Непреложный обет молчания

Спустя несколько минут Северус уже закрыл тяжёлые тёмные портьеры, что висели над двумя небольшими окнами его комнаты и были похожи скорее на массивные колонны. Он прошёл к комоду, переоделся в ночную рубашку, освободившись от плотного чёрного сюртука, и приготовился ко сну. Зельевар расположился в неудобной односпальной кровати, но заснуть так и не смог. Всю ночь в голове профессора крутились слова Дамблдора, а его рациональный ум уже вырисовывал и рассчитывал то, что произойдёт за весь следующий учебный год, когда уже через неделю Хогвартс наполнится гвалтом и шумом. Но самой надоедливой мыслью была та, что заставляла его рисовать в своём воображении образ мальчишки. Внешность Гарри, как он считал, обязательно будет недурна, в этом он почти не сомневался, а вот его душа обязательно мелкая и чёрствая, в чём он был уверен более, чем на все сто — он ведь сын Поттера. Другим он быть просто не мог. Северус пролежал в постели довольно долго и, в конце концов, заснул, оборвав поток мыслей и провалившись во тьму. Уже с утра в стенах Хогвартса вовсю кипела жизнь. Эльфы-домовики начали свои приготовления к пиру распределения, оформляли замок и приводили его в надлежащий вид; привидения факультетов обсуждали свои, ведомые лишь им, новости и проблемы, а профессора могли привести свои кабинеты в рабочее состояние, если ещё не сделали этого ранее. Но перед большинством профессоров стояла только одна задача — провести последние свободные дни так, как им хочется, потому как все учебные планы были составлены еще в период летних каникул, а кабинеты приведены в рабочее состояние незадолго до этого. Но вот только уже через неделю все профессора окунутся в работу, проверку огромных кип свёртков с сочинениями, в которых будет столько ошибок, что волосы встанут дыбом. И так каждый год. Особенно не повезло профессорам, что совмещали ведение предмета с деканством одного из факультетов. И, конечно же, Северус был одним из этих профессоров. Но сейчас, казалось, даже воздух кипит в ожидании того момента, когда по коридорам Хогвартса начнут сновать сотни беспокойных и опаздывающих учеников. Это всегда было стрессовым фактором для зельевара. Дамблдор как и всегда понимал профессоров как никто другой, а потому отпустил всех на недельный «вояж» перед учебным годом, и Северус тут же покинул школу, не взяв с собой ничего, кроме палочки и той одежды, что была на нём. Преодолев необходимое расстояние от Хогвартса, он трансгрессировал и оказался в небольшой рощице. Всё тут было серым и едким, и солнце слепило так ярко, что ему пришлось зажмуриться. Яркие лучи, пробивавшиеся сквозь редкие ветви древесных крон, падая на бледно-серую кожу мужчины, не согревая её. И в который раз Северус повернул налево, подальше от того полуразрушенного памятника двум погибшим волшебникам рядом с его старым домом. Подальше от памятника бессилия Северуса Снейпа, к небольшому и неуютному домику в захолустном Паучьем тупике. Зельевар открыл дверь своего дома, который защищал его от внешнего мира, как кокон, и дом поглотил своего единственного обитателя, как старого друга. Раньше каждый день проходил по одному и тому же сценарию: раннее пробуждение, книги, обед, книги, топка камина, сон. Подобный распорядок обуславливался многими причинами. Во-первых, у Северуса не было друзей и хороших знакомых, а также желания их заводить; во-вторых, дом зельевара был скорее убежищем, а потому в нём всегда было мрачно и пыльно, ручки на старинных шкафчиках в кухне, которой почти не пользовались, расшатаны (одна даже наполовину оторвана); в-третьих, мутные стёкла окон в некотором роде даже приукрашивали вид на улицу. Зато у Снейпа было много книг в гостиной, вполне сносный камин и старое, но удобное кресло. Он ничего не хотел здесь исправлять. Но теперь у Северуса были другие дела. Он сразу же отправился в злачный паб на Лютном переулке, где не обходилось и дня без ограбления, драк, а иногда и убийств, о которых почти всегда умалчивали и сами очевидцы. Ему пришлось скрыть свою личность, и это совсем не заняло у него много времени или сил: достаточно было надеть капюшон мантии, и любой человек становился безликим, сокрытым от любопытных глаз. Проходя по переулку, где воняло всеми видами отходов волшебников, находящихся на обочине жизни, Снейп не чувствовал страха или неудобства, только отвращение и привкус рвоты. Внутри не было хоть капли удобства, покорёженные столы, разбитые окна, заколоченные снаружи досками, вонь забродившего алкоголя, заскорузлые тряпки, валяющиеся ворохом в дальнем углу и смердящий запах от обывателей — ничего необычного в этом районе. Северус незаметно проплыл мимо стойки в самый угол, за стол под деревянной балкой, подпирающей лестницу на второй этаж этой лачуги. Ему