Between two fires

— Проходите, - произнес Аллен, пропуская двух сомнительных личностей в дом. Оба благодарно кивнули и, не разуваясь, прошли внутрь. Аллен последовал за ними. — Простите, – вдруг подал он голос, – может, вы что-то перепутали? Ну, меня с моим отцом, например… — Ваше имя Аллен, ведь так? – вежливо поинтересовался Тики. Аллен молча и неуверенно кивнул. — Значит, мы ничего не перепутали. Аллен остановился. Что же он такое творит? В детстве его учили не пускать в дом незнакомых людей, тогда почему он так легко пустил эту парочку? Нет, на грабителей они, конечно, не смахивали ничем. Но кто же знает, что у них на уме? — Кто вы? – спросил он, заставляя Тики и Шерила последовать его примеру и остановиться. Оба обернулись. — А какие у вас есть предположения, мистер Уолкер? — Ну… Я не знаю. Но на добрых дядюшек вы точно не смахиваете. Тики иронично улыбнулся: — А какие люди для вас добрые? Или злые, например? Не существует таких понятий, как «добро» и «зло», мистер Уолкер. Они – всего лишь названия двух сторон. С людьми так же: в них нет ничего особенно плохого или хорошего. Но в то же время, каждый склонен поступать так, как ему заблагорассудится. Нет, даже не так. Каждый своими поступками пытается защитить свой мир, заботится лишь о своих интересах. И разве можно судить о том, хорошо ли он поступил? Рано или поздно любой свернет с правильного пути. Когда – лишь вопрос времени. Поэтому тот, кто принимается делить людей на «хороших» и «плохих», сам является лицемером. — Я… я не это хотел сказать… – Аллен сглотнул и попятился назад. — Правда? – Шерил хмыкнул. — Разве это не вы, молодой человек, минуту назад сказали, что мы плохие дяденьки? Не прямым текстом, конечно, но подразумевали вы явно это. Аллен подумал, что было бы лучше держать язык за зубами. Теперь он даже не знал, что ответить. Точнее, он не знал, что вообще можно сказать этим людям. Они как мины: скажешь хоть одно неверное слово – и взорвутся. Атмосфера была довольно опасной. А Микк, тем временем, продолжил: — Все в порядке, Шерил. Если судить нас с точки зрения морали, то мы действительно не являемся хорошими людьми. Верно, мистер Уолкер? Хорошие люди не стали бы убивать вашу мать. — Что? – Аллен в ужасе распахнул глаза. Он даже перестал пятиться. Остановился, словно его парализовало. — Это мы, - повторил Тики, - те, кто убил вашу мать. Печальная новость, не правда ли? А знаете, кто в этом виноват? Но Аллен был не в силах сказать хоть что-либо. Он лишь в ужасе продолжал смотреть то на Тики, то на Шерила. Ему стало страшно настолько, словно под ним только что рухнула земля, и он оказался на краю бездонной пропасти. И только Микк хотел назвать имя виновного, как Аллен почувствовал, что кто-то хватает его за руку. — Уходи, – услышал он совсем близко голос своего отца. Мариан вытолкал его к входной двери и схватил за плечи, сильно и цепко, разворачивая к себе, чуть наклонился, глядя Аллену в глаза. — Уходи так быстро, как только можешь. К кому-то, кому можешь доверять. Быстрее, Аллен. И никаких вопросов. — Аллен медленно кивает, все еще не в силах даже понять ситуацию, но все равно уходит, лишь потому, что ему так сказали. В наспех натянутой куртке и ботинках он бежит, боясь что-либо подумать. Он ощущал, что мысли в его голове роятся беспорядочно, подобно хаосу, царившему за много лет до существования планеты. Он даже не сразу понял, куда он бежит. Только тогда, когда он спросил себя об этом, до него дошло. Но менять направление было уже поздно, поэтому он продолжал двигаться вперед, жмурясь от ветра, дующего прямо в лицо. Канда встретил Аллена немного удивленным взглядом. Но еще больше его удивление возросло, когда Уолкер в буквальном смысле кинулся к Юу и обнял его так крепко, что Канде подумалось, как бы мелкий ему не сломал какую-нибудь кость. Позади Канды образовалась черная макушка, которая в итоге превратилась в