You and Me, Never(land)/ Ты и я, Нет(ландия)

Эмма Свон, Эмма анти-ранние-подъемы Свон, Эмма не-разговаривайте-со-мной-до-8-утра Свон, эта же самая Эмма уже в 8.30 припарковалась у особняка мэра. Она немного рановато. На целый час, если быть точной. Но она не могла больше спать. Текила Шапки помогла ей оставаться в тонусе и просидеть в кафе до часу ночи. Она заставила себя сбежать и вернуться домой, впервые так поздно с момента ее приезда в Сторибрук. Но ей понадобилось очень много времени, чтобы уснуть. Блондинка не могла перестать думать, ворочаться и ерзать в кровати. Ей удалось рвано поспать часа четыре, но уже в 7.40 она сдалась. Шериф тихо, чтобы никого не разбудить, выскользнула из постели, и приняла душ. И это было идеально, чтобы привести мысли в порядок. Успокаивающая вода, пар и приятный массаж струй от душа - прекрасное сочетание, чтобы расслабиться и подумать. После пятнадцати минут под горячей водой, кожа Эммы была сморщенной, но глаза полны решимости - она собиралась поехать забрать Генри. И попытаться поговорить с его упрямой мамой. Вот так она и оказалась в итоге перед дверью особняка Реджины в это время, сидя в своей маленькой машинке. Эмма не подойдет к двери до обговоренного времени - она не хочет показаться отчаявшейся... больше чем это есть на самом деле. Поэтому она просто сидит в машине, снова и снова репетируя то, что скажет Реджине, чтобы та послушала ее больше трех секунд к ряду. Застать королеву врасплох в этом мире не так просто, как на маленьком пиратском корабле... тем не менее, ни один из придуманных сценариев не выглядел удачным. Иногда слова просто застревают у нее в горле... Эмма так многое хочет сказать брюнетке, что в нужный момент она обязательно все испортит. В другом случае блондинка пытается поговорить с ней, но мэр не отходит от Генри и Эмма может только коряво объясняться хорошо зашифрованным языком. Но в большинстве случаев итог ей видится один: Реджина, захлопывающая дверь у нее перед носом. Блондинка высовывает лицо в окно, чтобы глотнуть свежего прохладного воздуха. Почему она так настаивает на этом разговоре и даже выставляет себя полной дурой перед этой высокомерной упрямицей? Мысли о Реджине заставляют ее сердце танцевать и выписывать невообразимые кульбиты между ребер. Эмма выдыхает и откидывается на подголовник. Она знает чертов ответ. Шериф снова смотрит на часы. 8.40 утра. Она решает, что это официально самое медленное утро за всю ее жизнь, когда в зеркале заднего вида отражается какое-то движение. Кто-то приближается в нескольких метрах от нее и поворачивает на территорию особняка. На идущей женщине джемпер с высоким воротником, который скрывает половину лица, и ее голова опущена. Но это без сомнения она. Эмма даже не задается вопросом, откуда она может возвращаться в такое время. Это Реджина. Брюнетка всего в паре метров от своего сада и до того, как она туда зашла, Эмма высовывает голову из окна. - Доброе утро! - Реджина погружена в свои мысли и на автомате двигается в сторону припаркованной машины, но она прекрасно слышит крик. Мэр подпрыгивает от неожиданности, останавливается и смотрит на Эмму дезориентировано и испуганно. На улице кто-то есть. Кто-то с ней разговаривает. И этот кто-то - чертов шериф. - Мы можем поговорить? Мозг Реджины работает на 100%, стараясь собрать мысли в кучу, но ее рефлексы быстрее. Она улыбается, и Эмма знает, что это плохой знак. Мэр щелкает пальцами и стекло машины начинает закрываться, не обращая внимания на подбородок блондинки, который все еще торчит наружу. - Реджина! - она отдергивается от окна, как раз перед тем, как оно закрылось. Эмма раздраженно выдыхает и дергает дверную ручку. Она пытается открыть ее, но ничего не получается. Реджина улыбается еще шире, наблюдая, как расстроенная Эмма проверяет остальные двери и кричит что-то, чего она не слышит, но почти наверняка, это никак не связано с