Система

Эфин Вонга была бесплодна. Адоф не стал звонить генералу и спрашивать, было ли её психическое состояние обосновано этим фактом. И так ясно: смириться с тем, что ты не можешь принести потомство — очень сложно. Тем более женщине. Иметь детей — это радость. Эфин Вонга была этого лишена, и медицина не могла помочь решить эту проблему. Затребовав у отдела, занимающегося фанатиками, статистику последних трёх месяцев в районах, где проживали Янок и Вонга, Адоф надолго ушёл в работу и только в три часа ночи оторвался от рапортов и объяснительных. Приняв душ, сменив сорочку и побрившись, он доел остатки того, что ему принёс Ригис на завтрак, проверил охранников, которые блюли покой раненного, и вернулся на диван. Спать хотелось неимоверно. Утром Адоф составил отчёт, который растянул на пять листов, выложив все свои догадки и теории, затем снова принял душ. Рэйл проснулся за пять минут до того, как Адоф вышел из ванной. Болчик тут же позвал медсестру, которая пришла к пациенту с подносом еды. Когда медсестра ушла, отключив Рэйла от аппарата и включив ему телевизор, по которому через десять минут должно было начаться очередное зомбирование, Болчик решил ввести Янока в курс дела. — В связи с последними событиями, — Болчик без зазрения совести выключил мелькнувшую на экране Илден Тарош, — реабилитацию перенесли на одиннадцать часов утра. После этого я сразу же забираю вас к себе домой. Теперь за вами буду присматривать я, грубо говоря, охранять вашу жизнь. Подобное в нашей практике существует, потому не стоит относиться к этому, как к чему-либо нереальному. Ну, а теперь вы можете мне рассказать что-нибудь об убийцах? — Их лиц я не видел, — захрипел Рэйл, у него были печальные глаза небесного цвета, и Адоф, увидев их невероятную яркость, только сейчас подумал: неужели это природа одарила парня такими глазами? — Они были в полумасках. — Одежда? — Чёрная. Спортивные костюмы. — Какой марки? Чёрная одежда? Адоф был уверен, что они были одеты в спецовку медбратьев. — «Спорт-Верн», я по эмблеме понял, — буркнул парень и вздохнул. — Один был выше и больше, а другой ниже и худее. Голос у второго был похож на писк. — Может, это женщина? — Нет, это точно мужчина. Может… он поёт? В хоре, например. Ну… мне так показалось… Я толком не знаю… — начал заикаться парень, смущаясь. Сейчас, в дневном свете, его лицо было бледнее стен, однако яркий румянец придал немного живости. Он облизал сухие голубовато-бледные губы, опустив взгляд, не в силах вынести колючий и холодный Болчика. Адоф понял: Янок-младший его боится и не слишком жалует, новость о том, что он будет жить в доме у генерала, явно не обрадовала парня. Впрочем, Адоф сам от этого был не в восторге. Пустить кого-то в свою Обитель, значит, пустить кого-то в душу. А он подобным заниматься не любил. Но Адоф ничего не решает, хотя, если передать это дело другому отделу… — Хорошо. Отдыхай. Болчик вышел в другую комнату. Присев на диван, Адоф принялся записывать показания Янока Рэйла на отдельный лист. Когда пришёл Михаэль, он сунул ему в руки рапорт, и тот углубился в чтение, даже не заметив, как Рэйла вывезли на каталке. На часах было тридцать три минуты одиннадцатого. — Я передаю это в отдел Штальца, — заявил Михаэль, оторвавшись от рапорта. Передал бумаги Буту, Варф аккуратно сложил листы в синюю папку. — Пусть они занимаются этими засранцами. — Как прошло совещание? — вздёрнул брови Адоф — Михаэль сказал слово-табу. Да и настроение у него было намного серьёзнее того, с каким порой он шагал по миру и по жизни. В глазах не плясали чертенята, а губы были сжаты в полоску. — Ну, мне вставили чепок в анал из-за того, что вчера случилось