Система

— Сверху пришла сводка, — как только за Виктором закрылась дверь, Колош, лениво зевнув, начал говорить, будто это вообще не важно. — Появилась какая-то организация, которая ставит под сомнение Систему и её законы. Кто-то хочет взорвать общество и нашу Республику. Им дали кодовое название «Секта Беспорядка». Михаэль замолчал, а Адоф приподнял брови, ожидая, что скажет Колош дальше. — Задействованы возможности всех служб в поимке преступников. Говорят, они набирают нехилый оборот. — То есть, получается, в Республике есть большая часть населения, которая недовольна Системой? — Получается так. — Тогда при чём тут мы? Это не наша прерогатива. — Адоф, тебя послушать, так постоянно «это не наша прерогатива». — Если мне не изменяет память, то наш отдел, которым командуешь ты, занимается расследованием преступлений, которые совершили элитарии. А мы в последнее время занимаемся делами не слишком нас касающимися. — Ты прав, Адоф, но прекрасно знаешь, что в нашем внутреннем уставе есть небольшие поправки. Например, если Системе угрожает опасность… Или же другой пример: если элитарии пострадали от рук… А вдруг Рэйл Янок пострадал от рук такого же представителя элиты, как он или я? Ты наверняка этого не знаешь. — Вот для этого и существует другой отдел — городская полиция. Если вдруг он что-то нарывает, что касается нас, тогда дело передаётся в наши руки. И ты это должен контролировать. Но отчего-то ты забираешь дела быстрее, чем в них разберутся городские. — Адоф, только не злись. — Мне жаль тебя разочаровывать, Михаэль, но я не злюсь. И если это всё, тогда я попрошу тебя удалиться из моего кабинета. — Это всё, — удручённо вздохнул Колош, показывая, что он хотел побыть тут подольше. Подхватил кружку и коробку с оставшимися двумя пончиками, он направился к двери — оставлять сладкое добро сухарю Блочику вовсе не хотелось, да он и не ест такое, по мнению Михаэля, многое теряя в жизни. — Но про «Секту» помни. С нас тоже будут спрашивать. Адоф ничего не ответил, только глянул на часы. Они показывали половину шестого. Сегодня он решил долго не работать, максимум до семи, а потом домой и спать. Дело не тяжёлое, но организм не железный, требует отдыха. К тому же над кое-какими аспектами можно было подумать и лёжа в любимой кровати. Там, кстати, всегда лучше думается, особенно после сытого ужина, душа и в домашней одежде. Мечты о доме чуть не уничтожили весь рабочий настрой, и, быстро отогнав их прочь, Болчик взялся за таблицу. Стрельба у Рэйла была хуже, чем фехтование, но лично Адоф сам плохо владел огнестрельным и никогда его в работе не использовал, что порой приводило к не очень хорошим ситуациям. Однако Адоф считал, что в таком случае фехтование должно быть на высоте. Но и оно в плачевном состоянии. Единственное, что радовало, кроме, конечно, умственных способностей Рэйла, — это боевые искусства. Нормативы парень сдавал неплохо, как и приёмы самообороны, учитель отмечал его смекалку, быстроту реакции, приспособление к обстановке. Отложив таблицу, Адоф долго думал, сопоставляя факты. Дочь генерала Вонга тоже пырнули ножом, сначала в бок, а потом в шею. Именно второй удар убил её. А рана в боку оказалась не смертельной, как у Янока. Её обокрали и сбежали. Машину дочери генерала нашли в проулке, на неё наткнулись молодые люди, возвращавшиеся из школы домой. Ей было тридцать, дамочка нигде не работала, врагов не имела, подружки все уверяли, что она была очень хорошим человеком. Однако в таком возрасте Эфин, так звали дочь Вонга, не имела ни детей, ни мужа. Друзья сказали, что была слишком свободолюбива, впрочем, таких людей было достаточно много, но стиль убийства Адофа смущал. Вопрос, знала ли она Рэйла Янока, привёл многих в ступор. Никто не мог вспомнить это имя. И даже сам генерал. Однако Адофу казалось, что между этими преступлениями есть что-то общее. Домой Болчик всё же решил отправиться чуть раньше намеченного. Виктор отпросился ровно в половину седьмого, и Адоф отпустил сына, тот честно признался, что у него назначена встреча с