Всё имеет свой цвет и свой запах. Абсолютно всё. Именно так я запоминаю дорогие мне вещи. Важны не сами события, важны детали: свет, цвет, запах.
Сквозь сон я чувствую, как пахнет травами и розовым маслом. «Кларк» — думаю я с закрытыми глазами. Это она.
Я слышу её дыхание возле уха, когда она склоняется надо мной. Она хочет разбудить меня, ведь я сама не заметила, как уснула за работой. Но на самом деле, я уже проснулась, услышав ее осторожные шаги по палатке.
— Лекса. — Шепчет Кларк и гладит меня по голове. — Это я.
Открываю глаза. Она улыбается, волосы слегка влажные и вьются, спадая на лицо. Палатка освещена только одной свечой, довольно темно. Думаю, именно эту картинку я вспомню, если мне придется умирать в арене. Именно эту.
— Можно переночевать у тебя?
— Мне доложили, ты останешься в медчасти наночь. — Говорю я спокойно, чтобы не выдать своего удивления. Потому что я была почти уверена, что ей будет тяжело меня видеть, тем более остаться на ночь.
— Я собиралась. Не могу уснуть.
— Оставайся. Мне еще нужно закончить кое-что… — Я сонно подпирая скулу ладонью и утыкаюсь обратно в свои свитки.
— Уже заполночь, над чем ты работаешь?
— Не могу пока сказать, как закончу, всё тебе покажу.
Кларк согласно пожимает плечами и в своей любимой позе усаживается на светлую шкуру, которой застелена моя постель. Она подпирает рукой подбородок и начинает внимательно изучать меня. Делаю вид, что не вижу.
Сначала мне хочется рассказать ей, что я занята тем, что однозначно может спасти жизнь ей и её людям. Это план их отступления из Полиса, на случай если что-то пойдет не так в арене. Я как раз пытаюсь рассчитать все возможности землян подтянуть силы к городу.
Всё же власть имеет парадоксальную природу. Я не могу опираться на огромную часть Совета, но мои генералы, узнав о том, что вскоре им, возможно, предстоит присягать другому Хеде, сказали, что лучше вскроют себе внутренности, чем будут служить убийце Лексы из Трикру. Воины не политики, они мыслят иначе. После того, как меня поразил «железный гром» и я умудрилась выжить, это сделало меня в глазах землян практически неуязвимой. А потому, в случае если я погибну, они твердо решили сражаться против моих убийц в битве за Полис. Это значит, что у скайкру появился шанс живыми отступить к Аркадии, если город перейдёт под контроль нового Хеды. Моё наследие и попытка создать другой мир будут жить, будут жить скайкру и люди Альянса. Вместе они изберут себе ту власть, которую пожелают сами. Я хочу рассказать все это Кларк прямо сейчас, но понимаю, что подобные разговоры её скорее расстроят, чем приободрят, ведь она в принципе считает мою схватку с заговорщиками абсурдной.
— Хватит, завтра сделаешь. — Кларк тянет меня за локоть. Ей определенно всё равно, чем я там занята. — Хватит, Лекса, я серьёзно.
Ей сложно не поддаться, учитывая какой тяжелый день и так выдался. С её поддержкой, поднимаюсь из-за стола. Её глаза блестят в свете свечи, отёк с лица сошел благодаря каким-то средствам, которые используют скайкру, остались видны только ссадины да запёкшаяся кровь на рассеченной губе. Всё, что происходило на земле, наложило на нее определенный отпечаток, но все же, она завораживает меня. Она обнимает меня, и останавливает ладони на спине, я чувствую жар, исходящий от них.
— Побудь со мной. — Говорит она тихо. Чувствую горячее дыхание возле уха, он него по рукам пробегают мурашки. Будто в этих объятиях есть что-то магическое, будто от неё ко мне и назад стремятся волны живительной силы.
Ближе.
Каждая мысль передается касаниями. Не знаю как, но она понимает их. Прижавшись сильнее, задевает мои швы. Тихо шиплю, но боль кажется не такой острой, когда она рядом.
— Прости, — Кларк пытается отстраниться, но я удерживаю её.
Не уходи, не сейчас. Ты нужна мне.
