You and Me, Never(land)/ Ты и я, Нет(ландия)

- Какого черта вы здесь делаете?! Кровь Эммы не достигает ушей из-за пережатого горла. Но она все равно прекрасно слышит этот вопль. - Я звонила в дверной звонок, но никто не открыл... - она теряет последние капли кислорода, но не бесстыдства. - НЕТ-НЕ-ЗВОНИЛА, - Реджина рычит как дикая кошка, выделяя каждое слово. Эмма даже не пытается подавить кривую усмешку: - Я знаю... - Я могу подать на вас в суд за домогательство и незаконное проникновение. - Проникновение не считает незаконным, если оно не было насильственным... - выдавливает блондинка, прикасаясь к своему горлу и молчаливо умоляя о кислороде. - При этом вполне законно убить кого-то, кто проник к тебе в дом без приглашения... это называется самозащита... верно? - теперь Реджина улыбается и, смакуя свою угрозу, старается вложить в свой комментарий все зло, на которое способна. Чего, по-видимому, недостаточно. Эмма весело улыбается в ответ, хотя ее лицо уже синеет. Королева опускает руку и неохотно освобождает блондинку. - Считайте, что вам повезло, и выметайтесь из моего дома сейчас же, - Эмма падает на колени, кашляет и осторожно потирает горло. Но она поднимается на ноги и принимает все такую же, излучающую дерзость, позу. Реджина хочет знать, что блондинка вообще здесь делает, поскольку шериф так и не ответила на вопрос. Однако мэр решает не идти на поводу у Эммы - пытаясь удовлетворить свое любопытство, она только предоставит девушке возможность дольше оставаться в ее доме. И, совершенно очевидно, что Эмма откровенно игнорирует слова Реджины, спокойно задавая следующий вопрос. - Как твое плечо? - Просто замечательно, спасибо. Выметайся, - четыре слова, каждое враждебнее предыдущего. Но ничего из этого не достаточно... Да что не так с этой женщиной? - Можем мы минутку поговорить, как взрослые люди? - спрашивает Эмма, сморщив нос, стараясь говорить максимально твердо и серьезно. - Сомневаюсь, что вы на это способны, шериф, - отвечает Реджина, тихо саркастически посмеиваясь. Эмма, прищелкивает языком, переваривая отпор, но хранит молчание. - И даже если бы были, то я вроде потребовала, чтобы вы убирались ко всем чертям. С чего вдруг я захотела бы принимать участие в разговоре? Губы Спасителя расплываются в широченной самодовольной ухмылке. Она даже делает пару шагов к Реджине. - Потому что ты не можешь сказать девушке, что ты все время на нее смотришь, что ты боишься находиться рядом с ней и что ты хочешь ее больше, чем кто-либо другой, а затем игнорировать ее. Это совсем не правильно. - Я - Злая Королева, я не поступаю правильно, - отвращение, которое Реджина направляет на нее при этих словах, несколько замедляет наступление Эммы, которая решает выждать и оценить реальную степень физической угрозы. - Если бы я знала, какие последствия повлечет за собой произнесенный мной тогда вздор, мисс Свон, я бы не прилагала усилий. Я бы позволила вам совершить тот заплыв. - Ты никогда не допустишь, чтобы со мной случилось что-то плохое. Я знаю это. Реджина щурится и тяжело дышит, как загнанный бык, желающий немедленной беспощадной расправы. Но она сдерживается, берет себя в руки и лишь рычит: - Выметайся. - Реджина... - терпеливый вздох Эммы разносится по комнате, и мэр не выпускает ее из поля зрения, бессознательно пятясь к кровати, чтобы присесть. Взгляд карих глаз пригвоздил Эмму к месту и она не рискует снова быть поднятой в воздух. Она отступает на пару сантиметров, прежде чем продолжить, глядя на Реджину: - Хочешь сказать, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего? Что тебе не нравятся мои сообщения? Или то, что я сейчас здесь...? Злость и ярость имеют интересный эффект. Они мотивируют тебя действовать, атаковать кого-либо и полностью дистанцироваться от этого, абсолютно не задумываясь о последствиях. Но слова Эммы, произнесенные ровно и холодно, не оставляют сомнений в том, что последует за криками и угрозами брюнетки. Но ведь она именно этого и хочет, верно? Избавиться от нее... Реджина отвечает, не желая больше обдумывать это, стойко придерживаясь своей самой ироничной улыбки: - Ну, не совсем ничего, на самом деле... Вы все еще вторая мать Генри. Время от времени мы будем сталкиваться друг