друзьями. Когда стрелки часов показали без пятнадцати семь, Болчик закрыл дверь в кабинет, окинул взглядом помещение, которое делили шестеро его помощников, в том числе и Виктор, выключил свет и, закрыв общую дверь, направился по коридору к лестнице. На улице уже стемнело, дул северный ледяной ветер, пахло дождём. Наступала зима, недолгая, но морозная и холодная. Поёжившись, он нашёл среди редких автомобилей, стоявших на стоянке, свой и направился к нему. Ригис, водитель, спокойно расположился на сиденье, читая газету и ожидая шефа. Генерала Вонга Адоф встретить не думал, но тот, кажется, ждал именно его. — Почему вы не зашли ко мне в кабинет? — спросил Болчик Вонга, когда тот вышел из машины, что стояла рядом с его автомобилем. — Потому что хотелось конфиденциальности, — напыщенно ответил невысокого роста генерал. Бросив взгляд на Ригиса, он недовольно поджал губы. — То есть не для протокола, — сухо заметил Болчик. — Именно так, — подтвердил Вонга и вздёрнул подбородок. Скорей всего, недавно он прошёл курс реабилитации, потому что выглядел не на пятьдесят лет, а максимум на тридцать, можно сказать, на лицо он был моложе Адофа. Впрочем, и телом тоже. Вонга тронул его за локоть, предлагая отойти от машин. Прятаться от Системы было бесполезно, она следила за всеми, каждый был под колпаком. Спутники, кружащие на орбите планеты, контролировали людей, но даже у тотальной слежки были свои минусы. О них знали немногие, только те, кому положено, и те, кто любил совершать преступления, как ни странно. — Видите ли, моя дочь… — Вонга замолчал, набрав в грудь побольше воздуха. Говорить ему было трудно, но Адоф ждал и внимал. — Моя дочь… Она… Она была психически неустойчива. — С чем это связано? — Это неважно, — отмахнулся Вонга, но Адофа это не устроило. — Я её любил, а в последнее время… её ничто не радовало. Она срывалась, то есть кричала, много психовала… А в остальном она… была… золотым человеком. — Если для меня это неважно, тогда зачем вы мне это говорите? — Потому что совсем недавно мы лежали в клинике для душевнобольных, — раздражённо сказал его собеседник, при этом испепелив взглядом. Болчик остался спокоен, и Вонга ещё больше разозлился. — Я хочу, чтобы вы нашли тех, кто убил её! — Именно этим я и занимаюсь. Если у вас больше ничего для меня нет, то я пойду. Вонга мотнул головой, раздражение усилилось, но Адоф лишь попрощался и направился к машине. Сев на заднее сиденье, он уже готов был дать команду Ригису трогаться, как заметил бегущего из здания вахтёра. Опустив окно, он глянул на мужчину. — Звонили из больницы. На Рэйла Янока напали. Охрана убита, — запыхавшись, выпалил вахтёр на одном дыхании.

***

У палаты Адофа встретил Михаэль. Вид Колоша оставлял желать лучшего, хотя он почти всегда такой: всклокоченный, помятый, расстегнутый — одним словом неопрятный. Рядом с каменным выражением на лице застыл Бут. Мутант, отверженный Системой, но служащий ей, будто вечная тень Михаэля, но постоянная поддержка, к которой относиться, как к чему-то не стоящему внимания, нельзя. Адоф его уважал, ценил и считал таким же человеком, как и он сам. Именно Бут ввёл его в курс дела, потому что Михаэль был занят, объясняясь с отцом Рэйла. Янок-старший был очень взволнован, уже не так напыщен, и Колош битых пятнадцать минут уверял его в том, что они ищут преступников. — Охрану пырнули ножом, один скончался, второй в реанимации, шансов выжить очень мало. Ранили медсестру, но она успела позвать местную охрану, однако до того, как те прибыли, убийцы сбежали. По её словам, их было двое. Что касается Рэйла Янока, то он сумел избежать смерти, но получил ещё одну рану, на этот раз в другой бок. По сравнению с первой, царапина. Янок грохнулся в обморок, его увезли в операционную, заштопали, дали успокоительное. Сейчас он спит. — Как всё отчаянно, — буркнул Адоф. Бут глянул на него, сурово нахмурив кустистые брови. Их можно было заплетать в косы. Кстати, кто-то над Бутом поиздевался, на кончике правой брови таки заплёл одну маленькую косичку. Болчик мог