в больнице, — пояснил Михаэль и обратил внимание на кружку с недопитым чаем, которая стояла на столике. В любой момент Адоф остановил бы Колоша, но сейчас решил не трогать. Подхватив кружку, Михаэль сделал глоток. — Так что я немного не в настроении. Бут, перекопируй рапорт Адофа, — неожиданно обратился он к Варфу. — Конечно, — отозвался мутант. — И поскольку мы с тобой безрукие дикобразы, пусть теперь Штальц занимается поимкой тех чертей, которых он развёл под боком Системы. — Тогда стоит ему отдать и мальчишку Янока. — Нет, Адоф, — Михаэль сделал ещё глоток и вернул кружку на место. Ему явно не понравилось — Болчик пил несладкий и крепкий чай. — Я обещал отцу Рэйла, что позабочусь о парнишке. Его безопасность доверять Штальцу я не хочу. Так что проживание Янока в твоём доме остаётся в силе. — Штальц справится с безопасностью пострадавшего не хуже, чем мы. — Им будешь заниматься ты! — отрезал Михаэль и посмотрел на Адофа холодными глазами. И правда, настроение у генерала Колоша было отвратительное. Видно чепок оказался слишком большой. — Штальц пусть ловит, а ты защищай парня. И тогда мне не надо будет искать оправдания перед этим жирным недоноском. — Он — отец. — Вот и я о том же. Так что без комментариев, Адоф. Безопасность парнишки — твоя ответственность. Адоф прищурился. Вероятно, Колош на утреннем собрании начальников отделов схватился в словесной перепалке именно со Штальцем. Впрочем, Михаэля многие недолюбливали, как и Болчика. Однако Михаэль был единственным и самым близким другом, и Болчик ни за что бы не променял его на другой отдел или же начальника. К тому же Колош достоин своей должности, а кому он кажется ветреным и глупым, пусть катится к чёрту. Потому что это не так. Возможно, Михаэль и заблудился в подростковом возрасте, но он был отличным следователем. И руководителем тоже! — Хорошо, — отозвался Адоф и принялся отдавать распоряжения зашедшему минутой ранее в палату Виктору и приехавшей с ним Лиде. Михаэль же удалился в сопровождении Бута, всё ещё оставаясь недовольным.

***

Рэйл действительно боялся Болчика. Генерал наводил ужас. И даже когда он тихо работал в соседней комнате, лишь изредка поглядывая в открытые двери, Рэйл чувствовал себя неуютно. Когда за ним пришли, Рэйл облегчённо вздохнул, но мысль о том, что после реабилитации ему придётся жить под одной крышей с Болчиком, да ещё в его доме, приводила в ужас. Рэйл не хотел этого, но противиться не мог. Приказ генералов не обсуждается, будь он ребёнком или взрослым. Это закон, это Система, это его безопасность. Поэтому Янок лишь удручённо вздыхал, надеясь, что это продлится недолго. Процесс реабилитации не такой уж и длинный. Занимает от сорока минут до полутора часов, смотря насколько сильно пострадал человек и на какую именно процедуру он записан. Рэйла продержали в белесой жидкости около пятидесяти минут. Когда его перекладывали на каталку и подсоединяли к нему регуляторы — два наручных браслета, — Рэйл уже чувствовал себя практически здоровым. Правда, немного кружилась голова, были лёгкая тошнота и вялость в теле. Что касается ран и жуткой головной боли, то первые затянулись и сверкали только розоватыми шрамами, а голова лишь легонько гудела — врачи пообещали, что к вечеру этот гул исчезнет. В палате его ждал Болчик с молоденьким адъютантом, к которому тут же подошёл врач. Рэйл услышал, как тот говорил генералу, что пациент после реабилитации должен полежать около часа в палате, а потом Болчик может забрать его куда угодно — через два дня Рэйла надо будет привести для снятия показаний регуляторов и на осмотр. Янок зажмурился и взмолился, чтобы Бог услышал молитвы и не отправил в дом к