с другом. - И кроме этого я ничего для тебя не значу? - Это просто невероятно... - рычит брюнетка, потирая переносицу, прежде чем снова атаковать. - Это что, генетический дефект Чармингов? Вы совсем не способны усвоить, что кто-то может встречаться с человеком по любым другим причинам, кроме большой и светлой любви? - она использует свой самый смертельный яд, приготовленный специально для мисс Свон, и она не намерена останавливаться. Каждую минуту, что Эмма настаивает на разговоре, Реджина чувствует себя неловко, выбитой из колеи, и она готова на все, чтобы устранить блондинку со своей территории. - И какие же причины были у тебя? Удиви меня, - прямолинейность Спасительницы выражается и в ее словах, и в позе. Она стоит в центре комнаты, упрямо скрестив руки на груди. Но Реджина думает только о том, как избавиться от нее. Она старается использовать этот вопрос в своих целях, заряжая свой ядовитый язычок и готовясь нанести смертельный удар. - Простое и необременительное развлечение, шериф, - презрение и жестокость сопровождают эти пять слов, которые она произносит с самой безжалостной улыбкой. Все ставки на одну карту. - Эффективный способ снять стресс и скоротать время караула. Я думала, вы достаточно взрослая, чтобы не нуждаться в объяснении. Блондинка втягивает воздух, засовывает руки в карманы и отступает на шаг. - Удовлетворительный и легкий секс...? - Никто не говорит об удовлетворении, но, в целом, вы не далеки от истины... - в улыбке мэра отражается жестокость и триумф, в то время, как голос Эммы едва слышно: - Понятно... - она опускает глаза и замолкает, прежде чем продолжить. - Реджина... - шепчет Эмма, а затем поднимает взгляд и смотрит на нее с победной улыбкой. - Ты забыла о моей суперсиле. Реджину пугает дерзость, уверенность и спокойствие блондинки. Но самое худшее, самое безумное во всем этом - это дрожь, заряженная сомнениями, которая прокатывается по ее спине от слов Эммы. Сомнения. Ее собственные сомнения. Но она продолжает отстаивать свою линию, она не верит в смехотворные суперсилы. - И снова этот бред о правде? - неуверенность обволакивает свою жертву, разрушая все ее аргументы, и контроль, который закрепляет за собой Эмма - это контроль, который теряет Реджина. - Я умираю от желания поцеловать тебя, - ответ Спасителя простой, откровенный и веселый. И, как будто этого недостаточно, она еще и смеет сделать шаг вперед. Эта безумная женщина двигается к ней и не прекращает улыбаться. - А я хочу запустить в вас фаерболом... Увы, мы не всегда получаем то, чего хотим, - рычит мэр, предупреждая. - Еще одна ложь, - теперь даже ее глаза сияют от радости и она продолжает идти вперед. - Ты даже не представляешь, как сильно я скучала по твоей улыбке. - Что ж, тогда тебе придется привыкать видеть мой поднятый средний палец, - еще один рык, больше никаких предупреждений. Но Эмма хочет выиграть эту битву, она не намерена отступать сейчас. Она шепчет с нежностью, которая подталкивает к губительной линии: - Единственное, к чему я хочу привыкнуть - это ты... Реджина бы солгала, если бы сказала, что не боится. В этих зеленых глазах отражаются недобрые намерения. Теплая улыбка согревает ее грудь и живот. То, как Эмма двигается, как говорит, как приближается, словно ее притягивает магнитом. Она напугана, да. Но она не против того, чтобы почувствовать себя этим самым магнитом. Это она производит на Эмму такой эффект. Мэр позволяет блондинке подойти ближе. Она наблюдает как сокращается расстояние между ними и думает, что нет ничего плохого в том, чтобы допустить это. Может быть ждать здесь, стоя и глядя на нее, разрешая телу Эммы загнать ее в угол, поцеловать ее... это не такая уж плохая идея. Всего немного, ограниченное время. Поцелуй, только и всего. Реджина облизывает губы и повторяет себе, снова и снова, что ничего плохого не случится, никто еще не умер от поцелуя... так ведь? Она открывает глаза. Буквально и фигурально. Эмма нестерпимо близко, невыносимо улыбается, и Реджина, резко вернувшись к здравому рассудку, поднимает руки и выпускает в нее поток энергии. Блондинка пролетает пару метров и зависает в центре комнаты, удерживаемая магией. - Реджина! - раздраженно кричит Эмма. Но, когда она пытается