поэзией о красоте весны. Брюнетка разворачивается и идет домой, не оборачиваясь назад, но слушая, как Спаситель колотит по стеклам автомобильных окон. * * * Генри спускается вниз позевывая и все еще в пижаме. Первое, что он видит, спустившись в гостиную - это спина его мамы, которая сидит на диване с чашкой кофе. Когда он подходит ближе, Реджина чувствует его присутствие и поворачивается с мягкой улыбкой. - Доброе утро. - Доброе утро, - сонно отвечает он и садится рядом с мамой. Реджина освобождает ему место, озадаченная таким ласковым отношением, и даже осмеливается поцеловать его в макушку, наслаждаясь тем, что Генри вместо того, чтобы выказать дискомфорт - радостно ей это позволяет. - Хорошо спал? - Ага... - и он снова зевает с милой заспанной мордашкой. Сотовый телефон Реджины, забытый на столе, неожиданно вибрирует и мальчик озадачено смотрит на него. - Кто пишет тебе в такое время? Реджина берет телефон и бросает быстрый взгляд на экран. - Никто. Просто реклама, - и Генри удовлетворен этим объяснением. Брюнетка убеждает себя, что это не совсем ложь. Эмму можно считать настоящим назойливым рекламным агентом вместе с ее сообщениями вроде: «Не поступай так со мной, открой дверь!», «Я здесь полчаса торчу... это уже не смешно», «Реджина, открой или ты об этом пожалеешь» и, разумеется: «Черт! У меня заканчивается кислород и терпение, долго ты собираешь заниматься этой фигней?» Реджина не ответила ни на одно из них, так же как и на звонки, но каждый раз, когда телефон вибрирует, она читает очередное грозное или умоляющее сообщение. Просто из любопытства. Не то чтобы ей интересно, что еще выкинет эта глупая Спасительница, но раз уж блондинка решила потратить всю свою зарплату на смс, то это меньшее, что Реджина может сделать. Последнее из них гласит в частности: «Это незаконно, ты в курсе, что таким образом вынуждаешь меня надеть на тебя наручники?». Мэр сконфуженно ерзает на диване, захлопывает телефон, прочищает горло и воображаемый образ, который тут же выгоняет из своей головы. - Пойдем завтракать? - Генри уже выглядит менее сонным и более голодным. - Я бы с удовольствием, милый, но Эмма ждет тебя снаружи. - Эмма? Почему она не заходит? - Ей нужно ответить на какие-то телефонные звонки, - неуверенно отвечает Реджина. - Тогда пойду оденусь... - мальчик потягивается на диване, прежде, чем отправиться в свою комнату. - Генри, может ты хочешь вместо завтрака вместе поужинать? - предлагает она, пока он не успел подняться на второй этаж. - Отлично! У бабули? - Выбирай сам. - Хорошо! И может Эмма с остальными тоже придут, - восторженно кричит он, бегом взбираясь по лестнице. Реджина не успевает ответить, но этот самый ответ, застрявший у нее в горле звучит как «блять, нет!». Хотя вероятно несколько мягче, что-то вроде: «Генри, оставь их в покое, мы можем поужинать вдвоем и не беспокоить никого, у них наверняка есть свои дела...» Она не собирается сидеть за одним столом с семейкой Чармингов после того, как путешествовала с ними больше недели. И уж тем более не с проклятой блондинкой, припарковавшейся снаружи. И Эмма как будто услышала ее мысли, ибо телефон в ту же секунду снова завибрировал. Реджина быстро взяла его в руки, ее глаза широко распахнулись и она, не веря глазам, перечитала текст пару раз. «Дай угадаю... тебе нравятся наручники и моя угроза была контрпродуктивной, не так ли?» Вот так вот просто. Мэр читает сообщение в третий раз, стараясь не краснеть. Это всего лишь очередная глупость этой несносной и извращенной Спасительницы... Но в этот раз Реджина не оставляет телефон на столе. Она держит его в руке и замечает, как он вибрирует минутой позже. «И если ты думаешь, что твоя власть спасет тебя от задержания - ты ошибаешься. Хотя я могу предложить определенные варианты возмещения. Скажем так, услугу..." Эмма заперта и Реджина начинает предполагать, что у нее закончился кислород и ее