Она чувствует мое желание, и начинает медленно, неуверенно целовать меня в шею. Так чувственно. В каждом ее поцелуе будто заключено желание преодолеть эти противоречия, разделяющие нас. Дыхание сбивается. Поцелуй за поцелуем, спускается к ключице. Решила свести меня с ума?
— Подожди. — Говорю я шепотом и делаю шаг назад. Кларк следит за каждым моим движением, не сводя глаз. Взгляд у нее мягкий, чуть опьяневший. Мне хочется упиваться этой мягкостью, но на мне слишком много всего, делающего меня Командующей. Медленно, чтобы как можно меньше дергать швы, снимаю все знаки отличия, расстегиваю и снимаю плащ, расстегиваю ремешки портупеи и снимаю ножны с кинжалом, кожаную перевязь, ботинки. Остаются лишь грубые штаны и рубаха. Но я хочу поцеловать её слишком сильно, чтобы разбираться с одеждой. Делаю шаг к ней, чувствуя босыми ступнями холодный настил под ногами. Все тело горит и, впервые за долгое время, это желание, а не боль.
— Стой. — Шепотом говорит Кларк.
Останавливаюсь и смотрю на нее. Она как будто пытается замедлить этот момент, запомнить его, подходит ко мне совсем близко. Как будто она также как я чувствует этот момент сближения всей кожей. Замираю, даже дыхание задерживаю. Чёрт возьми, какая же она красивая.
Кларк смотрит на меня как-то смущенно. Мне кажется, она видит себя иначе. Как очень боевую и сильную, выжившую во всем этом аду, не сломленную Ванхеду. Но я вижу другую Кларк. Женщину, смущающуюся себя, своей открытости, того, что чувствует. Всё это слишком остро.
Медленно, следя глазами за моей реакцией, берется за нитки у ворота моей рубахи. Делает несколько движений, чтобы развязать их, останавливает взгляд на своих пальцах - они дрожат. Пока она доходит до области груди, они дрожат всё больше. Прислоняется щекой ко мне, её всю трясет. Обнимаю, чувствую эту дрожь под руками. Мне кажется, она слышит, как колотится моё сердце.
— Что с тобой, Кларк? — говорю я, и сама удивляюсь, как мягко это может звучать.
— Ничего. Просто поцелуй меня.
Она так притягательна, но в этой дрожи есть что-то странное. Будто она боится меня. Наклоняюсь и медленно целую её, отвечает более уверенно, чем в первый раз. Я же, закрыв глаза, начинаю улетать от ощущения её губ. От этих поцелуев все ноет внутри. Хочу обладать ею полностью, услышать, как она стонет подо мной.
Её руки скользят по моим плечам, по спине. Очень осторожно, буквально кончиками пальцев касается моего лица. Так она передает мне свою хрупкость в этот момент — осторожными касаниями.
Как никогда
близко. Может быть, этого она боится? Я держу ладонь на её щеке, очень легко, чтобы не быть слишком настойчивой. Хотя хочется понаглее... Она отвечает мне на поцелуй с языком.
Где же её сила и жесткость теперь? Куда они подевались? Эти поцелуи заставляют её ноги подкашиваться, я это чувствую. Ощутимо ослабевает в моих руках, учится опираться на них, отдается мне. Без всякого сопротивления. Нет больше ни напыщенной дерзости, ни ярости великой Ванхеды. Есть только Кларк и её болезненная нежность ко мне, от этого хочется застонать. Нет, не то, чтобы ее поцелуи чувственны, хотя её язык буквально играет с моим. Это поцелуи, говорящие: «Не оставляй меня», каждый раз, когда мы соприкасаемся губами.
Через какое-то время чувствую во рту солёный привкус. Слёзы. Открываю глаза. Она понимает, что я заметила, отстраняется, упирается лбом мне в плечо, хочет скрыть лицо. Обнимаю её. Понять бы ещё, что происходит? Обнимаю крепче, пока ещё могу терпеть боль от соприкосновения со швами. Глажу её по затылку, перебираю светлые волосы в пальцах. Именно в такие моменты вспоминаю разницу между нами, не то, чтобы в возрасте… в уязвимости. Эта девочка хочет спасти всех, в том числе и меня. Ей кажется, она может что-то изменить. Это и делает её боль такой сильной. Она, наверное, никогда не примет того, что если кому-то суждено умереть на войне, это только
его судьба. Точно также, как если на войне умру я, это будет только моя судьба. Это не значит, что я оставлю её. Но она, наверное, никогда не примет того, что никого не может спасти… а если и примет — будет ли это Кларк?
