***
Стоило только войти в здание, как Рэйл вспомнил о Викторе. Если Болчик-младший сейчас в отделе, то Яноку будет неуютно и стыдно перед ним, а если его там нет, то это окажется ещё худшим вариантом. Однако стоило ли зацикливаться на этом? Рэйл давно определил себя в виноватые, а значит, осознав это, надо двигаться дальше. Если голова опустится, кто-то обязательно этим воспользуется. И пусть Виктор ненавидит его, не каждый должен любить Янока. Будут и такие, кто возненавидит люто. А, кстати, такие уже есть. И даже есть те, кто хочет его убить. Одним ненавистником больше, одним меньше — делов-то! Но когда Болчик свернул в другую сторону и приказал Рэйлу следовать без него в отдел, Янок почувствовал, что с каждым шагом вся его бравада исчезает. Вот только найти предлог, чтобы не идти вперёд, не мог. Его не существовало. Резко выдохнув, на мгновение остановился у двери, а когда открыл её и переступил порог, заставил себя успокоиться. Первое, что подумал Рэйл, закрыв за собой дверь, это то, что генерал Колош для всех — маленькое чудо. При виде его Янок почувствовал странное облегчение. Да и в отделе царила другая атмосфера, более уютная и лёгкая. Интересно, как может такой человек раздражать чуть ли не всё население планеты? Он же… отдушина! — О, Рэйл, а где потерял наш айсберг? — вопросил громко и весело Михаэль, и Рэйл смутился. Кого потерял? Никого он не терял. Скорей всего, в этот момент на его лице отразилось удивление, потому что Колош звонко рассмеялся. — Я про генерала Болчика. Ты бы видел сейчас своё лицо! — И снова принялся хохотать. Его никто не поддерживал, но все улыбались, и только Виктор смотрел недовольно, восседая на своём месте. — Он… пошёл куда-то, — буркнул Рэйл. — А, наверное, допрашивать этого отпрыска. Ух и засранец же этот судья, — продолжил Колош, упомянув нехорошее слово в адрес Ирвилга. Янок даже вздрогнул. — Хочу, чтобы они оба сели в тюрьму. — Генерал Колош, вы чересчур строги к судье, — Лида, виляя бёдрами — это у неё получалось автоматически, привычка с подросткового возраста, — подошла к нему с тарелочкой, наполненной сладкими хрустящими печеньями. Глаза Михаэля алчно блеснули, Рэйлу показалось, что у него вот-вот побежит слюна. — Пожалуйста, будьте чуточку добрее. — Ни за что, — отрезал с деланной строгостью Колош и затолкал в рот сразу две печеньки. — О, Боги! Лида, ты просто неотразима! Как ты делаешь такую вкуснятину! — Это не я, — Лида тихо рассмеялась. — Это кондитерская «У Миши». Там всегда всё вкусно, сладко и порой необычно. — Точно! — Колош затолкал в рот ещё парочку печенюшек. — Я давненько там не был. Сладости божественны! Несколько секунд стояла тишина, Михаэль довольно чавкал, хрустел и запивал печенье чаем, а затем, отдав Лиде пустую тарелочку, повернулся к Виктору и Рэйлу. Схватил Янока, потянул на себя, потом схватил руку Виктора и соединил их, громко проговорив: — Мирись-мирись и больше не дерись! — Блин, Михаэль, — Виктор выдернул руку и, сверкнув глазами, посмотрел на Колоша. — Иди лучше поработай. — Адъютант Болчик, — приподнял брови Михаэль, сделав очень важный вид. Виктор вжал голову в плечи и буркнул: — Я тут… статистику подбиваю. — Да уж, — как-то двусмысленно протянул Михаэль, Виктор глянул на него, вздохнул и вернулся к работе. Колош же резким движением усадил Рэйла на ранее поставленный Лидой стул и оказался между ними, присев аккуратно на край столешницы. — Ну и как, получается? — полюбопытствовал он, заглядывая в огромные листы, разложенные на столе. — Получается, — недовольно буркнул Виктор, продолжив что-то просчитывать на калькуляторе. — Это хорошо. А у тебя? — спросил у Янока, повернувшись к нему. — Я… Я был с генералом на выезде. — Ну так я про него и спрашиваю. Колош был сама серьёзность, Рэйлу даже показалось, что где-то скрывалось недовольство. — Ну, пока рано что-либо говорить, — буркнул Янок и тут же добавил: — Я стараюсь. — Вот и прекрасно, — улыбнулся генерал, оттолкнулся от стола и направился к выходу. — Ладно, оставлю вас, милые мои, пойду более важными делами займусь. Лида, печенье просто отпад. — Заходите ещё, — в разнобой отозвались находящиеся в комнате люди, и Колош, взмахнув рукой, исчез за дверью. Все печально вздохнули, осознав, что перерыв закончился, и взялись за работу. Колош отвлёк от насущной проблемы, которая сидела по правую руку и корпела над статистикой. Но стоило ему уйти, как Рэйл вновь напрягся.***
