Система

Ожидания генерала Рэйл не оправдал. Фотографии трупов, инфракрасные пятна, кружки с надписями, стрелки, не очень понятный почерк Болчика и цифры. Когда генерал вернулся и через некоторое время снова спросил, что он думает, Янок, к своему стыду, ничего толкового не мог выдать. Снова заикался, краснел и думал: на кой чёрт он сказал про Лотерею? Обратил, называется, на себя внимание… Вечер выдался неприятным, неожиданная встреча с госпожой Болчик выбила почву из-под ног. Мать генерала странно посмотрела на него, и от этого взгляда Рэйлу стало не по себе. Когда понадобилась вода, чтобы запить витамины, Рэйл рискнул спуститься вниз. Янок молился, чтобы его не заметили, он, в принципе, всё для этого и делал, но стоило ему оказаться на середине лестницы, они вышли из гостиной. Рэйл на мгновение замер, обдумывая, стоит ли идти дальше или же обождать, но решил, что пока они к нему спиной, он быстро проскользнёт на кухню. Не тут-то было. Ненависть, мелькнувшая во взгляде госпожи Болчик, и произнесённая фраза о женитьбе и детях сильно полоснули по сердцу. Что ответил генерал, он не расслышал, но когда спустился к ужину, с трудом мог есть. Внутри всё переворачивалось, Болчика не хотелось ни видеть, ни слышать. Он ужасно раздражал. Рэйл чувствовал, как начинает его ненавидеть. Правда, за что, Янок не мог понять. Может, потому, что ему показалось будто его высмеивают? Высмеивают Кристел и Адоф Болчики. После ужина, оставшись в комнате один и отказавшись от приглашения Виктора пойти поиграть с ним в игру, Рэйл приглушил свет и, накинув на себя одеяло, ткнулся в планшет. Доделать курсовую — вот его сегодняшняя задача. Осталось немного, подправить «заключение» и составить коллаж из фотографий. Если получится, и презентацию. Тогда в защите диплома отпадёт надобность. Но мысли крутились, грудную клетку сжимало от обиды и боли. Свыкнуться с тем, что тебе не может помочь даже медицина, трудно, а осознать, что ты редкий экземпляр — тем более не получалось. Вопрос «Почему?» завис над головой будто плаха: найдёшь на него ответ — она опустится, не найдёшь — будет висеть, пока рука, что её держит, не устанет. И когда люди начинают жалеть, или же, не зная правды, толкать тебя на какие-то поступки, хочется спрятаться в самом дальнем и тёмном углу и не высовываться. Потому что в этот момент начинаешь ненавидеть людей. От мрачных мыслей оторвал звонок генерала Колоша. Янок не совсем понял, что тот хотел ему сказать. Михаэль говорил быстро и кратко, иногда отрывисто, постоянно шикая на кого-то и прося того отстать от него. В итоге Рэйл не понял, зачем тот звонил, однако последний вопрос уяснил: «Спроси у Болчика, согласен он на наживку или нет?» Дальше телефонные гудки. Положив трубку, Рэйл некоторое время думал, почему Колош не спросил у генерала сам. Вот ему лично сейчас очень сильно не хотелось видеть того и уж тем более с ним говорить. Однако Рэйл не мог пропустить просьбу Михаэля мимо ушей, он был обязательным человеком. Болчика он увидел в столовой, когда спустился к телефону, в его комнате трубки не было. Тот обходил стол, глубоко задумавшись. Некоторое время Рэйл стоял и смотрел на него, каждый раз набирая в рот воздух, чтобы заговорить, но так и не решался. В итоге, посчитав, что надо отвлечься, скользнул взглядом по столу. Разбросанные бумаги и фотографии сразу же навели на мысль о Лотерее. О Петере Майнхолте и его последователях он как раз писал в курсовой, уделив этому преступному движению три главы. Рэйл боялся ошибиться, но Болчик принял его рассуждения. Но когда генерал попросил посмотреть документы на столе, Янок понял, что больше он