мозг уже в агонии. Что ж, мир не теряет Эйнштейна сейчас. Но когда телефон снова вибрирует, сама Реджина не может дышать. «И да, под услугой я подразумеваю секс» А вот теперь она покраснела. Но этот румянец появился от ярости и стыда. Какого черта эта девчонка делает?! Еще одно оповещение о новом сообщении и Реджина сжимает телефон с такой силой, что почти раздавливает его. «Полицейский участок конечно не самое лучшее место, но и у него есть свое очарование. Помнишь стол, на котором ты сидела когда ждала меня, скрестив ноги?» Брюнетка задерживает дыхание, потому что оно может вырваться гневным огнем, и открывает следующее смс. «Хотя, о чем это я? Конечно, ты помнишь... Так вот, это очень прочный стол... идеальный для того, чтобы их раздвинуть.» Она так сильно сжимает челюсть, что это причиняет боль, а зубы скрипят. «Но в этот раз нам следует быть осторожней. Нехорошо уничтожать имущество, за которое платят граждане, пожирая друг друга в порыве страсти по всей комнате... или нормально?» Теперь не только ее губы сжимаются от гнева. Все ее тело дрожит от ярости и его температура близка к кипящей воде. Но Эмма не знает когда остановится и продолжает, пытаясь нанести последний удар. «Хорошо, я знаю, что тебе нравится играть на своей территории. Согласна сменить полицейский участок на твой офис. Этот ковер, который кажется таким же мягким, как твоя кожа... ты хоть представляешь себе все те вещи, которые мы можем проделать друг с другом на этом ковре? Я представляю... Выйди, и я расскажу тебе» Реджина хочет выйти на улицу, она просто с ума сходит от желания... убить ее. Подойти к ее раздолбанной желтой машине и расплавить блондинку прямо внутри этой консервной банки. И она могла бы, конечно могла бы, потому что благодаря злости, которую она чувствует, ей достаточно только пошевелить пальцами и она сожжет к чертовой матери весь этот город. Реджина так близка к тому, чтобы сделать это... но проклятый телефон снова вибрирует: «Пока ты принимаешь решение, вот тебе подсказка. Мы будем без одежды... все мокрые от пота... и лучше если мы разогреемся заранее и звукоизолируем кабинет... или лучше всю мэрию, просто на всякий случай.» Мэр сглатывает и открывает новое сообщение, еще не успев до конца переварить предыдущее. «... ты ведь представляешь все это, не так ли?» Она вообще соображает с кем говорит?! Злая Королева никому не позволяет так с ней говорить. НИ-КО-МУ! И уж тем более, когда этот кто-то намекает на то, что она представляет, как они катаются по ковру дрожа от удовольствия, кожа к коже и... Генри дома. У этой извращенки нет ни капли уважения и заботы. Именно с этими словами Реджина начинает писать сообщение. Она тыкает по кнопкам с такой силой, что могла бы пробить в телефоне дыру и через нее вцепиться Эмме в горло. «Какой тип нейронной связи у вас отсутствует? Я не берусь судить о степени вашей извращенности, но не нужно доставать меня этим! Я никогда не войду в полицейский участок, если вы будете находиться внутри и, конечно же, если я каким-то образом вернусь в мэрию - вам вход туда будет строго запрещен и...» - Мам, что ты делаешь? - Реджина поднимает глаза на Генри, стоящего в коридоре, и повторяет себе тот же вопрос: что она делает, стуча по кнопкам телефона, вовлекаясь в игру Эммы и отвечая ей? Брюнетка удаляет набранный текст и отбрасывает телефон, как кусок раскаленного металла. - Жду тебя, милый. Ты все взял? - Думаю да. Так мы ужинаем сегодня вечером? - Конечно, - подтверждает она с искренней улыбкой, которую она хранит только для Генри. - Я провожу тебя. - Не обязательно, - он подбегает к ней до того, как Реджина успевает подняться и осторожно обнимает, стараясь не задеть плечо. - Увидимся позже. - Пока, милый, - отвечает она, до того как за ним закрывается дверь. * * * Генри ускоряет шаг, завидев припаркованную машину Эммы. Странно, что его мама не ждет его снаружи и то, что она