предположить, кто этот шутник. Ещё на ней был пирсинг — разноцветные каменные бусинки украсили рыжеватый изгиб, придав ему свой стиль. Впрочем, это Бута Варфа не портило. — Мальчишка сопротивлялся. Он дрался, как мог. — Я не про него, — Болчик смотрел в одну точку, размышляя. — Я про преступников. Проникнуть в больницу, на элитарный этаж, убить охрану… И попытаться убить больного, слабого человека. Варф иногда не понимал Болчика. Адоф это видел. Не потому что Бут был туп, нет, а потому что Болчик иногда изъяснялся не совсем понятно. — Надо быть смелым или безумцем, чтобы такое проделать. Однако, сил убить слабого… Янока... Господи, когда я уже запомню его фамилию и имя! — буркнул себе под нос Адоф. — ...у них не хватило. Странно. Может, они не ожидали такого ярого сопротивления? А может, охрана знала наших преступников? Или охрана была слишком невнимательна и, например, спала на посту? Я пока что ничего не понимаю. — Тебе надо отдохнуть, — пришёл к выводу Бут, и Адоф согласно кивнул. Он как раз и собирался это сделать, но в его планы вмешался очередной форс-мажор. — Значит, так, генерал Болчик, — улыбнулся Михаэль, подойдя к ним сразу же, как закончил разговор с несчастным отцом, которого медсестра увела в соседнюю палату, чтобы сделать укол успокоительного. — Вы остаётесь здесь до полного выздоровления потерпевшего. — Нет, — холодно отрезал Адоф, и на этот раз Михаэль остался серьёзным. — Хорошо, что ты предлагаешь? — Сегодня я здесь переночую, позаботься о том, чтобы мне и Яноку предоставили палату, более удобную для нас двоих. Завтра у него реабилитация. Насколько мне известно, она назначена на обеденное время. Сразу же после её окончания я забираю парня с собой. Он будет жить в моём доме. — И ты считаешь, что там безопаснее, — это не вопрос, это было утверждение. Колош удивился, Адоф сам был поражён, правда, на лице не отразилось ни одной эмоции. Однако от себя такого он не ожидал точно! Но жить в больнице не собирался. Забрать Янока с собой — это единственно верное решение, которое пришло ему в голову через секунду после того, как он сказал «нет». — По крайней мере, там дом, а не больничная палата. Здесь жить я не собираюсь. — Ладно, договорились, — приподнял руки Колош. — Но я оставлю охрану. Сейчас прибудут три человека, завтра я пришлю ещё двоих. Мне кажется, это наглость со стороны преступников. А нас за подобные выходки по головке не погладят. — Хорошо, — кивнул Адоф, и Михаэль махнул рукой, направившись по коридору прочь от палаты и прихватив с собой Янока-старшего, которому уже успели сделать укол. Тот явно был растерян и уходить не желал, но Колош настаивал, и он согласился, обернувшись и посмотрев на Болчика так, как если бы прощался с сыном. Где-то в глубине души, далеко в тёмном углу, что-то дрогнуло, а сердце сжалось. Удивляясь самому себе, Адоф, продолжая чувствовать смятение, тихо вошёл в палату. Рэйл Янок лежал на кровати, подключённый к системе реанимации, чтобы корректировать пульс, сердцебиение и активность мозга — подготовка к реабилитации. Из руки торчала иголка от капельницы, небольшой мешочек с белесым веществом, крепился к невысокой стойке, от этого мешочка к руке шёл тонкий катетер, который крепился к тонкой игле, уходящей в вену. Рука Рэйла была привязана к кровати — на случай, если пациент проснётся раньше, чем вещество перекочует в его организм, — чтобы не мог пошевелить ею. Желательно не прерывать ввод лекарства в кровь. В гулкой тишине и лёгком полумраке Рэйл казался неживым. Ко лбу был приклеен успокоительный пластырь, свет, проникающий с улицы, играл тенями и бликами на лице, делая его безжизненным. Адоф некоторое время смотрел на Янока, ничего особенного в парне не было. Светлые волосы соломенного цвета, небольшой прямой нос, нижняя губа чуть полнее верхней. Болчик подозревал, что и телосложение у парня больше худощавое, нежели сбитое в тугие мышцы. Впрочем, мышцы наращиваются годами, хотя лично у Адофа в двадцать четыре они были уже приличные. Ладно, это не столь важно, важно то, чем привлёк этот парень