ничего вразумительного не скажет. Так и получилось. Болчик досадно выдохнул и отправил его спать. Злость на себя не проходила даже когда он вошёл в комнату. Гордость за то, что он догадался о таком интересном факте, мигом слетела, стоило только вспомнить разочарование генерала. Обычное спокойствие, практически равнодушие, порой кажущееся устрашающим и в какой-то степени высокомерным, сменилось на лёгкое презрение, и весь вид генерала говорил: «На кой чёрт я ему это позволил сделать? Бесполезно». Янок вздохнул, отложил планшет и включил телевизор. Перейдя на канал о Боге, стал слушать епископа, который с уверенностью заявлял, что Бог есть Система, и Система даёт право каждому человеку жить и просить её о чём-либо, читая вот такую-то молитву. Рэйл повторил тихо за епископом, а потом подумал о том, к чему может привести отчаяние. Если Система — это Бог, и стоит только помолиться и попросить о чём-то, как она тут же всё исполнит, отчего же он, молясь ей уже добрых пять-шесть лет, в ответ не получил должного результата? Значит, Система — это не Бог. И Бог — это существо, которое ничего не может. Стук в дверь оборвал мысли, и Рэйл выключил телевизор. Без разрешения в комнату залетел Виктор, тихо прикрыл створку и на мгновение замер. — Ты спишь? — вопросил он, прищурившись и всмотревшись в полумрак. — Нет. Но собирался. Виктор вроде нравился: общительный, разносторонний, простой и немного ветреный. Правда, слегка надоедливый, но это, скорей всего, оттого, что ему непонятны устои, по которым живёт Рэйл. Не каждый обрекает себя на одиночество и затворничество, не каждый старается быть тихим и спокойным. Им, являющимся элитой с самого рождения, привыкшим делать то, что запрещалось середнякам, — не понять. Однако даже среднестатистический гражданин Республики жил полной жизнью, которую Рэйл считал неправильной и в тот же момент думал, что ошибается. — Рэйл, кончай ты уже корпеть над этим курсачом. Пошли в хоккей сыграем, мне нужен партнёр, — тараторил тихо Виктор. Комната генерала находилась напротив. Виктор явно боялся, что отец его услышит. В доме Болчика нужно было вести себя тихо, и Виктор это делал, вот только жизнь его привлекала другая, более свободная, раскрепощённая и компанейская. — Я не умею играть в хоккей. — Я тебя научу. Там ничего сложного, — Виктор плюхнулся рядом с ним на кровать. Янок почувствовал в парне что-то странное. Сделав несколько вдохов, не услышал запах алкоголя, но Болчик-младший явно был на взводе. — Джойстики у спортивных игрух простые. Две кнопки со стрелками и центром, а также пара рычажков. Пять членов команды, вратарь. Всё. Это ж не футбол. — Мне некогда… — Рэйл. Ты чёткий пацан, но, блин, какой-то зажатый. Ты девять лет уже учишься, ты, блин, капец, какой умный. Оторвись уже от своих знаний. Всего знать невозможно. Надо жить полным ходом. И почему эти слова ему говорит человек, который явно в учёбе уступает Рэйлу на добрые девяносто процентов? Янок понимал, что Виктор прав, но желания идти с ним всё равно не было. — Полчаса. Оторвись на полчаса. А потом продолжишь свой курсач. Завтра выходной, послезавтра воскресенье. Час на «Боже, Систему храни!», — пропел, передразнивая епископа, Виктор, — и дальше занимайся своей учёбой. Пошли. Виктор схватил Рэйла за руку, и тот поддался уговорам. Выглянув, как преступник, в коридор, Виктор быстро перебежал в свою комнату, таща за собой Янока, будто боясь, что тот сбежит. Ну, честно, Рэйл сбежал бы, если бы Виктор его не держал. В тот момент, когда он ступил на чужую территорию, на которой ни разу не был, Рэйл захотел вернуться обратно, даже больше того — он захотел