не подошла к двери особняка, чтобы забрать его. Но самое странное происходит когда он приближается к пассажирской двери. Заметив, что мальчик открывает ее, Эмма перегибается через сиденье, встревоженно умоляет: «Не садись, не садись!» и спешно выскакивает из машины. - Что случилось? - спрашивает Генри и отходит на шаг назад. Эмма выдыхает так, как это сделал бы человек, только что вырвавшийся из заключения, затем выпрямляется, потягивается, и Генри не понимает причину облегчения на ее лице. - Ничего... мою дверь заклинивает иногда. Старая машина... - отвечает она, хлопая по желтой крыше. - Как прошел вечер? Повеселился? - она старается кардинально сменить тему, растягивая ноги и мыча от удовольствия. - Мы поздно легли спать. Мама приготовила горячий шоколад и мы смотрели «Историю игрушек» в ее спальне, - перечисляет он в восторге. Эмма ласково ерошит его волосы. - Звучит как классный вечер. - Так и было. Спасибо, что предложила это. - Ты можешь делать это когда захочешь, пацан, - с чувством произносит она. - К тому же я смог помочь маме с некоторыми делами и убедился, что она чувствует себя лучше... Последние слова сына выглядят как идеальный предлог, чтобы невзначай расспросить его. - Лучше? Что ты имеешь в виду? - Ее плечо, - Эмма изображает свой лучший непонимающий взгляд. - Рана еще не до конца зажила, и маме до сих пор тяжело им двигать. - Ей все еще больно? - спрашивает блондинка, подавляя чувство вины за то, что так нагло ему врет. Она надеется, что карма примет во внимание то, что это во имя благих целей. - Может мне стоит зайти и узнать как она? - Давай, я уверен, что она будет в восторге! - Да, только... ты не против если я схожу одна? Твои дедушка с бабушкой ждут дома и я не хочу, чтобы они беспокоились, - вот теперь ее определенно можно номинировать на награду Худшая Мать года. - Может пойдешь вперед и скажешь им, что я не долго? Что ты об этом думаешь? - Что мне нравится, что вы так поладили, - добрая улыбка Генри в сотни раз приумножает вину, которую чувствует Эмма и она обещает себе, что все ему компенсирует, хотя он ничего и не замечает. - Скоро увидимся, - прощается он и машет ей рукой, уже топая по дороге, ведущей в сторону дома Снежки. Эмма поворачивается и окидывает особняк взглядом так, как если бы это был замок, который ей предстоит захватить. Она чувствует такой же страх, какой несомненно охватывал бы ее, если бы ей нужно было переплыть ров, взобраться по стене и выжить в битве с лучниками. И все же, блондинка идет к ней. * * * Услышав стук первые два раза, Румпельштильцхен ничего не понимает. Он не знает сколько сейчас времени и не уверен, где находится. Но рядом с ним женщина, и это может быть только Белль. Таким образом он понимает, что он в Сторибруке. И свет проникает в окно, а значит - сейчас день. Когда он снова слышит двойной стук, мужчина решает еще одну загадку - стучат определенно в дверь. Но это не его дом, это - его ломбард. Румпель все еще не нашел ответа на вопрос который час, но что-то ему подсказывает, что слишком рано, чтобы ему это понравилось. После того, как в дверь стучат в третий раз, мужчина предполагает, что это может быть чем-то срочным. Он осторожно снимает с себя руку Белль и медленно встает. Девушка все так же крепко спит, и Румпельштильцхен натягивает первые попавшиеся штаны и рубашку, брошенную на стуле. Из жилой комнаты он спускается в магазин и видит Нила, заглядывающего внутрь через стеклянную дверь. Он останавливается, как только замечает, что отец движется в его направлении. Румпельштильцхен с трудом открывает глаза, щурясь от яркого дневного света. - Который час? - Хммм... половина десятого, - отвечает он, взглянув на часы, после чего виновато хмурится. - Я разбудил тебя? - Ничего страшного. Что-то случилось? Ты в порядке? - Спокойно, я пришел не с плохими новостями, - Нил улыбается, положив руку на плечо отца. - Но это и не