ржущего Алму. — Уйди, - прорычал Канда, отлепляя от себя Уолкера. — Хотя нет, стой. Поставь чайник. Теперь уйди. Алма взорвался еще одним приступом смеха, но все же пошел на кухню. И Аллен, и Канда, чувствовали себя странно. После вчерашнего разговора, закончившегося ударом в челюсть, они больше ни слова не сказали друг другу. Более того, Канда ни разу даже не взглянул на Аллена. И дело было вовсе не в детской обиде, которую брюнет не чувствовал лет с семи. Сейчас он ощущал раздражение с примесью беспокойства. Он ведь не дураком был, потому понимал, что что-то произошло. Разумеется, он мог спокойно выгнать Аллена, послав его туда, откуда он пришел, а напоследок еще несколько ласковых добавить. Мог ударить еще раз, упрекнув, что мелкий вообще ему на глаза попался. Но вместо этого он молча протянул руку, захлопывая за спиной Аллена дверь. Когда Аллен увидел тянущуюся в его сторону руку, то напрягся, словно зверь, загнанный в угол. Челюсть все еще помнила вчерашний удар, а губа из-за раны, которая еще вчера была обработана умелыми руками Линали, случайно встретившейся в длинном коридоре Скотланда, распухла. И Уолкер даже не удивился бы, получив еще один удар. Напротив, даже ожидал чего-то подобного. Однако небольшая надежда на то, что Канда не выгонит, оставалась. Когда Аллен понял, что выставлять его за дверь никто не собирается, то мысленно вздохнул с облегчением. По-прежнему он чувствовал себя виноватым, хотя толком ничего плохого и не сделал. Но вину он чувствовал за свои слова, за свою слабость, которую допустил, за свой страх. И точно так же он чувствовал вину перед Кандой за то, что тот потратил на Аллена столько времени. Потому сперва он счел нужным извиниться: — Прости, – тихо и немного грустно произнес Уолкер. — Я сказал нечто плохое. Думаю, мне следовало молчать. Или хотя бы подумать, прежде чем вставить хоть слово. — Что-то случилось? – Проигнорировав извинения Аллена, Канда скрестил руки на груди. – Раздевайся. Аллен изумленно раскрыл рот, но тут же его закрыл, глянув на Канду с немым вопросом в глазах. В то же время он почувствовал, как краска заливает его лицо. Канда не сразу понял, что Уолкер растолковал его слова не так, как требовалось, а потом закатил глаза, в который раз убеждаясь в безмерной тупости своего напарника. — Идиот. – Он потер переносицу. — Куртку свою снимай с ботинками и проходи, тупица. Аллен хотел уже ответить, что надо яснее выражаться, но вдруг понял, что только его воспаленный мозг был способен на подобную глупость. Он проглотил свое недовольное фырканье и принялся стягивать с себя куртку, которую Канда любезно принял и повесил на крючок. Уолкер вылез из ботинок и пошел за Кандой прямиком на кухню, где Алма услужливо, пока закипал чай, делал сандвичи. — Простите, что так внезапно и без приглашения, – на выдохе произнес Аллен, не зная, чего ожидать от друга Канды. Он признался себе, что немного побаивается этого человека. Многие хотя бы раз испытывали подобное чувство: когда близко общаешься с человеком, и тебе это нравится, неосознанно хочется, чтобы все его внимание было направлено только на тебя. Но потом ты встречаешься с человеком еще более близким для него, чем ты сам. Может показаться, что тот более близкий ощущает то же, что и ты. В результате ты начинаешь думать, что он заведомо будет настроен против тебя. Алма, к счастью, таким человеком не являлся. Он просто широко улыбнулся. Настолько широко, что Аллен всерьез подумал о том, что уголки его губ чуть-чуть не достают ушей. — Все в порядке, – Алма махнул рукой и пихнул Канду локтем, обращаясь уже к нему. — Это твой друг? — Да не друзья мы! – прикрикнул Канда, на что Алма тихо засмеялся. — Как тебя зовут? – Алма снова посмотрел на Уолкера и подошел к нему чуть ближе. — Аллен, – уже более уверенно произнес он. — А я Алма. Рад знакомству, – брюнет потрепал Уолкера по волосам. Потом он внезапно вспомнил, что