Потерянный

Сверху поступает приказ, и ты его выполняешь. Тебе дают отряд на переформировку — да пожалуйста. Назначают действующим капитаном — еще лучше. Лекс до этого дня держался в резерве. Тренировал кадетов на ступени «пятнадцать — девятнадцать», в случае масштабных нападений инопланетных тварей присоединялся к операциям, но на постоянной основе никогда не выступал на передовой. Зверь-одиночка не создан для командной работы. Но если сверху поступает приказ, его приходится выполнять. — Эти ребята не похожи на тех, с кем тебе приходилось иметь дело, — напоминает майор, выдавая Лексу чип с пропуском в блок «А». Хмурит седые брови, награждает внимательным, пристальным взглядом, будто ждет его ярых протестов или просьбы снять с новой должности. — Им не нужен учитель или наставник. Им просто нужна твердая рука. Теперь, когда у них нет лидера. Лекс кивает. Личные дела парней из «Бойни» он изучил вдоль и поперек. Да и сплетни здесь, на базе, распространяются быстро. То, что Климов не сопротивлялся, когда его понижали до старшего лейтенанта, ни для кого не новость — он попросился сам. Вовремя понял, что личное отношение к умершему товарищу задавило в нем беспристрастность и холодный расчет, и поступил как настоящий солдат. — Я вас не подведу, — произносит Лекс твердо. — Это хорошо, — майор отворачивается, дает отмашку. Будто бы успокаиваясь душевно за «Бойню». — Свободен. Можешь приступать. Лекс сворачивает в отсек, ведущий в блок «А». Бредет вдоль перевитых проводами стен, отбивая подошвами тяжелых ботинок решительный, звучный мотив. Вставляет чип в браслет и прикладывает запястье к индикатору. Дверь с глухим щелчком отворяется перед ним, пропуская в следующий коридор. На мониторе на пару секунд отображается его снимок. Старый, со времен обучения: темные волосы еще слишком короткие, чтобы Лекс мог их скинуть на левую сторону и прикрыть изуродованную тварью ушную раковину. Лекс едва слышно фыркает, сворачивая по указателю к жилым отсекам. Пора бы заглянуть к Яночке и сделать новый снимок на электронные документы. Лекс минует пустые казармы и останавливается перед дверью с табличкой «Бойня». Первое впечатление — самая важная часть знакомства. А внедрение новых порядков поверх закостенелых привычек — самая болезненная. Учитывая слухи об этом отряде. Дверь Лекс открывает все тем же чипом. Дымное, смрадное марево окутывает с ног до головы. В казарме так накурено, что дерет глаза. — …и я ему сказал: дорогуша, ты видал кладку пришелюг? Нет? Вот и не суйся со своим экспертным мнением, — доносится ленивый, растягивающий гласные голос с одной из нижних коек. — Папочка Цирк лучше твоего знает… Цирк замолкает на полуслове, заметив на пороге Лекса. Снимок из досье не соврал — светловолосый и миловидный, чуть на девку не походящий. Чисто херувим с полотен Зацка. — Это еще кто? — спрашивает Цирк удивленно. — По душу Санька пришли, — гогочет Марио, поднимая курчавую голову от разобранной на составные части пушки, детали которой прочищает прямо на койке. — Надымил, теперь по попке отшлепают. Ай-ай-ай, Саша. Их несложно опознать по снимкам из досье. Лекс оглядывает всех по очереди, не спеша вмешиваться. Наблюдая со стороны. — Катись к черту, — бурчит Саша, свешиваясь с верхней койки, и сплевывает в Марио потушенным бычком. — Урод! Марио подрывается с места и лезет наверх. Затевается ленивая шумная возня, перемежающаяся руганью Саши и глухим стоном Марио, которому он заезжает коленом в подбородок. — Ты заблудилась, красавица? — спрашивает Король, опираясь плечом о край их ходящей ходуном кровати. — Ничего не попутала? «Телемах» дальше по коридору. Окидывает насмешливым взглядом длинные волосы Лекса, цокает языком. Король заметно уступает Лексу в габаритах, а на вид чуть ли не смазливее Цирка, но его стравленной ядом браваде это никак не мешает. Будь этот парень на стадии