Like A Mirror

      Возвращение всегда давалось с трудом.       Он сделал глубокий вдох, воссоединяясь со своим физическим телом, снова чувствуя стену за спиной, мягкий ковер под ногами, свежий воздух на лице — намного приятней и мягче морозов небытия, которые были в астрале.       Тем не менее, боль не ушла: она обжигала нервы, тысячи твердых, острых камней впивались в ноги и руки, он словно погрузился в бассейн, наполненный собственной кровью, далекие отголоски его безумного смеха звучали в голове. Локи попытался открыть глаза, но веки казались слишком тяжелыми. Тьма обступила его, он не мог дышать, не мог двигаться, не мог защититься.       Ас задыхался в мрачной тишине пустоты.       — Ты один, маленький бог.       Он тонул в боли, но никто его не ищет, никто никогда о нем больше не вспоминает. Никто о нем не позаботится.       — Ты один и теперь принадлежишь мне.       Нет.       Ложь. Он не настолько слаб, чтобы стать жертвой собственного разума.       Неправда, меня там нет.       Локи сделал еще один глубокий вдох, стараясь поверить в это, затем выждал какое-то время, чтобы убедиться, что не оставил ни части себя в царстве вечной тьмы и смерти.       Он вновь вернулся к реальности и открыл глаза.       Вид знакомой комнаты слегка успокоил.       Ас сидел на полу у себя в кабинете, точь-в-точь таком же, как в доме, где содержался Старк. Он по-прежнему оставался в Мидгарде.       Танос, вместе со своими рабами, находился слишком далеко, занятый подготовкой к самой масштабной войне, участником которой Локи придется стать. Титан не достанет его сейчас, у него все еще есть время.       Ас поднялся, ноги тряслись и подкашивались под его весом, но он не собирался показывать слабость. Разум заполонили жуткие воспоминания, связанные с падением в бездну. Страдания, одиночество, захватившие его при встрече с Таносом были столь мощными, что даже по коже такого монстра, как он, пробежал лютый холод.       Титан не заметил его присутствия.       Он насторожился, Локи нутром чувствовал на себе его взгляд, столь пронзительный, угрожающий, что пришлось применить все магические умения для сохранения заклинания невидимости. Только чудом асу удалось затеряться среди множества безликих теней, чтобы получить возможность шпионить за своим величайшим врагом и главным страхом, не раскрывая себя.       Другого среди них не было. Его послали охотиться на Локи, словно бог был всего лишь добычей, но стоит упомянуть одно: ас скорее разорвет его, а вместе с ним и себя в клочья, чем сдастся живым.       Зато Читаури находились рядом, хотя их было гораздо меньше, чем он ожидал. Не то чтобы их количество играло роль теперь, когда Танос собирался лично выйти на поле боя, ибо силы Титана с лихвой хватит, дабы уничтожить всякую надежду на победу.       И даже если он проиграет, Локи очень сомневался, что где-то во Вселенной останется хотя бы одна планета, пригодная для возрождения жизни.       Оставались дни или, может, недели, прежде чем армия Титана будет готова к действиям. А потом ему придется пересечь небытие для достижения Мидгарда или Асгарда.       В запасе Локи всего пару месяцев. За это время он примется интенсивнее изучать способности Ларца и осколка Тессеракта в скипетре.       Он с легкостью вздохнул, наслаждаясь приятной тишиной в знакомом месте. Собрав достаточно энергии для телепортации, ас открыл глаза, позволив окружающей реальности исчезнуть, а телу раствориться и восстановиться в мгновение ока в гостиной дома, который приходилось делить с пленником последние несколько дней.       Вместо приветствия до Локи донесся чей-то странный, хриплый смех.       Он бросился на поиски источника незнакомого звука, золотые доспехи на ходу исчезли, а ас наткнулся на смертного.       Старк сидел на полу, привалившись к стене с подаренной Локи бутылкой в руке и пьяным удовольствием на лице. Пленник даже не заметил возвращения бога, продолжая бормотать что-то нечленораздельное в перерывах между приступами смеха.       Локи подошел ближе, скривившись от запаха перегара.       — Я даровал тебе эту бутылку не для того, чтобы ты превратил себя в это.       Смертный смущенно огляделся вокруг, остановив нетрезвый взгляд на боге.       — Эй, северный олень, присоединяйся. Если память меня не подводит, я все еще должен тебе выпивку, — Старк поднял пустую бутылку и потряс ей, невинно улыбнувшись. — Конечно, перед этим придется наколдовать еще одну бутылку добротного скотча. Должен признать, мне нравятся твои фокусы, научишь? Я щелкну пальцами и, опа, тут полно алкоголя. Щелкну снова, и Пеппер тоже рядом. Третий щелчок, и никаких дурацких воспоминаний. С магией все та-а-ак просто.       Казалось, Старк мог говорить вполне связно, несмотря на опьянение, чего никак не сказать о Торе и его идиотских дружках. Но слова смертного вызывали смесь ярости и разочарования, спящие в груди с момента визита в царство Таноса.       Локи стремительно схватил пленника за шиворот, подняв его вверх.       — Ты вправду думаешь, что обычного щелчка пальцев достаточно, чтобы отделаться от неприятных воспоминаний?       С лица Старка сошла улыбка, он скривился, схватившись за живот, скорее от резкого движения, чем от слов бога.       — Почему нет? Ты можешь создавать вещи из воздуха, так разве нельзя их так же разрушить? Нарушение законов физики, обман реальности… — Старк болтал без умолку, наглядно демонстрируя, что даже чрезмерная доза алкоголя не в состоянии заставить его заткнуться. — Это всего лишь способности твоей магии, я не прошу ни о чем большем.       