вода закипает. Аллену подумалось, что Алма в действительности человек не плохой. Хотя было немного странно, что именно он – самый близкий друг для Канды. Они совершенно разные, это видно с первого взгляда. Канда – один большой кусок плоти, крови, костей и ненависти чуть ли не ко всему миру. Об Алме Аллен такого не сказал бы. Пусть они и знакомы всего-то пару минут, но и после первого впечатления можно многое сказать о человеке. Аллен задумался: какие отношения связывают их на самом деле? Правда ли они всего лишь друзья? Наверное, да. Но отчего-то он поймал себя на мысли, что завидует Алме. И если его бы сейчас спросили, в чем именно, он бы не смог ответить. — Ну и чего ты стоишь? — Голос нового знакомого вывел Аллена из раздумий. Он понял, что смотрит в одну и ту же точку не десять секунд, не тридцать и даже не минуту. Он проморгался и взглянул на Алму. — Наконец-то, очнулся. Мы уже подумали, что ты уснул. — «Мы»? – переспросил Аллен. — До тебя хрен докричишься, – Канда недовольно скривил губу, размешивая в чашке сахар. — Усади свой зад и пей чай. — Вы отлично ладите, – усмехнулся Алма, глядя, как Аллен садится напротив Канды. Уолкер неловко улыбнулся: — Спасибо за чай. Последовало недолгое молчание, и тогда Алма понял, что на данный момент его присутствие ни к чему. В общем-то, понял он это еще и потому, что говорящий взгляд Канды велел ему убираться, и посему Алма ретировался, дабы потом не получить нагоняй от злого и недовольного Юу. — Итак, — Канда поставил давно пустую чашку и в упор глянул на Уолкера. — Что произошло? — Извини, что побеспокоил. Просто… — Уолкер замялся. — Я не знал, к кому еще могу пойти. Мне страшно, Канда, – он перешел на шепот. — Я весь во внимании. — Отец сказал мне уходить из дома к кому-то, кому можно доверять. Я сразу подумал о тебе. — Отец? Аллен кивнул: — Да. Он сказал, что пошел по делам. Думаю, прошло около минуты, когда я услышал стук в дверь. Я подумал, что это отец, и он снова что-то забыл. Открыл, а там… ну, два здоровяка стоят. Хотя какие из них здоровяки – такие же, как половина планеты. Но мне почему-то стало страшно. Ну, знаешь, бывает так, что находишься рядом с человеком, смотришь на него и будто чувствуешь его ауру. Тут точно так же: они явно не внушали доверия. С точностью до наоборот скорее. И добренькими не выглядели, хотя и улыбались смазливо так. Они были похожи на злодеев из комиксов. Почему-то я разрешил им войти. Мне стало еще ужаснее, когда они назвали мое имя. Один из них говорил много, а второй почти все время молчал. Они говорили о всяком, а потом первый внезапно прищурился. «Это мы убили твою мать» – примерно так они сказали. Потом добавили: «Знаешь, кто в этом виноват?» Дрожь меня до мозга костей тогда пробрала. Ноги будто к полу приросли. Я сначала подумал, что все шутка, но оказалось, что нет. А потом вернулся отец. Схватил меня, выставил к двери и сказал уходить как можно быстрее. Я не соображал ничего. Просто сделал то, что от меня потребовали. И даже сейчас… Что это значит, Канда? В этом виноват… кто? Мне страшно. Мне правда страшно. Канда поразился относительному спокойствию Аллена. Обычно люди в подобных ситуациях ведут себя очень хаотично, ничего не соображают и делают то, что им приходит первое в голову. Но Аллен сидел, опустив голову. Челка скрывала его лицо не полностью, но глаз видно не было, что немного не устраивало Канду. Брюнет уже догадался, что один из этих двоих – наверняка тот самый, о котором однажды рассказывал ему Мариан. С вероятностью в девяноста девять процентов. Плечи Аллена дрогнули. Едва различимый всхлип достиг ушей Канды, и он заметил, как Уолкер поспешно вытирает рукавом нос. Брюнету стало его жаль. Он даже отчасти понимал, почему тот не выдержал вчера. На плечи этого восемнадцатилетнего парня свалилось очень много и разом. Он ведь все еще ребенок, как ни посмотри, а потому справляться с этим