Ночь была на удивление тихой и спокойной, ветер смахивал то и дело скатывающиеся по лицу мальчика слезы. Все вещи он оставил в комнате: книгу, остатки сладостей, подарки на Рождество. Только тетрадь в небольшой сумке и беспокойная Гера, то и дело выскакивающая перед ним, будто в попытках задержать в этом месте, были с ним.
Гера слишком громко мяукала, путалась под ногами, заставляя переступать и идти дальше, но ближе к середине виадука Гарри все же споткнулся о неё и больно упал, ударив коленки. Почему-то именно это стало последней каплей. Гарри закрыл глаза руками и разрыдался, а кошка села перед ним, молча наблюдая за происходящим.
Лучше ему было не оказываться здесь вовсе. Он слишком мал, слишком слаб для того, чтобы вынести жизнь в этом замке. Каменные стены начали казаться ему почти такой же тюрьмой, как и пыльный чулан в типовом доме на Тисовой улице, куда его отправили за ненадобностью, выходом из которой был только побег.
Теперь он не доставит проблем ни Дурслям, ни Снейпу, ни Чарли, который попадается под руку только из-за него.
Гарри утер слезы — лицо невыносимо горело, но он все же поднялся и направился в зловещий туманный сумрак, окутавший высокогорье за пределами замка.
Кажется, он шел уже несколько часов, немного привыкнув к тьме, но становилось только темнее. Время от времени сквозь облака прорывалось холодное восковое свечение полной луны, но этот её свет не помогал разглядеть дорогу дальше пары десятков метров.
Ноги насквозь промокли и с каждым шагом хлюпали в ботинках. Гера больше не мяукала и не пыталась звать за собой обратно в замок, а молча следовала за Гарри. Ей путь давался гораздо легче.
Стоило ли уходить в никуда, если у него даже не хватает сил?
В сумраке лужи посреди невысокой темной травы и роса блестели, казалось, что за маленькими путниками наблюдают сотни блестящих в темноте глаз. Чем дальше ступала ночь, тем сильнее становились порывы, стало гораздо холоднее, и Гарри трясло все сильнее. Он уже не понимал, воет ли это ветер или, возможно, оборотни обитали и здесь, в пещерах. Должно быть, Гера сможет их почувствовать?
Минуты или часы? Время странно вело себя здесь. Несмотря на холод Гарри стало так жарко, что он стащил с себя шерстяную жилетку с нашивкой-гербом и остался в легкой рубашке. Спустя несколько шагов мальчик обнаружил себя у каменистого обрыва.
Издалека океан было не видно, только черноту впереди, а шум волн заглушали постоянные порывы ветра. Теперь он почувствовал запах холода и соли. Гарри сел на сырую траву подальше от обрыва скалы и откинулся назад, упираясь в землю руками. Сил идти больше не было.
Неужели кто-то проклял его? Он не сможет выбраться? Ему не хватало воздуха, словно что-то внутри задыхалось, рычало, рвалось наружу.
В этот момент за его спиной разлилось тусклое холодное свечение. Гера зашипела, её мокрая шерсть встала дыбом.
По коже и волосам как будто пробежал небольшой разряд тока. Гарри обернулся, ожидая увидеть
нечто. Но того, кто предстал перед ним, он совсем не ожидал встретить. Происходящее казалось ненастоящим. Мальчик даже на мгновение обрадовался, увидев перед собой не Снейпа. Гарри бы точно не выдержал ещё одного «раунда» с ним.
— Не стоило уходить так далеко, — произнёс профессор Квиррелл, продолжая освещать его с головы до ног. — Дамблдор, увидев тебя в таком виде, был бы огорчен. Как только они упустили тебя из виду?
Гарри поднялся, понимая, что попался. Только сейчас он понял — у него все равно не было шансов выбраться куда-то. Он даже не знал, куда точно направился бы. В Лондон. Сколько бы времени это заняло? Ему хотелось лишь почувствовать чуть больше… чего?
Мальчик уже направился к профессору, чтобы вернуться с ним обратно, признавая глупость своего проступка, но Квиррелл сделал шаг назад, подняв палочку выше.
Профессор странно дернул головой и сказал что-то, чего Гарри никак не мог услышать. Гера выскочила вперед и зашипела, будто готовясь напасть.
— Успокой её, иначе это сделаю я, — рявкнул Квиррелл.
«Плевать, мы пришли за мальчишкой».
В попытках прижать Геру к себе, Гарри вдруг услышал незнакомый голос, похожий на человеческий, и замер. Вокруг не было никого, кроме них.
«Дай мне увидеть его» — снова раздалось шипение, профессор после неловких препираний, отвернулся и стянул с головы шелковую ткань, закутанную тюрбаном.
И без того усталый, Гарри вовсе онемел от страха и непонимания.
— Вот мы и встретились снова, маленький Поттер, — проскрипело нечто.
Голова раскалывалась, а легкие будто обжигало при каждом вздохе. Мальчик задержал дыхание и инстинктивно прижал Геру к себе крепче, пока она расцарапывала его онемевшие руки, пытаясь вырваться.
— Неужели… Ты даже не знаешь меня, — подобие губ растянулось в едкой усмешке, заметив растерянность в его глазах. — Старик Альбус растерял манеры за годы своего дряхления. Впрочем, время слишком ценно и для меня. Не хотелось бы тратить его на расшаркивания.
«Убей его».
Гарри выпустил любимицу не в силах её удержать и закрыл глаза. Тусклый холодный свет исчез, на мгновение уступив место тьме. Он попытался подумать о чем-то хорошем, но успел вспомнить лишь вечер Рождества, когда все смеялись, и пахло еловыми ветками; котенка, спящего на кровати; Чарли, поддерживающего его, сидящего на метле; Снейпа, тогда, в его доме.
«Я не выгоню тебя из-за чего бы то ни было. И тебе следует перестать думать о побеге, ведь далеко убежать не получится».
Почему взрослые так часто оказываются правы?
«Зови меня, если что-то нужно».
Голос из прошлого звучал в голове и растекался, пока не превратился в звон. Гарри закричал от боли, пронзившей висок, и звук этот был оглушающим. Крик разнесся в ночи.
Перед глазами возникла яркая зеленая вспышка. Он больше не чувствовал тела. Только жар вокруг, алые брызги света, а после — тьма. Приятная и убаюкивающая. Он свернулся клубком и, кажется… замурчал?
Гарри боялся открыть глаза и снова встретиться лицом к лицу с профессором. Ещё недавно он чувствовал рядом с ним спокойствие, там, в библиотеке. Очередное разочарование.
Глухой вскрик Квиррелла, точно через пелену, прошел сквозь него и растворился, рассыпаясь в абсолютную тишину.
«А пока ложись спать».
Во сне Гарри почувствовал, будто его крепко обняли и огородили от всего, что могло ранить. Ледяной ветер больше не залезал под кожу.
Если это и есть смерть, то он её не боится. Мягкая и убаюкивающая,
теплая…