Молча обнимаю её какое-то время, укачивая, чтобы успокоить. Ей слишком страшно открываться так сильно. Если она отдастся мне, я буду слишком хорошо понимать её чувствительные, слабые точки. В том числе эту. Я и есть её слабая точка.
— Кларк.
— М.
— Просто скажи мне, что с тобой.
— Тебе или Командующей?
Я усмехаюсь и целую её в висок. Что, опять задумала что-то такое, что Командующей явно не понравится? Беру её за плечи и заглядываю в глаза.
— А как по-твоему, кто тебя целовал только что?
Звук собственного голоса слишком режет мне слух. Хочется тишины. Слова кажутся слишком громкими теперь. Она жмурится какое-то время, потом открывает глаза, они кажутся темнее от слёз. Она бегает взглядом по мне, исследует мою спину пальцами. Я тихо недоумеваю от происходящего - только что я чувствовала её желание целовать меня, теперь чувствую, как её съедает жуткая тревога.
— Лекса. — Говорит она тихо. — Я так боюсь, что ты там погибнешь. В арене.
Отворачиваюсь. Не хочу видеть этот полный ужаса взгляд. Такой же был у Костьи перед моим конклавом. Тяжело переносить. Отстраняюсь, отрываю от себя её руки. Делаю пару шагов по палатке. Как же это сложно, когда кто-то боится за твою жизнь больше, чем ты сама.
— Я знаю, что мы закрыли эту тему. Но посмотри на меня… скажи, тебе всё равно?
Кларк оседает на постель. Трясется так, что зуб на зуб не попадает.
— Ну вот что ты хочешь, чтобы я сказала? — спрашиваю я, стараясь смотреть в пол. — Я не могу тебе ничего обещать. Отказаться от боя я тоже не могу. Это мой бой. Только мой, понимаешь? Пока
я Хеда, так будет всегда.
— Назначь здорового бойца. Пожалуйста. Я не смогу на это смотреть.
— Ты и не будешь.
— Что? Я еду с тобой.
Вздыхаю. Закрываю глаза на минуту. Она единственная женщина, за которую я бы умерла не раздумывая. Но она же — единственная женщина, кому точно нельзя там быть. Придя туда, она поставит себя под такой удар, что я и думать-то из-за этого буду с трудом, не то, что драться. Дыши, Лекса, дыши. Это как в спарринге: когда тебя бьют слишком сильно, тебе не хватает сил вдохнуть, но это скоро пройдёт.
— Выслушай меня, ладно?
Я подхожу и опускаюсь перед Кларк на колени. Взгляд полный удивления. Как тогда, когда я решила поклясться ей в верности. Беру её за руки, они ледяные.
— Я уеду до заката. Ты должна остаться здесь. Хочешь знать правду? Я точно не смогу победить, если ты будешь там.
Кларк хлопает ресницами в полном недоумении. Сначала я буквально вынуждаю её придти на схватку с принцем Азгеды, потом ловлю пулю прямо у нее на глазах, потом чуть не умираю от лихорадки. И вот, после всего, что она уже и так видела, я не хочу, чтобы она была рядом?
— Я хочу быть с тобой. Раз уж я ничего не могу изменить. — Говорит она твёрдо. На секунду в ее заплаканных глазах я вижу ту твердость, что была в них в битве при Горе. Касается моего лба своим. Говорит шепотом: — Позволь мне.
Слезы наворачиваются мне на глаза. Она действительно готова пойти на это. Но как она пойдет со мной в эту чертову арену, полную заговорщиков? С тройной охраной? В прошлый раз я хотя бы могла рассчитывать на Эйдана в этом вопросе. В этот раз Эйдан может стать первым, кто бросит в неё нож. В горле застревает комок. Хочется плакать из-за её преданности. Никто не был мне так предан до этого момента.
Мне, не Командующий.
— Ты делаешь меня более уязвимой, — говорю я тихо, не отрываясь от неё.
— Я знаю. Ты меня тоже. Но я не отпущу тебя туда одну. Даже не обсуждается.
