По-другому

Бьорн встречает Эрлендура почти случайно. Лесопилка освобождена, кажется, можно расслабиться, перед тем, как идти куда-то еще, но вдруг парень с луком («Серьезно, лук?» — успевает подумать Бьорн) просит о помощи. Убить Повара. Больного ублюдка, который скормил детям пальцы их мертвых родителей. Бьорн не глупый. Бьорн понимает, что рассказчик и есть главный герой этой истории. Понимает, и утверждается в своих догадках, когда в голове Повара зияет дыра, а взгляд Эрлендура остается все таким же безразличным. — Что ж, вот и всё. Он мертв, а я… — Эрлендур хрипло посмеивается, отводя взгляд от тела, — я ничего не чувствую. Бьорн молчит, потому что не знает, что можно сказать в такой ситуации, и вряд ли его слова вообще необходимы. — Спасибо за помощь, — подытоживает Эрлендур, закидывая лук за спину, — если буду нужен, можешь найти меня в баре. Он дожидается кивка от Бьорна и уходит в другую сторону. ×××××××××××××××××× Датч просит присмотреть за его племянником. Бьорн и рад бы забыть об этом случае, отвязаться от него, как от всех остальных, отказаться от помощи, но взгляд — пустой, отстраненный — цепляет что-то глубоко внутри, отказывается выходить из головы. Бьорн сдается. Бьорн заворачивает в бар. Эрлендур, ожидаемо, сидит за стойкой, разговаривает о чем-то с высоким лохматым мужчиной и пьет залпом несколько стопок, кажется, водки. Бьорн фыркает. — Заткнись, Калф, — незлобно ворчит Эрлендур, закатывая глаза, пока темноволосый продолжает громко смеяться над собственной шуткой, вдруг натыкается глазами на прибывшего знакомого и однобоко ухмыляется, будто через силу, — приятная встреча, Помощник. — Мне нужна твоя помощь, — не церемонясь заявляет Лодброк, и Эрлендур кивает, опрокидывает в себя остатки водки, поднимается с места, поправляя колчан на плече. — Время поработать, а? — спрашивает он с безразличным выражением лица. Бьорн ухмыляется, бросая самому себе вызов, о котором, вероятно, будет жалеть. Они садятся в машину. ×××××××××××××××××× Бьорн начинает заезжать за ним чаще, чем должен. Это получается само собой — он просто привыкает к присутствию Эрлендура. Привыкает, наконец, работать с кем-то в паре, не раздражаясь каждую секунду из-за действий союзника. Их стиль ведения боя совпадает — они оба скрытные и оба знают, как заставить сектантов думать, что ничего странного не происходит, когда половина аванпоста уже валяется мертвой. Они работают, освобождая район от влияния чертовых Сидов, дарят людям надежду на счастливое будущее, убивая за день дюжину людей, а потом заваливаются в бар, чтобы смыть кровь с ладоней, налить себе алкоголя и просто отсидеться в тишине. Иногда Эрлендур рассказывает истории о своей бабушке или дяде, иногда Бьорн начинает вспоминать о днях в полицейской академии, и тогда они делятся друг с другом откровениями, постепенно раскрывая личности друг друга с другой, уязвимой стороны. Бьорн даже знакомится с Калфом — человеком, который каким-то образом стал лучшим другом Эрлендура. Он травит несмешные анекдоты, разговаривает слишком громко и вообще не вписывается своей добродушной душой в это пропитанное отчаяньем место, и, может быть именно из-за этого, Бьорн тоже проникается к нему симпатией. Такие люди кажутся лучиком света во тьме, которую нагнали на округ Хоуп Сиды. Бьорну хочется, чтобы Эрлендур мог смеяться также беззаботно. Он не знает, когда приходит к этой мысли, но теперь она не покидает его почти никогда. Эрлендур выглядит лучше, чем когда они познакомились — после смерти Повара и знакомства с Бьорном, он, кажется, начинает верить в то, что все еще может наладиться. Жажда мести уступает место усталой злости, которую он вымещает на сектантах, привычная отрешенность тревожится постоянным присутствием Бьорна, и он сдается. Бьорн замечает эти перемены. Он старается не давить — движется аккуратно, миллиметр за миллиметром становясь ближе, и чувствует себя полным идиотом, но его старания хотя бы приносят плоды. Датч, кажется, в восторге. Бьорн ворчит в рацию, что старик совсем свихнулся, но тот только довольно смеется, и Лодброк перестает пытаться переубедить его в том, что не старался вовсе сблизиться с его племянником, и что оно просто вышло так само. — Ты хороший человек, Бьорн, — говорит однажды Эрлендур своим хриплым голосом, пока они сидят на чердаке заброшенного дома и чистят оружие, а потом тихо посмеивается, — лучший, может быть. Бьорн улыбается, не в силах остановить себя, потому что надоевшее «Помощник» вдруг сменяется его собственным именем и непривычно режет слух, но Бьорн доволен. Эрлендур улыбается в ответ. Им столько еще нужно сделать — Сиды все еще живы и все еще не дают жителям вздохнуть свободно, но сейчас Бьорн готов биться до последней капли крови, только знать бы, что Эрлендур будет на его стороне.