Тюремные камеры для временного содержания преступников или подозреваемых находились в подвальном помещении. Правда, от того места, куда приводили на опознание Рэйла в штаб Штальца, его отличали цвет стен и небольшие окна на стенах и в камерах. Здесь было намного веселее. Здание штаба, где располагался отдел по раскрытию преступлений совершённых элитой под командованием генерала Колоша, находилось недалеко от центральной площади. Эту небольшую территорию Колош делил ещё с тремя отделами, правда, расследованиями занималась только его группа. Можно сказать, что в этом штабе он был царь и бог, и подвальными помещениями пользовался только он, потому это подземелье являлось чуть ли не его личными «тайными комнатами». Отсюда особый интерьер и дизайн: стены разукрашены в цветочек и горошек, на потолках висели весёлые плафоны, двери в камеры были металлические и с окнами-решётками, однако порой складывалось такое впечатление, что их разукрашивали дети. Сами камеры были разными, здесь фантазия Колоша уже приобретала более извращённый вариант. У входа в подземелье его встретили два мутанта. Одетые во всё чёрное, спецназовцы отдали генералу честь и молча потребовали документы. Болчика здесь знали все, но правила устанавливала Система — ослушаться её представителям закона было непозволительно. Адоф без разговоров предъявил пропуск, обождал ровно пять секунд, пока мутант раскроет книжечку и глянет на имя в строке и фотографию, а потом вернёт её хозяину. Другой предоставил ему информацию, в какой камере содержится нужный ему арестант. Вновь козырнув, высокий представитель новолюдей отодвинул мощный засов и открыл дверь. Болчик переступил порог длинного коридора. Невысокий мужичок, сняв ключи с панели, что располагалась рядом с постом, поспешил за генералом. Оказавшись возле камеры с номером семь, Болчик отошёл в сторону и позволил ключнику открыть скрипучий замок. Потянув металлическую створку на себя, мужичок отступил в сторону, и Болчик переступил порожек. Когда генерал кивнул ему головой, тот закрыл за ним дверь. Оказавшись внутри, Адоф оценил обстановку. Бледно-жёлтые стены, маленькое оконце практически под самым потолком. Отсутствие мебели приводило в уныние. В углу унитаз и мойка. Вот такой разнообразный интерьер любил Колош, но Адофу было всё равно. Сидевший на полу и поджимавший ноги к груди, Даин Ирвилг вздрогнул, вскинул голову и посмотрел на Адофа самыми невинными во всём мире глазами. — Это не я, — промямлил он. — Это не я. — Расскажите, что произошло? — вопросил Болчик, засовывая руки в карманы чёрного пальто и перенося вес тела на правую ногу. Острый и холодный взгляд впивался в подозреваемого так цепко, что тот затрясся всем телом. И всё же упрямо стоял на своём. — Я пришёл, а он уже мёртвый, — всхлипнул Даин. — У прокурора Морзеля был половой акт, на его члене осталась сперма. — При этих словах юноша вскинул брови, будто удивляясь и собираясь что-то сказать. Но вовремя остановился. О том, что у убитого был секс, ему сказал Колош, когда звонил домой. Но сперму не нашли. Видно, Морзель и Ирвилг использовали презервативы. — Это лишь вопрос времени, буквально нескольких часов, когда экспертиза скажет мне, с кем именно он совокупился. Даин промолчал, отведя взгляд. Невооружённым глазом было видно, что Ирвилг начал нервничать. — Он делал это с вами, Ирвилг, — утвердительно сказал Болчик. — Вы встретились вчера вечером, прошли в номер. Занялись сексом, при этом привязав его к кровати. Сексуальные игры. Затем убили и ушли. Вернулись утром сегодняшнего дня и якобы застали прокурора убитым. Я прав? — Нет! Вы не правы! Я не виноват! Я не убивал его! — Тогда, может, дадите согласие на то, чтобы вас осмотрели? Тело могло ещё хранить следы акта, хотя… Я думаю, вы их смыли. Ирвилг промолчал, и этот немой ответ красноречиво говорил о том, что Адоф прав. — Не волнуйтесь, я найду причину вашей глубокой ненависти к Морзелю и смогу доказать вашу