Like A Mirror

      Тони проснулся в чудесном настроении после хорошего ночного отдыха. Опять. Во снах он не видел ни Афганистан, ни мертвых детей, ни крови на руках, ни дыры в груди, оставшейся на месте реактора. Не было ненавидящей его Пеппер, товарищей по команде, с презрением отвергших его. Он вообще не помнил своих снов и, наверное, это к лучшему.       Разбуженный лучами фальшивого солнца, он потратил несколько минут, размышляя над тем, как круто последние события развернули привычный ход вещей. Бог, бывший его мучителем, теперь стал лишь раненым подопечным, в то время как сам Тони из заключенного превратился в своего рода доктора-недоучку.       Покинув свое гнездо на диване, чтобы проверить состояние Локи, он обнаружил аса спящим. Бог выглядел столь умиротворенным, что Тони не мог отделаться от мысли о том, как он красив без этого дурацкого безумия в глазах, ненависти и ярости, искажавших его черты. Синевы на коже больше не было, однако это не отменяло тот факт, что Тони крайне заинтересовала истинная сущность Локи: холод его тела, кроваво-красные глаза. Взъерошенные волосы аса рассыпались на подушке, и Старку пришлось бороться с желанием к нему прикоснуться.       Прошло некоторое время, прежде чем Тони понял, как странно и жутко наблюдать за спящим врагом.       И так как ухудшение самочувствия Локи не грозило, он поспешил ретироваться в ванную, чтобы найти приют под горячими струями воды.       В течение нескольких драгоценных минут он ни о чем не думал.       Помимо спящего Локи — он действительно надеялся забыть об этом как можно скорее — было много других вещей, требующих предельного внимания. И от них веяло холодом.       План побега, который нуждался в доработке, нес с собой мысли о друзьях и Пеппер — то, с чем пока что он не был готов столкнуться, а потому предпочел временно его игнорировать, всецело отдавшись приятному, расслабляющему душу.       Покинув ванную, собиравшись заняться приготовлением завтрака, Тони ждало неприятное открытие: запасы еды, учитывая аппетит раненого аса, таяли на глазах, поэтому выбор продуктов был крайне скуден.       Попытка приготовить яичницу с оставшимися полосками бекона окончилась крайне успешно. Съев свою порцию завтрака, Тони переложил вторую половину в тарелку и направился в спальню.       Локи еще не проснулся, поэтому он оставил еду на прикроватном столике, стараясь не нарушать его покой. Судя по бледной коже, для восстановления сил ас должен был отдыхать так много, как только мог.       Затем Тони вернулся на кухню, чтобы заняться уборкой, хотя сама мысль об этом его действительно поражала: он делал все совершенно без колебаний, без лишнего недовольства, как будто заботиться о враге, похитившем его пару недель назад, было в порядке вещей.       На самом деле, ситуация казалась настолько нормальной, что его невольно бросало в дрожь от осознания, насколько комфортно он себя чувствовал в божьей компании. Тони резко прервал поток мыслей, пока они не привели его к какому-нибудь жуткому, неправильному выводу.       И как раз заканчивал мыть посуду — это занятие здорово помогало отвлечься — когда звуки столовых приборов, стучащих по тарелке, вынудили его вернуться в спальню.       Как он и ожидал, Локи не только проснулся, но уже принялся есть, а, учитывая, что тарелка почти опустела, ас был действительно голоден. Он выглядел значительно лучше, чем накануне: кровь не сочилась через простыню, даже сумел сесть без чьей-либо помощи.       — Доброе утро, Ваше Злодейство. Должен ли я считать, что завтрак тебе понравился? — спросил Тони, кивнув в сторону тарелки.       Локи презрительно посмотрел на него.       — Думаю, лучшего от смертного ожидать не стоит, — ответил он, проглотив последний кусочек яичницы.       Тони театрально схватился за левую сторону груди, будто слова аса ранили его в самое сердце.       — Ты так жесток, северный олень. Только подумай: я ведь самолично принес тебе завтрак в постель.       — Было съедобно. Однако я на твоем месте не стал бы гордиться столь скудным блюдом, — сказал Локи, убирая пустую тарелку на тумбочку.       Он не издал ни звука, но искаженное болью лицо лишний раз показало, сколько усилий отнимало каждое незначительное движение.       