ему вдвойне сложней. Канда поднялся с места и, обойдя стол, встал рядом с Алленом. Тот подумал, что снова что-то произойдет. Что-то не хорошее, и он зажмурился и как-то весь сжался. Ничего плохого не последовало. Канда просто сел рядом, положил руку на голову Аллена, притягивая к себе, кладя ее на свое плечо. Под редкие и ритмичные всхлипы Аллена Юу поглаживал его по голове. Через какое-то время прекратились и всхлипывания, и подрагивание плеч. Канда не решался заговорить. Да и что бы он сказал? «Да, Аллен, знаешь, во всем виноват твой отец». Так что ли? Все вышло не самым лучшим образом. И Аллен заговорил первый. — Я не знаю. Кому верить, чему верить… – он говорил очень тихо, неуверенно, словно ему было очень неловко нарушать тишину, казавшуюся почти волшебной. — Я могу тебе все рассказать, — Канда перестал гладить Уолкера по голове, но руки своей не убрал. — Но не будет ли лучше, если отец объяснит тебе все? Аллен поднял голову, заглянув Канде в глаза. Взгляд немного мутный, слезы по-прежнему стояли в его красных глазах, но не текли. Что-то было в этом взгляде… Что-то, от чего у Канды внутри вновь все защемило. Такой мелкий и почти беззащитный. Нельзя с ним так. Не заслужил. Никто, в общем-то, не заслуживает. Но почему именно Аллен должен нести на себе все это бремя? Уолкер заговорил одними губами: — Отец? Он… Вы знаете об этом? — Да. Он мне рассказал, – Канда тяжело выдохнул. — Возможно ли, что именно он… — Не начинай думать о своем отце плохо. На самом деле, его даже можно считать в какой-то мере героем. Не каждый… решился бы на подобное. Ты должен будешь выслушать его от начала до конца. Он любит тебя, Аллен. Но чувствует себя виноватым. Ему было тяжело. Тяжело и сейчас. Ты взрослый мальчик, должен понять. — Канда, почему ты… — …не сказал ничего об этом раньше? Потому что ты должен услышать это от своего отца и только от него. Будет тяжело принять это. — Я понял, – Аллен кивнул. — Думаю, я смогу. Мой отец… Он ведь не может быть плохим. И я люблю его несмотря ни на что. Канда потрепал его по голове. Ты вырос, Аллен, – Канда почти сказал это, но что-то заставило его промолчать. Он зарылся носом в лохматую макушку Уолкера, пряча там свою мягкую и уж очень несвойственную улыбку. — Напомни, почему я просто не могу всадить вам пулю между глаз? — Потому что у тебя нет пистолета, - фыркнул Шерил. — Зато у меня есть нож, – Мариан кинул взгляд на кухонную утварь немалых размеров. — Мой дорогой друг, видишь ли, если нас не станет, то наши ребятки начнут убивать всех без разбору. Тебя, твоего сынишку и его отдел – в первую очередь. Надеюсь, я достаточно понятно ответил на твой вопрос. Мы с Шерилом, по крайней мере, можем хотя бы сдерживать их пыл. — Вот же твари, – вздохнул Уолкер. — Но вы ведь все равно многим рискуете, разве нет? Теперь я знаю в лицо двоих из вас. А еще ваша машинка стоит возле моего дома. Что мне мешало запомнить номера и сообщить их в полицию? Рассказать о ваших планах, составить фоторобот. Вас выследят, арестуют. Все можно закончить очень просто и быстро. — Начнем с того, что ни я, ни Шерил не принимали личного участия в убийствах последних дней, что означает одно: без доказательств нашего причастия к этому делу полиция не имеет никакого права нас арестовывать. Конечно, нас можно было бы кинуть за решетку в качестве сообщников, но, опять же: где доказательства? – Микк почти вплотную подошел к Мариану, насмешливо глядя ему в глаза. — Ты ведь бывший работник полиции. Ты должен знать это как никто другой. Насчет машины… Думаешь, я действительно приехал бы к тебе на своей машине? Она ничья. Теперь ничья. Кроме того, есть одно маленькое обстоятельство, которое даже при наличии доказательств не позволило бы тебе сдать нас в Скотланд. А зовут это обстоятельство Алленом. — Шантаж, да? Снова в грязные игры играешь, как всегда. — Это не шантаж, мой милый друг. Всего лишь подстраховка. Ты