Второй шанс

      Реми понял, что случилось что-то непоправимое, задолго до того, как услышал всхлипы Ороро и увидел отводящего глаза Росомаху. Просто, очнувшись от действия транквилизатора, почувствовал странную пустоту внутри. Хотел позвать: «Chеrе!», но не смог произнести ни звука, когда внезапно осознал, что не ощущает больше теплоты и нежности, которые испытывал, когда Шельма была рядом, и понял — звать бесполезно, она не услышит.       Гамбит рывком поднялся на ноги. Не обращая внимания на плывущие круги перед глазами и звон в ушах, шатаясь будто пьяный, пошел подгоняемый страшным предчувствием, от которого холодело в груди. В глубине души он знал, чувствовал, что спешить больше некуда, но все равно упорно пробирался через завалы из обломков арматуры и глыбы бетонных плит. Реми шел к Ней.       Он не дошел пару метров. Замер, мечтая только об одном: закрыть глаза и, открыв их снова, не увидеть подрагивающие плечи плачущей Грозы, руки Росомахи, неловко гладящего ее по волосам, утешая, и неподвижную фигуру на полу. Понимая, что поступает глупо, Реми все же зажмурился, сосчитал до трех и открыл глаза. Картина не изменилась.       Гамбит задрожал всем телом и как лунатик шагнул вперед.       — Non! — прохрипел он, опускаясь на колени перед Шельмой. — Non, chеrе…       Гроза оторвалась от груди Росомахи, подняла заплаканные глаза на Гамбита и закусила губу, чтобы не зарыдать снова. Девушка знала, что эмпат чувствует чужие эмоции как свои, и не хотела усугублять состояние Реми собственной болью. Логан, видимо, подумал о том же самом и, шепнув Ороро: «Пойдем», помог ей подняться и мягко подтолкнул к выходу.       Гамбит даже не заметил, что друзья начали пробираться к проходу, чтобы оставить его наедине с Ней. Все его внимание было поглощено лежащей перед ним девушкой. Реми осторожно приподнял ее с пола и бережно, словно спящего ребенка, прижал к себе. На мгновение удивился невесомости тела и прохладе кожи.       — Замерзла, chеrе? Сейчас…       Реми поспешно стянул с себя шинель и закутал в нее Шельму. Делал это он неосознанно, инстинктивно, отказываясь понимать, что девушка уже не способна чувствовать холод.       — Chеrе, ты наверное всегда знала, что Гамбит осел. Ты так часто это ему говорила, а понял он только сейчас. Chеrе, ты совершенно права: Гамбит — осел, тупое животное, неспособное понять, как много ты значишь для него. Идиот, который не смог признаться даже самому себе, что любит тебя. Любит тебя. — Реми замолчал, с трудом осознавая, что произнес то, о чем давно хотел сказать и чего боялся больше всего на свете. Мысленно повторил сказанное, смакуя каждое слово, и ощутил горечь — как просто это оказалось.       От волнения Гамбит не заметил, что говорил все это вслух на французском. Он не видел, как вздрогнула от его речи и замерла на пороге Гроза, не в силах ни уйти, ни остаться. Хоть Ороро и не понимала значения его слов, девушку заворожила сила эмоций, которые Реми в них вложил. Росомаха недоуменно посмотрел на Грозу, но когда до его чуткого слуха долетела фраза «Je t’amour!», понял причину внезапного паралича, сковавшего Ороро, и покачал головой: на всех языках мира эти три слова звучат для людей одинаково понятно и трогательно.       — Я не знаю, когда понял это, не помню точный день и час. Наверное, это тебя я искал всю жизнь. И соблазняя новую жертву, попадавшую в сети моего обаяния, я стремился не к телесной близости, а душевной, искал любовь, но не находил. И только заглянув в твои глаза, понял, что встретил не очередную красивую игрушку, с которой можно весело провести время и бросить без сожаления через недельку-другую, как поступал прежде, а наконец нашел родственную душу. Понял, но не поверил и изобретал тысячи нелепых отговорок, пытаясь убедить себя, что это не любовь. И вот теперь Гамбит говорит это тебе, а ты не слышишь. И ты не засмеешься в ответ, не скажешь, что слова Реми не стоят и цента, и не запустишь в него чем-нибудь тяжелым, крикнув, чтоб убирался вон, пока не придумает что-нибудь пооригинальнее. Как бы Гамбиту сейчас этого хотелось!       Реми прижал Шельму к себе еще крепче, придержал безвольно запрокинувшуюся голову девушки и заглянул в лицо.       — Mon diue, почему ты это сделала? Почему не позволила помочь? Чем Гамбит мог тебе помешать? Что это была за игра? Ты этого хотела?! — Гамбит не заметил, что сорвался на крик.       Реми сжал в ладонях лицо девушки, поцеловал еще теплые губы. И чуть не взвыл от отчаяния: он так ждал момента, когда сможет безбоязненно прикасаться к Шельме, целовать, сжимать в объятиях, и вот теперь этот день настал, и она не отвергает его ласки, но не потому, что они ей неприятны или из опасения причинить ему вред, а потому, что не может. Так же как не способна ни ответить на поцелуй, ни влепить пощечину. И то и другое Гамбит бы принял сейчас с радостью.       С трудом оторвавшись от губ девушки, Реми опустил взгляд на медальон на ее груди. Вместе с жизнью Владельца из амулета ушла волшебная сила, и необычный рисунок на монетке уже не переливался. Окрашенный свежей кровью узор застыл зловещей надписью «НЕТ».       Гамбит посмотрел на медальон с ненавистью. Неосознанно потянулся к нему рукой, обуреваемый острым желанием сорвать и отбросить прочь проклятый артефакт, из-за которого он во второй раз потерял любимую женщину. По злой иронии судьбы дважды на жизнь Шельмы покушались те, кому была нужна не только волшебная монета, но и он сам, Реми ЛеБо.       Осознав, что в случившемся его вина ничуть не меньше, чем у медальона, Гамбит отдернул руку. Что это: злой рок или совпадение? Дважды Реми ненавидел женщину, которую любил: три года назад за упущенную возможность освободиться от долга, сегодня — за обман. И, невзирая на это, оба раза тщетно пытался спасти из-за Шанса. Но разве причина была только в артефакте? Быть может, если бы Реми двигало не желание завладеть волшебной монетой, а стремление помочь любимой, он бы не опоздал?       Гамбит почувствовал, что не сможет жить с этой мыслью. Его взгляд вновь упал на монету.       — Мы оба с тобой виноваты, — сказал Реми медальону. — Я знаю, ты меня слышишь, Чеканщик. Я хочу расплатиться, — и решительно сжал монету в кулаке.       Гамбит ожидал, что амулет обожжет ему руку, как три года назад, когда он впервые прикоснулся к монете, но боли не почувствовал, только по телу разлилось приятное тепло. Реми недоверчиво разжал кулак и посмотрел на свою ладонь — ожога не было, а медальон неожиданно ожил, заиграл рисунком. Гамбит не поверил своим глазам, когда увидел, что узор на монете сложился в символ, обозначающий вызов духа. Чеканщик хочет поговорить с ним! Могущественный маг, в буквальном смысле вложивший душу в свое творение, желает общаться с простым смертным!       — Моей силы недостаточно для спиритического сеанса, — прошептал совершенно опешивший Гамбит. — Я не удержу заклинание.       Монета в его руке чуть потеплела, и узор принял вид надписи: «Я помогу».       И Реми поверил, закрыл глаза, погружаясь в магический транс. В висках привычно застучала кровь. Гамбит прошептал заклинание и почувствовал, что его сознание проваливается в другое измерение. Не знакомый астрал, а гораздо глубже, на другой уровень силы, куда магам-недоучкам вроде него вход заказан.       