Like A Mirror

      Шмидт улыбался, обнажив зубы, и эта улыбка больше походила на гримасу, чем на приветствие.       — Я знал, что они пришлют вас, Капитан.       Он выглядел как останки того, что когда-то было человеком. И не только из-за красного черепа вместо лица, даже не из-за обрубка, оставшегося в том месте, где должна была быть правая рука. Скорее из-за взгляда, который выдавал в нем побежденного воина, потерявшего всякую надежду на исцеление или хотя бы на возможность искупления своих грехов.       Стив не мог молча смотреть на него, нервы будто завязались узлом где-то в области желудка. Видеть прежнего врага, такого сильного и опасного, теперь почти раздавленным было слегка неожиданно и, на самом деле, малоприятно. Вместо того, чтобы наградить его насмешливой улыбкой, он думал о том, какая новая угроза могла уничтожить кого-то вроде Шмидта.       — Тогда ты также должен знать, зачем я здесь, — сказал Стив, стараясь не выдать волнение и вести себя как уверенный в собственных силах лидер, которым он и должен быть.       Он сам настоял на том, чтобы отправиться на допрос Шмидта вместо Наташи, и Вдова поддержала его решение, аргументируя это тем, что если он столкнется лицом к лицу с человеком, который уже победил его однажды, нациста будет легче расколоть. Сейчас же, несмотря на то, что остальные члены команды были за дверью, наблюдая происходящее через одностороннее стекло, Стив почему-то чувствовал себя немного обеспокоенным, как будто и не было никакой чудодейственной формулы Эрскина, и он в очередной раз оказался негодным для военной службы.       Шмидт поерзал на месте, не сводя, тем не менее, взгляда с бывшего противника, даже когда железные оковы, фиксирующие единственную руку, загрохотали в тишине.       — Вам нужны ответы.       Стив кивнул.       — Настроен на беседу?       Шмидт усмехнулся, однако веселье в глазах не могло скрыть правду: что-то сломалось у него внутри, что-то, что уже никак нельзя было исцелить. Он превратился в более безумного и жестокого бойца, но в то же время стал лишь тенью прошлого себя.       — Думаете, выудить из меня информацию будет так просто, капитан? — Шмидт перевел взгляд на одностороннее зеркало. — Почему бы вам не пригласить сюда товарищей?       Стив ощущал, как беспокойство усиливалось с каждой минутой, ибо враг вел себя слишком уверенно, полностью контролировал ситуацию, хотя из них двоих заключенным был именно он. Идеальная стратегия и грамотный бой всегда считались сильными сторонами капитана, он был решительным и преданным долгу, готовым следовать своим принципам до конца, однако здесь, в комнате для допросов наедине со своим главным противником, который сейчас так разительно отличался от человека, которого он помнил, Стив, в отличие от Наташи, не мог долго сохранять самообладание и хладнокровие.       — Даже если бы рядом кто-нибудь был, какая разница? — спросил он, не признаваясь, что остальные Мстители стояли прямо за дверью.       — Вы меня слышали, капитан. Поверьте, есть много вещей, о которых я могу поведать, — Шмидт издевательски улыбнулся. — Но мне не нравится, когда кто-то смотрит на меня через зеркало, если я не лишен возможности смотреть на них.       До того, как Стив успел ответить, дверь открылась, и вся команда постепенно появилась в комнате: сначала вошла Наташа, со скрещенными на груди руками и строгим выражением на лице, позади нее Клинт, без лука, однако готовый ринуться в бой при первой необходимости, затем Тор, сжимающий в руке Мьельнир. А последним порог переступил Брюс, бледный, как полотно. В его глазах явно читалась напряженная борьба против Халка, который усиленно рвался наружу с тех самых пор, как исчез Тони, и с каждым днем Беннеру становилось все труднее держать его под контролем.       Фьюри среди них не было, но он, скорее всего, наблюдал за происходящим на мониторе в диспетчерской, вместе с агентом Хилл.       Допросная была наполнена опасными людьми, которые обладали желанием и возможностью прикончить Шмидта на месте, однако он, казалось, оставался совершенно спокойным.       — Какая честь. Все Мстители собрались в одном месте ради меня. Чтобы допросить меня, — некоторое время он сканировал каждого изучающим взглядом, встречаясь с ними глазами, а потом ухмыльнулся. — Все, кроме мистера Старка, разумеется.       Стив спиной почувствовал, что дыхание Брюса стало глубже и чаще, как обычно случалось во время медитаций, помогающих удерживать другого парня внутри. Стоило признать, что чем лучше он узнавал Брюса, тем больше восхищался его самообладанием и решимостью. Удивительно, как человек, внутри которого живет настоящий монстр, способен спокойно реагировать на подобные провокации, в то время, как у него уже чесались кулаки.       — Что ты с ним сделал? — спросил он Красного черепа, надеясь, что собственный голос прозвучал максимально холодно и твердо. — Мы знаем — он был твоим пленником.       