ведь понимаешь, что одно твое неверное действие может стоить ему жизни? Ему и его другу. Он ведь к нему побежал, да? Ты, верно, не подумал, что мы вполне могли это предвидеть. Именно поэтому наш маленький человечек следил за ним с того момента, как он покинул дом. А еще ты должен понимать, что, совершив это неверное действие, поплатишься жизнью: твой кухонный нож окажется между твоих глаз. Ты можешь убить нас, но наши ребятки действуют очень оперативно. Ты можешь отпустить нас, сообщить о нас в Скотланд, но развитие действий в таком случае я тебе поведал. Кроме того, ты забыл о таких вещах, как мобильный телефон и громкая связь. — Тики широко улыбнулся и взглянул на Шерила, на то, как он молча вытаскивает из кармана свой мобильный. — Ты ведь весь разговор слышал, да? — промурлыкал Микк. — Ага, – раздался ленивый голос из трубки. — Я почти уснул. Вы ужасно скучные… Шерил убрал телефон в карман. — Вот видишь, Мариан. Ты проиграл, хотя игра находится в своей самой первой стадии. А когда настанет момент кульминации, – Тики сложил пальцы пистолетом и сделал воображаемый выстрел в голову Уолкера, – тебе придет конец. Разумеется, если ты будешь вести себя как хороший мальчик, я, возможно, помилую тебя. И твоего сынишку. Он забавный парень, понравился мне. — Сволочь… — И не забывай одну вещь: всего одно неверное действие… В этом городе у всего есть уши. Наши уши. Ну что ж, благодарим за гостеприимство, но нам пора идти. Еще увидимся, мой друг. — Это еще не конец… – прошипел Мариан, когда дверь закрылась. — Да, сэр… То есть, что вы сказали? – Комуи протер свои очки. — Я сказал, что накануне связался с ним. Не знаю, было ли это хорошей идеей… — Определенно! – Ли вскочил со стула, готовый чуть ли не прыгать от радости, словно маленький ребенок, но быстро опомнился. — Прошу меня простить, сэр. – Он сел обратно. — Я думаю, что это было хорошей идеей. Он… сможет принять участие в этом деле как полноправный полицейский? — Не думаю. — Рувелье прокашлялся. Создавалось впечатление, что он говорит с полным ртом овсянки. Комуи подумал, что раньше за комиссаром подобного не наблюдалось. — Но он имеет полное право знать об этом. Я думаю, что он нам очень пригодится. Более того, он сообщил, что у него уже есть определенный план… но, как обычно, не рассказал, в чем он заключается. — В этом весь он, – выдохнул Комуи. — Есть еще кое-что. Когда я разговаривал с ним, меня не покидало чувство, что он уже наслышан о нашей проблеме. Не знаешь, откуда? Комуи зашелся в приступе нервного кашля: — Нет, сэр, что вы. Понятия не имею, сэр… — Что ж, – Рувелье поднялся со своего места и подошел к окну. — Предоставим это ему. — Ну и что мы намерены делать? — Лави нервно стучал пальцами по столу. — Инспектор, вы уже решили? Или снова все на Канду с Алленом оставите? Комуи, глядя на Лави, злобно сощурился. Джонни и Линали, сидящие по обе стороны от Лави, ткнули его локтями в живот. — Больно же, изверги! – простонал рыжий, потирая пострадавшую часть тела. — Ну так что, босс? — Ничего, – Комуи мягко улыбнулся. — По крайней мере, пока что. Займемся другими делами. Аллена с Кандой это тоже касается. Я уже присмотрел для них новое задание. И для вас, кстати, тоже, – Комуи поднялся, взял со стола стопку папок и раздал каждому присутствующему в кабинете по одной. — Прошу, ознакомьтесь. Если возникнут проблемы или вопросы – обращайтесь. — Подожди, брат, – Линали взволнованно посмотрела на Комуи. — Ты хочешь оставить все как есть?.. — Приказ свыше, ничего не поделаешь. Однако это не значит, что дело закрыто. Просто на какое-то время командование этим делом перейдет в руки другого человека. Не беспокойтесь. Преступник будет пойман непременно. — Не дай Бог Юу и Аллен будут действовать в одиночку в тайне от нас… — Лави! Ну хватит уже! Все поняли, что ты недоволен, но ты можешь уже об этом забыть? — Не могу. Они подвергали себя большой