пришлось просидеть там несколько часов и даже заказать три кружки отвратных помоев, которые тут называли выпивкой, прежде чем сброд начал наполнять паб. Час за часом, один пустой разговор за другим, Северусу приходилось вникать во всякие козни и липкие разговоры, которые оскорбляли его достоинство даже просто тем, что он их слышал. Но это было задание Дамблдора, а их Снейп всегда выполнял беспрекословно. Уже рассветало, и Северус собирался отправиться домой, чтобы привести себя в порядок и попытать удачу в лавке «Горбин и Бэрк», но он предпочёл задержаться, когда внутрь вошла пьяная компания. Они много шумели, ещё больше пили и хвастались своими похождениями друг перед другом, то и дело пропуская партию в карты, сгорбившись над потрескавшимся скрипучим столом. Северус пересел за стойку, чтобы лучше слышать их разговоры, и заказал ещё одну кружку пойла. Он сидел к ним спиной, а потому не мог видеть вошедших, зато слышал каждое их слово. — Спасибо старику и его накоплениям за то, что мы можем с размахом отпраздновать этот вечер, — так высокопарно, как только мог, выразился один из них, и другие разразились смехом. — Его правда немного жаль, но такова жизнь. — За любую услугу, оказанную братьями Грабб приходится платить. Это бизнес, — вставил ремарку другой. — Да, вот только на эти деньги долго не погулять. Может наведаемся к мисс Райт? Даже если у неё нет денег для оплаты, мы бы придумали что-нибудь… — протянул третий, и все трое загоготали. — Есть предложение получше, лёгкие деньги: просто доставить малолетку одному человеку с возможностями… Разговор замялся и стал тише, а спустя несколько минут посетители звякнули монетами о стол и поднялись, чтобы уйти. Дверь за ними ещё не захлопнулась, когда Северус поднялся и последовал за ними. Он видел, как они свернули в проулок и ринулся туда, когда вдруг почувствовал резкую боль в груди. Всего на миг он потерял самоощущение, будто был набит соломой, однако жизнь в постоянном напряжении отразилась не только на его лице и характере, но и на рефлексах Северуса. Палочка, которую он носил в петличке на внутренней стороне мантии, уже была в его руке и утыкалась в живот неприятеля, чего тот не заметил. И пока его руки держали двое, третий хотел снять капюшон. — Эвартэ статум — едва слышно произнёс Снейп, и одного из «братьев» отбросило в соседнюю стену, приложив о неё головой. Северус тут же ткнул палочкой в шею предводителя неудачников-отморозков, и тот приказал отпустить руку незнакомца. Он поднял обе руки вверх ладонями. — Нет повода для беспокойства, милейший, — елейно и в то же время испуганно произнёс мужчина, хотя был в два раза шире противника. — Между нами возникло досадное недопонимание… — Где мальчишка, о котором вы говорили? — рявкнул зельевар, не выпуская из виду и второго несчастного, который уже был белее извести и то и дело оглядывался на подельника, развалившегося у стены без сознания. — Не понимаю, о чём вы толкуете, господ… — Думаю, мне следует вскрыть твоё горло, раз оно мне без толку, — Северус ткнул палочкой ещё сильнее, а конец палочки недобро заискрился, и это, казалось, возымело эффект. — Ладно! Хорошо. Он в магловском мире, на главном вокзале. Это всё, что я знаю, больше ничего, даю слово. Не хватало только верить слову такого слизняка. Только вот сыворотки правды у Снейпа всё равно не было под рукой, а продумать дальнейшие действия у него не было времени — всё же противников было двое и третий вот-вот должен был очухаться. По крайней мере теперь профессор знал, кого ему нужно будет искать в случае обмана. Попятившись обратно в переулок, Снейп вскоре скрылся с глаз опешивших преступников. И в этот раз день его начался с погружения в Лондонские улицы, а именно туда, где было больше всего людей, и где маленький ребёнок мог бы легко раствориться в толпе — железнодорожный вокзал. Снейп чувствовал себя хуже, чем обычно, проведя целые сутки в душном кабаке и получив крепкий удар в рёбра от какого-то амбала, а трансгрессия в таком состоянии привела к головной боли. Профессору пришлось снять мантию, чтобы выглядеть менее странно в мире, наводнённом маглами, хотя проходя мимо некоторых посетителей вокзала ему приходилось встречать ещё более странных личностей, чем самого последнего чудика из мира волшебников. Проходя мимо платформ, Северус выискивал ребёнка, хоть отдалённо похожего на того, старое фото которого Дурсли разместили в объявлении, но от успеха он был всё так же далёк. Более того, его неподдельный интерес к маленьким мальчикам, кажется, стал обращать на себя внимание дежурных по станции, потому профессор решил переждать какое-то время внутри вокзала. В комнате отдыха было не так много свободных мест, но ему удалось найти одно у окна, как раз выходящего на платформы, так что он мог наблюдать