Еще не оправившись от перемещения, сквозь шум в ушах Реми услышал бесплотный голос.       — Ты удивил меня, смертный. И поставил перед нелегким выбором. Видишь ли, трудная это задача — выбирать между родственными душами.       Гамбит повернулся на звук, но говорящего не увидел, зато кожей ощутил незримое присутствие колоссальной силы, будто растворенной в воздухе.       — Чеканщик, я хочу расплатиться. — Реми решил ничему не удивляться и сразу перешел к делу.       Невидимый маг хрипло рассмеялся.       — Какой ты шустрый! Тебе разве не интересно, почему я выбрал Владельцем ее, а не тебя? — по виду Реми нельзя было сказать, что ему хотелось бы услышать ответ на этот вопрос, но спорить с создателем Шанса Гамбит не осмелился. — Охотно удовлетворю твое любопытство. Вы с ней очень похожи, поэтому я долго колебался с выбором.       — Я бы мог привести сотни примеров, подтверждающих ваше сходство, но не буду этого делать, — торопливо сказал Чеканщик, заметив, что собеседник хочет ему возразить. — Вы похожи. И дело не в том, что вы оба мутанты, хотя даже ваши способности имеют общую природу и как бы дополняют друг друга. И ты, и она преобразуете энергию прикосновением, но используете по-разному. Ты наполняешь кинетической энергией неодушевленные предметы, а Анна — я буду называть ее так — забирает жизненные силы у разумных… Ах да, прости старого дурака, совсем забыл, — спохватился невидимый волшебник. — Я же хотел рассказать тебе, почему подарил Шанс Анне, а не тебе. Признаюсь честно, она меня поразила сразу же. Очень редкий экземпляр, скажу я тебе. За свою продолжительную жизнь я не встречал более загадочную душу. Душу полную противоречий. Черное и белое. Жестокость и милосердие. Порок и добродетель. Ненависть и любовь. Все смешалось в этой девочке, породив удивительно гармоничный коктейль.       Чеканщик замолчал, заметив, как вздрогнул от его слов Гамбит. Почти то же самое Реми мог бы сказать и о себе самом.       — Да, редкий экземпляр, — задумчиво повторил невидимый волшебник. — Убийца с душой ребенка, хищник, готовый стать жертвой. Черное и белое. Мне стало любопытно, какая из двух сущностей сильнее, и я подарил ей Шанс. Я не ошибся: Анна оправдала мои надежды, но спасти ее я не мог. Она сама так решила. Сейчас я говорю с тобой, Реми ЛеБо, потому что выполняю волю этой бедной девочки. Конечно, пришлось сделать исключение: слова обряда передачи власти Анна не произнесла, но разве можно отказать такой красавице, особенно после поцелуя? Хе-хе. Не делай такое лицо, мой юный друг. Она всего лишь поцеловала монету… Хотя встреться мы с ней в то время, когда у меня еще было тело… Эх, мечты, мечты. В ее сердце старому магу не нашлось бы места. И заглянув в твою душу, я понимаю: почему. Легкомысленный повеса, способный на настоящее чувство. Вор, который не раз доказывал другим, что герой, но сам не верил в это. Вы так похожи с ней… и в то же время разные. Как карты одной масти, но из разных колод.       Маг замолчал. У Гамбита не было слов — настолько потрясла его речь волшебника.       — Теперь ты избранник монеты, — заговорил Чеканщик после непродолжительной паузы. — В отличие от Анны ты знаешь правила, и я предлагаю тебе Шанс. Чего ты хочешь, Реми? Власти, богатства, могущества? Подумай хорошенько, прежде чем ответить.       