опасности. Что бы мы делали, если бы с кем-то из них что-то случилось? — Пока там Канда, – Джонни улыбнулся, опустив глаза, — все обязательно будет хорошо. — Как же ты в него веришь… – буркнул Лави. — Может, вы займетесь чем-то более полезным, чем промывание костей тем двоим? Под взглядом Комуи все притихли. — Простите, инспектор, больше не будем… — То-то же, – самодовольно хмыкнул Ли, оглядывая всех. — Все по своим рабочим местам. Быстро! — Ну и какого, блин, черта вы творите?! – взвыл Канда, когда мимо него пронесся Алма с Уолкером на плечах. — Вам что, по пять лет?! — Не урчи, Юу, – Алма улыбнулся, останавливаясь и разворачиваясь к нему лицом. — У нас тут сеанс психотерапии. — Какой еще психотерапии? — Когда человеку грустно, ему нужно как-то поднять настроение. Кто ж тебе виноват, что из тебя никудышный антидепрессант… — Алма вздохнул с наигранной безысходностью, чем еще больше разозлил Канду. — Никудышный, говоришь… — Канда сжал кулаки. Он не мог понять одного: какого хрена мелкий так спокойно восседает на плечах Алмы? Еще и весело ему, видите ли… Юу ощутил укол ревности. Все должно быть не так. — Дай сюда, – он как-то слишком по-собственнически снял Аллена с Алмы, перекинул через свое плечо и отправился в свою комнату. Алма с улыбкой на губах провожал их взглядом. Аллен поднял голову и посмотрел на него. Брюнет лишь подмигнул и отправился в гостиную смотреть телевизор. Канда отнес Аллена к себе, скинул его на свою кровать и посмотрел на него сверху вниз, вперив руки в бока. — Значит, я не могу поднять настроение? — Канда злобно сощурился, грозной тучей нависая над Алленом. — Я этого не говорил, – Аллен усиленно замотал головой. — Но подумал. — Не было такого. — Да неужели? — Канда сел Аллену на бедра, тем самым прижав его к дивану, и внезапно защекотал. Пока он быстро, еле ощутимо перебирал пальцами по ребрам Уолкера, тот заходился в приступе смеха. — Хва… хват… тит! Хватит! Ха-ха, Канда, пре… прекрати! – просил он сквозь смех. Канда настолько увлекся процессом, что и сам не заметил, как по его лицу расползается широкая улыбка. А вот Аллен заметил. — Чего ты на меня так пялишься? – спросил брюнет, выпрямляясь. — Ты знаешь, что у тебя очень красивая улыбка? – задумчиво произнес Аллен. Он действительно так считал. — Чего? – Канда помрачнел. — Нет, не знаю. И не неси больше подобной чуши. — Но это правда! — Аллен попытался резко встать, но не учел того, что Канда все еще восседал на его бедрах. В результате, столкнувшись с брюнетом носом, он упал обратно. — И не только улыбка. Ты вообще красивый. Аллен только сейчас заметил, что уже давно выделял для себя Канду среди других. Его глаза, волосы, голос и даже противный характер. Он подумал, что других таких нет. Даже несмотря на все свои недостатки Канда казался ему идеальным. Не примером для подражания: Уолкер понимал, что стать таким же, как Юу, ему никогда не удастся. И этот идеал, который видел в нем Уолкер, притягивал словно магнит. Возможно, дело было в его взрослости. А, может, и в чем-то другом. Но факт оставался фактом: Аллен определенно испытывал к Канде чувства более глубокие, чем дружба. — У тебя что, жар? — Не знаю, но вряд ли. А что? — Несешь какую-то ерунду, – Канда чуть наклонился, чтобы проверить, горячий ли у Аллена лоб. Тот, как завороженный, наблюдал за ним. Наконец, поддавшись какому-то порыву, он обнял Канду за шею, чуть приподнялся и поцеловал его. Это было всего лишь мимолетное касание губ, а сердце у Аллена билось так быстро, что, казалось, вот-вот прорвет грудную клетку и выскочит наружу. А вот Канду это касание, кажется, очень шокировало. И не только шокировало. Он буквально соскочил с дивана, широко распахнутыми глазами смотря на Уолкера. Во взгляде брюнета сейчас было что-то такое, что заставило Аллена пожалеть о том, что сейчас произошло. Что-то, из-за чего ему показалось, что только что мир раскололся напополам.