домой. Несколько дней в гостях привели к странным ощущениям. Появились неудовлетворённость, раздражение, чувство отвращения к происходящему и к себе в частности. Рэйл не мог понять, что это и откуда оно взялось. Но когда Виктор усадил его на мягкую подушку-кресло и сунул в руку джойстик, плюхнулся рядом и включил телевизор в два раза больше того, что был у Янока в комнате — Рэйл понял, что зря согласился на уговоры Болчика-младшего. — Короче, — Виктор прижался к его плечу и принялся тыкать в джойстик пальцем, объясняя, какая кнопка за что отвечает. Рэйл украдкой посмотрел на Виктора, тот облизывал постоянно сухие губы, голос становился тише. Его рука неожиданно оказалась за спиной Рэйла, опустившись на кровать, у которой они сидели. Виктор навалился сильнее, и жар его тела передался Рэйлу. Янок понял, в какой хоккей они собрались играть. — Я лучше… — Рэйл уже хотел было встать, но Виктор его повалил на пол и навалился сверху. Его колено скользнуло между ног Рэйла, ладонь огладила бедро, Янок почувствовал бугор возбуждения, который потёрся о его живот. — Рэйл, — горячо зашептал он. — Мы немного… Совсем чуточку. Нормально всё. Расслабимся, поиграем… У меня конкретно трубы горят. Отец сегодня не отпустил, а мне хочется уже несколько дней. В прошлый раз секс не выгорел, поэтому… И Виктор прижался к его губам, опаляя жаром и похотью. Рэйл уже целовался и секс у него был, правда, из-за его неопытности всё получилось коряво. Впрочем, девушка не жаловалась, она просто хотела лишиться девственности, что и сделала, затем бросив своего якобы парня. Рэйлу она нравилась, он думал, что с ней создаст семью и она его поймёт. Он даже готов был воспитывать не своего ребёнка, если она захочет детей. Однако судьба распорядилась иначе. С другой стороны, это и к лучшему. Никому не нужен бесплодный муж, который скрывает своё бесплодие. И если бы вдруг она решила завести ребёнка, и сделала бы это, конечно же, не от Рэйла, то общественность всё равно узнала бы правду и рано или поздно обвинила бы её в измене. Семья распалась бы. Тайны рано или поздно выползут наружу. Поэтому пусть она будет счастлива с другим. Кстати, она и счастлива — через три месяца после того, как они расстались, она вышла замуж. Теперь у них подрастает мальчик. Рэйлу всё равно завидно, но… так лучше. Так правильно! Поцелуй длился вечность, и Рэйл понял, что его организм на эту ласку отвечает. Воспоминания о том, как это хорошо, лишь на мгновение затмили разум, а затем вспыхнули новой волной: это должно быть только между людьми, которые любят друг друга. Так диктовала Система, вроде не запрещающая случайные встречи, и так диктовало его собственное мнение. Виктор был нелюбим, с Виктором они познакомились совсем недавно. К чувствам надо дойти, их надо ощутить, испытать, опробовать на вкус, а затем уже прыгать в постель. Может, Рэйл и рассуждал глупо, но он считал это правильным. Виктор оборвал поцелуй, прикусил нижнюю губу, она у Рэйла больше верхней, подруга говорила, что это соблазнительно. Далее снова поцелуй. Ладони подхватили под ягодицы, колено раздвинуло шире ноги, и Янок опомнился. — Отпусти, — тяжело дыша, шепнул он, упираясь Виктору в грудь. — Успокойся, Рэйл… Я буду нежным, — бормотал Виктор, осторожными поцелуями спускаясь по шее вниз. — Боли не будет… Боли не будет? Да, секс должен происходить между любящими людьми, но плюс к этому, Янок отрицал однополые отношения. — Я люблю девушек, — выдавил Рэйл из себя, чувствуя, что телу ласки Виктора очень даже нравятся. Мелькнула мысль, что всему виной нехватка секса и длительное воздержание. Рэйл редко мастурбировал, в последнее время