Она целует меня в скулу, в шею, в краешек губ. Смягчаюсь, опрокидываю её на лопатки на постели, накрываю собой, держась на руках. Как же я хочу её… Замедляюсь на секунду, пытаясь понять — а время ли?
— Не останавливайся. Хочу чувствовать тебя.
-- Тебя же трясёт всю.
— Пройдет… Хватит уже жалеть меня и сними чёртову рубашку.
Со смешком приподнимаюсь и раздеваюсь. Остаюсь с обнаженным, наполовину перебинтованным торсом. В темноте почти не видно её лица, но я чувствую, что она улыбается.
— Тебе не больно?
— Нет. — Вру безбожно. Швы саднят постоянно, но я пытаюсь концентрироваться на чем-то другом, на ней, например. Нагло раздеваю по пояс и начинаю целовать. Ощущаю выдающиеся ключицы под пальцами. Дрожь начинает утихать, будто она согревается, успокаивается от моего тела. Ловит и сжимает мои руки в своих. Шепчет еле слышно: «Не отпущу…». И не нужно, думаю я. Не нужно.
Целую губы, грудь, медленно прикусываю соски, и снова целую. Стон. Выгибается в пояснице. Дышит совсем тяжело, чертыхается. Отпускает мои руки и обнимает. Чувствую её пальцы у себя на спине, цепляющиеся за меня так упорно, будто это единственное во всем мире, что её здесь держит. Выдыхает шумно. Целуемся как сумасшедшие. Мне кажется, будто она знает меня в постели тысячу лет. Будто она вернулась ко мне из долгого путешествия. Отдается мне полностью. Дрожь уходит, пульс разгоняется. В этих касаниях, объятиях, поцелуях какой-то свой диалог без слов. Только ощущения.
«Я никогда не думала, что могу так влюбиться в кого-то, знаешь? — Знаю. — Я стану твоей, если захочешь, чувствуй меня. - Я чувствую, Кларк». Диалог прерывается её тихим стоном. Смотрит мне в глаза так пристально, они блестят в темноте. Есть вещи, что достают до сердца сильнее, чем слова. Одна из них — признание взглядом. Это она говорит мне: "Люблю".
Одной рукой держа её под поясницей, другой расстегиваю пуговицу на поясе. Снимаю джинсы, бельё. Провожу ладонями. Её бедра совсем влажные. Веду по ним вверх, исследуя кончиками пальцев её лобок и низ живота. Круги и узоры пальцами. Вздрагивает от касаний. Могла ли она представить себе, что будет так сходить с ума от моих рук, увидев меня впервые? Покрываю бедра поцелуями. «Хочу чувствовать тебя…» — слышится снова, то ли правда шепчет, то ли мысли слышу, уже не понимаю. Осторожно подобравшись, вхожу в неё двумя пальцами. Медленное, любопытное исследование её чувствительности… Стонет и через время выдыхает:
— Быстрее.
Может быть и быстрее, но я хочу растягивать удовольствие. Принимаюсь руками за самое чувственное и наращиваю темп движений. Накрываю её собой, чувствую соприкосновение тел. Её бедра движутся со мной в такт, в какой-то момент мне кажется, мы сливаемся в одно. Она дышит и стонет у меня возле уха. Когда ласки доводят её до пика — прикусывает меня в плечо, выдыхает с коротким вскриком. У меня начинает кружиться голова, я на миг тону в мареве оргазма — её, моего? Не помню. Помню только, что мне кажется, что в тот момент я ощущаю её полностью, без остатка, так, как мне хотелось с первого поцелуя.
Моя.
После всего, что случилось с нами. После всех тех дней, что я привыкла верить в то, что всегда буду одна. После всего того страха открыться перед ней полностью как теперь.
Моя.
Через какое-то время Кларк поворачивается на бок и склоняется надо мной, откинувшейся на спину. Она водит указательным пальцем по моей груди, по моему подбородку. Как будто пытается запомнить очертания руками.
— Лекса.
— Да?
— Кажется, я на время потеряла тело.
— Это как? — усмехаюсь, хотя прекрасно понимаю, о чем она. Улыбаюсь сейчас так глупо, кажется…
— В какой-то момент я перестала понимать, где твое тело, а где моё. Со мной такого никогда не было. — Шепчет она. — Будто мы одно целое.