обучения, вылетел бы из службы зачистки немедленно, хватаясь за подгоревшую задницу. — Что? К нам пришла девчонка? — хихикает Грач, свешивая светлую башку с верхнего яруса соседней койки. Едва взглянув на Лекса, он тут же бледнеет. — Дубины, это наш новый капитан. Марио и Саша затихают, оборачиваясь. Король приподнимает брови и делает вид, что чертовски заинтересован собственными ногтями. Одними губами произносит краткое «упс». — Построиться, — велит Лекс сухо. Такой голос — тихий, но вкрадчивый донельзя, с намеком на грядущий разнос — обычно заставлял молодняк двигаться в три раза резче обычного. Марио и Саша по очереди спрыгивают с койки, награждая друг друга убийственными взглядами. Цирк нехотя сползает с нагретого места. Рядом с ним становится Король, так и не убравший гаденькую, пренебрежительную ухмылку с губ. Только Грач демонстрирует хоть какие-то зачатки субординации, расторопно покидая гнездо и становясь рядом со ссутулившимся Цирком, чтобы предупреждающе ударить его локтем под бок. — Где шестой? — Лекс оглядывается. — Здесь. Позади спин остальных показывается Клим. Проступает из тени обжитого угла вязью татуировок на бледной коже, нерасторопностью телодвижений. Он замыкает ряд, не глядя ни на товарищей, ни на Лекса. Если бы не скрипнувшая секундой ранее пружина его койки, недалеко и подумать, будто он прошел сквозь стену откуда-то извне. Настолько Клим оторван от общей возни. Но Лекс замечает, что именно его появление заставляет остальных выпрямиться, встать в ровный ряд и заткнуть подальше недовольство, наглость и свое молчаливое «не хочу». — Вас проинформировали о том, что я ваш новый капитан? — спрашивает Лекс. — Да, — отвечает за всех Грач, кидая быстрый взгляд в сторону безучастного Клима. Тот даже не шевелится, но его темные глаза поднимаются на Лекса. Глядят в упор, изучая. Прикидывая. В этой комнате только они двое оценены на девятку по десятибалльной шкале умений Кайзера-Шмидта. Только они двое достаточно сильны, чтобы друг с другом бодаться за первенство. Пусть Клим самоустранился от должности, Лекс прекрасно видит: что-то звериное внутри него противится новой власти, противится узде, которую на него пытаются накинуть. Именно этот посыл, несмотря на то, что Клим ничего не говорит вслух, распространяется на остальных. Лекс редко, но сталкивался с такими в ходе обучения. Своевольные, быстро подчиняющие себе мнение большинства, чувствующие за собой право обходить правила, когда это кажется нужным. Но и ломаются они по опыту быстро. Перекраиваются и становятся послушными, стоит нащупать нужные точки давления. А Лексу даже искать не надо. — Соболезную вашей утрате, — произносит он мягко, и Клим ощутимо дергается. По его лицу пробегает слабая болезненная судорога. Вот и слабое место. Вот и кнут, со всей дури огревающий Клима по хребту. Он стискивает зубы, вскидывая на Лекса воспаленный, злой взгляд, но сдерживается, даже разглядев за формальностью открытую провокацию. И молчит. — На первый раз, — продолжает Лекс спокойно в грянувшей тишине, — я прощу вам этот эпизод. Впредь же не собираюсь закрывать глаза на нарушение правил. Курение в казармах запрещено, — взгляд в сторону понуро опустившего голову Саши. — Неуважение к старшим по званию, — взгляд в сторону резко переставшего улыбаться Короля, — запрещено. Нерасторопность на построении… — Лекс смотрит по очереди на каждого, — из вас должны были выбить еще на ступени «пятнадцать — девятнадцать»… И вбить на освободившееся место, — завершающий, как вишенка, присобаченная на торт, взгляд на Марио, — что оружию не место в жилых отсеках. Лекс неторопливо проходится по казарме, оглядывая разворошенные койки, плакаты с полуголыми девицами и тачками, стопки игральных карт, тонкие книжки на тумбах, нестройные ряды забрызганной грязью обуви. Пепельницы, до отказа набитые бычками Сашиных сигарет, мятые