Черный рассвет

Декратий Игнис ехал по улицам Минратоса. Триумфатор. Избранник Сената. Интерес Империи, необходимый для ее выживания. Сетия Амладариса не было рядом. Эта мысль била розгами и тут же поливала раны целебным эликсиром. Несправедливо, но правильно. Амладарис только испортил бы все. Отравил их сладкую победу. Тонкости такого сложного механизма, как власть, Лукан постигал с детства. Очень рано он понял, что за каждую каплю благородства в крови приходится платить сполна. Почти сразу после этого пришло знание, что не каждый альтус, сколь бы знатен он ни был, подходит для высшего служения Империи. Слишком много критериев решают за них: репутация рода, старшинство, здоровье, личные заслуги. Сетий Амладарис успел навлечь на себя нелюбовь Сената жестокими выходками. Лукан был вторичен даже теперь, когда Оссиан сбежал, опозорив их семью. У Декратия Игниса почти не было изъянов. Старший сын благородного и древнего рода, могучий герой южной кампании. Он четко видел их общую цель и уверенно шел к ней. И пока это оставалось так, Лукан был готов покорно ползти следом — как тень или змея. Обеспечивать его всем необходимым для новых славных побед там, где меч бесполезен. С балкона своей башни он подмечал многое. То, как богаты дары Сенату, привезенные Декратием с Юга. То, как скромно на их фоне выглядит облачение будущего архонта. То, как искренне ликует толпа, приветствуя своего спасителя. То, как нервничает Декратий сквозь улыбку и сдержанные жесты. Лукан определил эту проблему как первую из тех, которые он в состоянии устранить. Он вернулся за письменный стол, взял чистую бумагу, обмакнул перо в чернила и написал послание, наиболее подходившее к ситуации. Приложил его к заранее подготовленному подарку. Он долго его выбирал. Думал, насколько личным Декратий может его посчитать. За прошедший год их переписка немного вышла за рамки дозволенного. Теперь, когда интрига прошла согласно плану, и его друг стал Архонтом, подобное следовало прекратить — в интересах Империи. Тем не менее подарок Лукан решил доставить лично. Путь до покоев архонта в Агатовом Дворце был изучен до мельчайших деталей еще при недавно почившем Ловиасе. Лукан не плутал. Свою тревогу он передавал новому питомцу, питону Тарену. Однако, постучав в массивные двери, все равно замер, смеряя стражу недоверчивым взглядом. — Магистр Игнис не принимает гостей до коронации, — сообщил один из гвардейцев, отвернувшихся, когда Ловиас из последних сил цеплялся за жизнь, растворявшуюся на углях в его личных термах. — У вас было к нему срочное дело, магистр Альвиний? — Ничего такого, о чем вам следовало бы знать. Дверь приоткрылась, и к нему выглянул раб. Поклонился, полностью выходя из покоев и нервно глядя на змею. — Магистр Игнис желает знать, кто к нему прибыл, мессер. Могу я спросить ваше имя? — Оно не столь важно. Я не стану тревожить его. Передай ему мой подарок и мои лучшие пожелания. Это важный день для всех нас. «Но Сетия все равно нет рядом». Эта мысль терзала Лукана во время коронации, отравила его ужин горечью в вине, не давала заснуть. Ко второму часу пополуночи он отчаялся и решил заняться делами. Отчеты успокаивали, давали ощущение некоей стабильности. Во вверенном Лукану регионе все было спокойно. Никаких недостач, неизменно достойная добыча агата и поставки рабов. В горах над Эмерием обнаружили эльфийское капище, и теперь Круг Ищущих просил его помощи в организации раскопок. Но это было простым вопросом. Сложнее было то, что ему писал из Кварина Оссиан. Он утверждал, что знает, как повысить урожай их гранатовых садов, но конкретных цифр и предложений не приводил. К середине отчета разбавил полезную информацию новостью о том, что его эльфийская шлюха разродилась здоровыми близнецами. Лукан не понимал, зачем ему знать об этом, но некую зависть все равно испытал. Пока его брат поганил семейное наследие, Лукан не мог обеспечить своему роду продолжение. А учитывая, что дети Оссиана были полукровными выродками и к Империи не могли иметь никакого отношения, Дом Альвиний был обречен на вымирание. От неприятных мыслей Лукана отвлек Нокс. — Снаружи ждет Архонт, — сказал он, когда Лукан поднял взгляд от бумаг. — Без охраны. Декратий Игнис действительно был один. Облаченный в простую одежду, из всех регалий оставивший лишь Печатку Перевозчика. Он вошел в светлый кабинет Лукана уставшим, вовсе не величественным. — Спасибо, — шепнул он слабо и полупьяно. — За подарок. — Проходите, мой Архонт, — Лукан встал, чуть склонил голову — но не вышел из-за стола, пытаясь держать необходимую дистанцию. Глубокой ночью, один на один с Декратием, он чувствовал себя некомфортно. — Какое