Инфекция

Гермиона поздно проснулась, поэтому была вялой и бледной. — Гермиона, ты выглядишь ужасно, опять читала всю ночь? — обеспокоенно спросила Джинни. — Нет, просто бессоница, — отмахнулась Грейнджер. Чрезмерная забота Джинни начала сильно раздражать гриффиндорку. Увидев изумление и обиду в глазах подруги, Гермиона решила, что та не заслуживает такого обращения. — Все хорошо, правда, просто… просто мне тяжело, и если бы вы в очередной раз не напоминали мне об этом, я думаю, мне было бы лучше. Просто не говорите, что я плохо выгляжу, я и так знаю это. Не говорите, что мне нужно отдохнуть, не разговаривайте со мной, — начала Грейджер тихим лилейным голосом, но вскоре перешла на гневный тон. Джинни даже испугалась, но говорить ничего не стала, просто поспешно удалилась из комнаты. Там уже сидели Рон и Гарри. Увидев, что Джинни чуть ли не плачет, они спросили, что случилось. — Гермиона, с ней что-то не так, ее будто подменили, — дрожащим голосом сказала девушка. — Да, я заметил, что в последнее время она стала черезчур агрессивной. Это она тебя довела? — спросил Рон как можно мягче. — В общем, я плачу не из-за нее, но… — не досказала Джинни и разрыдалась, на нее тоже многое навалилось, и как любому сейчас было тяжело. Рон и Гарри начали ее успокаивать, и решили не дожидаться Гермиону, а идти в Большой зал и там поговорить. Грейнджер совсем не удивилась, что ее не ждут, она была даже рада. Дошла до зала девушка без приключений. Она беззвучно уселась на свое место, быстро подметив, что Джинни выглядит слегка потрепанно, а Рон и Гарри смотрят непонимающе и осуждающе на неё. — «Плевать», — подумала Гермиона. Положив что-то в тарелку, девушка ковырялась вилкой и молча смотрела на еду, облокотив голову на собственную руку. Гриффиндорка прекрасно понимала, что поступает ужасно по отношению к друзьям, от этого стало паршиво, еще хуже чем было. Гермиона тяжело вздохнула. — Что с тобой? — пока мягко спросил Гарри. — Мм, — подняла голову девушка. — Что с тобой? — также спросил Рон. — Со мной? А что со мной, что-то не так, тушь размазалась? — сказала Гермиона, строя из себя дурочку аля блондиночку, и осторожно провела рукой под глазами. — Ах, да, я же не крашусь, — отмахнулась она. — Ты издеваешься? — спросил Рон. — Нет, это вы все издеваетесь надо мной! Вы видите, что мне плохо, чертовски плохо, что все ваши расспросы приводят к ссоре, так почему бы не понять со второго раза, что не надо так делать, зачем мучить меня еще сильнее? — почти кричала девушка, источая гнев. — Может быть ты расскажешь, что случилось, ты ведь можешь нам доверять, мы ведь столько лет дружили, — сказал Гарри. — Эээ, нет, мне просто плохо, просто… — замялась Гермиона. — Это какое-то проклятье или зелье? — мягко спросил Поттер. — Возможно, я искала все что можно и нельзя. Ничего похожего, абсолютно! — Но кому это может быть надо? — с глупым видом спросил Рон. Гермиона лишь смерила его испепеляющим взглядом и вернулась к рассматриванию своей тарелки. — Может быть это Малфой? — спросил парень. — А почему вы всегда всех собак вешаете на него? — гневно, с искренним негодованием, спросила Гермиона. Уизли окинул ее непонимающим взглядом. — Потому что это Малфой, — твердо сказал Рон. — С ним самим что-то не так: у него были сильные галлюцинации, наверняка кто-то постарался. — Что?! У Малфоя были галлюцинации, а ты даже не сказала? — негодовал рыжий. — Да, просто я была слегка занята другим. И, вообще, это ведь вы у нас фанаты Малфоя, вот и следите за ним, раз он вам так интересен. — Никто не знал, чем ответить на это, возникла неловкая пауза. Вскоре гриффиндорка отставила тарелку и вышла из зала. * * * * * * * * * * * * * * Малфой сидел за своим столом и изподтишка наблюдал за Золотым трио, но его интересовала только грязнокровка. Это было необычно для него. Друзья не должны были заметить его наблюдений, Поттер и другие тоже, никто не должен. Если Драко и смотрел на них, то делал это прямо, испепеляюще и до тошного безразлично. Это был адский коктейль, он обожал этот собственный взгляд, отрабатывал его специально для таких как они. Малфой видел, что Поттер, Уизли и Грейнджер что-то обсуждают, причем последняя часто переходила на повышенные тона. Они явно что-то бурно обсуждали: девушка рьяно жестикулировала. И радовало только одно, никто из них не бросил на него своих якобы «незаметных» взглядов. Троица всегда это делала, когда говорила о нем. Малфой знал это. Но когда ее лицо исказилось страшной, холодной гримасой, Драко ужаснулся. Он часто видел такое лицо в зеркале, но ее лицо было ужасней, эта маска пробыла на ней лишь пару секунд, и заметил ее, наверное, только Малфой. Но лицо Грейнджер всегда было до одури жизнерадостным и оптимистичным, что всегда раздражало Драко. У него жизнь рушиться, а она сохраняет радость и счастье. Почему ей это дается так легко, а он даже не уверен, что проснется завтра? И такой контраст ее лиц пугал, ужасал до одури. Ему и дело не было до нее, но вот мысль, что если даже Грейнджер потеряла всю жизнерадостность, то что делать Драко? Парню, который всю жизнь тонул в черной бездне, всегда, вечно. Что делать ему?