Болчику. Но Небо к нему было глухо, да и вселенная молчала. Ещё через час пришла медсестра, ведя за собой Янока-старшего. Тот принёс вещи, и Рэйл тут же в них облачился, обнялся с отцом, поговорил с ним данные Болчиком десять минут, пока они шли к выходу, а потом и к стоянке автомобилей. Там Рэйл распрощался с родителем — отец вынужден был уехать на завод, так как дела директора не терпели отлагательств. Дикен Янок сурово попросил Болчика заботиться о сыне, прыгнул в машину и, махнув на прощание рукой, уехал. Рэйл сел в просторный салон генеральского авто, крепко вцепился в сумку — там лежали домашняя одежда, сменка и туалетные принадлежности. Новенький, купленный отцом планшет, а также учебники и тетради лежали в рюкзаке, который водитель сгрузил в багажник. Там же находилась его школьная форма, хотя генерал был против того, чтобы Рэйл ходил на уроки. По крайней мере, до тех пор, пока его не выпишут. Янок взгрустнул. Школа — это единственная радость в жизни, конечно, иногда её омрачал Дофуан, но это не та причина, из-за которой стоило бы не любить учебное заведение. После любой реабилитации человек молодел. Рэйл уже перенёс две таких операции и не выглядел на свои двадцать четыре. Возраст терялся между пятнадцатью и восемнадцатью — порой трудно было сказать, на каком именно отрезке жизни остановилось развитие клеток. Однако рост не уменьшался, а вот телосложение потеряло привычную и даже любимую поджарость. Взгляд в зеркало радости не принёс. Бледный, исхудавший, помолодевший. Некоторые были бы такому рады, Рэйл — нет, продлевать жизнь — это скучно. Когда придёт старость, он будет ждать смерти, а не бежать за молодостью, чтобы, продолжая жить, вкушать плоды одиночества. Детей не будет, жены тоже. Ни одна женщина не выйдет замуж за бесплодного. Бывали, конечно, исключения, но одно на миллион, а то и на два миллиона. Рэйл знал: он — не исключение, он — ошибка природы. Но когда убийцы пытались его убить, он боролся за жизнь, потому что хотел жить, потому что ещё молод. Так заведено природой. Болчик жил в обычном двухэтажном доме. Поскольку места на огромной летающей платформе не так много, хотя люди научились её достраивать, то и дома росли вверх, и квартиры были не такими объёмными. Дикену Яноку, как директору, дали хорошую квартиру, но две комнаты, кухня и туалет с ванной — только восемьдесят квадратов. В доме генерала размеры тоже не были королевскими. Небольшая гостиная, где стоял камин, два кресла, диванчик и высокий, подпирающий потолок стеклянный буфет, по другую руку узкой прихожей — столовая, имевшая столько же квадратов; за гибкой стойкой расположилась кухня. Лестница, ведущая наверх, удачно вписывалась во всеобщую планировку и дизайн, будучи неширокой. На втором этаже прятались сразу четыре комнаты — три спальни и одна ванная, совмещённая с туалетом. Та, что досталась Рэйлу, оказалась маленькой, не больше двенадцати квадратов, без санузла. Адъютант указал на ту, что находилась в конце коридора, и сказал, что они будут делить общую ванную и туалет. Конечно, есть такое, что адъютанты живут с генералами под одной крышей, так как порой генералы работают и ночью, но Рэйлу на мгновение показалось, что паренёк был ближе Болчику, чем подчинённый. — Я его сын. Меня зовут Виктор, — буркнул парень, выходя из ванной в коридор. — Комната генерала вот здесь, — дальше вводил в курс дела Виктор, Болчик же не стал подниматься, остался внизу. Водитель занёс в комнату Рэйла сумки и форму. — У него свой санузел и ванная, так что мы смело можем здесь плескаться. Он не любит громкие звуки и шум, так что старайся быть мышкой. К завтраку, обеду и ужину не опаздывать, быть уже одетым, а