до кипящего желанием органа не дотрагивался вообще. — Я тоже их люблю, — бормотал Виктор, продолжая свои ласки и проникая ладонями под тёплый свитер. — Всех люблю… Это всего лишь развлечение… — Отпусти… — Немножко… Расслабься… — Не хочу! — выкрикнул Рэйл и оттолкнул Виктора. Тот вцепился в свитер, что-то хотел сказать, но Янок извернулся и толкнул его сильнее. Виктор полетел в сторону стоявшего журнального столика, где уютно расположились чашки с домашними чипсами и воздушной кукурузой, а ещё бутылка лимонада. Ударившись спиной о столик и опрокинув бутылку, Виктор вскрикнул, ругнулся и уставился на Рэйла полными ненависти глазами. Янок испугался — не хватало ещё причинить вред сыну генерала, а то и случайно убить его! — Ты в своём уме?! Ты что делаешь?! — выкрикнул Виктор, потирая ушибленное плечо. — Дебил! Рэйл вскочил на ноги. — Я просил отпустить. — Надо иногда расслабляться, придурок. Ты, блин, целка, что ли?! Трахаться иногда надо, псих ненормальный! Янок уже хотел ответить, открыл рот, возмущённый подобным, но тут же закрыл его. Он всю жизнь избегал ссор и драк, надо было и в этот раз так же сделать. Сам виноват, ведь чувствовал что-то непонятное. Вдохнув и выдохнув, он уже собрался извиниться, как в дверь постучали. Виктор испуганно глянул на Рэйла, тот на него. Вскочив на ноги, Болчик-младший пригладил шевелюру каштановых волос и, схватив джойстик, приготовился уже ответить, как дверь сама открылась. — Входи, — сказал с запозданием Виктор, быстро глянул на Рэйла и снова на отца. Генерал медленно окинул взглядом Янока, затем сына. Рэйл почувствовал себя мошкой, ощутил прилив обиды, чувствуя себя рабом на невольничьем рынке. Этот взгляд хозяина дома почему-то унижал. — И что тут происходит? — вопросил холодным тоном Болчик. — Играем, — ответил Виктор. Солгал не краснея. — Правда, Рэйл? Болчик глянул на Янока, Рэйл открыл рот, чтобы ответить. Что именно, сам не знал. Однако тут же его закрыл. — Ступайте к себе, Янок, советую вам лечь спать, — сухо проговорил Болчик. Рэйл кивнул и выскользнул из комнаты, даже не взглянув на Виктора. Дверь за его спиной закрылась, и что было дальше, он уже не слышал. Скользнув в свою комнату, завалился на кровать, укрывшись одеялом с головой. Сердце стучало как бешеное, голова гудела, щёки заливала краска то ли стыда, то ли возмущения. Взгляд и вид Болчика, отношение Виктора, его последние оскорбительные слова. И ко всему — пронизывающий взгляд госпожи Болчик, от которого Рэйл почему-то никак не мог отделаться. Застонав в подушку, он набрал в грудь воздуха, задержал его там, а потом выдохнул. «Хочу домой и в школу», — подумал он, закрывая глаза. Уснул Рэйл не так быстро, как хотелось. Сон сморил его, когда на часах было двенадцать. Поворочавшись в итоге чуть больше двух часов, Янок отправился в руки Морфея, правда, сны ему снились не очень хорошие: вместе с генералом Болчиком он улетел в космос, где должен был расследовать какое-то запутанное убийство. На космолёте они были одни, и Рэйл не понимал, кто мог совершить убийство и кого убили. А потом неожиданно появилась госпожа Болчик и сообщила, что они удачно приземлились на Луне. Будучи высокомерной, Кристел сказала, что на Луне бесплодие лечится и что ему стоит там остаться. Проснувшись рано утром, Рэйл почувствовал себя разбитым и не выспавшимся. Понимая, что сон всего лишь бред подсознания, он отправился в душ. Приведя себя в порядок, он только взялся за штаны, чтобы надеть их, как дверь в ванную отворилась и порог переступил всклокоченный и сонный Виктор. Момент был неожиданный для обоих. Мозг подкинул ряд воспоминаний, связанных с прошедшим