Система

— Мы сделаем вид, что ночью ничего не было. Ты уже взрослый и должен понимать, что это всего лишь потребность организма. Если у тебя есть ко мне какие-либо претензии — я их готов выслушать. Адоф выжидательно глянул на Рэйла и, когда не последовало ответа, продолжил: — Сегодня оставайся дома. Я даю тебе отгул. Но завтра выйдешь на работу. Такая близкая связь портит другие отношения. Отношения генерала и его адъютанта. Начальника и подчинённого. Она уничтожает всё на корню и делает каждого из этих людей уязвимым. Адоф чувствовал себя не просто уязвимым, он ощущал себя настоящей скотиной. Первое было понятно, да, впрочем, и второе тоже. Стоило только открыть глаза, как осознание того, что он натворил, гранитной плитой опустилось на грудь, сдавливая дыхание и не позволяя сделать лишний вдох. Как ни странно, Болчик проснулся сам. Он провалился в сон всего лишь на несколько минут. Из дрёмы его вырвала совесть, ощущение неправильности и отвращение к самому себе. Последнее усилилось, когда он, встав с кровати и бросив взгляд на мирно спящего Рэйла, тут же покинул комнату Янока и минут сорок стоял под горячим душем, пытаясь понять свои поступки. Каждый раз, возвращаясь к воспоминаниям о сегодняшней ночи, которая выжала из него все соки и разрушила стену между ним и Рэйлом, Болчик пытался найти выход из сложившейся ситуации. И нашёл, правда, до ужаса был им недоволен. Когда он вошёл в комнату Янока, предварительно постучавшись, Рэйл приоткрыл глаза. Адоф с минуту смотрел в затуманенный взор адъютанта, а когда тот сфокусировал на нём зрение, и Болчик увидел во взгляде осознание происходящего и заговорил холодным и отрешённым голосом. С каждой буквой Рэйл становился всё печальнее. На лице отражались эмоции, но там даже близко не было гнева, злости или же ненависти. Боль, тоска, грусть… В какой-то момент Адоф подумал, что Янок заплачет, но тот лишь плотнее сжал губы и стойко перенёс жестокий удар в виде заранее подготовленной Адофом речи. Болчику стало настолько противно, что он, быстро договорив, развернулся и вышел из комнаты. Оказавшись в коридоре, поправил идеальный узел галстука, одёрнул китель и решительно направился в столовую. Адоф переживёт это гиблое отвращение к самому себе, и Янок переживёт унижение. Они никому не расскажут. Но почему же так скверно на душе? Завтракал Болчик в одиночестве. Виктор, по словам Долле, упорхнул в школу буквально несколько минут назад. На вопрос, что случилось с Рэйлом, Адоф, не моргнув глазом, ответил, что он плохо себя чувствует. Долле забеспокоилась, но Болчик сумел её убедить, что волноваться не о чем. В полнейшей тишине доев запеканку, Болчик сразу же вышел из дома и, сев в машину, поехал в штаб. Работу никто не отменял. В машине он держался как подобает генералу. Вернее, старался быть обычным, холодным и отстранённым. Постоянно смотрел в окно. Однако мелькавшая перед глазами чужая жизнь, на удивление, откладывалась в памяти обрывками картинок, и когда Ригис остановился возле крыльца штаба, Болчик мог бы пересказать всё, что увидел, пока ехал на работу. От обильной и совершенно ненужной информации начала болеть голова, а настроение скатилось до минимума. Адоф вновь почувствовал раздражение. Пройдя через отдел и привычно поздоровавшись с коллегами, Адоф прикрыл за собой дверь кабинета, снял пальто и фуражку, повесил на крючок шарф, пригладил волосы и присел за стол. Некоторое время он сидел, будто ожидая какого-то знака, а когда понял, что Лида к нему не спешит и Конец Света отменили, выдохнул и расслабился. Прикрыв глаза ладонью, Болчик откинулся на спинку стула, поставил локоть на подлокотник и некоторое время так сидел, ошарашено глядя через пальцы на столешницу. ЧТО ОН ЭТОЙ НОЧЬЮ НАТВОРИЛ?! Ответ очевиден, но, как оказалось, даже не в этом дело. Вся проблема не в том, что