Второй шанс

      В это время Гамбит почти установил рекорд в спринтерском забеге на дальние дистанции. Увиденная сцена в комнате Шельмы произвела на него большее впечатление, чем он ожидал. Срочно требовалась разрядка. Очень хотелось что-нибудь, а вернее, кое-кого взорвать. Самым лучшим способом в данной ситуации было бы выплеснуть отрицательные эмоции на виртуальных противников в Комнате Ужасов, где обычно проходили тренировки иксменов. Но в состоянии аффекта мудрые мысли приходят не всегда, да и не всем.       Оглядевшись, Реми понял, что оказался далеко за пределами особняка и парковой зоны при нем. Надо успокоиться, решил Гамбит и плохо слушающимися пальцами потянулся в карман за сигаретами. Взорвал несколько штук, прежде чем удалось прикурить. После нескольких затяжек сознание начало постепенно проясняться, и Гамбит принялся анализировать ситуацию.       «Итак, что мы имеем: 1. Ma chere Шельма ранним утром целуется с другим. 2. При этом она голая (полотенце не в счет), что наводит на мысль о более интимных отношениях. 3. И главное: другой — Скотт Саммерс, а это уже полное merde!!!»       От следующей догадки Реми стиснул зубы: «Так это все ложь про ее неконтролируемые поглощающие способности! Может Шельма и целоваться, и позволять себя лапать голыми руками. Вот только делает она это с Одноглазым! Merde!!!»       Гамбит почувствовал себя маленьким мальчиком, которому взрослые показали банку вкуснейшего варения и предупредили, что если он съест хоть капельку, его серьезно накажут, и он словно последний идиот послушно ходил кругами вокруг этой банки, смотрел на нее голодными глазами, глотал слюну, представляя вкус варенья, но не смел попробовать запретное лакомство, опасаясь наказанья, а потом в один прекрасный момент увидел, как другой мальчишка преспокойно ест это варенье, и его никто не наказывает.       Невыносимая, почти физическая, боль охватила Реми. Он вспомнил, как почти дрожал от желания прикоснуться к Шельме, когда у той случалось игривое настроение и девушка позволяла оказывать себе знаки внимания; как готов был полжизни отдать за один единственный поцелуй, но еле сдерживал себя из опасения испытать все прелести последующей за этим комы, и пожалел, что сбежал, а не разнес на молекулы вероломную обманщицу. Сердце защемило от тоски и воспоминаний.       Недавно Реми неожиданно для самого себя осознал, что влюбился, да еще по уши, как пятнадцатилетний подросток. Открытие потрясло молодого человека. Долго не верил, уверял себя, что это временное увлечение, которое быстро пройдет, как только он соблазнит эту недотрогу-южанку и утолит жажду плоти. «Нет, я не влюбился, ни за что в жизни, никогда!» — повторял Гамбит про себя как заклинание, отчаянно отказываясь признать очевидное. Самовнушение слабо, но помогало какое-то время, пока однажды Реми не заметил, что постоянно думает о Шельме, видит пикантные сны с ее участием, даже интрижки стал заводить исключительно с зеленоглазыми шатенками (а раньше в его постель чаще попадали блондинки), в каждой из которых тщетно пытался найти знакомые черты. И понял, что не влюбился, а ПОЛЮБИЛ.       За свою жизнь Гамбит привык к женскому вниманию и всегда старался не упускать возможности завязать интрижку с хорошенькой девушкой. Поэтому, встретив Шельму, не стал изменять своему правилу. Его обаяние и привлекательная внешность, подкрепленные способностью угадывать чувства и настроение окружающих, прежде не знали осечек, и Гамбит был уверен, что без труда покорит сердце этой красотки-южанки, но неожиданно столкнулся с решительным отпором. Получив первый отказ, Реми не особенно расстроился — решил, что Шельма строит из себя недотрогу. Когда же повторные попытки ухаживаний потерпели фиаско, Гамбит недоумевал, но не собирался сдаваться. Упорство, с которым Шельма отвергала его знаки внимания, только распаляло молодого человека. Реми, конечно, предупредили, что эту девушку лучше не трогать, как в прямом, так и в переносном смысле: в первом случае можно было оказаться в морге, а во втором — в лазарете с переломом челюсти, но даже известие о неконтролируемом даре Шельмы не остудило его пыл. Скорее наоборот, еще больше преисполнило решимости завоевать строптивую красотку. Что поделать, Гамбит любил трудности, на свою беду.       