Зарисовки по Dragon Age II

В отношениях Хоука и Фенриса Андерс очень скоро стал ближайшим поверенным. Не то, чтобы он к этому стремился, даже вообще хотел – но так уж сложились обстоятельства. Примерно в тот самый момент, когда Хоук вошел в лечебницу, осторожно баюкая левую руку в повязке через плечо. – Так получилось, – коротко «пояснил» он, совершенно ничего не объяснив. Дело целителя – врачевать и задавать поменьше вопросов, даже друзьям, поэтому Андерс не стал уточнять, а просто помог. Вот только с тех пор Хоук стал приходить все чаще: синяки, ссадины, ушибы, растяжения, гематомы сопровождались изумительными пояснениями: «Нечаянно», «Настроение плохое было», «По глупости», «Неудачная шутка» и совсем уж феерическое: «Монетка ребром упала». Андерс дураком не был и быстро смекнул, кто может регулярно увечить Хоука и при этом до сих пор не попрощаться с жизнью. Далеко ходить не надо – Фенрис, белокурая зазноба Защитника. Поэтому на очередное: «Так получилось», – Андерс ответил: – Ладно, я понял, что твоя принцесса была не в духе. Хоук странно посмотрел на него, ничего не сказал, но с тех пор комментарии стали пространнее и – чего уж там – занимательнее.

***

– Спросил, почему это Изабелле можно угадывать цвет его нижнего белья, а мне нельзя. – Вероятно, потому что Изабелла – женщина, а на то, чтобы бить женщин, порядочности у него все-таки хватает. – Как и на то, чтобы блюсти честь своих трусов. К сожалению.

***

– Косо посмотрел в сторону «Цветущей розы». – Только посмотрел? – У меня там были дела! – Не сомневаюсь…

***

– Эй! Трусы Андрасте, Хоук, не узнал тебя без бороды! – Пришлось с ней расстаться. – Надоела? – Стальные когти. Упорный эльф. Филигранная работа. – Прямо по живому? – Кажется, это было ругательство на тевинтерском, но я не уверен. – Оригинальный способ сказать, что тебе не нравится целоваться со щеткой.

***

– Ущипнуть пытался? – Откуда знаешь? – Уж больно синяки, хм, характерные.

***

– А теперь зажать в укромном уголке. – А ты знаешь в этом толк, да? – Поверь мне, я перещупал немало гордых, хм, людей, поэтому разбираюсь, что к чему. Правда никто из них не умел вырывать сердца голыми руками, но все-таки…

***

– Назвал моим лопоушком. – Лопоушком? Оригинально. – Сам виноват, обычные прозвища кажутся ему слишком… приторными. – Да уж…

***

– Хоук, что за монетка? – Монетка? – Которая «упала ребром». Ты сказал как-то… Всё разгадал, а это не могу. – А, это с легкой руки Гамлена. Мол, мы бросаем монетку, когда не можем определиться, кто сверху. Если монетка упала ребром – значит, к консенсусу не пришли.

***

Но однажды Хоук притащился в совсем уж паршивом состоянии. – Да вы прямо… поссорились, – Андерс едва ли не поймал его, не дав упасть, и поспешно усадил на стул. – Не-ет, совсем наоборот, – Хоук поморщился. – Это от большой любви. Ролевые игры, – пояснил он в ответ на недоуменный взгляд. – Тевинтерские, что ли? – присвистнул Андерс, разглядывая россыпь явно болезненных «украшений» на его теле. – Да нет, местные – в злого храмовника и доброго мага. Кто же знал, что у него такой талант… Талант у Фенриса и правда наличествовал, это был такой же бесспорный факт, как и отсутствие у Хоука мозгов. Поэтому сейчас Андерс промолчал, но когда эльф лично заявился, чтобы забрать горе-игрока, не выдержал и буркнул: – Животное ты, что ли? Аккуратнее же надо. Фенрис ответил на аркануме. Андерс арканум знал, а потому вернул любезность во всей ее неприличности. За что и получил вполне интернациональную фигуру из пальцев. Хоук, впрочем, не видел проблемы – а значит, ее не существовало. Единственное, чего Андерс не мог понять – так это почему Хоук, никогда не дававший никому спуску, прощает столь многое наглому эльфу. Но потом понял. Вернее, увидел. Во время пьяной потасовки в «Висельнике», в пылу схватки на улицах Киркволла, в сражении с чудовищами. Фенрис не позволял бить Хоука никому, кроме себя.