Like A Mirror

      Все изменилось после Нью-Йорка.       А началось со взаимных обвинений, ставших главным оружием в первой ссоре.       — Ты даже не ответила на звонок. Он мог стать для меня последним, но когда появилась возможность поговорить с тобой, мне ответила голосовая почта!       — Потому что я смотрела, как ты умираешь! Ты хоть представляешь, каково это? Как я себя чувствовала?       Тогда он впервые увидел, как Пеппер плачет. По-настоящему плачет, слеза радости, когда он вернулся из Афганистана, не в счет. Видеть ее такой в своих руках было невыносимо больно, Тони не мог прекратить шептать ей на ухо пустые извинения и бессмысленные слова.       И в тот момент он вдруг осознал, как сильно боялся ее потерять.       Может, она чувствовала то же самое к нему, а может еще не успела понять, сколь хрупки их отношения.       В конечном счете Пеппер приняла его мольбы о прощении и в тот же вечер спустилась в лабораторию, чтобы утащить Тони в спальню, где они долго занимались любовью, не вспоминая об утреннем споре.       Следующие несколько месяцев прошли неоднозначно. Были хорошие моменты, например, когда он привел ее на вершину Эйфелевой башни. Вдвоем в открытом небе, ибо Старк попросту отказался подниматься на лифте, используя свой костюм для медленного, мирного полета. Или тот день, когда Пеппер решила отвести его на одну из конференций Брюса в качестве сюрприза, а позже они провели ночь, сидя в обнимку на диване, пересматривая трилогию «Назад в будущее», пока оба не задремали, не выпуская друг друга из рук.       Но вместе с тем бывали и не самые приятные моменты, когда они вели себя как два незнакомца. Пеппер большую часть дня проводила за работой в должности генерального директора, а он — в лаборатории, корпя над созданием нового Марка, часы, а иногда даже дни напролет, или присоединялся к остальным Мстителям для борьбы со злом вроде Дума, каких-нибудь безымянных террористов, но чаще — Локи.       Они жили вместе, но порой не встречались по несколько дней и для Тони оставалось загадкой, кто же кого все-таки избегает.       Именно Пеппер взяла на себя мужество поставить вопрос отношений ребром всего за пару дней до недельного отпуска, который они планировали провести на Гавайях.       — Тони, — позвала она, появившись в лаборатории, откуда он не выходил последние тридцать шесть часов.       — М?       — У нас есть проблема.       Он поднял взгляд с перчатки новейшего прототипа, над которым упорно трудился.       Пеппер выглядела как всегда безупречно: элегантное платье, идеально уложенные в аккуратную прическу волосы, в руках папка с, вероятно, дюжиной суперважных для компании документов. Но выражение ее лица не предвещало ничего хорошего, в глазах стояла печаль, и Тони не сомневался в отнюдь не деловом характере их встречи.       — Разумеется у нас есть проблема. Например чипы, доставленные из пятого исследовательского центра. Полное дерьмо — коротят каждый божий день. Я встроил последнюю партию в костюм и знаешь что? Перчатка почти загорелась, когда я попытался пошевелить пальцами, — ответил он, прежде чем вернуться к перчатке на руке.       Пеппер поджала губы.       — Не смей, Тони. Я не собираюсь притворяться, будто все в порядке только потому, что ты не способен вести себя как взрослый и обсуждать наши проблемы.       Она была великолепна, больше чем просто красива. Он же одет в запятнанное машинным маслом старье и пропускал принятие душа уже как минимум три дня.       Тони обреченно вздохнул, отложил перчатку, встал напротив нее.       — Ладно.       Пришлось поднять взгляд, чтобы встретиться с ней глазами. Четкое ощущения того, что ситуация выходит из-под контроля, не вселяло уверенности, словно он был просто маленьким человечком, столкнувшимся с непомерно большой проблемой.       Пеппер была его балансом, человеком, о котором он заботился и которого любил больше всего во Вселенной. Он не мог лишиться ее.       — Я тебя слушаю. Серьезно.       Она глубоко вздохнула.       — Ты можешь притворяться, будто все в порядке, но прекрасно знаешь, что это не так. И не смей отрицать.       — Отрицать что?       Он заметил, как губы Пеппер дрогнули.       — Что мы не уживаемся вместе.       — О чем ты говоришь, Пеппер?       У них действительно были проблемы, но Тони любил ее, а она любила его.       Пеппер тряхнула головой, слезы, стоящие в ее глазах стали настоящим ударом.       — Я не могу быть твоей девушкой, лучшим другом, няней, психологом и гендиректором одновременно. Этого слишком много, Тони. Пора сделать выбор.       — Между ролью моей девушки и статусом гендиректора?       — Между тем, кто ты для меня: бойфренд, босс, инфантильный мужчина, который прячется в своей лаборатории, избегая проблем, или супергерой.       Вздохнув, он помассировал пальцами виски, стараясь не выдать то, какую сильную боль причинили ее слова, напомнив горький вкус поражения, который чувствовал всякий раз, оставаясь без внимания отца.       — Знаешь, как мы поступим? Мы поедем на Гавайи, как планировали, ты на время забудешь о каблуках, я о костюме, мы отдохнем, проведем время вместе и вернемся обратно как новенькие.       Не стоило было дожидаться ответа, чтобы угадать ее реакцию.       — Нет, Тони. Отпуск не решит проблемы по волшебству. Мы вернемся, но ты по-прежнему останешься Тони Старком и Железным человеком, а на мне так же будут висеть обязанности, с которыми я не в состоянии справляться. Мы начнем избегать друг друга до тех пор, пока не станем совсем чужими. Так лучше пускай все закончится сейчас, когда мы, по крайней мере, еще можем смотреть друг на друга.       