакой логики: этот тембр - глубокий и мягкий, такой же, как у сирены. Как она может быть в двух местах одновременно? Тем не менее - вот она, в нескольких метрах от нее, одетая в пиджак и смотрящая на нее с глубокой агонией во взгляде, а не с улыбкой, как секундой раньше. - Ты ведь не собираешься прыгать, правда? Эмма сглатывает и хмурится. Эта сирена, как и она, на корабле, и блондинка совсем запуталась. Она хочет, чтобы она прыгнула или нет? - Эмма... - шепчет сирена из воды и девушка теряется в ее карих глазах, полных губах и красивых волосах цвета воронова крыла. - Разве ты не хочешь поплавать? Ты нужна мне... Дезориентированная и потерянная, Эмма поворачивается к Реджине и сужает глаза. - Ты... Брюнетка тихонько выдыхает, обнадеженная тем, что Эмма очевидно узнает ее и похоже не склонна нападать. - Да, Эмма, это я, - шепчет она, делая несколько осторожных шагов. Но Эмма только качает головой: - Нет, она - это ты. - Что? - она наверное ослышалась. Стопроцентно. Голоса больше, чем двадцати сирен, плюс заклинание, которое она наложила на собственные уши, наверно заставляют ее слышать что-то неправильное. Буквы не перестают танцевать перед глазами Эммы и, хотя она чувствует сильное головокружение, она счастливо улыбается, потому что смогла наконец решить эту задачку. - Реджина, - шепчет она, глядя себе под ноги, где в ответ ей улыбается сирена. - Это твое имя, правильно? Реджина, - она пробует его на вкус, как будто до сего момента одно упоминание этого слова было под запретом. - Все верно, любовь моя, - восклицает сирена из воды и Эмма чувствует, как ее тело плавится. Злая Королева пораженно наблюдает за сценой, разворачивающейся перед ней и на секунду теряет опору. По крайней мере у мужчин заткнуты уши и они намертво связаны, а Снежка на достаточно большом расстоянии и не может слышать этот диалог. - Эмма, не слушай ее. Посмотри на меня, - шепчет Реджина, пытаясь уложить в голове факт того, что она сейчас противостоит самой себе, точнее своей копии, которую видит блондинка, когда смотрит на свою верную погибель. - Посмотри на меня, пожалуйста! - отчаянно настаивает мэр и на этот раз вынуждает девушку послушаться. Эти прекрасные зеленые глаза смотрят на нее с ужасающим спокойствием. - Реджина всего одна и это - я, разве ты не видишь? - Вас тут двое, - констатирует Эмма факт, который для нее сейчас очевиден. - Хорошо, хорошо, нас двое. Но ты... ты хочешь пойти со мной, я уверена. Эмма склоняет голову, пытаясь собрать мысли. Она этого действительно хочет? - Любовь моя, не слушай ее... - сладко напевает сирена с самым томным взглядом. - Плыви ко мне, поцелуй меня. Мне так много нужно тебе рассказать... Эмма завороженно вздыхает и наклоняется вперед. Снежка кричит, а Реджина вздрагивает от мысли, что теряет блондинку. Она понимает - это оно. Все или ничего. Она должна играть в ту же игру, которую выбрала эта стерва, выглядевшая как она в глазах Эммы. - Эмма, дорогая... - она тяжело сглатывает, произнося это и собирает все свое мужество, прежде чем задать следующий вопрос: - Разве ты не хочешь быть со мной? Разве ты ничего не чувствуешь ко мне? - Да... - робко бормочет блондинка и на секунду Реджине кажется, что она сейчас улыбнется. Однако в голове Эммы проносится мысль, которая напрочь стирает намек на счастливое выражение с ее лица. - Да, я хочу быть с тобой, но ты не хочешь. Ты не разговариваешь со мной, не смотришь на меня, не обращаешь на меня никакого внимания... а она хочет, чтобы я была рядом. - Пойдем со мной и мы будем вместе навеки, - подхватывает сирена. - Видишь? - указывает на нее Эмма. - Заткнись! - кричит Реджина на сирену, которую даже не видит из-за слез отчаяния, обжигающих глаза. - Дорогая, это ложь, она хочет заставить тебя страдать, неужели ты не видишь? Ее слова только злят Эмму еще больше и она снова разворачивается, наклоняясь к воде. - Нет, нет, постой! Хорошо. Да, она хочет, чтобы ты была рядом... - шепчет брюнетка, признавая поражение в этой игре против сирены, в которой сейчас она проигрывает. - Но я хочу этого больше, намного больше, - Эмма, смущенная и похожая на растерянного ребенка, находясь глубоко под действием заклинания сирены, заинтригованно смотрит на Реджину. - Я смотрю на тебя, когда ты не видишь, когда ты далеко от меня, когда ты улыбаешься. Все время. Я не уделяю тебе внимания, не прикасаюсь к тебе и не говорю с тобой, потому что я боюсь саму