футболки и сброшенные в беспорядке куртки камуфляжной расцветки. Не самый паршивый вариант юношеского обиталища. Но совсем не то, что привык Лекс требовать от своих ребят. — Привести здесь все в порядок к завтрашнему утру, — бросает Лекс, мыском ботинка выталкивая из-под койки Марио клубок спутавшихся пыльных носков. Марио краснеет до кончиков оттопыренных ушей и что-то обиженно бурчит в ответ на едкий смешок Цирка. — Это приказ не всем. Только вам… — Лекс останавливается напротив Короля, смотрит в его холодные, полные уязвленной гордости карие глаза, — Ваше Королевское высочество. Тот дергается навстречу, вздергивая подбородок. Уже хочет что-то сказать, но Клим вдруг резко подает голос: — Король! — качает головой и уже тише добавляет: — Не надо. Король дышит так тяжело, будто готов был броситься на Лекса с кулаками, но послушно отступает, вытягивая руки по швам. Только морщит нос. — Уборку будете проводить раз в три дня по очереди, — невозмутимо продолжает Лекс. — Любители нарушать правила по поводу и без познакомятся дополнительно с мусором «Телемаха» и «Стервятников». Никто и слова ему поперек не вставляет, но Лекс замечает, как подскакивает градус ненависти во взглядах Цирка и Марио, как нервно Саша сжимает кулаки в карманах брюк. Это, впрочем, его не беспокоит. Все когда-то с подобного начинали. И майор лишь отчасти оказался прав. «Бойне» нужна твердая рука. Но не меньше нужен учитель. — По расписанию в семь у вас тренировочная симуляция, — напоминает Лекс. — Прошу без опозданий. Все понятно? — Да, — общим рупором вновь становится Грач. Он единственный не выказывает открытой неприязни. Только поглядывает на Клима время от времени и нервно кусает губы. — Остальные? — уточняет Лекс. — Да. — Так точно, — без энтузиазма отзываются Марио и Саша. Король и Цирк переглядываются и, будто с одобрения друг друга, кивают: — Понятно. — Тогда свободны, — дает вольную Лекс. Оглядывается на Клима, игнорируя тяжелое, неприятное предчувствие, что дух соперничества никуда не денется со временем. Что «Бойня» не перестанет их сравнивать, делая собственные выводы: — Кроме тебя… На пару слов. Они выходят в коридор. Электрический свет единственной лампы дает отблеск на темных полных неприкрытой враждебности глазах Клима, когда он становится напротив Лекса. Усмехается чуть раздраженно, как припертый к стенке скалящийся зверь. — Я думал, — цедит Лекс с укором, — ты сам отказался от должности капитана. Поступил, как следовало. Правильно поступил. Но по твоему поведению и тому примеру, который ты показываешь остальным… — Я отказался сам, — перебивает его Клим. Делает шаг вперед, заглядывает пытливо в глаза. А разницы в росте нет. И никакая гребаная диагональ «сверху вниз» не спасет от этого лютого, насквозь прошибающего взгляда. — В надежде, что меня заменит достойный человек. Я рекомендовал вместо себя Грача, но сверху прислали тебя… Я тебя знаю, Лекс. Нянька для кадетов, едва нос показывающая там, в условиях реального боя. Клим медленно качает головой, его улыбка теряет в наигранной веселости, становясь ничего не значащей, равнодушной гримасой. — Ты никакая не замена Юлеку, — говорит он хрипло, как сквозь спазм в горле. — Ты так, статист на фоне. Если ты думаешь, что я буду уважать тебя и видеть в тебе капитана после парочки грозных «правилами запрещено» в сторону моих парней… то ты ошибаешься. Так будешь детишек тренировать, через страх к уважению, через уважение к любви. У нас здесь по-другому отрабатывают кредит доверия. Клим разворачивается и идет к двери. — Мы не закончили, — говорит Лекс резко. — Закончили. — Остановись, Климов! — чуть не рычит Лекс ему в спину. Едва удерживая при себе остатки самообладания. — Это приказ. — Клал я на твой приказ, — Клим прикладывает браслет с чипом к индикатору. Оборачивается и отвешивает Лексу шутливый полупоклон, — капитан.