почти за всем вокзалом не выходя на перрон. Люди с чемоданами сновали туда-сюда, спотыкаясь и толкая друг друга. Время тянулось, а смотрители должны были сменяться лишь после полудня. В последний раз Северус был на вокзале, когда вернулся после окончания Хогвартса, и теперь поезда вызывали в нём давние воспоминания о Мародёрах, пристававших к слизеринцу на протяжении всего пути следования. В этот момент рядом с Северусом приземлился тучный мужчина с огромным чемоданом, он достал из кармана платок и промокнул скатывающиеся со лба крупные капли пота. — Ну и погодка сегодня, верно? — посмеиваясь начал незнакомец, явно разговаривая с соседом. — Не время для долгих поездок, такая жара. Угрюмый сосед продолжал молчать, не обращая внимания на праздные разговоры. Северус не постеснялся бы и без слов пересесть от назойливого знакомого, но как назло свободных мест поблизости не было. Всё, о чём думал Северус, наблюдая за ситуацией, так это о том, что если те трое солгали ему. Он даже не знал, как выглядит мальчишка, но был уверен, что сразу поймёт — он прекрасно помнил его родителей. — На платформу три прибывает поезд, следующий по маршруту шестьсот четырнадцать. Внимание! На платформу три прибывает поезд, следующий по маршруту шестьсот четырнадцать. Просьба не выходить за стоп-линию. Счастливого Вам пути с National Rail! — раздалось из динамиков в зале ожидания. — Снова не мой поезд, — промямлил толстяк рядом с Северусом. — А на какой поезд вы садитесь? Северус встал и направился к выходу из зала — обеденное время уже близилось к концу. — Счастливого пути! — крикнул ему вслед тучный мужчина, снова утирающий свой потный лоб. На платформе сновало несколько детей в явно поношенной одежде, они будто искали что-то в толпе и то и дело смотрели на часы. Северус заметил некоторых из них ещё сначала, но не придал никакого значения. — Извините, пожалуйста, — вдруг услышал он дрожащий девичий голосок и обернулся. Перед ним стояла маленькая худенькая девочка лет пяти-шести, а из её глаз катились слёзы. — Я потеряла своих родителей и не знаю, на каком поезде мы должны были ехать… Простите… Я не знаю… Северус не знал, чем он вообще может ей помочь. — Вам следует обратиться к смотрителю, мисс. Они решат вашу проблему, — холодно предложил Снейп. — Но сэр, не могли бы вы… Я не часто бывала в городе без родителей и не знаю… — девочка вдруг замерла и испуганно вытаращила глаза, когда мужчина схватил за руку мальчишку, пытающегося обчистить карманы его мантии, которую профессор всё это время держал в руке. Девочка впала в ступор, но как только пришла в себя, тут же скрылась в толпе людей. Мальчишка был совсем мал и худосочен, его чёрные волосы торчали в разные стороны, а одежда, что была на нём надета, явно не соответствовала его сложению. Профессор даже не чувствовал злости, только жалость. — Ваше имя, молодой человек? Но мальчик продолжал молчать. Между ними повисла неловкая пауза. Северус не собирался спрашивать снова, а мальчик не торопился давать ответ, однако профессор был полностью уверен. Вылитые Поттеры. Невероятное сходство. Северус потянул мальчика за руку к выходу, не заботясь об объяснениях, поэтому когда профессор вывел его в переулок, мальчишка был уже белее мела. — Я не причиню тебе вреда, — прошипел мужчина, а потому эта его фраза особого доверия не внушила. — Если бы я хотел устроить тебе проблемы, то выдал бы смотрителю. Прошу, не бойся и закрой глаза. Мальчик пытался отойти от мужчины так далеко, насколько позволяла ему длина его маленькой ручонки, которую Северус продолжал сжимать, и не произносил ни звука. — Закройте глаза, мистер Поттер, — твёрдо приказал мужчина снова. Услышав свою фамилию мальчик испуганно вздрогнул, но всё же послушался странного незнакомца. Когда через миг мальчик снова открыл глаза, то увидел перед собой покосившийся старый дом с высоким забором и тяжёлым небом, полным едкого дыма от фабрики неподалёку. Слабые ноги мальчика подкосились, но упасть ему не позволили руки, которые неприятно сжали его. В глазах потемнело и он провалился в темноту. Открыв глаза снова, он сначала подумал, что всё это ему приснилось. Он лежал на тёмном покрывале одноместной постели, в той же одежде, которой был на вокзале. За окном было темно, но комнату обогревал догорающий камин. В кресле, повёрнутом спиной к кровати, спал человек. Мальчик попытался встать, но снова почувствовал приступ слабости, и ему пришлось замереть на мгновение, чтобы прийти в себя. Каждый шаг к двери он пытался ступать всё тише и тише, оглядываясь на кресло, и уже у порога его сердце опустилось в пятки. Дверь закрылась на ключ, будто по волшебству. — Не стоит недооценивать других, мистер Поттер, — суровый мужчина в чёрном сюртуке стоял позади него. — Думаю, нам нужно поговорить.