Прекрасный цветок "Поднебесного сада": Орхидея

- Где он? Юнги врывается в кабинет хозяйки, как один из северных ветров, что приходят со стороны побережья поздней осенью. Деревянная створка отъезжает в сторону с таким грохотом, что рисовая бумага с изображенным на ней танцующим журавлем лопается по краям, образуя уродливые дыры. - Где Чимин? Он останавливается напротив госпожи Ли, гневно сверкая глазами. Взгляд источает ударную дозу ненависти, и женщина невольно вздрагивает, когда тэгун зло рявкает, требуя объяснить "какого черта у них здесь творится". - Доброе утро, ваше высочество. Поднявшись на ноги, она степенно подходит ближе и отвешивает низкий поклон, пропуская стандартный набор вежливых фраз, не рискуя предложить незваному гостю присесть и успокоиться. - Если с ним что-то случилось, хотя бы один волосок упал с головы, я вас лично вздерну на ближайшей виселице. Госпожа Ли отшатывается от него, словно с произнесенными словами на нее обрушивается ярость штормового моря. Приливная волна гнева омывает ее с головы до ног, внося сумятицу в мысли. Она впервые не знает, что ответить, мертвой хваткой вцепившись в пышные складки чхимы, и всеми силами пытается не отвести взгляд. Фамильный нрав мужской половины династии Мин – это не извержение вулкана, не землетрясение, не лесной пожар. Если сравнивать его со стихией, это скорее бушующий океан. Далеко на юге есть коварные пляжи. Пустынные и прекрасные, при отливе они завлекают путника возможностью прогуляться по влажному песку, собрать яркие ракушки, осколки коралла и другие чудесные дары морских недр, но стоит зазеваться - вмиг окажешься отрезанным соленой водой от безопасного берега. - Как вы посмели? Он уже не ваша собственность, так какого черта, разрази вас гром, вы взяли на себя смелость бросать его на амбразуру? - Прошу вас, выслуш... Громкий шлепок не дает договорить. Хозяйка пораженно хлопает глазами, прижимая ладонь к покрасневшей щеке, чувствуя неприятное жжение, расползающееся по коже. - Я никогда раньше не поднимал руку на женщину, вас же хочется отходить так, чтобы без боли вы вздохнуть не могли. Немедленно распорядитесь проводить меня к Чимину, пока я еще способен себя контролировать. Долгие годы, которые госпожа Ли провела в качестве владелицы "Поднебесного сада", выступая, когда того требовала необходимость, то послом доброй воли, то судьей в конфликтах между посетителями и кисэнами, определенно не смогли подготовить ее к тому, что происходило прямо сейчас. Несмотря на все старания, сохранить на лице маску доброжелательной безмятежности абсолютно не выходит, и она, в миг растеряв былую уверенность, решает пойти на попятную, боясь усугубить и без того шаткое положение. - Да, конечно. Гиацинт, сопроводи нашего гостя к покоям Орх... Чимина. Застывший в углу юноша, с отвисшей челюстью наблюдавший за разворачивающейся на глазах драмой, рассеянно моргает, словно отходя от долго сна. Спохватившись, он делает взмах рукой, предлагая следовать за ним. - Чонгук, - бросает на выходе Юнги, оглянувшись на стоящего в дверях юношу, - мне все равно как, но найди этого типа. Дальше ты знаешь, что делать. Тот криво улыбается, поигрывая изогнутым кинжалом с россыпью драгоценных камней на рукоятке, и молча кивает. Острое лезвие угрожающе блестит, оглаживая пальцы, но не причиняя никакого вреда своему владельцу. - Не переусердствуй, - на всякий случай предупреждает Юнги. В последний раз смерив испепеляющим взглядом хозяйку кёбана, он шипит сквозь зубы: "Лучше бы вам ответить на все его вопросы" и устремляется за щуплым пареньком.