вечером, благодаря этому они некоторое время стояли и смотрели друг на друга, переминаясь с ноги на ногу. — Ты, это… Привет, кстати, — начал первым Виктор, и Рэйл спешно поздоровался: — Доброе утро. — Извини. Вчера я немного перегнул палку. — Ничего. Всё нормально. Больше не перегибай, — на автомате выпалил Рэйл, закивал, как болванчик, и вылетел из комнатки, протиснувшись между стеной и Виктором. Сделав несколько шагов по коридору, понял, что полотенце и футболка остались в ванной, а в руках у него только штаны. Слава Богу, трусы находились на нужной части тела, прикрывая причинные места. Сообразив это, Янок остановился, бросил быстрый взгляд на дверь генерала, отметил, что до его комнаты и до своей, которая уютно расположилась напротив, шагов десять. Сглотнул. Глянул на штаны в руке, всё же решился. Судьба к нему не может быть жестока, к тому же зачем Болчику так рано выходить из своей комнаты? Однако Бог явно от него отвернулся. И Система тоже. Когда до двери оставалось два шага, створка в комнату генерала резко отворилась и в коридор вышел Болчик. Рэйл ураганом шмыгнул мимо Адофа, при этом не забыв с ним поздороваться. — Доброе утро, — слишком бодро и громко выкрикнул он и захлопнул перед носом хозяина дома дверь. Привалившись спиной к перегородке, он судорожно вдохнул воздух в лёгкие и принялся натягивать штаны. Чуть не упав, добрался до кровати, схватил свитер, потом носки. В общей сложности Янок оделся за пять секунд. В принципе — это рекорд. И как только плюхнулся на кровать, успокаивая сердцебиение, в дверь постучали. — Доброе утро… Ройн? — Рэйл, генерал, — поправил на автомате Янок, отступая на шаг, чтобы Болчик мог переступить порог. — Рэйл. Нам надо поговорить. Поэтому к завтраку не опаздывайте. И оденьтесь соответствующе, не хочу во время завтрака смотреть на ваш растянутый свитер. И ещё, Рэй…л, — Янок понимал, что Болчик не специально, Виктор говорил, что он никак не мог запомнить его имя, однако выглядело это как насмешка, — не ходите голым по моему дому. Будьте так добры. И если вам захочется секса, то я вас с удовольствием отпущу прогуляться в места, где вы найдёте для себя усладу. Хотя, пока не пойманы преступники, совершившие на вас нападение, я не позволю вам отлучиться даже на минуту из моего дома. Так что завяжите свои желания в тугой узел. Рэйл сглотнул и хрипло ответил: — Да. — В этот момент на Болчика он не смотрел. Щёки алели от стыда и обиды, ведь в последнем он совершенно не был виноват. Генерал открыл дверь и вышел, оставив Рэйла одного. Пройдя на автомате к шкафу и достав оттуда костюм, в котором он спускался постоянно в столовую и ездил на опознание и в больницу, быстро облачился и уже через десять минут сидел за столом, за которым расположился и генерал, развернув большие листы новостной газеты. Завтрак начался в полнейшей тишине. Она была настолько густой и безжизненной, что Рэйлу кусок в горло не лез. Виктор, явно привыкший к такой атмосфере, уминал яичницу и бутерброды за обе щеки, не глядя на отца и делая вид, что ничего особенного вчера не случилось. Болчик ел сдержанно, спокойно и аккуратно, ни одной крошки не валялось рядом с его тарелкой, в отличие от сына. К тому же генерал всегда доедал приготовленные блюда Долле, в тот момент как Виктор мог оставить на тарелке кусочек или же ложку супа. Рэйл доедал тоже. Долле вкусно готовила, и воспитание не позволяло Яноку быть пренебрежительным к еде и труду женщины. Рэйлу она нравилась, да и она к нему относилась положительно. — Доброе утро, — поздоровалась проходящая мимо столовой девушка. — А, Ники, привет, — тут же ответил Виктор. Рэйл молча кивнул