обстоятельство послужило нашей встрече? — Довольно церемониала, Лукан. За сегодня я успел провонять им с головы до пят. Сейчас я пришел повидаться с другом. Прости, если поздно. Но я не мог заснуть, не поговорив с тобой с глазу на глаз, — Декратий опустился в свободное кресло и обвел взглядом кабинет. — У тебя куда уютнее, чем во дворце. Теплее, больше света и пространства. Меньше глаз. Последнее замечание позабавило Лукана. Он слышал, как в стенах, в саду, под полом и на потолке копошатся змеи. Как они приветствуют гостя, как любопытствуют о его намерениях. Декратий пока не видел их — но лишь пока. — Здесь ты несколько заблуждаешься. У моего дома много глаз и очень длинных языков, но они все принадлежат мне. Декратий напрягся. Затем понял, о ком идет речь, и развалился в кресле. — Твои питомцы? — У каждого есть слабость, разве нет? На наши плечи ложится груз, значимость которого сложно переоценить. Тебе тоже стоит найти себе отвлечение. Лукан взял с подноса серебряный кувшин, наполненный легким цирианским вином, и два кубка. — Только не слишком много. У нас обоих завтра тяжелый день. — Они все теперь будут тяжелыми, — суровый голос друга утонул в чаше кубка. Глаза на мгновение залились лазурью от добавленного в напиток лириума. Декратий выдохнул едва заметный излишек синего дыма идеальным кольцом. — Пока Империя не обретет то, что заслуживает. — Для того мы и здесь. Стоим на костях тех, кто подвел Тевинтер. Нам предстоит сделать многое, чтобы в будущем никто не ступил на наши кости. Декратий широко улыбнулся, сделал еще один большой глоток и запрокинул голову. — Я все не верю, что у нас получилось. Я ведь даже не знал деталей плана. Толком не знал тебя. Может, хоть теперь объяснишь, каким был твой интерес во всем этом? От ожидаемого и закономерного вопроса Лукан поежился, как от промозглого южного ветра. Он не любил говорить о себе и имел прямое распоряжение от уже давно почившего отца не посвящать никого постороннего в детали. Но разве Декратий был посторонним? Весь план строился вокруг него. Все это было ради него. Лукан поднялся, не выпуская из рук кубка, но не желая больше пить. Держал его скорее как якорь реальности, чтобы не сорваться, когда три мраморных бюста выплыли из полутьмы. Не обернулся, услышав, что Декратий пошел за ним. — Мой отец, — Лукан провел кубком перед центральным бюстом. Уже немолодой, худощавый на лицо мужчина с уродливым рубленым шрамом от правой щеки до подбородка смотрел на него просверленными зрачками. Ужасная в своем реализме техника: из-за нее казалось, будто вечно открытые глаза неустанно следят. Поразительно близко к оригиналу. — Магистр Адриан Альвиний. Ветеран двух восточных походов. Владыка Кварина, а через брак с моей матерью еще и претендент на все земли Эмерия. Совместно с Домами Крайван, Данарий, Фара, Эримонд, Тилани, Инвид и Кинтара — владелец всех поставок лириума в Империю с Глубинных Троп. Человек, взявший на себя очень много, но всегда желавший большего. Вместе со своими сторонниками он разработал проект, позволивший бы им возглавить экономику Империи как таковую. Не только лириум — вообще все. — Дома, которые ты перечислил… Они все сплошь из старой аристократии. Они владеют крупнейшими узлами работорговли. И они сговорились между собой. Представляю, как Ловиаса это злило. Лукан отпил немного вина. Зажег в пальцах алые искры. Они осветили двух мальчиков. Старший — крепкий, красивый, улыбчивый юноша. Достойный наследник Дома Альвиний. Младший — слабый, со слишком тонким лицом и опущенным взглядом. Порода Крайванов. Разочарование. Дурные воспоминания было так легко утопить в вине и лириуме. — Амбиции застилали разум отца. Он мнил себя тем, кто освободит Тевинтер от старого и бесполезного Архонта. Найдет достойного лидера из столь же древнего и благородного Дома, каким был его собственный. Установит власть крови выше власти силы. Его сыновья должны были стать цветом Империи. Помогать править ей. Пока младший не привел к гибели собственную мать, — алый затмил лазурь. Гнев, недостойный, жалкий, смешанный с обидой, наполнял его. Затекал в легкие и грозил утопить. — Таким был мой интерес. Оказаться там, куда взор его противника не доходил. Привести в исполнение план, казавшийся утопией. Доказать, что я достоин чего-то большего, чем холодные скалы Эмерия. Что я не хуже Оссиана. Что я… Прошу прощения, мой Архонт. Мне не следовало… Тяжелая рука Декратия легла ему на плечо — очень вовремя, потому что Лукан не смог бы говорить дальше. — Все в порядке. Ты сделал то, что считал необходимым. Я понимаю. Искренность его тона поразила Лукана. Он ожидал выговора, недовольного кивка, равнодушного