Мои глаза закрываются от удовольствия и расслабленности, поэтому ничего не отвечаю. Она тоже молчит, просто целует меня то в щеку, то в шею. Укрывает нас шкурой. Через время обнимаю её и оказываюсь скулой у нее на груди.
— Чувствуешь, как сердце бьется? — спрашивает шепотом.
— Да. — Говорю тихо.
— Только с тобой так.
— Я здесь, Кларк. Я никуда не уйду. — Глажу по животу. — Спи.
— Ты здесь. — Шепчет она сонно. — Да…
Да. Я молчу какое-то время, слушая как бьется её сердце, медленнее, ровнее. Может быть, вот это чувство и есть то, что «больше, чем выживание?».
— Я люблю тебя. — Шепчу еле слышно. Но она уже спит, тихо посапывая над моим ухом. Уснула, значит чувствует себя в безопасности. Я приподнимаюсь на локте и какое-то время смотрю за тем, как она спит. Не знаю, что нас ждет завтра. Но этот день подарил мне то, чего я не испытывала ни с кем раньше — понимание того,
что такое любовь. И это не слабость.
***
Она стоит напротив меня и криво ухмыляется. Первая Командующая. Такое ощущение, будто она осуждает меня.
— Ну что, доигралась? Все эти сказочки про мир, изменения к лучшему. Ага.
— Что ты имеешь против?
— Всё. Ты позорище моего наследия. Как ты вообще можешь называть себя Командущей после этого?
Я морщусь. Она определенно мне не нравится.
— Слушай, ты бросила нас всех на произвол судьбы. Ты написала такие правила, которые не терпят исключений. Но скайкру упавшие с неба — это исключение. Ты не находишь? Мы не можем ВСЕ жить по одним и тем же правилам, потому что мы
разные. Мы разные. У меня в Альянсе 13 кланов, 13. Неужели ты думаешь, что твои правила идеальны для всех?
— Я знаю, что наши правила помогали нам выживать всё это время.
— Нет, они помогали тебе построить тот мир, о котором ты мечтала. Тот, в котором у человечества есть второй шанс.
— Да, и что же? Ты пришла к правлению. Подавала такие большие надежды... А потом испортила все ради какой-то девчонки. Знаешь что, Лекса, мне кажется, никто не был
так слаб как ты, потому что как только у тебя появилась достаточно красивое личико в постели, ты тут же побежала менять правила игры.
— Тогда зачем твоё Пламя выбрало меня? Раз я так плоха? М?
— Затем что ты была достойной… Теперь ты меня разочаровываешь.
— Я просто пытаюсь создать другой мир для всех нас.
— Нет. Ты пытаешься создать другой мир
для вас. Для вас с Кларк.
— Даже если и так, разве это отменяет то, что он будет лучше для всех?
— Тоже мне, Адам и Ева нашлись.
— Думай что хочешь. Лучше скажи, что надо?
— Перестань, черт возьми, отступать от моих законов! И всё наладится само собой. Даже то, что вы успели испортить окончательно.
— Этого не будет.
— Лекса из Трикру, кто кому наследует? Ты наследуешь
мне, первой Командующей.
— Этого не будет. Еще раз повторить? Будь ты хоть сам господь бог, хотя, наверное, для землян ты в каком-то смысле живой бог, спустившийся с небес. Ты единственная, кто знал правду, о том как все на самом деле устроено… О том, что там, в космосе есть кто-то кроме нас… О том, что рано или поздно они придут. Не находишь разумным то, что я исправляю твою ошибку, переписывая правила ради нового клана и нового мира?
— Нахожу. Но то,
как ты это делаешь, заставляет меня думать, что лучше бы ты передала Пламя другому Хеде.
— Хорошо, что ты предлагаешь? Пойти на поводу у заговорщиков?
— Признать свое поражение. То что, все валится у тебя из рук. Ты больше не контролируешь Альянс. Тебя уничтожает то, что ты сама создала.
— Это не так. Множество воинов Альянса готовы воевать за меня, даже после моей смерти.
— Это не значит, что Альянс не вышел у тебя из-под контроля. Иначе как вообще могло случиться, что тебя предал собственный учитель?
— Он как раз-таки следует
твоим правилам. И не хочет видеть новую жизнь, принимать тот факт, что Скайкру могут изменить наш мир к лучшему. Что тогда останется для Трикру? Кровь за кровь или война без начала и конца? Кларк изменила меня… действительно изменила. Я больше не хочу убегать от нового мира. Я создам новый мир. И ты меня не остановишь. Никто не остановит.