причастность к его смерти. Отец вам не поможет. А пока до конца расследования побудьте здесь. — Больше одних суток вы не имеете права меня здесь держать, — пропыхтел недовольно Ирвилг. — Я рассчитываю закончить с вами до сегодняшнего вечера, — заверил его Болчик и вышел из камеры. В отдел Адоф шёл медленно. Поднявшись на первый этаж, он на секунду замер, а потом вышел на крыльцо. На улице стоял мороз, лёгкий ветерок гулял меж домов, работала техника, вывозя белоснежный снег за пределы города. Светило солнце, но за куполом проглядывали облака. Вынув из кармана пачку сигарет, Адоф сунул тёмно-серый цилиндр в рот, прикусил серебряный фильтр и чиркнул зажигалкой. К крыльцу подкатила грузовая машина, полог откинулся и из кузова выпрыгнули шесть человек. Командир отряда, высокий и жилистый мутант, зычно и скоро раздал команды, и одетые в чёрные одежды подчинённые быстро рассосались по двору. Машина, фырча и урча, укатила в сторону гаражей. — Моё почтение, генерал Болчик, — поздоровался мутант, протягивая руку. Пожав горячую и сильную ладонь, Адоф кивнул в ответ. Только Михаэлю пришла в голову идея перевести весь свой отдел расследований в штаб, где уже много лет располагался отдел спецназа, в котором состояли в основном мутанты. Впрочем, Болчик на это не жаловался, пусть от дома далековато, но здесь просторнее и легче, чем в душных каморках других штабов. — Угостите сигареткой? — спросил командир, и Адоф без каких-либо претензий вынул пачку и протянул ему. Несколько секунд они молча курили. Сизый дым смешивался с паром, а лёгкий ветерок уносил его вверх. Болчик чувствовал, как мороз, пощипывая уши и щёки, проникал в голову, достигал мозга и словно освежал его, заставляя серые винтики становиться в ряд по порядку. — Как там на поверхности? — спросил Адоф, стряхивая пепел в высокую урну. — Теплее, чем здесь, — поёжился командир. На этом разговор закончился, а Болчик, затушив окурок, направился в здание. — Генерал Болчик, — позвал его мутант. Адоф обернулся, успев взяться за изогнутую большую ручку двери. — Если будут проблемы, зовите, — улыбнулся мутант, и Адоф, кивнув, вошёл в здание. Нельзя сказать, что Болчик относился ко всем одинаково: кого-то он любил, кого-то ненавидел, к кому-то был равнодушным. Однако к мутантам, скорей всего, благодаря Михаэлю, он стал относиться положительно. Хотя для него новолюди всегда казались обычными, такими же смертными грешниками, как он и другие. Они так же состояли из плоти и крови, чувствовали, любили и ненавидели, они имели право на жизнь, но человек ущемлял эти права, при этом используя новолюдей ради собственной выгоды. Болчик давно привык считать мутантов людьми, наверное, именно поэтому заслужил в их круге отдельное уважение. Нельзя сказать, что Адоф был равнодушным внутри: когда его просили — он помогал, когда не просили — проходил мимо, а если не нравился человек или мутант — мог спокойно отказать. Болчик Адоф был таким, каким хотел быть. За это его недолюбливали, побаивались и в тот же момент — уважали. Кто-то говорил, что Болчик такой смелый, потому что дед у него председатель Президиума. Адоф в ответ молчал, и только немногие знали: Адоф Болчик — свободолюбивый пёс, и даже Система для него не клетка. Войдя в отдел, Адоф встретил густую тишину. Ничего удивительного в том, что люди работали, не было. Даже Рэйл корпел над чем-то, скорей всего, об этом позаботилась Лида. Правда, завидев генерала, он вскочил со стула и вытянулся стрункой, скосив взгляд на продолжавшего сидеть Виктора. Пройдя мимо него, Болчик, взявшись за ручку двери, остановился. — Не надо каждый раз вскакивать с места, когда я вхожу в отдел, — сухо сказал он и, открыв дверь, переступил порог кабинета. Скинув пальто и повесив его на плечики во встроенный в стену шкаф, он заметил, как Лида потрепала Рэйла по голове, что-то сказала и направилась в кабинет генерала. Ну а что он должен был сказать мальчишке, который имитирует оловянного солдатика? Янок тут не для того, чтобы каждый раз вытягиваться стрункой, он здесь для работы. — Пришла экспертиза, — с порога сказала Лида, а Адоф, глянув в зеркало, пригладил волосы, одёрнул китель и направился к рабочему столу. — И