он занялся сексом с Яноком, а в том, как именно он это делал. Всю ночь! Заставил Рэйла кончить энное количество раз и сам накончал, чёрт возьми, прилично! Вылизал несчастного с головы до ног, оставил кучу следов, укатал парня так, что сегодня он даже думать не сможет, не то что ходить. И самое ужасное то, что Адофу это нереально понравилось!!! Да и Рэйлу, по всей вероятности, тоже! Как тот стонал, как отвечал, как плавился, гнулся, выгибался, подмахивал бёдрами, тянулся за лаской, сгорал… Он был настолько невероятен, что, вспоминая сейчас прошедшую ночь, которую мозг Болчика запомнил до мельчайших подробностей, организм Адофа откликался на пикантные картинки произошедшего, загораясь праведным гневом внизу живота. — Полный провал, — прошептал Адоф, зажмурился и мучительно выдохнул. Даже проживи он тысячу лет, не смог бы забыть этих мгновений никогда. Ожидал ли Болчик, когда первый раз целовал Янока, что тот будет настолько страстен. Ну, если взять во внимание, что Адоф сам от себя не ожидал подобного поступка, то ожидать от Рэйла такой похоти было бы глупо. И всё же у Адофа никогда не было столь пылких, горячих и податливых партнёров. Впрочем, за всю жизнь у Болчика их было не так уж и много. Но, чёрт возьми, Рэйл создан для секса! — Погоди, — остановил он свои мысли, которые вновь вернулись к ночным событиям. Воспоминания горячей волной прошлись по позвоночнику и, задержавшись в районе ануса, ринулись к паху, где и так уже было слегка тесновато. Однако не было сил оттолкнуть кадры горячего и развратного Рэйла, цеплявшегося за простыню, тихонько постанывающего и кусающего губы. Адоф застонал и закрыл лицо ладонями, а потом с силой его потёр. Невыносимо. Воспоминания убивали, били горячей плетью, рвали душу и сердце на клочки. Это было чертовски прекрасно, незабываемо и шикарно. Тело — вялое, но удовлетворенное — требовало ещё, но разум сгорал в другом огне. И этот огонь причинял адскую боль: совесть грозила пальчиком и пристыжала, где-то в глубине души тихонько посмеивалось второе «я», а Адоф разрывался между «правильно» и «неправильно», а также в который раз утверждал, что Янок ему не пара. Рэйл — мальчишка, адъютант… Выдохнув, Адоф резко встал и решительно начал ходить по кабинету, но уже через мгновение сел. В штанах было тесно, горячий кол мешал привычным движениям. С этим срочно надо было что-то делать. Но что? Он на работе! Единственное, что можно, это успокоиться. Но как? Первый раз в жизни Адоф не мог взять себя в руки. Он ощущал себя потерянным, растерянным, эмоциональным. Чувства растапливали его ледяное спокойствие, мешали сосредоточиться, вместо здравых решений то и дело возвращали к ночи. Не ехать же домой, чтобы передёрнуть. И здесь нельзя, здесь кабинет, за соседней стеной люди! Да и заниматься подобным на работе — отвратительно. Надо брать себя в руки! Спасителем стала Лида. Как только Болчик, присев, пару раз сильно вдохнул-выдохнул, в дверь тихонько постучали. Так стучится только Лида, и Адоф позволил ей войти, беря из стопки папок самую верхнюю и делая вид, что чем-то занимается. — Ваш чай с лимоном, — проговорила Лида, прошествовав до стола генерала с маленьким подносом, на котором стояла кружка с горячим напитком. — Сегодня ужасно холодно, — продолжила женщина, а Адоф подумал, что не заметил мороза вообще. — Но через три дня обещают потепление. Войдём в атмосферный фронт. Через две недели будем лететь над Гоби. Не люблю этот отрезок пути, перепады погоды из меня делают вяленую рыбу. Адоф понимал, что надо поддержать разговор, но не знал, что сказать. Вернее, говорить не хотел. Лида, видно, почувствовав настроение генерала, решительно сменила тон и тему. — Будут какие-нибудь распоряжения? — Да, — вдруг встрепенулся Адоф, поднимая на неё глаза. Эта мысль пришла совсем неожиданно, и она