В тот момент Тони боролся с желанием помочь ему.       — Если проблема в количестве, то, вообще-то, я ужасно добрый и щедрый человек, поэтому с радостью приготовил бы вторую порцию, но холодильник и кладовая почти пусты, — он сделал паузу, состроив свой самый милый и невинный взгляд, стараясь подавить ухмылку. — Если ослабишь свою волшебную защиту, могу пройтись по магазинам и даже прикупить тебе вкусняшек.       На лице бога появилась тень улыбки.       — Ты мог бы сделать кое-что лучшее, Старк.       Казалось, Локи тоже был в приподнятом настроении, что было весьма странно, так как обычно его настрой колебался между убийственным сумасшествием и смертельным, угрожающим весельем.       Однако глаза аса до сих пор оставались сосредоточены там, где минутой ранее была рука Тони.       Старк внимательно проследил его взгляд, вдруг осознав, что забыл надеть свитер. И, что еще хуже, натянул футболку на влажное после душа тело, а потому ткань абсолютно не скрывала реактор.       Он проигнорировал импульс прикрыть его ладонью, совершенно не желая демонстрировать асу слабость. Вместо этого он скрестил руки, лениво привалившись спиной к стене.       — Почему тебя привлекает мой реактор? — конечно, это уникальное изобретение, создать которое способен лишь такой гений, как Старк, однако вряд ли инопланетный бог много понимал в земных технологиях и все-таки испытывал искреннее любопытство, причем отнюдь не к костюму. Только к реактору. — Причина в том, что он заблокировал твою волшебную палочку, я прав?       Ас нахмурился.       — Он излучает странную энергию.       Тони улыбнулся, несмотря на противоречивые чувства: с одной стороны его разрывало от гордости тем, что сумел вызвать интерес Локи, а с другой испытывал дискомфорт, беспокоясь за самую важную часть своего тела.       — Не парься, Бэмби, не ты один понятия не имеешь о том, как он работает. На самом деле, возможно, лишь два или три человека в мире могут по достоинству оценить мою гениальность.       Хотя в какой-то степени ему хотелось научить Локи основам инженерии, чтобы тот мог понять, как сильно должен восхищаться старковским изобретением.       Ас одарил его презрительно-безразличным взглядом. Даже перестал пялиться на реактор, однако Тони прекрасно понял, что сумел задеть его самолюбие.       Смертный, способный удивить, впечатлить инопланетного бога. Неплохо.       Затем, движимый скукой, а также многочисленными вопросами о биографии своего похитителя, он решил, что некоторый обмен информацией будет не лишним, по крайней мере, пока ас прикован к постели. Тони даже придумал способ его убедить.       — Могу я спросить тебя кое о чем, не боясь остаться с оторванной головой?       Локи перевел взгляд с глаз Тони на руки, потом на ноги, словно выбирая цель.       — Могу проявить великодушие и вместо этого оторвать конечность.       — Я остаюсь целым, ты отвечаешь на мой вопрос, а взамен я позволю тебе рассмотреть реактор вблизи. Без рук.       Увидев неподдельный интерес в глазах Локи, Старк заранее знал ответ.       — Сначала реактор.       Тони втянул воздух. Разумеется, он сам предложил сей бартер, однако руки вдруг задрожали, движимый одной только гордостью он не пошел на попятную, буквально через силу сняв с себя майку.       Несколько секунд он еще колебался, после чего вытащил реактор на несколько дюймов, приоткрыв дыру за ним.       Он буквально перестал дышать, осознавая, что единственными людьми, которым он когда-либо давал привилегию касаться металлического круга синего света, были Пеппер и Брюс. Но увидев очарованные глаза Локи, без привычной надменности или полной отрешенности, почувствовал настоящий триумф.       Бог изучал его как драгоценный артефакт, как существо, достойное его внимания, как смертного, который сумел удивить того, кто жил на свете вот уже несколько сотен, а, может, тысяч лет. Тони настолько увлекся созерцанием любопытства Локи, что совсем не заметил, как его рука оказалась рядом.       А когда обнаружил, то не мог сделать ничего, кроме как с паникой поддаваться лучам зеленого света, исходящим от длинных, изящных пальцев аса. Мерцание достигло груди невесомым касанием, от которого он не мог сбежать.       