убийц. Что в нём такого особенного, раз они решили его убить, а потом добить? И какая связь у него с Эфин Вонга? Резко захотелось курить. Болчик курил редко, это случалось тогда, когда Адоф много думал. В принципе дело не такое уж и сложное, надо только найти зацепку, но именно она и не хотела находиться. Ускользала от него, и Болчик понимал, что сегодняшняя ночь будет снова бессонной. Во-первых, придется караулить парня, на охрану надежды не было, во-вторых, думать. Янок-старший, с опущенными плечами и исходящей от него тоской, не давал Болчику остановиться даже для того, чтобы отдохнуть. Идти вперёд, искать и в конце концов найти, чтобы успокоить сердце отца и спасти жизнь его единственного сына. И, возможно, предотвратить следующие преступления. Дверь тихо открылась, и Болчик резко обернулся, кладя руку на эфес сабли. В палату скользнул доктор, следом за ним несколько медсестёр и медбратья. Адоф заметил оставшегося в коридоре Ригиса. А это хорошо, к нему есть несколько поручений. Видно, Михаэль прислал. — Генерал Болчик, — тихо обратился к нему доктор, — прошу проследовать за мной. Рэйла Янока переведут сейчас в самую лучшую в нашей больнице палату. Прошу вас. Адоф кивнул, отметил, как медсестра осторожно вынимает из руки Рэйла иглу, в пакете с лекарством уже ничего не осталось. Затем последовал за врачом. Однако остановился возле Ригиса. — Привези мне чистую сорочку и нижнее бельё, а также все туалетные принадлежности. И завтрак с чаем. — Хорошо, — ответил Ригис. — Какие-либо документы? — Нет, больше ничего не надо, — сказал Адоф, тот кивнул головой, доктор приставил к нему медсестричку, которая увела водителя. Потом, когда Ригис вернётся, она должна будет сопроводить его в ту палату, где расположится генерал. Палата и правда оказалась самой лучшей. Стоило подняться всего лишь на этаж выше. Сначала Адоф попал в просторную гостиную, за раздвижными пластиковыми дверьми пряталась ещё одна комната, там стояли кровать и столик, на стене висел телевизор. Огромное окно, за ним небольшой балкон. Уют и тишина, можно было бы подумать, что Рэйла привезли в гостиничный номер. Окинув комнату взглядом, Адоф проверил, закрыта ли на шпингалеты дверь на балкон, посмотрел под кровать, на которую аккуратно перекладывали спящего Рэйла, заглянул в шкаф, где висела сменная пижама, а на полке лежало два комплекта постельного белья, прошёл в отдельный санузел, окинул взглядом душевую. Выйдя в гостиную, он отметил, что другая медсестричка привела троих охранников, которые замерли у открытой двери, ожидая приказа. Отдав им несколько распоряжений, Адоф вернулся к исследованию второй комнаты, обнаружив в ней удобный диван, кресло, столик, комод и холодильник. Окно было больше, а балкон за ним — шире. Это всё, за исключением того, что на стене висел телевизор чуть меньше того, что был в палате. Впрочем, эта техника Адофа совершенно не волновала. Он был из той части элиты, которая могла спокойно пропускать утреннее и вечернее зомбирование, что лилось с экрана из уст нелюбимой им Илден Тарош. Впрочем, Система уверяла, что и другим это не столь обязательно, однако ненавязчиво напоминала, что лучше прослушать пропаганду, быть может, человек в ней найдёт для себя что-то новое, более светлое и чистое. После осмотра Адоф пригласил врача присесть в кресло. Сам удобно устроился на диване. — Вам ещё что-нибудь нужно? — спросил доктор. — Да, мне бы телефон, если можно. Конечно можно! Это был не вопрос, а утверждение, даже не просьба, а скорее маленький приказ. И если бы доктор ему отказал, Болчик бы понял, но тот готов был сделать для генерала всё, что угодно. — Да, — кивнул доктор и подозвал медбрата. Как только тот ускользнул из палаты, чтобы принести аппарат, Адоф продолжил: — Я так понимаю, вы лечащий врач Янока-младшего? — Ну, слава Богу, хоть фамилию запомнил! — Последние два с половиной года. Мне его карту передали сразу же, как Дикен Янок стал директором, — охотно ответил доктор. — И как общее здоровье пострадавшего? — Вы знаете, он в полном порядке. Нет