***

Юнги идёт размашистым шагом, чувствуя, как бессильная ярость жжет грудь, просясь на волю. В воспалённое сознание вклинивается бесстрастная, жуткая в своей правдивости мысль: секунда промедления, и он бы придушил эту ведьму голыми руками. Юнги никогда не убивал в гневе, он умеет себя контролировать в отличие от Чонгука, которому это дается с трудом. Но на один краткий, подобный биению сердца миг тэгун на самом деле был готов переступить самолично проведённую черту, и это пугало. Все, что Юнги в состоянии слышать, тараня невидящим взглядом тронутое кроваво-алым маревом пространство перед собой, - это лихорадочное биение сердца, чей нервный бой приглушает остальные звуки, заражая каждую клетку липким ужасом происходящего. Последние несколько метров он преодолевает почти вприпрыжку, едва сдерживая суетливую поступь в стремлении добраться до предмета беспокойных дум. Оказавшись вне стен душного кабинета госпожи Ли, тэгун делает глубокий вдох, но облегчения не наступает: злость по-прежнему клокочет внутри, ища выход из темного подземелья души. Нужно было еще тогда забрать Чимина, взвалить на плечо и увезти, невзирая на крики и попытки вырваться. Каков упрямец! Юнги стискивает челюсти, немного успокаиваясь, только когда мысленно четвертует ублюдка, посмевшего обидеть его Чимина. Его... А действительно ли он ему принадлежит? Да, согласно выкупленному у хозяйки договору, тэгун владеет им целиком, от макушки до кончиков пальцев на ногах. Но этого не достаточно. Да и сам Чимин, судя по всему, не смотря на свое положение, не готов довольствоваться малым. Юнги ругается, громко и в красках, отчего идущий впереди юноша испуганно оглядывается, вжимая голову в плечи. Он заводит его в низенькое здание, увлекая вперед, вдоль узкого коридора, и вскоре останавливается перед одной из безликих бумажных дверей. Постучав три раза по боковой планке, мальчишка кланяется и пропадает из вида, оставляя Юнги в одиночестве. Тэгун был готов ко многому, но не к появившемуся из приоткрытой створки осунувшемуся лицу Тэхена, который вместо того, чтобы, как требовали приличия, вежливо поклониться и отойти в сторону, смеряет его мрачным взглядом, продолжая, подобно статуе, загораживать проход. - Я вижу господин Ким передал мое послание. Признаться, я ждал вас раньше. Юнги давит раздражение, неосознанно обхватывая эфес короткого меча. Почувствовав пальцами холодный металл, он заметно расслабляется. - У меня нет ни времени, ни желания учить тебя хорошим манерам, щенок, - Юнги вспыхивает мгновенно, как пороховая бочка от поднесенной к ней лучины, - так что думай дважды, прежде чем что-либо сказать. Я не в духе и буду только рад возможности выместить на ком-то свою злость. Удивление в больших карих глазах быстро сменяется воинственностью. В любой другой момент это бы его позабавило, но не сейчас. - Не утруждайтесь попытками меня запугать. Оглядитесь: хуже моя жизнь уже не станет, - Тэхён открывает дверь, но с места не сдвигается, продолжая загораживать путь. - Поэтому давайте все проясним сразу. Скажу прямо: вы мне не нравитесь. По ряду причин. Однако вы первый, кто отнесся к Чимину пусть не как к равному, но как к человеку, оберегали его на свой манер... Он вам доверяет, а значит могу и я. Техён ненадолго замолкает, после чего, бросив беглый взгляд через плечо, быстро продолжает, почти перейдя на шёпот: - Прошу, увезите его отсюда. Вы знаете, что Чимину здесь не место, он не создан для такой жизни - никогда не был. - И ты действительно готов расстаться с ним? Юнги замечает гримасу боли, исказившую черты тонкого лица юноши, прежде чем тому удаётся вернуть утраченную невозмутимость. Перемена была столь стремительной, что тэгун невольно проникается уважением. - Если это означает его безопасность, безусловно. Он заслуживает куда больше, чем та участь, которая ему уготована. - Откуда такая уверенность, что со мной он будет счастлив? - Речь не о счастье. И даже не о свободе, - Тэхён делает глубокий вдох, зарываясь рукой в растрёпанные вихры каштановых волос, - для таких, как мы, это несбыточная мечта. Я говорю о стабильности. И заботе. - Как же ты? - Я не смог себя защитить, но сделаю все, чтобы