Он стиснул зубы, наблюдая, как зеленая магия медленно окружает реактор. Дыхание перехватило, паника парализовала мышцы. А затем, в том месте, где реактор соединялся с телом, Тони вдруг ощутил легкий зуд.       Он совсем не чувствовал боли, но столь интимный, столь личный контакт вызвал мурашки по коже.       — Достаточно, — прохрипел он, стараясь говорить так, чтобы голос не слишком дрожал.       Тони вернул реактор на место, пальцы по-прежнему тряслись, дыхание сбилось, а ноги почти не держали от страха. Его сердце было словно обнажено, как будто дыра в груди превратилась в бездну, а тело стало уязвимым и беззащитным. Даже надев футболку, он решительно не мог успокоиться, поэтому накрыл реактор рукой, все еще чувствуя магию Локи.       — Какого хрена ты со мной сделал?       Тони был почти уверен, что зеленый свет вот-вот вырвется из его собственного тела, захватит реактор, разобьет, обрекая его на участь хуже той, что уготовил ему Обадайя.       — Пытался узнать состав.       Старк удивленно уставился на аса: мало того, что тот нарушил их уговор, принявшись лапать реактор, так еще и говорил обиженным тоном, строя из себя оскорбленного, виновато потупив взгляд вниз.       — Ну и? Нечего обижаться. Сам стал трогать меня своими волшебными пальцами, а теперь реагируешь так, будто это я первый начал.       Локи поднял на него враждебный взгляд.       — Энергия внутри этой штуки… она отвергает мою магию.       — Приму к сведению, Питон. Надеюсь, она тебя укусила и в следующий раз ты не станешь совать руки куда не стоит.       Дыхание никак не приходило в норму. На пару секунд Тони закрыл глаза, желая, чтобы сердце перестало бешено колотиться, мышцы немного расслабились. А открыв, удивился, что за все это время ас не обронил ни звука.       — Твой вопрос?       Мгновение он смотрел на него с полным непониманием, затем, наконец, вспомнил их соглашение.       Один за другим Тони отлепил пальцы от реактора, вновь вернувшись в прежнее положение, скрестив руки на груди.       — Ты сказал, что, нападая на Тора, не преследовал цель захватить трон Асгарда. Тогда в чем смысл?       — Это весь твой вопрос? Не хочешь узнать, каковы мои намерения в отношении тебя, что я планирую делать или как ты можешь отсюда сбежать?       — Во-первых, не люблю спойлеры. А во-вторых, я достаточно находчив, чтобы сообразить без чужой помощи. Итак, чего ты хотел?       Локи долго смотрел на него, поджав губы. Затем легкое раздражение исказило его черты.       — То, чего у меня никогда не было и то, что был обязан вернуть.       — Правда?       — Ложь.       Наступила звенящая тишина.       Казалось, его энергия не слабо истощила аса, в то время как сам Тони понятия не имел о чем спросить, размышляя над уже сказанным.       Он слишком хорошо помнил выражение лица Локи в момент, когда тот признался в своем чудовищном происхождении. Тони мучил вопрос, как могла повернуться его жизнь, не узнай он всей истины. Может, навечно остался бы всеми забытым принцем в тени Тора, заброшенным сыном, которого сравнивали с обожаемым старшим братом. Впрочем, как бы то ни было, а причины быть несчастным сократились бы вдвое.       — Ты никогда не хотел завоевать Землю всерьез, не так ли? — спросил он, наконец.       — Что заставляет тебя так думать?       — Да ладно, даже будучи в край обезумевшим, в союзе с Читаури ты мог нанести гораздо больший ущерб, но не стал. Ты использовал нас, чтобы справиться с опасной, но не преданной тебе армией, и, должен сказать, у тебя получилось, — наверное, логично было бы чувствовать некоторое негодование в отношение врага, использовавшего Мстителей в качестве пешек в чужой войне, однако Тони не мог избавиться от своего рода сочувствия к Локи. — Кто дал тебе Читаури?       На мгновение в глазах аса воспламенилась ярость, а вместе с ней другая, неизвестная ранее эмоция. То, чего никак не ожидаешь от существа, пережившего бой с Халком.       В следующую секунду тело Локи окутал зеленый свет, и Тони ловко цапнул его за запястье.       — Даже не думай об этом. Если хочешь по-быстрому свалить, придется захватить меня с собой.       