не раздетым или же в шортах и прочей ерунде типа майки. Уважительное «вы» и никакого хамства. Генерал Колош иногда к нам заглядывает, а ещё бабушка — это все наши гости. Отец людей не любит, тем более тех, кто поселяется в его Обители. Так что, извини, парень, но тебе здесь не рады. И если будешь невидимой тенью, то это будет хорошо. — Я понял. — Но я рад, что ты здесь, — Виктор приблизился к нему, и Рэйл уловил лёгкое сходство с генералом. — Если что, заходи, моя комната вот эта, — и он снова указал большим пальцем на дверь напротив ванной, Рэйлу досталась комната напротив спальни генерала. — Пообщаемся, поиграем во что-нибудь. Я более открыт для общения. Так что не ссы. Рэйл приподнял брови, услышав последнее слово. Система ругаться и сквернословить не запрещала, однако подобные слова, произнесённые в обществе, были нежелательны. Словарный запас человека должен быть чистым, красивым и понятным. Особенно это относилось к молодёжи, она должна следить за собой и соблюдать некоторые правила, ведь если не учиться этому с раннего детства, то общество может погрязнуть в болоте сквернословия. И Рэйл с Системой соглашался. К чему ругательные слова? Зачем их употреблять в обществе, когда можно сказать проще и это красивее будет звучать. Впрочем, некоторая молодёжь с этим не соглашалась. Например, потомственные элитарии, и Рэйл в этом очередной раз убеждался. — Спасибо, — поблагодарил Янок, уверенный в том, что к соседу никогда не зайдёт. Ему это было неинтересно и, самое главное, не нужно. Рэйл верил, что уже завтра поймают преступников, и он сможет вернуться домой. Виктор похлопал его по плечу и удалился, целеустремлённо направившись к лестнице. Рэйл вошёл в предоставленную ему комнату. Некоторое время он стоял на пороге, оглядывая непривычное пространство: справа от двери у стены — кровать, напротив неё — деревянная стенка со встроенным шкафом, дорогое удовольствие; комод, стол у окна, рядом стул. В центре стенки — телевизор. Рэйл вздохнул и подошёл к стулу, на котором лежали его сумки - форма уже висела в шкафу. Раскладывать вещи не хотелось, но Янок заставил себя расстегнуть замок и выудить из поклажи две футболки и штаны. Когда одежда перекочевала в ящики комода, Рэйл открыл школьный рюкзак и достал планшет. Новенький, даже плёнка с экрана ещё не отклеена. В кармашке рюкзака нашлась флэшка, на ней, слава Богу, хранился черновой вариант курсовой. Присев за стол, Рэйл влился в работу. Лучше так, чем сидеть, ничего не делать и постоянно думать. По крайней мере, он считал, что так незаметно пролетит время и, возможно, через несколько часов в его комнату постучатся и скажут: «Рэйл Янок, ты теперь можешь ехать домой». Но в дверь постучал только Виктор, заявив, что пора ужинать. Одёрнув свитер, Янок поёжился — дом большой, и в нём было прохладно. На дворе осень, совсем скоро Верн-Республика войдёт в зону северных земель и в городе наступит зима. Рэйл спустился вниз. За столом уже сидел Болчик, читал газету. Перед ним стыла тарелка вкусно пахнущего супа, в корзиночке лежал нарезанный ровными ломтиками чёрный, как уголь, хлеб, на синей подставочке стояли бутылочки с перцем, майонезом, чесночной смесью и солью. Рэйл поздоровался и замер, бегло окидывая стол на шесть персон. — Прошу сюда, — указала на стул полноватая женщина, мило улыбнувшись. — Я Долле, повариха. И не стоит меня бояться. — Прост… Я… Спасибо, — заикаясь, буркнул Рэйл, присаживаясь на указанный стул по левую руку от Адофа. Болчик продолжал читать газету, хмуря чёрные брови. Рэйл старательно на него не смотрел, но когда перед ним возникла тарелка с супом, а на салфетку легла ложка, генерал приподнял глаза, бросив