— Ты проиграешь свой мир. Прими поражение, Лекса, иначе ты там погибнешь. Ничего уже не будет… Посмотри.
Она показывает мне картинку израненного копьями тела Кларк, она мертва, её тело лежит на входе в арену Полиса.
— Ты не справишься с этим. Не сможешь победить.
— Я могу победить, я знаю точно.
— Нет, не можешь. Все это лишь иллюзия твоего разума, затуманенного любовью… Она слишком запудрила тебе мозги, чтобы ты мыслила адекватно. Тебе не победить. Вы обе погибнете. Ты не сможешь этому помешать.
— Иди ты к черту. Не говори так, будто знаешь меня. Я смогу победить. Мы придем туда вместе и уйдем оттуда вместе. Бунт не сможет разрушить мой Альянс - не в тот раз, и не в этот.
— Ты проиграешь, Лекса, смирись с этим. Ты проиграешь.
— Нет! Нет.
Я открываю глаза, от того что меня трясут. Вижу полные недоумения глаза Кларк. Медленно просыпаюсь и сначала не понимаю, где нахожусь.
— Все в порядке, это сон, сон.
Я зажмуриваю глаза. Открываю снова. Да, это был сон. Кларк обнимает меня в постели.
— Я не могла разбудить тебя минуту. Ты просто не хотела просыпаться, все повторяла: нет, нет. Тебе опять начали сниться кошмары?
— Да.
Я сажусь и спускаю босые ноги на холодный пол. Проснуться. Медленно встаю, иду, чтобы одеться и набросить плащ. Зябко.
— Ты куда?
— На улицу, мне нужно подышать.
— Пойти с тобой?
— Нет, останься. Спи. Кажется, только начало светать.
— Ладно… — она смотрит на меня обеспокоенно. Но ничего, думаю я, она уснет через пару минут после моего ухода. Выхожу из палатки, делаю глубокий вдох. Воздух холодный. Неужели мне и, правда, не победить. Неужели?
***
Кларк встает с постели и потягивается. Еще слишком рано, чтобы вставать, но ей почему-то не нравится идея спать в постели Лексы без самой Лексы. Она вспоминает прошлую ночь. Улыбается, погладив себя по рукам. Будто это Лекса держит её за плечи. Это становится необходимо — физически чувствовать её.
Кларк находит джинсы, белье и футболку брошенные вчера ночью, одевается. Взъерошивает волосы руками.
Воды бы… Подходит к кувшину с водой, что стоит на полу недалеко от стола Лексы, наливает себе пару глотков в жестяной стакан, с любопытством рассматривает то, что лежит на столе. Выпив воды, она рассматривает какой-то пергамент, заинтересовавший ее больше всего. Под каким-то текстом на земном, идет множество имен и подписей. Она подходит к столу и выуживает его из-под карты местности, где рукой Лексы сделаны какие-то обозначения. К карте она не присматривается, ведь ничего не понимает в этом. Ей всегда было интересно: как только Лекса держит в голове всю эту стратегию перемещений войск?
Кларк разворачивает пергамент и медленно вчитывается, переводя с земного языка.
«Командующей Альянсом от Главного военного начальника.
Довожу до Вашего сведения, об исполнении Вашего приказа провести разведку настроения в войсках, что подчинены верной Вам части Совета. Военные начальники и их первые замы… (дальше идет перечисление кланов и разных родов войск) в доказательство своей верности немедленно выступают к Полису. Намерения в войсках, которые были установлены мною через переписку, а также через личную аудиенцию у начальников — положительные. Абсолютно все (выделено подчеркиванием), верные вам военачальники Альянса высказались против (выделено подчеркиванием) легитимности бунта, а также Вашей необходимости принять вызов от заговорщиков и сразиться в Арене. Но против поединка, который состоится по Вашему решению, они возражать отказались.