Несколько часов назад услышав такое, Гамбит испустил бы радостный вопль и еще долго не мог бы поверить своему счастью. Он — избранник Шанса, в его руках ключ к тайнам мироздания, величайшему могуществу, силе, не знающей границ. Но сейчас Реми не чувствовал ликования от осознания, что всего один шаг отделяет его от исполнения заветной мечты — искупить грехи прошлого, очистить душу от невыносимых мук совести за невольно причиненное зло. Все чувства остались в другой реальности, с девушкой в белом платье. Слова Чеканщика о Ней разбередили ноющую рану, память захлестнули воспоминания. Перед глазами как живая встала Шельма. Язвительная. Характер, откровенно говоря, не сахар. Упрямая. Высокомерная.       Любимая.       — Чеканщик, ты можешь вернуть ее?       Реми показалось, что прошла вечность, прежде чем Чеканщик заговорил вновь.       — Достойный выбор, хоть и не самый оригинальный. — Гамбит не видел лица собеседника, но догадался, что волшебник улыбнулся. — Признаться честно, я ожидал от тебя другого решения. Ты же знаешь, Шанс исполнит только одно желание, и оно должно быть искренним, самым заветным.       — Вернешь ее? — настойчивей повторил Реми.       На этот раз маг медлил с ответом еще дольше.       — Ты действительно хочешь вернуть эту женщину? Она может возненавидеть тебя за это.       Реми понял, что оказался перед мучительным выбором: воскресить любимую и получить врага в ее лице — Шельма придет в ярость, если узнает, что он выкупил ее жизнь магией, или попытаться прожить с бездной холода внутри и тяжестью вины за упущенную возможность, без Нее. Он знал, что не сможет забыть Ее улыбку, голос, что подсознательно будет искать знакомые лукавые искорки в глазах всех встречных женщин и мучиться от разочарования, понимая — это не Шельма, Ее не вернуть.       — Да! — Реми услышал собственный голос прежде, чем осознал, что решение принято. — Верни ее!       И произнес формулу активирующего Шанс заклинания.       — Что ж, — Чеканщик вздохнул. — Плата принята.       В ту же секунду сознание Реми рассыпалось на миллиарды осколков, и его выбросило из астрала в обычную реальность. Он понял, что вернулся в свое тело, когда увидел груды разбитого стекла и бетона вокруг. С удивлением отметил, что продолжает прижимать Шельму к себе. Признаков жизни девушка не подавала, ее прекрасные зеленые глаза по-прежнему смотрели отрешенно в пустоту.       Гамбит не сдержал вздох разочарования.       — Старый ублюдочный лжец! — прошептал он в отчаянии. — Старый… — договорить Реми не успел, потому что тело девушки в его руках внезапно выгнулось дугой, и слух резанул пронзительный крик:       — Аааааааааааааа!!!       Кто кричал, Гамбит не понял, но среагировал мгновенно: инстинктивно бросился на пол, накрыл Шельму собой, сжал девушку в объятиях, а потом… ему стало очень-очень больно. Больно, как никогда в жизни. В груди словно пожар развели. От горящего внутри огня хотелось кататься по полу, царапать бетон ногтями, ругаться, плеваться и вопить, но спазм скрутил горло, а суставы будто парализовало. Все, что он мог — это только мычать сквозь стиснутые зубы.       Что-то острое впилось в плечи и руки, но Реми этого даже не заметил. По сравнению с общей болью, раскаленной лавой растекающейся по всему телу, терзающей каждую его клеточку, это было просто досадным пустяком, не более. Мир растворился, исчезли звуки, время будто остановилось, остались только он, адская боль и… Шельма.       «Шельма!»       Гамбит с трудом разлепил веки и посмотрел на девушку, лежащую под ним. Нет, не лежащую, а извивающуюся змеей, рвущуюся из его объятий, царапающую ногтями удерживающие ее руки и кусающую свои губы, не в силах больше кричать. Так же, как и он, страдающую от невыносимой боли.       «Получилось?» — пронеслось у Реми в голове. В тот же миг мозг взорвала дикая вспышка боли, и разум милосердно отключился.