вырваться или пошевелить хоть пальцем - у нее не получается. Ее лицо свободно от заклинания, но все остальное тело висит в воздухе, застывшее, словно статуя. - Так-то лучше, - мэр не боится быть отравленной поцелуем или того, что Эмма может напасть на нее. Спаситель совершает много действий, слишком много, но ни одно из них не представляет угрозы. И все же, Реджина уверена, что подпустить Эмму ближе к себе, будет опасным риском. Теперь же, когда блондинка обездвижена, Реджина чувствует себя спокойней и уверенней. Даже несмотря на то, что Эмма прожигает ее яростным и злым взглядом. Блондинка хочет обвинить ее в том, что она играет нечестно, используя магию, как преимущество. Но она читает между строк. Она знает мэра: все, с чем та не может бороться, она заколдовывает. Девушка понимает, что Реджина на грани того, чтобы сдаться. И вот как она действует, чувствуя себя загнанной в угол. Может сейчас Эмма и висит тут в качестве добычи, но на самом деле - она побеждает. - Отпусти меня, пожалуйста, - умоляет она, запертая в собственном теле. Реджина с нейтральным лицом качает головой и Эмма снова пытается сопротивляться, но все бесполезно. - Ты хочешь, чтобы я ушла? Ты хочешь никогда больше не видеть меня? Назови мне хоть одну вескую причину и я оставлю тебя в покое. Но Реджина не отвечает. Она не знает, что сказать. Эмма просит предоставить лишь одну причину, а у нее их миллион. Но когда брюнетка перебирает их в уме - ни одна не кажется подходящей. Ярость и присутствие этой невыносимой женщины полностью отключают ее здравый смысл. - Давай же, Реджина. Я облегчаю тебе задачу, - она сопровождает свои слова дерзкой улыбкой. И шепотом добавляет, включая на полную мощность все свое очарование: - Назови причину. Эта улыбка, движение губ, зеленые глаза, не отпускающие ее. Этого слишком много против ее хрупкого сопротивления. И она взрывается. - Потому что это просто абсурдно, как я по тебе скучаю! - крик мэра застает обеих врасплох. Реджина в панике закрывает рот, но улыбка Эммы уже расползается на губах. - Ты не должна этого делать... - растерянно бормочет блондинка, пытаясь освободиться от пут и пошевелиться. - Не ерзай, - предупреждает мэр, видя попытки Эммы, и двигает пальцами, подтверждая свою власть над шерифом. Может она и не контролирует свой рот, но уж точно контролирует силы. Продолжая говорить, она хочет выглядеть спокойной, но тревога в голосе выдает ее. - Да. Да, должна. Я не могу допустить этого. Я не хочу. - Почему? - Боже, Эмма, потому что не могу! - возглас исходит из ее груди и он просто пропитан отчаянием. Она глубоко вдыхает, прежде, чем вынести тихий вердикт: - Потому что чувства означают страдания... Что-то ломается внутри Эммы, когда она видит, что Королева смирилась с отказом от любви из-за страха страданий. - Это не правда. - В моем случае это так. Такова моя участь - когда я чего-то желаю, случается что-то плохое. Неужели ты не читала мою историю? - отвечает она с грустной иронией. - И я не могу допустить этого, неужели ты не понимаешь? Я постоянно на грани падения во тьму. Там мое место, в этом чистилище, - настаивает Реджина, взмахивая рукой в никуда, просто подтверждая свои слова. - Если я ничего не люблю - никто не сможет заставить меня страдать. Если я не буду страдать - я не превращусь снова в того монстра, который уничтожает все на своем пути. Я не позволю этому случиться еще раз. В плавающей голове Эммы гораздо больше самообладания, несмотря на то, что ее тело обездвижено Реджиной. - Ты ошибаешься. Ты уже не та уверенная и невинная девушка-наездница. Но и не Злая Королева. - И кто же я по-твоему? - холодный и враждебный вопрос, но, одновременно с тем, такой же слабый, как и оборона брюнетки. Эмма вздыхает и на ее лице отражается боль, которую источают глаза Реджины, и блондинка пытается разгадать загадку, которой является эта женщина. - Просто женщина, которая смотрела мне в глаза, когда я думала, что мы погибнем в той шахте... та женщина, что улыбалась, когда наша магия сработала. Героиня, способная пожертвовать собой ради спасения всех нас, - да, Реджина является всем этим и намного большим. Но для Эммы два этих коротких момента составляют почти идеальный образ королевы - сильной, нежной, исключительной. - Сколько бы ты ни тыкала себя же лицом в те действия, которые совершала будучи Злой Королевой, но все, что ты делала в течение последних лет - это боролась с собой, хотя было бы намного проще плюнуть и вернуться к использованию магии. Шоколадные глаза блестят, но от злости, беспомощности, коктейля из чувств и разочарований, и единственный выход все это находит через ее слова. И если Эмма наносит удары своими сладкими и нежными ответами, то Реджина отбивается твердостью и жестокостью. Такова ее натура. - Чарминги и ваш радужный мир... Думаешь ты знаешь меня, потому что пару раз со мной переспала? - язвительно произносит она. - Я была готова убить Грега, когда он пытался навредить тебе, я бы с удовольствием вырвала и разорвала в клочья мозги Дэмьена, если бы та пуля попала в тебя... И я бы невероятно насладилась, уничтожая Нила, когда увидела вас вместе. - Реджина... - вздох, выражающий так многое, что она хочет сказать. Что мэр - не монстр, но и не ангел. Что быть хорошим не значит никогда не думать о плохих поступках. Это значит думать о них, желать их совершить, но сопротивляться этому. Как она и поступила. Но мэр ее не слушает и лишь резко выдает: - Ты мне не подходишь. Ты меня разрушишь. - Что? - глаза Эммы в ужасе распахиваются и она нервно пытается пошевелиться, чтобы освободиться, но ее конечности не сдвигаются ни на сантиметр. - Нет, я никогда не причиню тебе боль! Мне жаль насчет Нила, правда, я... - Это... - она закусывает губу и наполняет легкие воздухом, утопая в потоке чувств и слишком погружаясь в свои эмоции, чтобы заметить, как магия Эммы осторожно борется с ее собственной, постепенно одерживая верх. - Это не важно, неужели ты не видишь? Быть рядом с тобой - вот что разрушает меня. Твоя чертова магия препятствует моей, она контролирует меня, даже когда я сопротивляюсь, этого ты тоже не заметила? Ты потушила фаербол, который я создала, когда Мулан напала на тебя, - говорит она так, как будто это самое серьезное обвинение. - Ты делаешь меня слабой; Генри и ты - вы оба. Я убийца, королева-тиран! Но когда вы двое были в опасности, меня просто парализовало, как маленькую девочку... Я не могу допустить этого, не могу быть беспомощной, - она почти просит о понимании, смешивая в своем голосе упрек и мольбу. - Это нормально бояться за людей, о которых ты заботишься... - отвечает Эмма, пытаясь найти здравый аргумент, чтобы закончить этот безумный разговор. - Я забочусь о тебе... так же как ты делала это по отношению ко мне на корабле, - она ждет реакции Реджины, любой признак того, что она слушает, а не ждет удобного момента, чтобы заткнуть ее и снова попытаться выставить вон. - И если что-нибудь случится с тобой, или я потеряю возможность видеть тебя, целовать тебя, разговаривать с тобой... это не убережет меня от боли. Брюнетка избегает ее взгляда, отказываясь пропускать в себя то, что она говорит. Она стоит на своем, качает головой, стараясь держать себя в руках. - Нет. Я решилась усыновить Генри, любить кого-то и быть слабой ради него. Я приняла риск и понимала, что это значит. Теперь я каждый день расплачиваюсь за это и не желаю подпускать кого-то еще, чувствовать дополнительную боль. Эмма хмурится и зацепляется за слова, которые вызывают у нее особую тревогу. - Расплачиваешься чем? - Ничем... просто уходи. Блондинка сдерживает язвительный комментарий о том, что сложно уйти, когда ты заморожен в центре комнаты, и обдумывает слова Реджины. - Что происходит? Откуда ты возвращалась сегодня утром? - Ниоткуда, - рычит Реджина. Она вымотана и желание сдаться растет с огромной скоростью. Но Эмма не принимает этот ответ. - Реджина, скажи мне. Пожалуйста. Брюнетка не может сопротивляться этой просьбе. Она оправдывает себя, утверждая, что вовсе не этот нежный и обеспокоенный голос Спасителя убеждает ее. Нет. Она мысленно повторяет это снова и снова, пока не внушает себе, что отвечает только ради Генри. Что она ответит этим сияющим глазам и грустному лицу только потому, что это связано с их сыном. Не более того. - У тебя не вызвало подозрений, что Грег был одержим магией и мной, но вместо этого похитил Генри? Изначально это не было целью его появления в городе. Наш сын вызвал