Чимин не повторил мою судьбу. Юнги окидывает его задумчивым взглядом, подмечая припухшие веки и едва заметные лучики морщинок, притаившиеся в уголках покрасневших глаз. Несмотря на упругость нежной медовой кожи и юношескую стать, Тэхён выглядел гораздо старше своих лет - загубленная невинность, отравленная человеческими пороками. Слабый голос, неожиданно раздавшийся из-за чужой спины, пускает по позвоночнику дрожь. Юнги подается вперед, напуганный каким-то задушенным, совершенно безжизненным тоном, но докучливый мальчишка и не думает поторапливаться. - Я всю ночь не сомкнул глаз, потому что он то и дело просыпался с криком, и мне приходилось заново его успокаивать, - Тэхён напрягается, вновь принимая оборонительную позу. Широкие плечи распрямляются, и острый подбородок взмывает вверх в немом вызове. - Если вы хоть чем-то его расстроите, клянусь всеми богами, я вырву вам сердце. Взъерошенный, словно нахохлившийся воробушек, юноша тем не менее выглядит довольно внушительно. У Юнги нет никаких сомнений в том, что тот говорит абсолютно серьезно, но вместо того, чтобы разозлиться, улыбается уголками губ. - Я рад, что у Чимина есть такой друг, как ты. Тэхён теряется от подобной реакции на свое бесцеремонное поведение, и недоверчиво косится на тэгуна, словно ожидая с его стороны подвоха. Но затем весь подбирается и, наконец, отступает в сторону, чем Юнги незамедлительно пользуется, проскальзывая в небольшое, но светлое помещение. Тихий шорох сдвигаемой панели действует отрезвляюще, напоминая о причине его визита, и Юнги бегло оглядывает окружающееся пространство. Представшая глазам картина подобна удару в солнечное сплетение, разом выбившему немногие остатки кислорода и беспомощной ярости, теснившей стремительно вздымающуюся и опадающую грудь. - Лепесток? Ласковое прозвище, так бездумно и в то же время легко соскользнувшее с языка, невысказанным обещанием повисает между застывшим в дверном проёме Юнги и сжатой в комок фигурой на смятом футоне. - Юн... ги... Чимин резко вскидывает голову вверх, и Юнги непроизвольно отшатывается назад, когда его взгляд цепляется за чернично-багряную отметину на правой скуле. - Юнги, - вновь судорожно выдыхает он, инстинктивно протягивая руки вперёд, и тэгун с щемящей сердце болью отмечает нервное дрожание истонченных пальцев. В следующее мгновение Юнги обнаруживает себя стоящим на коленях перед склонённым будто в молитве бездвижным силуэтом, задыхаясь от бессильной злобы на себя, на тщеславную хозяйку кёбана, но больше всего на мерзавца, посмевшего осквернить нечто столь прекрасное в своей хрупкости и чистоте. - Все хорошо, - тихо уверяет он, стараясь заглушить звенящее в голосе отчаяние, позволяя рукам робко, даже немного боязливо оплести стройный стан, притянуть ближе, дать возможность испить тепло собственного тела. - Все хорошо, я рядом, - вкрадчивый шёпот на ухо и жар широкой ладони, размеренными кругами скользящей по скованной напряжением спине. - Ты в безопасности, лепесток. Юнги продолжает иступлено нашептывать бессмысленные уветы, вновь и вновь повторяя, что он рядом, что отныне никто не посмеет и пальцем коснуться Чимина - в этот раз скорее для собственного успокоения, стремясь унять горящую внутри ярость. - Юнги, - Чимин жалобно всхлипывает, и этот сиплый, надломленный звук, калёным железом пронзает сердце тэгуна, заставляя притянуть безвольно обмякшее тело ещё ближе, в безотчётной попытке укрыть собой от всех тягот этой жизни. Вкрадчивые увещевания и болезненная нежность, которыми Юнги продолжает осыпать доверчиво льнущего в его объятия юношу, словно открывают невидимую заслонку, и отбушевавшие ранее эмоции возвращаются с новой силой, прорываясь через пасмурную серость глаз. В одну секунду тело Чимина натягивается тугой струной, а уже в следующую - содрогается от горьких рыданий. - Тише, лепесток, тише... Я с тобой. Надрывный плач и сквозящее в нем отчаяние, причиняются почти физическую боль. Если раньше у Юнги ещё оставались сомнения, касательно того, какое место Чимин занимает в его сердце, то в этот невыразимо горький миг они расселились, оставив после себя лишь чистое знание и страх, который оно с собой несёт.