оказалась верной и правильной. — Достань мне все фотографии генералов. Для начала. — Я слышала, вчера в новостройках случился взрыв и вы были в его эпицентре. Я рада, что с вами всё в порядке. Надеюсь, и с Рэйлом тоже. Адоф обжёг губы, приготовившись в этот момент пригубить ароматного чая. Конечно, с Рэйлом всё в порядке, если не считать того, что Болчик укатал его ночью так, что парень навряд ли сегодня встанет с кровати. — Я дал ему выходной, — ледяной тон Болчика мог соперничать со льдами Арктики. Это должно было сказать Лиде, что к теме отгула Янока возвращаться не следует. — Ступайте. Лида кивнула и направилась к двери, как всегда заставляя Болчика смотреть на её пышный зад, обтянутый чёрной юбкой. Вот не возбуждает Лидин зад, хоть ты тресни, а задницу Янока он вчера вылизал от и до, при этом ещё наоставлял следов, которые почему-то захотелось обновить сейчас же, не откладывая в долгий ящик! Новый глоток чая обжёг десну и гортань, отчего Адоф выдохнул и в очередной раз мучительно застонал, отставляя кружку в сторону. Нет, надо браться за работу, иначе ему грозит смерть от спермотоксикоза и большого количества воспоминаний. Однако за работу Адоф так и не взялся. Стоило ему, прикрыв глаза, приказать себе собраться, как зазвонил телефон. В надежде на то, что это Колош, Болчик снял трубку и ответил: — Слушаю. — Как приятно порой услышать ваш голос, генерал Болчик. Адофа встряхнуло. Оставшись внешне спокойным, внутренне он сжался и ощутил недовольство. Чувствовать себя нервозным из-за Рэйла — это вроде даже и неплохо, а вот когда ему звонят те, с кем бы он не хотел общаться вообще — было совсем другое дело. Однако этого человека Болчик игнорировать не мог. Сев прямо и переложив трубку в левую руку, Адоф вынужден был подхватить разговор, жалея, что это не Михаэль. — Чем могу быть полезен? — Разговором, — на другом конце провода тихонько рассмеялись. Болчик эту весёлость не подхватил. — У меня мало времени. — У вас никогда нет времени, генерал Болчик. Складывается такое ощущение, что вы двадцать четыре часа в сутки заняты одной только работай. — Хорошо. Уговорили. Я весь во внимании, — выдохнул Адоф и глянул на часы. — Это нетелефонный разговор, поэтому предлагаю нам встретиться там, где никто не будет мешать и где мы спокойно поговорим о самом важном для меня и вас включительно. Адоф некоторое время молчал, собираясь с мыслями, а потом, осознав, что серьёзного разговора не избежать, ответил: — Хорошо. Я буду после семи вечера. — Жду, — ответили на другом конце провода и положили трубку. Некоторое время Болчик вслушивался в гудки и поднимавшуюся со дна души ярость, затем вернул чёрную изогнутую трубку на рычаг и, откинувшись на спинку стула, выдохнул. Нет, в последнее время явно всё идёт не так, как шло долгие годы. Нечто непонятное и подрывающее его спокойствие врывается в привычный круг, грозя разрушить обыденный мир, который он создавал всё это время. Но Адоф привык решать проблемы, а не избегать их, поэтому чем быстрее он встретится с этим человеком, тем лучше. Подхватив кружку с чаем, он сделал несколько глотков, побарабанил пальцами по столешнице, чувствуя неопределённость и неудобство, и вновь вспомнил Рэйла. Да, сегодня его волновал только этот человек, и даже звонок не смог надолго оттеснить вульгарного и полного желаний Янока и заставить Адофа вклиниться в работу. Зарычав про себя, Болчик отставил кружку и вцепился за ту самую папку, за которую он хватался, когда зашла Лида. И как только он опустил взор на открытую страницу, вновь вошла Лида, на этот раз с важными бумагами, которым Болчик был несказанно рад. Некоторое время Болчик просматривал фотографии, выполненные на полный лист формата А4. Долго вглядывался в глаза знакомых и малознакомых ему людей, задумывался и каждый раз, когда где-то на периферии