его интерес лишь через несколько недель, когда он понял, кем является мальчик. - До этого он не знал... - заключает Эмма, связывая все ниточки, но не понимая, куда они ведут. - Кто-то рассказал ему об уникальности Генри? - Не кто-то. Моя мать, - голос Реджины теряется в пространстве комнаты и она видит, как на лице Эммы отражается ошарашенное «что?!», хотя она и не произносит этого вслух. - Генри слышал, как приспешники Тени говорили о ней, и что именно она навела их на след Сторибрука и избранного ребенка. - Как? Перед своей смертью? - Эмма запинается на этих словах. - Стервы никогда не умирают... - бормочет Реджина, качая головой. - Этим утром я возвращалась с кладбища. Я вскрыла могилу и ее тела там не было. И я не имею в виду, что остались только кости. Там просто пусто. - Как ей это удалось? - у Реджины по-видимому намного больше информации, и Эмма пытается поспеть за ее мыслями. Но шок заклинил работу ее нейронов и она не может сопоставить факты. - Так же, как она инсценировала свою смерть в первый раз, обманув нас всех. - Значит Снежка не... Реджина позволяет себе смирившуюся и пораженную улыбку. - Она была всего лишь еще одним инструментом в хитроумном плане моей матери... - Зачем она это сделала? - спрашивает блондинка, округляя глаза. - Из-за меня, это всегда связано со мной. Я ее чертова одержимость, - но Эмма не понимает и Реджина медленно терпеливо выдыхает весь воздух из легких. - Она хотела вернуть меня. Самую жестокую и бессердечную версию Злой Королевы, которую она считает моей лучшей стороной. Эмме сложно поверить в то, что она собирается сказать; - Заставив тебя поверить, что у тебя забрали двух самых любимых людей... - В этом вся моя мать. - Что ж, ей это не удалось... - тихо отвечает шериф, перегруппировывая свои мышцы. - Пока нет, - Реджина потирает лоб и пытается очистить свою перегруженную голову, чтобы объяснить как работает безумный мозг ее матери. Она уже забыла, что хотела выставить Эмму из дома, она отпускает эту мысль и продолжает говорить, даже не осознавая, как ей это было необходимо. - Она вернется. Когда узнает, что произошло с Тенью и Дэмьеном, она будет искать другие способы подобраться ко мне. Она никогда не сдается. Эмма прямолинейна. Девушка настолько тверда и уверена, что каждое ее слово звучит как неопровержимый факт. - Но теперь мы знаем правду. Мы будем ждать ее, полностью готовые. - Мы? - эхом повторяет Реджина, озадаченно хмуря брови. - Не думаю, что она попробует снова прийти за Генри... Эмма прерывает ее, говоря то, что по ее мнению нельзя упускать: - Я знаю. И я сейчас беспокоюсь не о нем, а о тебе, - Реджина не реагирует, стоя как мраморное изваяние, и Эмма, сбитая с толку, тем не менее продолжает. - Я имею в виду, я не оставлю тебя одну со всем этим, - там, где блондинка видит бесстрастного мэра, на самом деле - дрожащая женщина, близкая к срыву. - Если Кора придет за тобой, ей придется иметь дело и со мной. Реджине становится тяжело дышать и она с трудом пытается сдержать слезы. Она пыталась игнорировать блондинку, слушать ее не слыша, и позволить словам, срывающимся с тонких губ упасть прямо на пол. Но она не может отрицать того, что бросится на колени, подбирая каждое из них, что они не пройдут мимо ее ушей, а просочатся прямиком внутрь ее сознания. Благодаря Эмме, она больше не чувствует себя такой одинокой. И, возможно, это безумие. Но, также возможно, никто никогда не сможет обвинить ее в том, что она хочет хоть чуть-чуть поверить в Эмму. В ее слова. В то, как блондинка смотрит на нее. Эта боль, которую она скрывала в каждом ударе своего сердца, вдруг становится облегчением, и Реджина больше не чувствует себя загнанной в ловушку, она начинает чувствовать себя защищенной. И это необыкновенное ощущение. Нет, никто никогда не сможет обвинить ее в том, что сейчас она хочет прикоснуться к счастью. Но страх продолжает говорить вместо нее, как это всегда происходит, когда на горизонте появляется тень ее матери. - Она убьет тебя, - шепчет Реджина, практически для себя. Непокорные слезы пытаются прорваться наружу, угрожая сорваться с ресниц. - В этом смысл ее игры - забрать все, что для меня важно. И в этот момент, услышав наполненный отчаянием ответ, Эмма