визит вежливости, не так ли? - спрашивает Румпель, сморщив лицо и сжав руку сына. - Заходи и расскажи мне, что случилось. Дальняя комната сохранилась именно такой, какой он ее помнил. Творческий беспорядок из книг, учебных материалов по магии и старого морщинистого пергамента. Несколько из них лежат раскрытыми на столе и Нил видит все, начиная от древних рун, заканчивая диссертациями по заклинаниям и магическим силам. Он поворачивается к отцу, вздернув брови. - Вернулся к старым методам и пытаешься восстановить свою магию? Чистый и тихий смех его отца отвечает красноречивее, чем последующие слова. Он поднимает руки ладонями вперед, в знак своей невиновности. - Нет. Пророчество сбылось - Генри стал причиной гибели Темного и, поверь мне, я не намерен его возрождать, - он садится на одно из кресел и жестом указывает на второе, предлагая Нилу последовать его примеру. - Сложно будет привыкнуть к тому, что у меня магии меньше, чем у Дэвида Копперфильда, но Генри, Белль и ты с лихвой компенсируете это. Я могу жить без магии, но не могу без вас. Вы - это все, что мне нужно, - Нил присаживается, задумавшись над словами отца и улыбаясь. - Эти документы - простое любопытство, частные исследования... вредные привычки никогда не проходят до конца. Нил кивает и остается тихим. Очень тихим. Румпельштильцхен подается вперед и встречается с ним взглядом. - Я понимаю, что как отец, я пропустил множество важных вещей, но я до сих пор вижу, когда тебя что-то беспокоит... расскажи мне. Нил задерживает дыхание и потирает шею. - Что ты знаешь о сиренах? Бывший колдун снова откидывается на спинку кресла, анализируя вопрос. - Я? Возможно меньше, чем ты, не так ли? - он не понимает, куда ведет этот разговор. - Что конкретно ты хочешь знать? - Я... - он запинается, снова почесывает шею и обеспокоенно встает на ноги. - Думаешь они могут потерять силу? Я имею в виду, что... у них долгое время не было еды, они были изгнаны из лагуны... Могли ли они ослабнуть от голода и стать уязвимыми для магии? Нил изо всех сил старается стоять на одном месте, но Румпельштильцхен прекрасно считывает язык его тела. Сын просит его о честности и мужчина не может отказать ему в этом. - Я в этом сомневаюсь... Нил замирает в центре комнаты, повернувшись к Румпелю. - Так что же тогда произошло на корабле? - Ну, мы все это видели. Реджина спасла ей жизнь, не так ли? - Но как? Румпельштильцхен обдумывает вопрос, но не отвечает. - Как обстоят дела между тобой и Эммой? - Просто... никак... - Нил вздыхает и больше не скрывает свою боль перед отцом. - Я разговаривал с ней на корабле. Ее чувства ко мне не взаимны. Больше нет. И я думаю, когда сирены смогли приворожить ее, все стало еще очевидней, - Румпель открывает рот, чтобы заговорить, утешить его, но Нил лишь качает головой. - Уверен, что она явно не меня видела с рыбьим хвостом и в бикини, когда смотрела в воду... Его отец тяжело сглатывает и говорит очень сострадательным тоном, но голос все же подводит его. - И что ты думаешь? - Папа, - произносит Нил, не сводя с него взгляда. - Что ты пытаешься найти в этих документах? - он указывает на стол и разбросанные на нем свитки и бумаги. - Бэй... - его имя звучит как выдох в агонии. - Папа, - повторяет он с твердостью, которая не оставляет места для отступления. - Мы рассказали тебе, как победили Тень, но не упомянули всех деталей, - он принимает просьбу сына и снова приглашает его занять место на соседнем стуле. - Реджина была ранена. Она была так слаба, что направила магию Эммы сквозь себя. Речь идет об очень сложном способе передачи магии. - Это необычно и не нормально, так ведь? - Если бы это было обычным делом, то любой человек, имея элементарные знания о магии смог бы прикоснуться ко мне и использовать силу Темного по своему усмотрению. Как если бы я был батарейкой для фонарика, - Нил ждет чего-то еще, более простого и понятного