сознания всплывал образ Рэйла, резко отстранялся, хватал кружку с чаем, делал глоток и снова упрямо впивался в застывшие на бумаге лица людей. В итоге дойдя до Латаша — его фотография была шестой по счёту, — Адоф долго вглядывался, пытаясь рассмотреть мельчайшие подробности на снимке. Использовать тоталку, когда ты не знаешь, кто твой противник, и когда у противника есть преимущество в виде темноты — неразумно. Ни к чему подобное не приведёт, даже если ты проследишь за врагом через ночь, он может запутать тебя какими-нибудь тайными тропами или же влиться в толпу. Этот человек точно знал слабую сторону тотального контроля. И потом, дело забрал другой отдел, и Адоф не имел права вмешиваться в расследование. Как-никак, в этом были замешаны его адъютант и он сам. Вскоре следователи вызовут на допрос и их, чего, конечно, хотелось бы избежать. Колош пришёл перед самым обедом. Пригласил в столовую, и Адоф с лёгкостью согласился. К тому моменту в желудке образовался провал. Да уж, секс выжимает не только силы, но ещё заставляет чувствовать вечный голод. Некоторое время Михаэль смотрел на него внимательными глазами, спокойно поедал свой обед, непривычно молчал. Бута и Тола с ним не было, Адоф догадался, что они выполняли поручения генерала. Однако стоило им уединиться в кабинете Болчика, как Колоша прорвало: — Знаешь, мне очень даже интересно смотреть на тебя такого. Что-то точно случилось. И это не вчерашний бада-бум. Ну-ка, колись! Чего такой помятый, выжатый и голодный? Так-так-так, чувствую, что дело пахнет смазкой. Кто он? М? Кто заставил тебя быть таким помятым? — Предлагаю поговорить о деле. — О каком? — О вчерашнем. — Не-не. Пока не проколешься, будем молчать, — и Михаэль провёл пальцами по рту, будто застёгивая молнию. Взгляд говорил о том, что Колош настроен серьёзно, но шутки шутить долго он не намерен. — Тайна. — Да мне имя-то не нужно. Я хочу знать: было или нет? — Было, — после паузы всё же согласился Болчик, и Михаэль вспыхнул такой несказанной радостью, что мог яркостью ослепить целый мир. Адоф прищурился, после сытого обеда навалились лень и слабость. Хотелось спать. Ну или хотя бы прилечь… Можно рядом с Рэйлом. — Интересно, кто бы это мог быть? — задумался Михаэль, и Адоф почувствовал, как дрогнуло сердце. Даже другу он не намерен говорить, кто именно, но точно знал, что Колош догадается. — Я же сказал — тайна, — холодно ответил Болчик, и Михаэль вздохнул, закинув ногу на ногу и став серьёзным. — Я рад за тебя. Но у меня такое ощущение, что ты делаешь ошибку. Адоф помолчал, ощутил острый укол совести и боли одновременно. Друг прав, но чувство, что он его недопонимает, осталось. — Давай о работе, — предложил Болчик, и Колош, потянувшись на стуле, согласно кивнул. — Итак, давай по порядку о том, что случилось вчера вечером, — заговорил через пару секунд Михаэль. — Только без утайки. Адоф некоторое время собирал мозги в кучу, а после выложил другу всё, что знал. Что-то скрывать от Михаэля было бесполезно, да и не тот он человек, которому бы Адоф не доверил собственные тайны и спину. Одна голова хорошо, а две — лучше, и сейчас старая пословица как никогда кстати подходила под описание его состояния. Бессонная и слишком бурная ночь всё же притупили остроту мышления, а иногда появляющийся образ Рэйла и звенящие в ушах отзвуки стонов, плюс стучащая колотушкой в сознании совесть, раздирающая этим звуком душу, — рассеивали внимание. Михаэль слушал не прерывая, а когда Адоф закончил, заговорил: — Что в твоём дневнике такого особенного, за что Рэйл чуть не поплатился жизнью? — Понятия не имею, — Адоф пожал плечами и забарабанил пальцами по столешнице. Михаэль казался внешне спокойным, но во взгляде Болчик видел волнение и осознание серьёзности ситуации. — Я не знал, что ты ведёшь дневник, — буркнул Михаэль, слегка