полицейские прислали дело, которое вёл Морзель до своей кончины. Болчик присел на стул, немного подвинулся к столу и протянул руку, беря у Лиды синие папки. Отложив две первых, окинул взглядом третью. — А это что? — спросил он. Раскрыл твёрдый переплёт и вгляделся в содержимое. — А это небольшой приключенческий роман Даина Ирвилга, — ответила чуть улыбаясь женщина. — Прислали с документами Морзеля. Участковый говорит, что интересный. Болчик приподнял брови, начиная вчитываться в написанное. — Будете чай? Адоф вскинул на Лиду глаза, осознав, что на долю секунды забыл про неё, уйдя в оказавшийся интересным «роман». Некоторое время он рассеянно на неё смотрел, а потом кивнул: — Да. — Малиновый или смородиновый? — М-м, — рассеянно промычал Адоф. — На ваше усмотрение, — отмахнулся он, будто от назойливой мошки. — Хорошо, — сказала Лида и вышла из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь. Изучив дела Ирвилга и Морзеля, Адоф спокойно откинулся на спинку стула, глядя на опустевшую кружку. Сомнений не осталось. Даин Ирвилг приторговывал наркотиками, ребята из городской полиции вели его уже год, пытаясь поймать с поличным, однако Ирвилг постоянно ускользал. Каким-то чудом они нашли свидетеля, но затем свидетель исчез, и полиция снова осталась с носом. Две недели назад прокурор, расследовавший это дело, отдал Богу душу: готовый докопаться до истины, он неожиданно умирает от инфаркта. Нынче редкая смерть, вот только и такое бывает. Старику было восемьдесят шесть, и реабилитацию он не делал. Восемь дней назад в отдел по наркотикам был назначен Морзель, по документам он являлся исполняющим обязанности. Сам Морзель был чист как стекло: хороший послужной список, положительные отзывы коллег. Отзывчивый, добродушный, строгий и упрямый. Женат, дочь и внучка. Ему было шестьдесят восемь, недавно сделал реабилитацию. Отличное резюме, за исключением того, что Морзель, оказывается, был не так хорош, как считалось, — любил покуролесить с мальчиками. Болчик взял трубку телефона и набрал номер. Через три гудка ему ответил весёлый голос Михаэля: — Я думаю, дело обстояло так, — без слов приветствия начал Адоф, — Даин Ирвилг приторговывал наркотиками. Дело уже год не двигалось с мёртвой точки, хотя ребята из полиции рыли изо всех сил. Прежний прокурор, который вёл это дело и параллельно расследовал исчезновение свидетеля, умирает от инфаркта, и на смену ему приходит Морзель. Просто до тошноты прекрасный послужной список… — Слушай, у тебя такой же. Вот думаю, чем бы его испортить… — Но личное пространство у каждого своё. Не удивлюсь, если Морзель увлекался мальчиками, и Ирвилг был не первым, — будто не услышав друга, продолжил Болчик. Ну не мог он злиться на Михаэля! — Вполне вероятно, Ирвилг это узнал и предложил ему сделку: секс в обмен на то, что Морзель закроет дело за недостаточностью улик. — А может, Морзель ему предложил такое? — Может. Однако факт убийства налицо. У меня сомнений не было уже тогда, когда я увидел Даина Ирвилга. — Да, милая мордашка, большие голубые глаза, золотистые волосы — просто прелесть, а не мальчик. Сама невинность, не зря судья в нём души не чает. Но для обвинения, Адоф, нужны улики. Найди их, предоставь отчёт, и тогда мы закроем это дело. Болчик глянул на наручные часы. Половина четвёртого, времени осталось мало. По крайней мере, до конца рабочего дня. — Предоставлю, — отозвался Болчик, скинул звонок и набрал другой номер. Лида ответила быстро, и, как всегда, её голос в трубке прозвучал чарующе. Если бы Болчик был нормальным мужиком, он бы точно завёлся. — Лида, запросите мне записи тотальной слежки сегодняшней ночи и утра из гостиницы «Горизонт», номера «412». И пригласите Виктора и Рэйла. Опустив трубку на рычажки, Адоф вгляделся в фотографию Ирвилга. Да, милый и симпатичный, смазливый и невинный, но опасный. А если копнуть с другой стороны? Свидетель пропал, и его родители не знали, куда делся сын, да и смерть прокурора, на место которого пришёл Морзель, казалась неожиданной, ведь на сердце старик не жаловался. Вздохнув, Адоф на мгновение прикрыл глаза. Надо закончить с этим делом до вечера, ночь и завтрашний день будут для него трудными.