через стол взгляд на часы. Виктор деловито сел рядом с Рэйлом, это и было его законное место. — Мы вовремя, — ткнул пальцем в часы Болчик-младший и сразу же вжал голову в плечи, когда взгляд отца переместился на сына. Виктор был одет в футболку и лёгкие штаны, но на ногах шерстяные носки. Взгляд Болчика похолодел, и Рэйл рискнул поднять глаза на циферблат. Одна минута девятого. Опоздали? Янок даже перехотел есть, но запах супа вернул желание набить желудок — когда Рэйл нервничал, он всегда хотел кушать. — Ну, извини, — буркнул Виктор. — Опоздали. Адоф, сложив газету, положил её на край стола, взялся за ложку и молча принялся есть. Рэйл так и не понял, принял ли он извинения сына или нет. Однако, стараясь больше ни о чём не думать, решил последовать примеру генерала. Виктор тоже, схватив из корзиночки сразу два куска хлеба. Когда суп и вкусная гречневая каша с овощным рагу и мясными котлетами были уничтожены, а Рэйлу показалось, что он вот-вот лопнет, Болчик взялся за чай и булочку с маком. От пышной выпечки Янок даже и не подумал отказываться. Вместится, если постараться. — Молодой человек, вы можете взять булочку с собой. Или, если захотите попить чаю перед сном, спокойно спуститься, подогреть чайник и второй раз поужинать, — сказала Долле и по-доброму улыбнулась. — Да, конечно, — буркнул Янок, и Долле улыбнулась шире. Но Рэйл всё же затолкал сдобу в себя, запил чаем и выдохнул, чувствуя, что превратился в шарик. Нервы всегда способствовали проявлению голода, но Долле наложила гречки и рагу больше, чем генералу, видно, посчитав, что парню это нужно. Немного просчиталась. — Ваше дело передали другому отделу. — Когда в кружке осталось чая на один глоток, Адоф довольно откинулся на спинку стула, переведя взгляд на своего гостя. — Вы угодили под ярость фанатиков Системы. И должны понимать, что сподвигло их обратить на вас внимание. По этой же причине убита и дочь генерала Вонга. Увы, ей повезло меньше, чем вам. Рэйл вздохнул, после слов генерала он, конечно, понял, по какой причине всё случилось. Это казалось невероятным и нереальным. Разве можно убить человека только лишь потому, что он бесплоден? Впрочем, это фанатики — их мозг устроен совершенно иначе, нежели мозг простого человека. Это убийцы. — Однако генерал Колош пообещал директору… Яноку, что вашей безопасностью будет заниматься наш отдел. Поэтому ваше пребывание в моём доме остаётся в силе. Но как только генерал Штальц найдёт убийц, напавших на вас и госпожу Вонга, вы сразу же отправитесь домой. — А как насчёт других фанатиков? Что, если появятся ещё подобные идиоты? — спросил Виктор. — Это уже работа генерала Штальца. Как только он доложит, что господину Яноку не угрожает опасность, господин Янок сразу же отправится домой. — Спасибо, — поблагодарил Рэйл. — Пока что до полнейшего выздоровления вы будете находиться под крышей этого дома. Как только врач вас выпишет, мы поговорим о посещении школы. Завтра Виктор съездит туда и возьмёт для вас домашнее задание. А сейчас отдыхайте. Приятного вечера и спокойной ночи, — завершил разговор сухими пожеланиями Адоф, поднялся со стула и направился прочь из столовой. Рэйл видел, что его присутствие генералу не нравится, тот даже не скрывал этого, хотя лицо мало что выражало, однако у них не было выбора. И Болчик это понимал. Рэйл поднялся из-за стола, поблагодарил Долле за вкусный ужин, отказался от предложения Виктора поиграть в настольную игру и удалился в комнату, где вновь решил отдаться курсовой. Хотя отдых не помешал бы. Расстелив постель, Рэйл переоделся в пижаму, забрался под ватное одеяло, приглушил светильник и закрыл глаза. Вот только быстро уснуть не получилось.