Шмидт не удостоил его взгляда. Он продолжал переводить глаза с одного Мстителя на другого, наслаждаясь их реакцией.       — Ничего из того, что он не сделал сам, — ответил он и снова улыбнулся. — Почти ничего, если быть честным.       Стив заметно напрягся, почувствовав, как пламя ярости разгоралось в груди, держать себя в руках становилось все труднее, а атмосфера, пропитанная скорбью и тоской, была просто невыносимой. Казалось, что каждая новая неудача в поисках Тони постепенно ломала их, и Стив, в частности, буквально чувствовал, как его плечи опускаются под тяжелым бременем вины. Потому что он был лидером, на нем ответственность, только он первопричина каждого промаха.       Вдруг Шмидт в упор посмотрел на него.       — О, не беспокойтесь, капитан. Когда я видел его в последний раз, он еще был жив.       Стив не смог подобрать слов для достойного ответа. А потому в такие минуты он особенно сильно скучал по Тони, так, словно его лишили руки или какой-нибудь другой части тела, ибо сейчас рядом не было никого, кто мог ответить врагу смесью иронии и угроз, умудряясь, при этом, всегда сохранять за собой право последнего слова.       — Что тебе от него нужно?       — У Старка выдающийся ум, он мог бы быть полезен, если бы работал на меня, — на мгновение Шмидт закрыл глаза, словно наслаждаясь каким-то мимолетным воспоминанием. — Кроме того, он был забавным развлечением, — он открыл глаза, чтобы в очередной раз улыбнуться Стиву. — Разве я мог отказать себе в удовольствии медленно ломать противника, который, к тому же, является сынком одного из моих врагов?       И Стив знал, что Шмидт намеренно сказал это, с целью причинить ему сильнейшую боль, а потому не дал волю эмоциям, как будто пропустил слова мимо ушей. Однако глубоко внутри он чувствовал неизгладимую вину за то, что подвел Тони, а лишнее упоминание Говарда обжигало, как открытая рана. Пройдут годы, десятилетия, но он никогда не сможет забыть прошлое и двигаться дальше. Он по сей день страдал от того, что потерял всех, кем дорожил, пока спал во льду.       — И где он теперь? — голос Наташи прозвучал жестче стали и холоднее снега. Стив мысленно поблагодарил ее, вспомнив, что на этот раз он стоял перед лицом врага не один.       Шмидт посмотрел на нее с проблеском раздражения в глазах.       — Мистер Старк был моим гостем — это правда. Но потом одно непредвиденное обстоятельство развело наши пути.       — Непредвиденное обстоятельство по имени Локи?        Всего на секунду маска самоуверенности на лице Шмидта дала трещину, показывая неподдельный, скрытый ужас. Стив не мог не заметить этого, в то время как Наташа уже точно знала, куда нанести следующий удар.       — Он одержал победу и отнял вашу руку, — сказала она с интересом и нотками презрения. — Чем таким примечательным обладала ваша ладонь, что ради этого Локи лишил вас конечности?       Стиву не нужно было видеть его, чтобы знать: хватка Тора сжалась на Мьельнире. Его наверняка пожирало желание вмешаться именно теперь, когда речь зашла о его брате.       На мгновение могло показаться, будто Шмидт всерьез готовится к атаке: рука сжалась в кулак, глаза застлала пелена ненависти. Он посмотрел на каждого присутствующего. А затем сделал глубокий вдох и заставил себя расслабиться, не поддаваться внезапному всплеску эмоций.       Всего на секунду он закрыл глаза, а когда снова открыл, ненависть исчезла. Теперь его взгляд напомнил Стиву лица некоторых побежденных солдат, которые, прежде чем умереть, принимали решение привести врагов в свой лагерь.       — У меня появились новые силы. Тессеракт подарил мне часть себя, слившись с моей рукой.       Тор резко выдохнул, но Стив проигнорировал его реакцию, ровно как игнорировал бешено колотящееся в груди сердце. Если Шмидт не солгал, то теперь эта сила перешла Локи. Локи, в руках которого уже и так был один артефакт, а заодно, вероятно, и Тони. Но почему Шмидт так быстро сдался?       — С какой целью ты рассказал об этом?       Красный череп снова пугающе улыбнулся.       — Хотели подвергнуть меня пыткам, капитан? Причинить боль, чтобы заставить говорить? — он перевел взгляд на Наташу, улыбнувшись еще шире. — Я могу рассказать обо всем, потому что у меня нет смысла хранить молчание. Больше нет. Отныне ничто не имеет значения.       — О чем ты?       — Танос идет.       Тор вздрогнул, как будто само это имя ударило его по лицу.       — Ты лжешь!       В глазах Шмидта отразилось злорадство.       — О, он непременно придет. За тобой и за властью на Земле. Но перед этим навестит бога, который возымел наглость предать его, — он вновь разразился надломленным, идущим от чистого безумия, смехом. — Локи из Асгарда потерпел неудачу и за это будет обречен на вечные муки, — прошипел он с такой ненавистью, что по коже Стива прошла легкая дрожь. Никогда прежде он не слышал, чтобы Шмидт говорил так.       А потом раскат грома заглушил все остальные звуки.