Локи посмотрел на него с угрозой, хотя оба знали, что он еще слишком слаб для любых активных действий.       — Мне известно, что тебя пытали, — продолжил Тони, как только свет исчез. — Я видел кадры похищения Тессеракта и, прости, если задену твое раздутое эго, но выглядел ты дерьмово.       Глаза Локи вновь наполнились безумием.       — Пытали? Глупый смертный, ты понятия не имеешь о том, что значит настоящая пытка.       Песок во рту, вода в пылающих огнем легких, раскалывающаяся от недостатка кислорода голова, рука, отчаянно хватавшаяся за батарею, которая помогала поддерживать жизнь вдали от смертоносной воды.       Он сделал глубокий вдох. Так и подмывало выдать едкий ответ, но, с огромным усилием, Тони сумел проглотить свой гнев.       В любой момент он мог вновь попытаться задушить аса. Или взять ведро, наполнить его водой и утопить. Или, по крайней мере, больно уколоть гневным комментарием, чтобы выбить из того ответы.       — Окей, но что насчет того, чтобы поднять на меня свой трагический, страждущий взгляд и все-таки ответить на вопрос?       Бог поджал губы, уставившись в стену.       — Танос, — сказал он, когда Тони уже успел потерять всякую надежду на ответ.       Старк сдержал ироническую шутку, видя, что одно только это имя приносит Локи боль.       — И?       Бог одарил его печальной улыбкой, не имеющей ничего общего с привычным безумным оскалом.       — Можешь думать о нем как о монстре, который держит в страхе других монстров.       — Знаешь, еще пара деталей будет не лишней.       — Старый враг Девяти миров. Они назвали его безумным Титаном и даже Всеотец испытывает перед ним чистый ужас. Танос жаждет смерти и разрушений, задался целью уничтожить само существование, — ас прервался, его губы дрогнули. — Ему нужен Тессеракт, чтобы добраться до Асгарда.       — Так, поправь, если я неправ, что, в принципе невозможно, так как я никогда не ошибаюсь. Ты использовал нас против армии Таноса, заранее спланировав свое поражение?       Бог хмыкнул.       — Полагаю, я должен поаплодировать.       — Нет, что ты, твоего трогательного выражения вполне достаточно, — Тони проигнорировал злобный взгляд Локи и, поняв, что все еще держит его запястье, отпустил. — Почему ты встал на защиту Асгарда? Я думал, ты отрекся от отца, брата и всех остальных.       Но только не от матери — вдруг понял Старк. Никто никогда не говорил о матери Тора и Локи.       Бог снова поморщился.       — Асгард — последняя и самая мощная защита Миров. Если падет он, падет Вселенная, — сказал он, умолчав о чем-то важном. О том, что, вероятно, и сам отказывался принимать на веру.       Он мог отрицать родственные узы с Тором, реагировать с ненавистью и агрессией, когда речь шла об усыновлении и приемном отце, но, несмотря ни на что, Асгард оставался его домом.       Новый кусочек пазла встал на место и Тони с ужасом обнаружил, что враг, оказывается, был куда более человечным, чем выглядел на первый взгляд.       — Просто для протокола: я по-прежнему считаю тебя сумасшедшим кретином с сомнительным вкусом в выборе головных уборов и прекрасным чувством стиля в вопросах одежды ниже пояса, — сказал он асу, смотря прямо в глаза. — И ничего не знаю о твоей матери, но думаю, что твой приемный папаша настоящая сволочь.       Казалось, Локи впал в шок.       — Всеотец вовсе не… — возмущенно запротестовал он, прежде чем оборвать себя на полуслове.       Тони невозмутимо смотрел на него.       — Всеотец, да? Я бы не доверил кактус кому-то вроде него, не говоря уже о ребенке.       Локи уставился на него, неверяще открыв рот, соблазняя Тони на шутку, которая очевидно грозила летальным исходом. Затем изумление уступило место новой эмоции, и самый неожиданный звук заполнил комнату.       Ушло несколько секунд, прежде чем Тони понял, что происходит и смог убедить себя, что не сошел с ума после дней, проведенных в компании аса.       Бог-психопат смеялся. Спонтанно, весело, будто Тони сказал самую забавную вещь в мире, а вовсе не безоговорочную правду.       И среди всех видов смеха Локи, которые Старку доводилось слышать — угрожающего, безумного, горького, саркастичного — этот был самым искренним.