никаких отклонений и мутаций, как внутренне, так и физически. — Но?.. — Болчик увидел, что доктор явно что-то скрывает. Вернее, готовится сказать, но думает, стоит ли разглашать такого рода тайну? — Но… — доктор глянул на медсестёр, что укрывали Рэйла, аккуратно подворачивая одеяло. — Рэйл Янок бесплоден. Адоф прищурился. — Да, — подтвердил свои слова доктор, будто расслышав вопрос, прозвучавший в голове Болчика. — Он лечится с пятнадцати лет. Это обнаружилось, когда он сдал сперму на анализ. Став моим пациентом, мы по кругу опробовали все лечебные методы и препараты, даже провели реабилитацию, но всё тщетно. Ему ничто не помогло. Это на генном уровне. В нашем обществе есть такие люди. Медсёстры вышли из комнаты и замерли у двери, ожидая дальнейших распоряжений врача. Тот им кивнул, и они тихонько выскользнули из палаты. Адоф кивком головы указал охранникам на комнату, где лежал Рэйл, и один из них быстро туда скользнул, чтобы ещё раз проверить палату на наличие неожиданных гостей. Мало ли что! Персоналу Адоф вообще не доверял. — А вы, случайно, не являетесь лечащим врачом Эфин Вонга? — смутная догадка мелькнула в его голове, стоило услышать «бесплоден». — Нет. Не я. Но я могу сделать запрос на её больничную карту. — Буду очень признателен. И если можно, то побыстрее. Доктор встал, пообещал исполнить просьбу генерала в ближайшие пару часов и удалился, правда, перед тем как переступить порог, обернулся: — Знаете, мы можем сдвинуть график Рэйла Янока по реабилитации. Она назначена на два часа дня, мы можем провести её в одиннадцать. — Буду вам признателен, — отозвался Адоф, и когда врач вышел, а следом за ним охранник, прикрыв за собой дверь, Болчик откинулся на спинку дивана. Можно подумать, они заботятся о состоянии парня или же о том, что Болчику будет не с руки торчать тут ещё и завтра весь день. Им тоже не очень хочется возиться с проблемным больным, на которого охотятся. Ведь во время нападения могли пострадать пациенты, а не только медсестра. С другой стороны, Адоф их понимал. Раньше так раньше, лично для него это очень хорошо. Когда принесли телефонный аппарат, заменив в трубке батарейки, а в основании сменили код, Болчик решил покурить. Угнетающая тишина, бьющая по ушам и нервам, желание завалиться на диван, дело, которое уже практически раскрыто, осталось только найти преступников, — всё это заставило его вернуться в палату к Яноку, глянуть на продолжавшего спать пациента и выйти на балкон. «Система должна быть идеальной», — вспомнились слова Михаэля, сказанные совсем недавно. Фанатики. Они существовали, существуют и будут существовать. Те, кто слепо верит, что Система — идеал, она Бог, она вселенная и создана для того, чтобы люди дышали. Это те, кто не может жить без Системы. Была бы она человеком, они бы с ней спали и вытирали бы ей задницу. Почему Болчик вдруг подумал о них? Да потому что только фанатики могут убивать людей за цвет глаз, длину волос, деятельность и бесплодие. Несколько лет назад такое уже было, фанатики убивали под девизом «Система — идеал!» людей за цвет кожи и разрез глаз. Вонга не совсем славянской внешности, у неё каштановый, склонный к рыжине цвет волос, глаза карие и слегка узковатые, уголки чуть приподняты к вискам. Её могли убить за это, однако у Янока, который подходил под идеал Системы, по мнению фанатиков, был лишь один изъян — это бесплодие. Люди должны приносить потомство! Если ты этого не можешь делать, значит, ты не нужен Системе. На этот раз Болчик чувствовал, что не ошибся. Он нашёл причину этих убийств и попыток. Что касается краж… Много объяснений для этого, но воровство — это не то, за что стоило бы цепляться. Глядя на Рэйла через стекло окна, выдыхая горький сизый дым, Болчик чувствовал прилив вдохновения. Когда сегменты соединяются в единую цепь, это радует и заставляет двигаться дальше. Сейчас бы ещё каплю красного самогона, но на работе он пить не любил, да и капля эта может вырубить до самого утра. А потом ещё будет болеть голова. Нет, лучше чаю и вкусных мясных шариков от Долле.