Желание лупить смертного о стену, пока его череп не раскрошится в щепки было настолько мощным, что Локи сжал пальцы на его одежде, стараясь не терять над собой контроль.       — Глупый смертный, не говори о том, чего не можешь понять, — прошипел ас с нотками серьезной угрозы в голосе.       Старк схватил его за руку, прежде чем он отстранился.       — Я гений, Малефисента, запомни. Если на Земле существует человек, способный понять принцип работы твоей магии, то это я.       Хватка на божьем запястье оказалась на удивление сильной, учитывая, что Старк едва мог стоять. Складывалось впечатление, словно эта хватка была единственным, что еще связывало его с реальностью, будто он был настолько слаб и смущен, что без поддержки врага вряд ли смог бы дышать. Не знай Локи его раньше, решил бы, что высказывания смертного — всего лишь результат неадекватного состояния, однако они знакомы достаточно долго, чтобы свыкнуться с любовью Старка к хвастовству. Впрочем, наверное, в целом Мидгарде он был единственным, кто действительно чего-то стоил.       Но теперь это неважно, ибо терпение Локи подходило к концу, и даже Мститель в статусе заключенного начинал терять всякую привлекательность.       — Еще одно слово, смертный, и ты испытаешь мощь моей силы на собственной шкуре самым пренеприятнейшим способом, — но Старк как будто даже не слышал. Он смотрел в его глаза с упрямством, почти одержимостью.       — Об этом рассказывают в сказках. Волшебство помогает герою и заставляет монстров исчезнуть. Так давай. Используй его против монстров в моей голове, — на мгновение, несмотря на опьянение, во взгляде смертного проскользнуло нечто сродни отчаянию. — Пусть они уйдут.       Локи чувствовал чью-то невидимую руку, сдавливающую горло.       — Что тебе известно о монстрах, Старк?       — Ты видел их.       После этих слов он чуть не пришиб смертного. А после зашелся истерическим смехом, дав выход ненависти и презрению к самому себе, которые плотно засели глубоко в груди в тот самый день в Зале реликвий.       — Хочешь увидеть настоящего монстра? Ты смотришь на него прямо сейчас.       Игнорируя угрозу, Старк неуклюже махнул рукой.       — Не говори так, ты неплох в роли злодея. Я имею в виду, ты вполне мог бы выиграть премию «Злодей по-американски» даже без всех этих фокусов и, уверен, вышел бы в финал на «Мисс злодейское безумие». Но я говорю о реальных монстрах, тех, кот…       Не выдержав, Локи стукнул его по-настоящему, прервав на полуслове. Он на секунду замер, наслаждаясь встречей своего кулака со старковской щекой, наблюдая, как из открывшейся раны потекла тонкая струйка крови, похожая на великое произведение искусства. Затем приложил его снова, просто потому, что оказался на пределе.       Визит к Таносу обернулся болью и дикой усталостью, и сейчас он жаждал глубокого, мирного сна без сновидений. Но в это самое время, какая-то часть сознания не прекращала искать того, кого можно было безнаказанно уничтожить, разорвать на куски, дабы вновь почувствовать над собой контроль. После гнусных воспоминаний, от которых бросало в дрожь, слишком сильная ярость требовала вымещения на любом ближнем.       Надоедливый заключенный стал последней каплей.       Ас уже собирался нанести третий удар, когда Старк покачал головой и вдруг склонился к его лицу.       — Тебе еще не говорили, что ты сукин сын?       Локи мог сломать ему шею. Для этого не требовалось много усилий — одно мгновение, одно легкое движение пальцев и он обретет столь желанную тишину, а вместе с ней труп, который отправит Мстителям как доказательство победы.       Но прежде чем он успел сделать хоть что-нибудь, Старк потянулся к его губам.       До последнего Локи не верил, что смертный осмелился на такое, но Старк целовал его, страстно и горячо, с жадностью, которой ас никак не ожидал, и мгновение спустя, он ответил взаимностью.       Смертный застонал, невольно напомнив о дне, когда бог сам начал поцелуй, грубо терзал губы Старка, движимый чистым гневом и желанием всецело обладать им.       Он прижал пленника к стене, слишком слабого и пьяного, чтобы тот мог ровно стоять на ногах.       — Как думаешь, что ты сейчас делаешь, Старк?       Смертный улыбнулся, блуждая расфокусированным взглядом по божьему лицу.       — Склоняю тебя к утешительному сексу? Ты чертовски горяч, я — это я и, судя по твоему плохому настроению, нам обоим необходима разрядка.       Его руки уже неуклюже пытались развязать шнурки штанов, на мгновение Локи даже потерял бдительность. Поведение пленника обескураживало, и отнюдь не кстати Локи вдруг осознал, как много времени прошло с тех пор, как он в последний раз предавался плотским утехам.       Ас перехватил запястье смертного, желая скорее привлечь внимание, чем действительно остановить.       — А что бы сказали боевые товарищи узнав, с каким энтузиазмом ты предложил мне себя? — промурлыкал он.       В глазах Старка блеснуло понимание. Долю секунды Локи мог наблюдать тень паники в его взгляде, но затем она скрылась за горечью, той самой, что всегда была там в дни апатии.       — Как будто это худшее из всего, что я сделал, — ответил он с усмешкой, больше походившей на всхлип.       Потом всхлипы сменились звуками удушья, и Локи предусмотрительно отступил в сторону, прежде чем Старка начало рвать прямо на пол.       Он наблюдал за смертным, упавшим на колени, а того продолжало полоскать алкоголем, который он успел выпить между потоками проклятий и ругательств.       — Я не убью тебя сейчас только потому, что ты недостаточно вменяем, чтобы это осознать, — произнес ас, когда Старка перестало тошнить и он вновь смог дышать. — Теперь приди в себя и убери здесь все.