Довожу также до вашего сведения, что большая часть военачальников Альянса высказалась за то, чтобы выступить на Вашей стороне в случае Вашего поражения и смерти в Арене. Войска, верные вам выступают за исполнение своего главного долга — защиты чести Хеды. Они также готовы отстаивать право Вашего Альянса 13 Кланов на существование (дальше приводятся данные о количестве войск готовых исполнить свой долг перед Хедой, это примерно две трети существующих войск Альянса). Также в случае Вашей смерти, воины Альянса готовы защитить право Клана Скайкру на поддержку Альянса. Воины также полностью признают легитимность вхождения Скайкру в Альянс по Вашему решению.
От своего имени, как главный начальник войск Альянса, хочу отметить, что в глазах воинов ваша битва с заговорщиками является Вашим личным выбором и проявлением Вашей силы, что вызывает в них трепет и благоговение. Заговор расценен ими как личное унижение достоинства Хеды, трусость и подлость Титуса недостойного быть Трикру. Ваши воины преисполнены ярости и желания в случае Вашей смерти биться за вас до последнего вздоха. Также, если будет необходимо, по первому Вашему приказу они готовы биться с заговорщиками ради установления мира и порядка на Земле. Достаточно лишь Вашего приказа и бунт будет уничтожен.
Отвечая на ваш последний вопрос, касаемо ситуации после боя в Арене, хочу отдельно подчеркнуть то, что войска
приняли Ваш приказ, отданный мне вместе с вашим письмом. Достоверно заявляю, что объединенные силы Альянса, верные Вам, в случае Вашей смерти в Арене, готовы присягнуть на верность Кларк из Небесных людей, великой Ванхеде, биться за Полис под ее командованием, а также исполнить любой приказ, отданный ею. После установления мира в Полисе, а также мира для всех 13 Кланов, принят Ваш приказ силам Альянса подчиняться приказам военачальников своих Кланов, а также приказам Ванхеды для того, чтобы направить все свои силы на исполнение своего долга — защиты Альянса. Далее привожу подписи главных военных начальников 12 Кланов (далее следуют 12 подписей). Поясняю, что на момент получения мной Вашего письма от Индры, военного начальника сил Клана Трикру, стало известно то, что в лагере Скайкру обстановка дестабилизирована, о том, вступят ли они в бой на стороне Альянса ничего не известно.
Следую вашей воле (далее идет имя подпись главного военного начальника)».
Кларк кладёт письмо обратно на стол и немного пошатываясь, лихорадочно начинает рыться на столе в поисках чего-то подобного. Она находит письмо с печатью Лексы. Предыдущее письмо. Она разворачивает пергамент и читает о том, как Лекса пишет своему военному начальнику о том, что он должен провести разведку. «Прошу вас также установить… о возможности войск в случае моей смерти присягнуть Кларк из Небесных людей, великой Ванхеде, служить ей и защищать её с момента моей смерти,
как если бы она была Хедой Альянса 13 Кланов… также после установления мира следовать её приказам….».
Кларк кладет письмо на место и в шоке садится на стул Лексы, смотрит в одну точку какое-то время. Сидя так, она не даже не замечает, что Лекса вернулась.
— С каких пор ты роешься у меня на столе?
Этот вопрос возвращает Кларк в реальность.
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Кларк, я же сказала, как только закончу, все тебе покажу. Я еще не закончила.
— Когда ты собиралась мне сказать о том, что в случае твоей смерти на меня свалится командование объединенными силами Альянса?
Лекса издает стон негодования. Она идет к Кларк болезненно переваливаясь, ведь все еще использует трость при ходьбе.
— Мы выезжаем сегодня до заката, это все что тебе нужно пока знать.
— Ты отдала им приказ подчиниться мне после твоей смерти так, будто и не рассчитываешь, что победишь. Ты же постоянно говоришь мне, что знаешь, что делаешь.
— Кларк. Я лишь приказала стягивать войска к Полису. Приказ присягнуть тебе касается только того случая, если я проиграю. — Лекса устало хмурится, ей явно не нравится этот разговор.
— Когда ты собиралась сказать мне об этом?
— О чем? О том, что мои войска защитят тебя и Скайкру, так как это тоже мой Клан теперь?
— Не твой, а
наш. Скайкру - это наш Клан. — Кларк начинает повышать голос— Когда ты собиралась сказать мне о том, что принимаешь такие решения без меня?!