отступив от основной темы. — Это мои глупости. Там нет ничего особенного. Кое-какие заметки… — …про вашего мальчика, — добавил Михаэль, будто продолжив фразу. — Может, для тебя это неважно, а вот для того господина оказалось очень даже интересно. Колош сделал паузу, уставившись на Болчика немигающим взглядом. Адоф его выдержал, можно сказать, победил, и тогда Михаэль добавил: — Мне не нравится твой дневник. — Хочешь почитать? Михаэль склонил голову набок, оставаясь серьёзным. — Хочу. — Сегодня я ужинаю в другом месте, — Адоф немного расслабился и понял, что некоторое время сидел, как натянутая пружина, — но завтра приглашаю тебя к себе на ужин. Можешь прихватить Бута, Тола и Диану. Думаю, Долле будет рада. — О. Ты ужинаешь с ним? — на лице Колоша появилась вульгарно-пошлая маска. — Нет, — Адоф сразу понял, куда клонит друг. — Давай теперь поговорим о Джуди. — Погоди, — остановил его Колош. — Я ещё не закончил. Так получается, Рэйла ударили по голове в подвале, там же, по его словам, вшили ему в ногу микровзрывчатку… Я обязательно свяжусь с военными и узнаю, существует ли на данный момент такая в природе… Потом отпустили, назначив встречу. Ты заподозрил неладное, попросил Гоу Ланта о помощи и мне ничего не сказал. Я всё правильно понял? — Да, тебе не сказал, — подчеркнул верную мысль Болчик и впился в лицо Колоша взглядом, отмечая, как недовольно поджались его губы. — Кто бы это мог быть — зацепок у тебя нет. — Он молчал. Потому что я его знаю. Боялся, что могу распознать по голосу. Он меня боится. Однако я запомнил его глаза. Но для изучения фотографий тоже нужно время. — И ты ищешь в высшем офицерском составе? — ткнул пальцем в папку с фотографиями Михаэль, и Адоф кивнул головой. — Та микровзрывчатка, что взорвала пол под нашими ногами, принадлежит военным. И я уверен, что со склада её может достать только представитель высшего офицерского состава. — Например, Рубин Латаш. — Почему он? — Болчик не был удивлён, но для порядка он задал этот вопрос. Михаэль хмыкнул, давая понять, что он не дурак. — Ты пытаешься связать это дело с делом Джуди. Адоф взял фотографию Латаша в руки, всмотрелся в снимок, а потом отложил её в сторону и сказал: — Нет, не он. — Он мог достать. А исполнителем оказался другой. Но при чём здесь Джуди? Свидетель? Любовник? Или… — Колош задумался и развёл руками, закончив: — Или. Некоторое время в кабинете стояла тишина, Адоф слышал, как тихо-тихо тикают часы на стене, как за окном гудит грузовая машина. Остатки чая в кружке давно остыли, и в кабинете было прохладно. Ему казалось, что он слышит звук собственного сердца и скрип мозгов, но, на удивление, то, что не складывалось несколько дней кряду, вдруг сложилось. Вот только даже Адофу казалось это нелепым. С другой стороны, он подозревал нечто подобное. — Жертва. Колош склонил голову набок, принял заинтересованный вид, но выглядело это слишком наигранно. Михаэль начинал терять терпение, и Адофу это понравилось. Когда Колош злился, он был похож на разъярённого хомячка. В груди Болчика потеплело, и он вновь вспомнил Рэйла. Чёрт возьми! — Я осмелюсь предположить, что на месте Джуди мог оказаться любой другой человек, — заговорил Адоф. — Он — никто. Его выбрали из сотни других и убили, чтобы заманить меня. Ну и, соответственно, Рэйла. По стечению обстоятельств Найти ранил меня и я ушёл на больничный. Моим решением было обследовать ещё раз подвал, и преступник знал, что или я вернусь туда, или отправлю вместо себя адъютанта. Неважно, ранен я был или нет — он рассчитывал на это. — Погоди… Адоф, я понимаю, в твоей голове слишком много тараканов, и все они разного размера, но это уже смахивает на маразм. Ты говоришь о том, что Джуди убили просто так? — Джуди убили для того, чтобы заманить в подвал Рэйла Янока, — уверенный в своей догадке, повторил Болчик.