Королева дома Уизли

      …Примерно в половине первого в коридоре послышалось громкое позвякивание, и улыбчивая женщина с ямочками на щеках открыла дверь и пропела:       — Ребятки, не желаете ли угоститься чем-нибудь с тележки? Гарри тут же с готовностью вскочил на ноги, а Бранни, опять покраснев, отвернулась и пробормотала, что у неё с собой бутерброды. Мальчик вышел в коридор, а когда вернулся, вывалил свою «добычу» на свободное сиденье: волшебные сласти всевозможных видов.       — Чего, ты такой голодный? — удивилась Бран.       — Как крокодил, — кивнул Гарри и затолкал в рот тыквенную печенюшку. Бран вынула из сумки пакет с едой и развернула, там было несколько бутербродов. Она вздохнула и завернула их снова: «Ну, вот вам и «королева»… Опять она забыла, что я не люблю солонину».       — Ну, давай меняться, — сказал Гарри, протягивая ей пакет с печеньем. — Бери.       — Тебе тоже не понравятся, они слишком сухие… — и она быстро добавила, словно оправдываясь: — У мамы почти нет времени возиться с каждым из нас.       — Ну, тогда просто бери, что хочешь. Девочка не заставила себя просить дважды, и двое юных волшебников, весело болтая, принялись за лакомства.       Сельские пейзажи за окном сменились более дикими. Мимо проплывали леса, извилистые реки и зелёные холмы. В купе постучались. Заглянул круглолицый мальчик, которого Гарри уже видел возле волшебного поезда. Он выглядел очень расстроенным:       — Извините, вы случайно не видели тут жабу? Когда они покачали головами, мальчик пожаловался:       — Опять я его потерял! Вечно он куда-то девается…       — Найдётся, — подбодрил его Гарри.       — Наверное, — без особой надежды кивнул мальчик. — Но если вы вдруг его увидите… — и ушёл.       — И чего он так сокрушается? — пожала плечами Бран. — Если бы у меня была жаба, я её сама бы постаралась потерять как можно скорее. Хотя, что я говорю, у меня Паршивец нисколько не лучше. Крыса посапывала на сиденье, посреди разноцветных обёрток от сластей.       — Если бы он вдруг сдох, никто бы не заметил разницу, — вздохнула девочка, — я хотела на днях сделать его жёлтым, посмотреть, вдруг станет покрасивее, но что-то у меня не получилось. Хочешь, покажу?       Гарри энергично кивнул. Бранни порылась в сундуке и достала «свою» волшебную палочку. Она подняла её вверх, но тут дверь купе снова открылась. Вошли два мальчика, один тот, который искал жабу, а другой, незнакомый, уже переодетый в форменную мантию. «Кто-нибудь жабу видел? Её Невилл потерял», — у этого мальчишки были оттопыренные уши, очень короткая стрижка, напоминающая военную, и говорил он отрывисто, словно команды отдавал.       — Мы сказали уже, не видели, — ответила Бранни, чуть повысив в нетерпении голос, но мальчик не слушал, он смотрел на палочку в её руке.       — Колдуете, значит? Ну-ка, посмотрим. Он уселся рядом с Гарри. Бранни это почему-то ужасно не понравилось.       — Э-ээ… Вообще-то, зрителей я не приглашала… Ну, ладно, пеняйте на себя. Она прокашлялась.       — Масло, янтарь, мёд, солнечный свет, Дайте глупой крысе свой жёлтый цвет, — махнула она палочкой, но ничего не произошло, крыса оставалась серой и опять заснула.       — А ты точно уверена, что это правильное заклинание? — спросил лопоухий. — Наверное, нет, раз оно не работает. Я пробовал несколько простых заклинаний из учебника, просто для тренировки, и у меня всё получалось. В моей семье никто не колдовал, было для всех так неожиданно, когда пришло приглашение в Хогвартс, но я решил, что это круто, я имею в виду, что это лучшая школа колдовства, как я знаю, и я уже выучил наизусть все учебники, надеюсь, этого будет достаточно, я Герберт Грэнджер, и, кстати, а вы кто? Он выпалил всё это на одном дыхании.       