— Никогда. — Говорит Лекса и пристально смотрит Кларк в глаза. — Я не собиралась говорить тебе об этом вообще, потому что знала, как ты отреагируешь. Так, будто я готовлюсь к своей смерти. Да,
я боец, Кларк, у меня всегда есть запасной план. Всегда. Ты собираешься устроить мне сцену по этому поводу?
Кларк выходит из-за стола и подходит ближе к Лексе, чтобы видеть её раздраженный прищур, смотрит на неё настырно.
— Что? Что тебе нужно от меня теперь? Объяснения почему я пытаюсь тебя защитить?
— Мне не нужна
такая твоя защита, Лекса.
Лекса болезненно сводит брови к переносице. "Ага, задела", - думает Кларк.
— Скажи мне вот что… Мы с тобой полностью равны? Или только трахаться будем по взаимному согласию?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь. - С нажимом говорит Кларк. - Раз ты приказала им присягнуть мне, значит, мы равны? ТОГДА КАКОГО ХРЕНА ты принимаешь такие решения без меня?!
Кларк гневно размахивает пергаментом перед Лексой. Ту будто перемыкает, она выглядит очень злой теперь. Она хватает Кларк за запястье и выкручивает так, что та оказывается в захвате с заломленной за спину рукой. Лекса говорит ей в ухо:
— Я принимаю решения без тебя, потому что ты не умеешь нормально реагировать на них.
— Отпусти, больно.
Ей действительно больно и Лекса это чувствует, но не отпускает.
— Когда ты научишься реагировать по-другому, я буду посвящать тебя во все свои дела. А до этого, лучше тебе идти собираться вместе с твоей матерью. Мы должны снятся из лагеря до заката.
— Отлично, диктатор хренов! Еще избей меня на закуску. - Кларк пытается вырвать руку. - Будешь прям как Беллами — сначала трахать, а потом бить меня. Счастливая же из нас выйдет пара!
Лекса резко отпускает её и поворачивает к себе лицом.
— Что ты сказала?
— Что слышала!
Кларк тяжело дышит от злости и обиды. Лекса отступает от неё на шаг. На лице полная обескураженность.
— Ты это специально, да? Пытаешься разрушить всё из-за того, что было ночью? — произносит она тихо, смотря на Кларк полными шока глазами. Замирает.
— А что было? Ничего не было. - Говорит Кларк издевательским тоном. - Мы хорошо провели время вместе, только и всего. А потом я узнала, что ты мне врешь. Так вот я тоже врала тебе. Мне просто выгодно спать с тобой, чтобы заручиться поддержкой сил Альянса. А то вдруг ты сдохнешь в Арене, что мне тогда делать?
— Уходи. — Говорит Лекса тихо. Видно, как на лице ее отражается смесь боли с попыткой её скрыть.
— Что, неприятно слушать о Беллами? Да, я спала с ним. Что думаешь, предательство? А то, что ты делаешь за моей спиной - не предательство?
— Пошла вон. — Говорит Лекса, поворачиваясь спиной. — Или мне позвать охрану?
— Не стоит утруждаться!
Резким движением Кларк обрывает вход в палатку и выходит быстрыми шагами. Полная злости идёт сама не понимая куда, лишь бы не останавливаться. «…В случае Вашей смерти присягнуть Кларк из Небесных людей»… Этого всего слишком много. Слёзы наворачиваются на глаза. Она останавливается, начинает задыхаться от бешеного сердцебиения. Какое-то время она не может вдохнуть… Страх такой, что ей кажется, что сердце остановится.
— Кларк? Всё в порядке? Что с тобой? Идём. — Эбби берет её под руку, но она уже плохо соображает что происходит. Просто идёт туда, куда ведет ее мать.
И что она только что наделала? Не помнит, что наговорила. Но кажется, Лекса теперь знает о Беллами. О нет.
— Мам, мне нужно успокоительное. — По слогам, задыхаясь произносит она.
— Я вижу, Кларк, — говорит Эбби. — Я вижу.
***
Я сижу за столом и бездумно вожу пальцем по карте туда-сюда. Даже не смотрю толком.
Боль где-то в груди такая сильная, что не могу думать ни о чем другом, кроме её слов. Слишком тяжело чувствовать то, как она снова бросает меня.
И что только я делаю не так? Закрываю лицо рукой. Слезы катятся по щекам. Неужели это и правда слёзы? Да, я действительно плачу от этой боли. Плачу в первый раз со смерти Костьи.