в ответ, Болчик тоже, а Ники прошла дальше. Это приходящая служанка, она и Долле некий свет в этом мрачном особняке, где тишина и порядок — главные элементы жизни. В какой-то степени Рэйла это устраивало, однако завтракать в такой атмосфере было опасно, можно и подавиться. Что и случилось с ним три раза. Но чем больше Янок нервничал, тем больше хотел есть. — Ты сейчас поедешь в городской участок, в отделение криминалистики, и заберёшь у них несколько папок. Срочно их мне привезёшь, — отдал приказ сыну Болчик, когда они позавтракали. — Но сегодня выходной, — слабо воспротивился Виктор. Адоф пронзил его холодным взглядом. — Это работа. Если не нравится — иди обратно в школу. Ты сам выбрал практику вместо теории. — Хорошо. Уже еду. Но вечером можно погулять? — Можно, — ответил после недолгой паузы Болчик, и Виктор, стараясь сильно не радоваться, кивнул в ответ и удалился. — Пошли в гостиную, — сказал Рэйлу генерал, и Янок на ватных ногах прошёл следом за ним. О чём будет говорить Болчик, Рэйл не знал, и неведение сводило с ума. Ему стало страшно. — Вчера генерал Колош, насколько я понял из твоего невнятного монолога, просил мне что-то передать. — Он сказал, чтобы вы подумали насчёт наживки, — как ни странно, Янок выдавил из себя это предложение ни разу не заикнувшись. — Дело в том, что генерал Колош хочет поймать напавших на тебя убийц с помощью тебя же. Думаю, он хочет, чтобы я отвёз тебя обратно домой, оставил одного, а сам залёг где-то рядом, ожидая, когда они клюнут. Как тебе такая идея? — Я… Не знаю. — А что ты знаешь? Это твоя жизнь, и если ты против, так и скажи. Тебя никто осуждать не будет. Поимка убийц слишком затянулась, на данный момент пойман только один, и тот, по твоим же словам, может оказаться не тем. Генерал Штальц выбивает из него показания, но преступник уверяет всех, что это не он. Вчера вечером мне звонил генерал Штальц, он начал сомневаться, что это тот самый человек. Я тоже не могу вечно сторожить тебя… Болчик был честен. Он не юлил и не подыскивал слова, которые бы щадили и говорили о том, как он сострадает несчастному Яноку. Рэйл это понимал и считал правильным. Вот только холодный тон Болчика до сих пор причинял боль. Рэйл не мог избавиться от мысли, что над ним насмехаются. Даже сейчас, когда вроде бы разговор серьёзный и по теме. «Это паранойя, — неожиданно подумал Янок. — Это уже мания. Психоз. Может, Виктор прав, и я псих?» — Я согласен, — поднял глаза на Болчика Рэйл, чувствуя, как сердце подпрыгнуло и заколотилось в районе горла, стало тяжело дышать, но уверенность в своих словах зашкаливала. Он хотел вырваться из этого дома, вырваться из-под холодных глаз Болчика и его насмешки. — Я готов рискнуть. — Хорошо, я передам это генералу Колошу. — Болчик поднялся с дивана и следом за ним встал Рэйл. — Когда точно спланируем, тогда сообщим тебе. Настраивайся на борьбу. Отцу пока что ничего не говори. Я не думаю, что он будет доволен подобным. Но их поймать надо! — Да. Конечно, — буркнул в ответ Янок, а Болчик неожиданно предложил: — Ты не против спарринга? — Н… Нет, — чуть не подавился Рэйл. — Тогда через десять минут во дворе. Не опаздывай. Вот как понять Болчика? Он то пугает, то удивляет. Впрочем, в любом случае Рэйл бы не смог отказать. Болчик — генерал, элита, а Рэйл хоть и чувствовал насмешку, но не мог ей противостоять. Спрятаться? Не помогало. Да, боялся и чувствовал к нему беспочвенную ненависть — но тот всё равно восхищал. За него говорили не слова, а поступки. И когда-нибудь Янок хотел стать таким же — сильным и талантливым. От Автора: Всех с праздником Великой Победы!!! Мирного неба над головой!