становится олицетворением картины счастья. Несмотря на то, что ей при этом стыдно, она все же не может не чувствовать внутреннее свечение... Неприступная Реджина только что признала, что я важна для нее? - Не убьет. Она пыталась вырвать мое сердце, а в итоге закончила полетом над землей, - суммирует Эмма с неуемным и почти ребяческим упрямством. Это та же энергия, которую она транслирует в свою магию, и которую затем ее сила передает Реджине. Так многое еще нужно сказать, столько всего обдумать, столько чувств переплелись в один клубок, что ни одна из них не замечает, как эта волшебная смесь заставляет Реджину сдаться, а ее хватку постепенно терять силу. И Эмма наносит финальный удар, окончательно разрушая ее оборону: - Я создана для тебя... Я - анти-Коравская девушка. Сияющие глаза Реджины смотрят на нее с любопытством и весельем. Несмотря на слезы, которые все еще пытаются прорваться, она едва сдерживает смех. - Ты не могла всерьез сказать это, просто не могла... - Ты смеешься, - уличает ее Эмма с головокружительной улыбкой, которая согревает брюнетку изнутри и распространяет это тепло по всему телу. - Отпусти меня... - шепчет она, и ее голос звучит, как самое большое искушение в мире. Но мэр выцарапывает последние граммы сопротивления и качает головой. - Не желаете ли получить комика и возлюбленную в одном флаконе? Два по цене одного? - Нет, не желаю, - веселое, но твердое заявление. При этом устойчивость ее магии все интенсивнее снижается. - К тому же то, что ты считаешь забавным, я вижу как глупое и отвратительное... и я совсем не заинтересована в такой покупке. - Ничего страшного, тогда я отдаю себя тебе бесплатно, в качестве подарка, - бурчит блондинка и ей кажется, что время движется все медленнее и медленнее, а это - самый длинный разговор за всю ее жизнь. Но все это компенсируется в ту самую секунду, которую она ждет с нетерпением, когда она будет свободна, способна двигаться, чтобы наброситься на эту вызывающую полуулыбку на губах Реджины. - Так ты распутаешь меня? Реджина кривит губы, сдерживая смех, который прокладывает себе дорогу со всеми остальными смешками, но позволяет улыбке остаться на лице. - Ты - извращенка... - Не слышала, чтобы ты говорила, что тебе не нравятся извращенцы... - Нет... Но мне не нравятся Чарминги. - Я не Чарминг. Я - Свон, - произносит она так горячо, так возбуждающе, что Реджина тяжело сглатывает. Ее пробирает неудержимая дрожь. И вот тогда она наконец замечает, что теряет над всем контроль. Над своей магией, словами, улыбками. Но это уже не имеет значения. Впервые за всю ее жизнь, это не имеет значения. Эмма уже в открытую борется с ее чарами, продолжая улыбаться. Реджина понимает это, заклинание уже у своей смертельной точки, и блондинка так близка к тому, чтобы кинуться к ней. - Что ж, держись подальше от меня, Свон. - Мне очень жаль... - рычит Эмма и ее правая ступня медленно двигается, как будто она идет по морским волнам. Реджина упорно продолжает удерживать свои чары, но полушажок превращается в два полноценных шага, и с каждым сантиметром, на который блондинка становится ближе, магия мэра и она сама становится все слабее. - Но извращенцы не имеют никакого понятия о личном пространстве. До самого конца. Реджина намерена сопротивляться до конца. Она поднимает руки, направляя поток магии против Эммы, пытаясь остановить ее. Но Спаситель надвигается как торнадо, которое не хочет ничего знать об ограничениях. Она использует всю свою силу, чтобы обрушить последние стены и может поклясться, что слышит как они с неповторимым звуком рассыпаются на мелкие кусочки. Эмма абсолютно свободна и может спрыгнуть на пол. Она даже готова поспорить, что пока она преодолевала последние шаги, когда бежала к Реджине, чары брюнетки только притягивали ее. Магия не замораживает тело Эммы. И не потому, что Спаситель преодолевает заклинание Реджины. Теперь магия - это они сами, столкнувшиеся в безудержном поцелуе. Когда их тела соединяются, ладони брюнетки обвивают шею Эммы, притягивая ее ближе, а руки блондинки смыкаются на талии Реджины. Вот это настоящая магия и электричество, и дыхание, и жизнь. Это все, по чему Реджина так сильно скучала и еще многое другое. Продолжение следует...