Что ж, его слова никак не могли изменить ее мнение. Из глупой гордости он наговорил целую кучу обидных слов и мгновенно пожалел об этом, но Пеппер, кажется, все поняла, поэтому не стала отвечать той же агрессией.       Она ушла полчаса спустя, сказав напоследок, что поедет на отдых одна и чтобы он не пытался ее искать. Тони вроде и слушал, но мысли сосредоточились на очередном бессмысленном изобретении, помогая игнорировать гадкое холодное чувство в груди.       А потом он остался один.       Он бы наверняка напился до беспамятства, если бы не раздражающе предусмотрительный приказ Пеппер, отданный Джарвису, держать его подальше от спиртного.       Она всегда была на шаг впереди, даже расставаясь с ним.       Тони просто не представлял, как собирается выживать все эти дни. Он провел множество часов в лаборатории, прежде чем на пороге появился Роуди, который насильно потащил его в спальню угрожая лечь спать вместе с ним, если он не даст себе отдых.       И в этом тоже всецело виновата Пеппер, наверняка рассказавшая лучшему другу о разрыве.       Каким-то образом Тони продолжал жить, разрывался между работой над новым костюмом и парочкой других проектов, смирившись с судьбой быть обреченным на вечное одиночество. Потому что Пеппер права во всем, ведь если даже она не сумела его вытерпеть, то вряд ли найдется кто-то, с кем он сможет разделить свою жизнь.       Он скучал по ней так, словно лишился частички себя. Скучал как по другу гораздо больше, нежели как по девушке и в конце концов понял, что не выносит жизни без нее.       Затем прошло десять мучительных дней, прожитых с горькой мыслью о своем самом грандиозном провале, и наконец Пеппер вернулась. Она появилась в лаборатории прекрасная, как никогда.       Конечно, Тони хотелось ее поцеловать, но больше всего хотелось просто услышать ее голос.       — Вот ты и снова здесь.       — Похоже на то.       — Значит ли это, что ты решила дать нам второй шанс?       Задав вопрос, он почувствовал себя героем глупой, сопливо-романтической мелодрамы.       — Нет. Мы ужасная пара. Но я не хочу расставаться с тобой, Тони, — она неуверенно улыбнулась, и это было самое прекрасное из всего, что он видел за последние несколько дней. От одного ее взгляда стало легче дышать. — Мне только нужно немного времени.       На сей раз Тони было нечего сказать. Он был так рад, что Пеппер не прощалась навсегда, что, кажется, в момент разучился говорить. Гордость подначивала выдать что-нибудь ироничное, показать, что он вовсе по ней не скучал, ее возвращение совсем ничего не значит и ее присутствие в его жизни не так уж важно. Однако столь наглая ложь просто не способна сорваться с его губ.       — Хорошо, — наконец согласился он. — Но я вычту эту неделю из твоего оплачиваемого отпуска, Пеп.       Улыбка Пеппер стала шире, Тони вдруг почувствовал огромное облегчение.       — Без проблем, тем более ты задолжал мне целых два месяца.       Тони вернулся к реальности с чувством погружения в холодную воду, словно легкие опять отказали.       Для них с Пеппер было тяжело и неудобно снова становиться друзьями после всего случившегося. Однако она не отреклась от их дружбы, поэтому ему пришлось начать восстанавливать то, что было между ними до начала романтических отношений.       Через несколько недель после возвращения она вновь плотно вошла в его жизнь, контролируя, чтобы он нормально ел и достаточно спал, не пропускал слишком много деловых встреч, тем самым доказывая искреннее нежелание покидать его насовсем.       В тот момент, когда Тони понял, что Пеппер никогда не бросит его, не последует примеру его родителей, примеру любого, о ком он когда-либо заботился, мысль о ней в роли лучшего друга перестала казаться слишком несуразной.       Шаг за шагом напряжение в их отношениях стало пропадать.       Да, он скучал по сексу, но со временем научился бороться с порывом поцеловать ее, зарыться лицом в ее волосы, обнять так, как ему хотелось, защитить от всего мира, почувствовать уверенность в завтрашнем дне.       Он не был несчастен в их новых отношениях.       Друзьями они стали гораздо ближе, чем когда были парой. И со временем все пришло в норму.       Путем проб и ошибок им удалось отыскать баланс, дабы поддерживать любовь, которая всегда существовала между ними, но если бы она только знала о произошедшем, этот шаткий мир рухнул бы в одночасье.       Подумав об этом, Тони направился в сторону кухни, пальцы дрожали от желания схватиться за бутылку хорошего алкоголя. Конечно он понимал, что вряд ли сумеет отыскать что-нибудь подходящее, но попытаться стоило. Однако ступив за порог, он буквально застыл в изумлении: в самом центре стола стояла бутылка его любимого скотча.       Он подошел ближе, сердце бешено колотилось от надежды и страха. Умом Тони понимал, что бутылка наверняка исчезнет, как только он попробует к ней прикоснуться, ведь чего еще можно было ждать от Локи.       Протянув руку, он затаил дыхание, а потом ощутил под пальцами холодное, гладкое стекло.       Принеси ее кто-то другой, Тони, верно, подумал бы, что бутылка подарена в качестве извинения за изнасилованный разум или, например, за бесстыдное лапанье реактора, или для закрепления возникшего перемирия. Но, к сожалению, его похитителем был Локи, поэтому варианта оставалось два: либо скотч отравлен, либо проклят.       Как бы то ни было, Тони взял ее с особой бережностью.       Ничего не имело значения.       Он бы с радостью принял любые последствия щедрости Локи, лишь бы сбежать от призрака, атаковавшего его разум.       Старк отсалютовал бутылкой, словно поднимал тост за бога на случай, если тот наблюдал за ним где-то рядом, и поднес ее к губам.