себя. Находясь всего в нескольких метрах от тебя я чувствую так много... Я боюсь, что просто захлебнусь, если эти метры превратятся в сантиметры. - Правда? - спрашивает Эмма севшим от эмоций голосом. Стоя на фальшборте, она делает шаг от края, находясь теперь по середине между палубой и морем. Реджина улыбается ей робкой, почти уязвимой улыбкой. - Сама скажи мне... это ведь ты у нас с суперсилой.. - Я... - Не слушай ее! - кричит сирена, пытаясь вернуть себе внимание. - Это она лжет! Она хочет разлучить нас, любовь моя! Она никогда с тобой так не разговаривала, никогда не говорила таких слов! Почему вдруг она делает это сейчас? У голоса этого существа есть преимущество в виде заклинания и он легко проскальзывает в сознание Эммы. Она даже не осознает, как меняет свое решение; внутри нее просто растет страх, оставляя суперсилу позади. - Ты мне лжешь... ты - это не ты, - лепечет блондинка и сбрасывает куртку на палубу, не желая оставлять ничего, что замедлит ее пока она будет плыть. И каждый раз, когда она смотрит на сирену, она только утверждается в своей правоте. Снежка снова кричит ее имя, а мужчины издалека говорят, что ей не нужно это делать, что она должна остановиться. Однако, ничего из этого не достигает ушей Эммы. Ничего кроме властного тиранического голоса Королевы. Того, которого никто не осмеливается ослушаться. Того, который заставляет каждое нервное окончание Спасительницы протестовать и пробирает ее до самых костей. - Сейчас же спустите свою задницу с этих перил, мисс Свон! Эмма оборачивается с одурманенной удивленной улыбкой. - Реджииииииииина! Вот же она - ее любимая сирена. Она поворачивается и поднимает ногу. Чтобы сделать шаг - шаг на твердую палубу, шаг к Реджине. Однако сирена еще не сказала свое последнее слово и она подпрыгивает, взмахивая хвостом и поднимая волну, способную затянуть свою жертву. - О нет, ты не посмеешь! - неистово кричит Реджина. Огненный шар инстинктивно срывается с ее ладони и, слегка задев Эмму, ударяет русалку прямо в грудь. Полурыба, полуженщина не успевает даже вскрикнуть, как превращается в жареное филе и мертвым грузом падает обратно в море. Остальные сирены бросаются в рассыпную, оставляя ее идти ко дну. - Моя спасительница, моя Злая Королева... - беззаботно напевает Эмма. Заклинание начинает ее отпускать и она чувствует усталость после внутренней борьбы с ним. Блондинка закрывает глаза и теряет сознание, падая на палубу. И только магия Реджины удерживает ее от удара о деревянный пол. Мягко и осторожно женщина удерживает тело Эммы заклинанием и позволяет ему аккуратно коснуться палубы. Еще до того, как Реджина заканчивает, Снежка уже подбегает к ним и обнимает дочь. Реджина падает на колени рядом с женщинами. Ей нужно увидеть Эмму, успокоить свое сердце, повторяя себе снова и снова, что она в порядке, она в безопасности. Брюнетка хочет поднять руку и прикоснуться к светлым локонам на ее лице, провести пальцами по щеке. Тем не менее, она должна смириться с тем фактом, что может только наблюдать, как мать блондинки обнимает ее, мягко укачивая прямо на полу. - Спасибо, спасибо, спасибо... - повторяет Снежка, целуя лоб Эммы, но глядя на Реджину глазами, полными благодарности. Брюнетка кивает, спокойно и сдержанно, и не делает ничего, кроме этого маленького жеста. - Реджина! - кричит Джеймс, все еще борясь с веревками. Мэр отрывает взгляд от Эммы и взмахивает рукой в сторону всей четверки. Веревки падают по ее велению, и мужчины, выпутавшись, бегут к ним. Реджина стоит с одной стороны от Эммы, когда Нил и Джеймс отодвигают ее, чтобы подойти ближе к блондинке, и мэру остается только отойти и ждать рядом с Крюком и Румпельштильцхеном. Рядом с двумя чужаками, не являющимися частью этой семьи так же, как она. Она хочет сказать что-нибудь, закричать, что это она спасла их, а не эти бесполезные бездари, ни на что не способные, что они не имеют права держать ее вдали от Эммы. Да - они ее родители и отец ее сына... но как же она, Реджина? Она скрещивает руки на груди и закусывает нижнюю губу. Нет, это не ее место. Она - никто в жизни Эммы и так и должно быть. Она не хочет и дальше страдать, чувствовать или разрушать свои стены. Эмма - полная противоположность того, за что она всегда боролось, чего пыталась достичь... и так и должно быть. Она отводит взгляд от блондинки и отступает еще на шаг. И мучительная боль в груди... Это к лучшему. Продолжение следует...