Гарри и Бранни переглянулись с одинаковым изумлением на лицах: им даже в голову не могло прийти, что кто-то захочет выучить учебники наизусть. Даже один учебник.       — Я Бранвен Уизли, — наконец, выдавила из себя девочка.       — Гарри Поттер…       — Ух ты! Правда? Я же всё-всё о тебе знаю! — воскликнул Герберт Грэнджер и уставился на него, широко раскрыв тёмно-карие глаза. — То есть, я прочитал несколько дополнительных книг, о тебе написано в «Современной истории магии», во «Взлёте и падении Тёмных искусств», в «Великих волшебных событиях двадцатого века»…       — Обо мне? В голосе Гарри звучало неподдельное изумление.       — Разумеется! А ты разве не знаешь? Я бы точно прочёл бы все до единой книжки, если б там было обо мне написано! — сказал Грэнджер. — А вы всё ещё не знаете, на каком факультете будете? Я тут навёл справки, я рассчитываю попасть в Гриффиндор, похоже, это лучший факультет, я слышал, сам Дамблдор там учился. Хотя, Когтевран тоже неплох. Ну, ладно, мы пойдём, надо всё-таки найти невиллову жабу. И кстати, вам пора уже переодеться, поскольку мы скоро приедем.       И он вышел, забрав с собой мальчика-без-жабы, который не проронил ни слова.       — Хм, на какой факультет я ни попаду, надеюсь, этого там не будет, — проворчала Бран. — Ладно, убрались и хорошо. Теперь смотри. Она направила палочку на крысу:       — Скок-поскок, скок-поскок, Неси мне, Паршивец, кекс-котелок! Гарри показалось, что крыса даже не проснулась, было очень забавно видеть, как она на заплетающихся лапках побежала к груде сластей, ухватила «заказ» и принесла в подставленную ладонь девочки.       — А то, что я сказала при этом задаваке ушастом — это Джордж мне сказал, наверняка он сам его и выдумал, — она убрала палочку обратно в сундук.       — А твои братья на каком факультете? — спросил Гарри.       — Они все в Гриффиндоре, — Бранни опять нахмурилась, — Мама с папой тоже там учились. Даже не представляю, что они скажут, если я попаду куда-то ещё. Когтевран, конечно, мне не светит, и они ещё, может, как-то переживут Пуффендуй, но если меня засунут в Слизерин…       — Это факультет, где учился Вола… ну, то есть, Сама-знаешь-кто?       — Угу, — она в весьма мрачном настроении плюхнулась обратно на сиденье. Гарри попытался отвлечь девочку от мыслей о факультетах:       — Кстати, а куда потом пошли твои братья, когда закончили учиться? Ему действительно было интересно, где могут работать волшебники после обучения.       — Чарли в Румынии, он изучает драконов, а Билл в Африке, что-то там делает для Гринготтса. Ты же слышал про Гринготтс? В «Ежедневном Пророке» много о нём пишут, хотя, вряд ли об этом известно маглам. Кстати, недавно кто-то попытался взломать там одно сверхсекретное хранилище! Гарри присвистнул:       — Ничего себе… И что с ними случилось?       — Да ничего, про то и речь была. Потому это и было большой новостью, что их даже не поймали. Папа сказал, что, скорее всего, очень сильный Тёмный колдун там был замешан, но что страннее всего, ничего не украли. Конечно, все испугались, что это могут быть снова происки Сам-знаешь-кого.       И тут дверь купе снова открылась. На этот раз это был не Невилл, мальчик-без-жабы, и даже не Герберт Грэнджер. Вошли три девочки, та, которая была посередине, небольшого роста платиновая блондинка с длинными прямыми волосами, уставилась на Гарри, совершенно не обращая внимания, что в купе есть кто-то ещё.       — Значит, это правда, — произнесла она манерно, — весь поезд всю дорогу только о том и говорит, что Гарри Поттер едет в этом купе. Значит, это ты, что ли?       — Да, — Гарри рассматривал, в свою очередь, всех трёх. Две другие девочки были рослыми и плотными, и имели вид полных посредственностей. Стоя по бокам бледной девчонки, они выглядели как её слуги… ну, или охрана.       — А, это Цирцея Крэбб, это Маргарет Гойл, — небрежно указала тонкой рукой блондинка, заметив интерес Гарри. — А моё имя — Сагитта Малфой. Бранвен коротко кашлянула, и было не понятно, то ли она прятала смешок, то ли просто хотела дать знак, что она тоже присутствует. Сагитта Малфой перевела взгляд стально-серых глаз на неё.       — Тебе кажется смешным моё имя? Ну, а кто ты такая, даже нет нужды спрашивать. Мой отец как-то упомянул, что все Уизли рыжие, конопатые и имеют больше детей, чем могут себе позволить. Девочки, — бросила она, не глядя, своим «телохранительницам», — проводите мисс Уизли за дверь, я хочу перемолвиться с мистером Поттером с глазу на глаз.       Ни Бранвен, ни Гарри не успели и рта раскрыть, как дюжие девицы подхватили рыжую под локти и буквально вынесли в коридор. Как только Крэбб и Гойл поставили Бранни на пол, она с возмущением развернулась к ним, неосознанно нащупывая на боку волшебную палочку. Но палочки не было, она осталась в купе. Гнев схлынул с веснушчатого лица, сменившись растерянностью. Хоть Цирри и Марго и не выглядели сообразительными, но даже они всё поняли и злорадно захихикали, неторопливо доставая собственные палочки. Бранни ещё больше побледнела и отступила назад, прижавшись спиной к окну. Коридор вагона был узким, а приспешницы белёсой Малфой — наоборот. Бежать Уизли было некуда, и она вертела головой, взглядывая в оба конца коридора, в поисках хоть кого-нибудь, кто бы мог ей помочь.       — Ну, что, нищенка, ты потеряла что-то? — прохрюкала Гойл.       — Не «что-то», а волшебную палочку, — с превосходством ухмыльнулась Крэбб, на физиономии которой печать отсутствия интеллекта, казалось, была менее явной. — Может, на коленки встанешь да на полу поищешь, а, Ржавая? И обе издевательски захохотали. Бранни совершенно растерялась.       — Вдвоём на одну, да ещё и безоружную? — внезапно кто-то сказал из-за широких спин девчонок с палочками. — Очень благородно, леди.       — А ты кто такой, чтобы встревать? Цирцея развернулась на голос, и из-за её плеча Бранвен увидела не кого иного, как лопоухого Грэнджера. Палочка Крэбб почти воткнулась ему в шею, но мальчишка сурово, по-взрослому, нахмурился и, небрежно отодвинув её волшебную палочку, выхватил свою. Неизвестно, что бы случилось дальше, но тут из купе выплыла мисс Малфой. Триумфально улыбнувшись, она скользнула взглядом по Уизли, вскинула остренький подбородок и, не удостоив вниманием остальных, пошла по коридору, бросив на ходу: «Крэбб, Гойл, идёмте!» Они тут же поспешили за ней, а Крэбб толкнула плечом Грэнджера и прошипела: «Ещё встретимся, грязнокровка!» Герберт пошатнулся, но удержался на ногах. Он вопросительно глянул на Бранвен:       — Ты как, нормально? Девочка почувствовала, что к лицу жарко прихлынула кровь.       — Нормально. С-спасибо.       — Да не за что. Не знаешь, кем это она меня обозвала? Тут Уизли нахмурилась: «грязнокровка» — это было очень грубое слово, так волшебники, обычно чистокровные, презрительно называли маглорожденных колдунов. Она попыталась объяснить это Грэнджеру.       — …Не все чистокровные волшебники ненавидят маглорожденных, мой папа, например, очень уважает и маглов, и маглорожденных. Но есть такие колдуны, которым их чистая кровь мозги разъела напрочь. Не обращай внимания на идиоток.       — А ты, значит, тоже чистокровная, как они? — кивнул он в сторону, куда ушли три девочки.       — Да. Но я, в отличие от них, не считаю зазорным пользоваться мозгами!       — Да, это я заметил, — промолвил мальчишка, пряча палочку, а девочка не поняла, было ли это сказано серьёзно, или же с иронией. Она нахмурилась, ещё раз буркнула слова благодарности и скрылась в купе.       …Когда поезд прибыл на станцию Хогсмид, ученики высыпали на платформу. Уже стемнело, над головами ребят загорались звёзды. Внезапно среди звёзд возник большущий фонарь, и с высоты загремел грубый, рокочущий голос: «Перв’ курс, сюда! Ко мне, ко мне, перв’ курс!» Гарри радостно вскрикнул: «Хагрид!» Бранвен пригляделась: круг света от фонаря, качаясь, выхватывал из тьмы фрагменты очень большого, просто громадного, человека с длинными лохматыми волосами, кустистой бородой и примерно одинакового размера усами и бровями. Про таких говорят: не лицо с бородой, а борода с лицом. Девочка поняла, что это и был привратник и лесничий Хогвартса, полувеликан Хагрид, про которого ей часто рассказывали братья. По их словам, несмотря на свой гигантский рост, дикую, устрашающую внешность и грубый голос, он был очень добрым, хотя и туповатым. Бранни поспешила вместе с остальными будущими первокурсниками вслед за огромным провожатым. Как и все, она села в лодку и поплыла по чёрному зеркально-гладкому озеру, и так же, как все, восхищённо заахала при виде огней замка Хогвартс, приветливо мерцающих среди звёзд.       А затем в Большом зале состоялась церемония распределения новичков по факультетам. Бранвен очень волновалась, куда её отправит легендарная Распределяющая Шляпа. Про этот артефакт, который, опять же по словам братьев, принадлежал ещё самому Годрику Гриффиндору, одному из основателей Школы, девочка была наслышана, но никто не объяснил ей, как же именно Шляпа определяет, кто куда поступит. Об этом поведала сама Шляпа, она пропела целую песню, восхваляя собственную мудрость и способность определять качества учеников. На факультет Гриффиндор, по её словам, отправлялись храбрые и дружные, в Когтевран шли настойчивые и стремящиеся к знаниям, слизеринцами могли стать те, чей девиз был «цель оправдывает средства», а пуффендуйцев отличало трудолюбие и прилежание. Бранни усмехнулась, подумав, что попасть в Пуффендуй ей не грозит уж точно.       И вот высокая, строгого вида колдунья, представившаяся профессором МакГонаголл, стала называть имена и фамилии ребят. Каждый подходил, садился на табурет и надевал Распределяющую Шляпу. Та, помолчав недолго — или долго, — выкрикивала название факультета, и ученик шёл к соответствующему столу. Герберта Грэнджера Шляпа распределила в Гриффиндор, и Бранвен недовольно поджала губы. Сагитта Малфой, конечно же, была распределена в Слизерин, так же, как Гойл и Крэбб до неё. Ряд первокурсников постепенно редел, чем меньше оставалось ребят, тем сильнее волновалась Уизли. Она хорошо видела ярко-рыжие головы своих братьев за гриффиндорским столом, слышала, как весело и громко приветствуют они каждого нового однокашника. «Куда я попаду? Куда? — метались в её голове мысли. — Как отнесутся все, если вдруг я не попаду в Гриффиндор? А вдруг меня пошлют в Слизерин?» Додумавшись до этого, девочка почувствовала, что вот-вот упадёт в обморок. Гарри Поттер также отправился в Гриффиндор, и Бранвен забеспокоилась ещё сильнее, хотя, казалось, сильнее уже некуда. Наконец, профессор МакГонаголл назвала и её имя. Девочка, нервно теребя кончик косы, уселась на табурет и водрузила на голову Шляпу.       — Ну, что тут у нас? — зазвучал над её ухом ворчливый голосок. — Ага, опять Уизли. Очаровательно. Наконец-то девчонка, да? Упорство всегда отличало твою матушку. Несгибаемый характер, о да. Привет передавай ей. Бранни обалдело кивнула. Шляпа захихикала, съехав ей на нос.       — Ну, что же, мисс Уизли, куда бы тебя распределить? В Пуффендуй или в Слизерин? Девочке показалось, что у неё в глазах потемнело, и вовсе не от того, что смотрела она в чёрную подкладку.       — Да шучу я, шучу! — проскрипела Шляпа, опять захихикав. — В Гриффиндор тебя, куда ж ещё… И она проорала на весь зал: «Гриффиндор!»       Бранвен Уизли как во сне сползла с табурета, сунула, не глядя, кому-то Шляпу, и побрела на подгибающихся ногах к гриффиндорскому столу, где радостно прыгали и орали Фред и Джордж. Усевшись на скамейку между Поттером и Грэнджером, девочка пришла в себя только когда почувствовала, что её кто-то за рукав дёргает. Опустив взгляд, она поняла, что Гарри ей что-то говорит.       — А?       — Бэ, — усмехнулся Поттер. — Будем дальше повторять латинский алфавит? …Что с тобой? Я говорю, что я рад, что мы будем вместе учиться в Гриффиндоре. Только Бранни улыбнулась и открыла рот, чтобы ответить, как из-за другого её плеча встрял Грэнджер:       — Я тоже рад. Я читал, Гриффиндор — это очень хороший факультет, многие сильные светлые волшебники закончили именно его.       — Я тоже… хм… очень рада, — выдала, наконец, Уизли без всякой улыбки и покосилась сначала на одного мальчика, потом на другого.       После праздничного пира уставшие, сытые, сонные ученики побрели в расположения своих факультетов в сопровождении старост. Гриффиндорских первокурсников вёл важный Персиваль Уизли.       — Это твой брат? — шёпотом спросил Гарри.       — Ага. Это Перси. Он самый правильный из моих братьев и ужасно умный, — прошептала в ответ Бран.       — А почему он тогда в Гриффиндоре? Ему бы подошёл Когтевран, — конечно, это опять был Герри.       — Все так думали. Мне кажется, что Шляпа послала его в Гриффиндор, потому что он слишком занудный, даже для Когтеврана, — и она добавила, покосившись на лопоухого: — Похоже, она так часто делает. Грэнджер покраснел и отстал. Гарри улыбнулся, но тут же зевнул во весь рот:       — Кажется, я засну прямо на ходу…       — Ага. Я то-… то-же, — Бранвен, как и многие вокруг них, боролась с зевотой.       Наконец первокурсники доплелись до гриффиндорской башни, познакомились с портретом Полной Леди, которая охраняла вход в гостиную факультета и пропускала только тех, кто знал пароль. Из Общей комнаты вели две двери: в спальни мальчиков и в спальни девочек.       — Пока, Гарри! — промычала Уизли, когда девушка-староста повела первокурсниц в ярко-розовую дверь. — Спокойной ночи!       — Спокойной ночи, Бранвен, — отозвался Поттер, — увидимся завтра! Перси проталкивал мальчишек в тёмно-красную дверь:       — Ну, шевелитесь же! Сейчас доберётесь до кроватей…       …У Бранни уже не было сил разглядывать убранство спальни и знакомиться с соседками. Буквально на ощупь она добралась до ближайшей кровати и рухнула сквозь занавеси на бархатное покрывало. Последнее, о чём она подумала перед тем, как окончательно провалиться в сон, это что надо бы вынуть Паршивца из кармана, и что у этого Поттера удивительно красивые зелёные глаза.