Столкнувшись с Кандрой, которая, как выяснилось, продолжала питать к нему нежные чувства и мечтала вернуть его расположение, Реми неожиданно обнаружил, что все-таки небезразличен Шельме. И распустив свое обаяние, снова бросился покорять неприступную южанку. В ход пошли комплименты, цветы, любовные записочки — словом, весь богатый арсенал записного Казановы. Но за комплименты с подарками он неизменно получал язвительные замечания, а за домогательства — по физиономии. Шельма упорно держала дистанцию, пресекая все попытки приблизиться к себе ближе, чем на метр, угрозами физической расправы. И все же Гамбит заметил, что в последние время взгляд девушки определенно потеплел, а пару раз креол был удостоен загадочной улыбки. Дело явно сдвинулось с мертвой точки, торжествовал Реми.       Однако радовался он рано. Последний месяц Шельма начала где-то пропадать по вечерам, нередко не появляясь даже наутро, практически перестала посещать тренировки в Комнате Ужасов. Подобное поведение девушки оставалось загадкой для Гамбита и жутко его нервировало. Попытки выяснить у Шельмы, где она проводит время по ночам и что происходит, не увенчались успехом. «Я не обязана перед тобой отчитываться!» — холодно бросала южанка на все его вопросы, заставляя Реми скрипеть зубами от бешенства и теряться в догадках. Кстати, необычность ситуации состояла еще и в том, что причины отсутствия Шельмы по ночам, похоже, оставались тайной только для него одного. Команда не замечала или делала вид, что не замечает, ничего странного в происходящем.       Когда же вскоре по вечерам начал пропадать и Циклоп, а подобное поведение для образцово-показательного семьянина, каким собственно и являлся этот Мистер Зануда, было совершенно не свойственно, Гамбит не выдержал и, как-то подловив Ксавье в коридоре, потребовал объяснений.       Ответ профессора ясности не прибавил, только еще больше сбил с толку.       — Видишь ли, Реми, каждому из нас иногда требуется время, чтобы разобраться в себе. Порой сделать это в привычной обстановке не представляется возможным. Имей терпение, я уверен: Шельма скоро сама тебе все расскажет… если сочтет нужным.       «Если сочтет нужным! Да что они все скрывают, merde?!»       Пока Шельма «разбиралась в себе», пропадая неизвестно где («И с КЕМ??? Не с Саммерсом же, в самом деле!»), Реми не собирался сидеть без дела. Неизвестность бесила. В итоге он решился на крайние меры и в один из вечеров, когда Шельма снова скрылась в неизвестном направлении, пробрался в ее комнату. Что именно Гамбит рассчитывал там найти, он и сам не знал. Поверхностный поиск ничего не дал, а более детальному осмотру вероломно помешали: в комнату Шельмы неожиданно зашла Джубили. Креол не стал выпытывать у девочки, что ей-то понадобилось в чужой спальне, и поспешно ретировался.       На следующий день Реми ходил мрачнее тучи: мало того, что ночная вылазка не дала ответов на мучающие его вопросы, так еще Джубили, застукавшая его в комнате Шельмы, неизвестно что подумала и теперь при встрече кидала на него многозначительные взгляды, заговорщицки подмигивая. Гамбит прикидывался дебилом, делая вид, будто не понимает намеков и на всякий случай избегал общества юной коллеги.       Но окончательно его добил случайно подслушанный разговор Шельмы и Грозы. Девушки сидели в комнате отдыха и болтали о всякой ерунде. Внимание Реми, в тот момент направлявшегося на кухню с целью подкрепиться, привлекло упоминание его имени. Креол сразу навострил ушки.       — Шельма, и долго ты собираешься скрывать это от Гамбита? — спросила Гроза. — Он уже которую неделю ходит сам не свой, достает всех расспросами о твоих отлучках. Все, конечно, молчат, как партизаны, но это же не может продолжаться бесконечно. Похоже, Реми решил, что у тебя роман, а ты своим поведением только укрепляешь его в этом подозрении.       — В каком подозрении? Что Скотт Саммерс — любовь всей моей жизни? — уточнила Шельма и тихонько прыснула. — Да брось, Ро! У Гамбита, конечно, больное воображение, но не до такой же степени. Да и мне по большому счету плевать, что он там себе решил. И вообще, с каких пор Креола стала интересовать чья-то личная жизнь? Он же сам в особняке практически не ночует.       — А я думала, тебе небезразлично, где и с кем он бывает.       — Тебе показалось, — резко ответила Шельма. Судя по ее тону, откровенничать с подругой южанка не собиралась.       — И все же жестоко держать Гамбита в неведении. Поговори с ним, — настаивала Гроза.       — Взываешь к моей совести? — усмехнулась Шельма. — Дождик, ты забыла, с кем разговариваешь? Я — Шельма, и совести у меня нет по определению.       — Но Реми…       — Вы что, с Джиной сговорились? — раздраженно перебила подругу Шельма. — Сколько можно повторять: я расскажу Гамбиту обо всем, но только в случае положительного результата! А до этого момента Креол может думать все, что угодно. Хоть что у меня с Циклопом бурный роман!       Гроза недоверчиво фыркнула и рассмеялась. Мгновение спустя обе девушки от души хохотали.       Причины столь бурного веселья Гамбит не понял. На шутку сказанное совсем не тянуло. И вообще Реми было дико представить темпераментную Шельму и флегматичного зануду Циклопа вместе. Тем более, Шельма никогда не упускала возможности подколоть командира. Впрочем, острая на язычок южанка никого из иксменов не оставляла обделенным, щедро одаривая коллег ехидными шуточками. Исключение, пожалуй, составляли только Ксавье и Джубили.       В итоге Гамбит окончательно запутался: есть у Шельмы другой мужчина или нет. И если все же есть, неужели это Саммерс?! Короче, подслушанный разговор Реми совсем не порадовал. Полдня он проходил, ломая голову: правду сказала Шельма про роман с Циклопом или это какая-то шутка. Ближе к вечеру креол решил, что, скорее всего, что-то не так расслышал и постарался выбросить полученные сведения из головы. Как выяснилось чуть позже, зря.       — Шельма, сегодня после ужина жду тебя в гараже. Не опаздывай, — услышал тем же вечером Реми, проходя мимо гостиной. Голос, несомненно, принадлежал Циклопу.       — Угу, — отозвалась Шельма из гостиной. — Командовать будешь на тренировке, Скотти.       Интонация, с которой девушка произнесла последнее слово, не поддавалась описанию. С равным успехом подобное обращение можно было бы назвать и издевательским, и ласковым. Отказываясь что-либо понимать, Гамбит заглянул в гостиную, при этом столкнулся в дверях с выходившем оттуда Саммерсом и почувствовал исходившее от обычно спокойного как танк командира волнение. Реми нахмурился от нехорошей догадки и посмотрел на Шельму, которая сидя на стуле спиной к двери листала какой-то журнал. Быстро просканировал ее эмоции: южанка пребывала в игривом настроении и тоже была чем-то взволнована, и помрачнел еще больше. Чтобы подтвердить или опровергнуть свое безрадостное предположение, Гамбит бесшумно приблизился к Шельме, склонился и легонько поцеловал ее волосы у шеи.       Девушка резко дернулась и отшатнулась.       — Ты что, сдурел, Одноглазый?! — возмущенно начала Шельма, но, увидев Реми, осеклась и слегка покраснела. — Креол? Какого черта? — уже беззлобно пробормотала она.       — Не смог удержаться, ma petite, — с невинным видом ответил Гамбит, внутренне ликуя оттого, что южанка восприняла неожиданную ласку от предполагаемого Циклопа так свирепо.       — Еще раз так сделаешь — и тебе понадобится вставная челюсть, — проворчала Шельма. От ее игривого настроения не осталось и следа, на смену ему пришло непонятное смущение, которое девушка пыталась скрыть под маской раздражительности.       — Если Гамбит тебя испугал, он с удовольствием загладит свою вину. Как насчет ужина при свечах? Тут неподалеку открылся один чудный французский ресторан. Может, сходим сегодня вечером? — Реми пустил в ход все свое обаяние и изобразил на лице фирменную улыбку, способную растопить даже антарктические льды… но не сердце вероломной южанки.       — Зубы не скаль, а то похож на обкурившуюся лошадь, — хмуро посоветовала Шельма, мельком взглянув на него. — А насчет вечера — сегодня не выйдет: меня уже пригласили… хм… на свидание.       — Может, завтра? — Гамбит решил не обижаться на «комплимент» — к подобным колкостям он уже привык и почти не обращал на них внимания, но улыбаться все же перестал.       — До завтра еще дожить надо, — философски изрекла Шельма и уткнулась в журнал.       — А послезавтра? — без особой надежды поинтересовался Реми, заранее уверенный в отказе.       — Гамбит, давай договоримся: я тебе сообщу, когда, то есть если захочу пойти с тобой на свидание, о’кей? — с этими словами девушка поднялась со стула и не дожидаясь ответа покинула комнату.       За ужином Реми сверлил взглядом Шельму и Циклопа, которые с невозмутимыми лицами ковыряли приборами в своих тарелках. Гамбиту же кусок в горло не лез. Джина ужинать не спустилась, сославшись на отсутствие аппетита. «Интересно, что наплел Саммерс жене, готовясь к свиданию с Шельмой? И куда они собрались? Раз ужинают здесь, значит, не в ресторан. Куда же тогда, сразу в отель?» — задыхаясь от злости, думал Гамбит.       Несмотря на все очевидные признаки романа между Циклопом и Шельмой, Реми до сих пор не мог поверить в происходящее. «Ну что Шельма в нем нашла, в самом деле?! Тоже мне герой-любовник! Готов поспорить, Саммерс даже в постели с женщиной думает о какой-нибудь миссии. А его визор! Как с этой бандурой на пол-лица целоваться можно?» — недоумевал он.       Смириться с мыслью, что у Шельмы роман с другим, да еще женатым, Реми мешало еще одно обстоятельство: незаметно наставлять рога телепату, каковой собственно являлась обманутая Джин Грей, наверняка непросто, да и опасно, учитывая последствия, к которым привела однажды вырвавшаяся из-под контроля сила Феникса. Неужели очкастый зануда не понимает, что шутит с огнем? Откровенно говоря, Гамбита тоже лучше не злить, но собственнических прав на Шельму он не предъявлял, поэтому устраивать сцены ревности и требовать объяснений был не вправе. Но хотелось, еще как хотелось!       Ужин прошел в напряженной тишине. Никто из собравшихся за столом иксменов не проронил ни слова, а ведь совсем недавно все было иначе. Гамбит догадывался, что тому виной его собственное мрачное настроение, которое он невольно благодаря эмпатии распространил на друзей.       Шельма встала из-за стола первой и, кивнув Циклопу, удалилась. Реми проводил ее хмурым взглядом и с некоторым злорадным удовлетворением отметил, что девушка по случаю свидания не стала наряжаться — ограничилась повседневными джинсами и блузкой. Выглядела она как всегда привлекательно, но Гамбит подумал, что, отправляясь в город за покупками или по делам с ним, Шельма одевалась куда эффектнее.       Через минуту из-за стола поднялся Циклоп и направился к выходу. Проходя мимо Реми, Саммерс неожиданно споткнулся и чуть не растянулся на полу: Гамбит не удержался от маленькой подлости и подставил командиру подножку, внутренне радуясь каламбуру.       — Какого.? — выдохнул Циклоп, поправляя чудом не слетевший визор.       — Глаза разуй, Скотти, — последнее слово Реми произнес, копируя интонацию Шельмы. Саммерс вытаращил глаза — это было заметно даже под кварцевым стеклом его визора, и стремительно покраснел. Гамбит секунду наслаждался произведенным эффектом, после чего медленно вставал из-за стола и нарочно задел командира плечом. Циклоп недоуменно вздернул подбородок, но промолчал.       — Пахнет дракой, — заинтересовался сценой скучающий Росомаха. — Лягушатник, что за повод?       — Реми, что происходит? — заволновалась Гроза.       — Все в порядке, mes amies, просто Циклоп так торопится на свидание, что не смотрит под ноги. — Гамбит взглянул на Саммерса с нескрываемой неприязнью.       — Какое еще свидание? Что за чушь ты несешь, Креол? — Циклоп все-таки вышел из себя. — Опять напился? Или на подвиги потянуло? Так тренироваться надо больше, а не по кабакам шляться!       — Дать тебе по морде, Саммерс, не подвиг, и тренировки для этого Гамбиту не требуются, — процедил Реми и неторопливо достал игральную карту. Росомаха неопределенно хмыкнул, то ли соглашаясь с данным высказыванием, то ли в предвкушении разборки.       — Сейчас я тебе дам по морде, Креол, если сам не успокоишься, — вмешалась появившаяся Шельма и выхватила у Гамбита карту, которую тот не успел зарядить. — Что за цирк ты здесь устраиваешь, Лягушатник?       — Цирк устраиваешь здесь ты, chere, только делать из Гамбита клоуна не надо. Карту оставь себе, — сквозь зубы бросил он и, ничего не видя перед собой, быстро вышел из столовой.       — Что это на него нашло? — недоуменно спросила Гроза, обращаясь главным образом к Шельме. Та только пожала плечами, демонстрируя свою полную неосведомленность о причинах буйства креола, и рассеяно посмотрела на карту. С маленького кусочка пластика, зажатого в ее руке, улыбался джокер.       С того вечера прошло три дня, в течение которых Гамбит и Шельма друг с другом не разговаривали. На тренировках девушка по-прежнему не появлялась, но теперь Реми уже догадывался о причинах ее отсутствия и даже был этому отчасти рад. Столкнувшись в коридоре или комнатах для сборищ, они демонстративно не замечали друг друга, и попыток помириться ни один из них так и не предпринял.       Только сегодня то ли под воздействием пикантного сна, то ли по причине безумной тоски, охватившей его после той сцены в столовой, Реми созрел для решительного разговора, в ходе которого рассчитывал, наконец, наладить отношения с Шельмой или хотя бы получить адекватные ответы на вопросы: что происходит между ней и Саммерсом и где девушка пропадала по вечерам. Даже придумал несколько подходящих для начала разговора фраз. Почему-то самой привлекательной казалась такая: «Chere, выходи за меня!». Гамбит невесело усмехнулся, представив последующую за ней реакцию Шельмы. Вероятность того, что после подобного заявления девушка станет его слушать, а не выкинет из окна своей комнаты, была невелика, но Реми решил рискнуть — свои искренние эмоции Шельма выдавала только в состоянии сильного удивления, а предложение руки и сердца способно ошарашить кого угодно. И как назло застукал Шельму с Циклопом в совершенно недвусмысленной ситуации.       «Похоже, я им даже не очень-то помешал», — пронеслось в голове. Реми стиснул зубы от злости и нетвердой походкой побрел куда-то, не разбирая дороги. Возвращаться в особняк ему совершенно не хотелось — встреча там с Шельмой или Циклопом могла бы иметь непредсказуемые последствия. Теперь, когда Гамбит немного остыл (бег и никотин все же помогли), убивать их он уже, наверное, не стал бы, но и видеть любовников было выше его сил.       Реми отчаянно захотелось напиться. «Не поможет», — попробовал возразить здравый смысл. Гамбит послал его к черту и задумался, где взять выпивку: кредитка и наличные остались в комнате. Реми знал в городе кучу баров, где его угостили бы виски в кредит, да только в такую рань все пивные закрыты, а ждать открытия он не хотел. Еще можно было ограбить винный отдел ближайшего супермаркета, работающего круглосуточно, но Гамбит отверг эту мысль — он слишком дорожил репутацией лучшего в мире вора, заработанной им несколько лет назад, и банальную кражу из магазина считал оскорблением своей профессиональной гордости. В особняке алкоголь не держали: школа как-никак.       Оставалось лишь одно место, где можно добыть спиртное да еще бесплатно, но решиться на этот вариант смог бы только самоубийца. Но Реми сейчас было все равно, и он побрел в парк.