объяснения. - Нет. То, как они действовали вместе, то как переплелись... это и не просто, и не обычно... - Именно это ты сейчас изучаешь, правильно? Румпельштильцхен кивает и его это ранит даже больше, чем Нила. - Это происходит уже не в первый раз. Когда магия вернулась в Сторибрук, Реджина не могла заставить взлететь даже перышко. И уж тем более, она не смогла бы привести в действие волшебную шляпу. Ее сила была иссушена, пока Эмма не прикоснулась к ее плечу, и магия не вернулась к Реджине, подобно взрыву. Вместе они даже смогли отключить кристалл, который должен был уничтожить город. Мне следовало понять это еще тогда... Нил ставит локти на колени и упирается лбом в ладони. - Понять что? - Бэй, это всего лишь предположения... - отвечает Румпель, стараясь смягчить свои слова, но сын готов идти до конца, насколько бы больно это ни было. Мужчина выдыхает, прежде, чем продолжить. - Лучше ты расскажи мне. Как вы побеждали сирен? В Зачарованном лесу и в Нетландии, как? Нил трет глаза, пробегает рукой по волосам. Он не хочет отвечать на этот вопрос, но все же пересиливает себя: - При помощи самой сильной магии из всех... - он ищет взгляд отца и чувствует себя снова ребенком. - Ты думаешь, что...? Голос его отца надламывается. - Мне жаль... Нил смеется болезненным и пораженным смехом, пряча лицо в ладони. - Да, значит ты думаешь так же... * * * Реджине нечем заняться. Генри ушел и все, что она может делать - это оставаться в особняке, поглядывая на часы, пока не наступит время ужина и она увидит его снова. Некому звонить, никому не нужно компенсировать дни, которые они потеряли в Нетландии, ни единой души в этом городе, к которой она может пойти. Последствия времен правления Злой Королевы. Но ей все равно. В данный момент она даже наслаждается одиночеством. Она оставляет одежду в корзине для грязного белья и ищет более широкие брюки и старую рубашку. Что-то, в чем будет удобно дома. Одежда, которую она посчитала грязной, на самом деле не имеет ни единого пятнышка, никаких признаков песка, мха и грязи. Но для Реджины она пахнет кладбищем, смертью, и женщина не собирается когда-либо снова надевать ее. По крайней мере пока воспоминания, которыми пропитаны эти вещи, не испарятся. Брюнетка вглядывается в свое отражение в зеркале, рассматривая темно-коричневые брюки, черный топ без рукавов, и задается вопросом, на кого же она смотрит? Она не выглядит ни как мэр, ни как Злая Королева, ни как невинная амазонка. Но это все еще она, все такая же невезучая и неспособная оставить свое прошлое позади. То, что она обнаружила на кладбище, катком прошлось по ее сознанию. Реджина не чувствует себя достаточно сильной, чтобы снова противостоять чему-либо, она не хочет продолжать битву. Ее неудачи никогда не закончатся, даже если теперь она играет по правилам добра. Брюнетка потирает лоб, автоматически откидывая челку, и закрывает глаза. Она предпочитает не смотреть на свое отражение, предпочитает просто не думать. Ее жизнь всегда будет такой? Бесконечная борьба за то, чтобы сохранить те крохи хорошего, которые у нее есть? Мэр до сих пор не понимает, как это открытие повлияет на ее жизнь... но она и не хочет выяснять это. Они только что вернулись из Нетландии, она вернула своего сына и у нее все еще дыра в плече. Реджина нуждается в перерыве, секунде счастья и покоя прежде, чем возобновит этот бой. Неужели она так о многом просит...? Движение. В зеркале отражается ее спальня, включая дверь. И она сдвинулась. Все происходит так быстро, что Реджина не успевает даже моргнуть. Раздается двойной стук в дверь, но брюнетка уже развернулась, открыла ее и подняла нарушителя в воздух. Как будто невидимая рука схватила его за шею и оторвала от земли. - Шериф Свон?! - выкрикивает она, в то время как ее сердце выдает тысячу ударов в минуту от этого внезапного вторжения. - П-прив-вет... - задыхаясь выдавливает Эмма. Продолжение следует...