молчания — чего угодно, но не этих слов. Он дважды вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться — и тут, к счастью, вспомнил про кубок вина в руке. Декратий снова посмотрел на бюсты, слегка наклонив голову. — Мне это знакомо. Амбиции бывают полезны, но порой приводят к чудовищным последствиям. По счастью, лучшие сыны и дочери Империи осознают эту опасность. И именно они — подлинная ее сила. Именно они достойны творить ее будущее. Он перевел взгляд на Лукана. В полутьме другие зеленоватые глаза казались бы зловещими. Но не эти. Было в них что-то такое, что… Лукан отвернулся и снова заставил себя вспомнить, что говорит с Архонтом Империи. На этот раз вспомнилось тяжелее. — Благодарю, мой Архонт. Эти слова многое для меня значат. — Как и планировалось, — улыбнулся Декратий, развеивая напряжение. — Еще вина? Лукан потерял счет выпитым кубкам и прошедшим часам. Они не обсуждали ничего важного, не строили планов для Империи и ее граждан. Просто говорили, смеялись, гуляли из комнаты в комнату под мерный шепот змей. Последним их пристанищем оказался отцовский зал с вырезанной в столе картой торговых маршрутов. Лукан сам только недавно его нашел и сразу влюбился в произведение искусства. По-своему удобное. Вне всяких сомнений изящное. Он не представлял, как отец — старый военный и делец, лишенный чувства прекрасного, — мог заказать подобную вещь. Декратию тоже понравился стол. Он любовался Морозными горами, удерживающими цириан и аламарри от союза. Водил пальцами вдоль западного берега достопамятного озера, и дальше, к Коракаву. Остановился на полпути. — Аргостий погиб здесь, — он обвел небольшой лесистый участок на границе с пустыней. — Его зарезали в пылу сражения. Никто не видел ни убийцы, ни оружия. Вся ответственность легла на варваров, устроивших засаду. На моих руках нет крови. Но я все равно ее ощущаю. Лукан накрыл его ладонь своей. Жар встретился с холодом. Руки Декратия пылали от стихийной магии, бежавшей по венам. Лукан же всегда казался себе холоднее мертвеца. Энтропия, пустота, ничто. «Ты — ничто!» — разносился по коридорам крик отца и свист плети. — Ты — главный интерес Империи, Декратий Игнис, — шепнул Лукан, мягким прикосновением к подбородку переведя внимание Декратия с карты на себя. «Убийца! Пустое место!» — А я — твой инструмент. Мы оба делали то, что должно. Поэтому мы здесь. «Только мы. Сетия нет и не должно быть». — И мы прослужим этой Империи так долго, как только сможем. Декратий сжал его руку так крепко, что Лукан не сдержал вздох. Чужие губы накрыли его, увлекая в поцелуй. «Вместе».

***

Лето семьсот восемьдесят пятого года от основания Империи выдалось на удивление приятным в плане погоды и спокойным на политические потрясения. В Хоре Тишины намечались некие перемены — жрецы заказали дополнительные поставки погребальных масел — но не более того. Декратий оставался в столице весь Фервентис и четверть Солиса. Уехал через два дня после возвращения Лукана из Кварина. Успел увидеть и даже оценить Адриану и Верилия. Немедленно написал рекомендацию в Военную Академию для Верилия. Выразил одобрение идее обеспечить мальчику военную карьеру. Адриана показалась ему не менее перспективной, чем самому Лукану. Это радовало. Давало надежду на то, что изъян остался незамеченным. Вот только Лукан слишком хорошо знал Декратия, чтобы поддаваться подобным иллюзиям. Архонт заметил полукровность детей, но согласился с решением Лукана — и отдал последствия под его ответственность. Риски требовали того, чтобы он был единственным, кто разглядит в будущем Дома Альвиний рабские черты. Лето было спокойным и даже излишне наполненным свободным временем. Со счетами и реестрами удавалось разбираться в первой половине дня, пока Адриана была на уроках тевина. С полудня и до вечера Лукан занимался ею. Он никому не мог доверить воспитание племянницы. Чувствовал — не справятся. Упустят нечто, что он заметил еще в том притоне, коим стало их родовое гнездо. Не устранят урон, нанесенный его недалеким братом и дикаркой. Под бдительным и полноценным контролем Адриана постепенно становилась человеком. Те детали, что не удалось исправить легким вмешательством — как въевшуюся в лицо краску или остроту черт — поддались косметике. Девочка училась себя вести: говорить, ходить, выражать эмоции и, что особенно радовало Лукана, мыслить, как подобает гражданке Империи. — Дядюшка, — Адриана подняла огромные, совсем не человеческие глаза, от прошлогодней переписи рабов для ритуалов эмерийских лаэтан. Хороший был год. Избранная Луканом демографическая политика принесла заметный естественный прирост государственных рабов. — Разве такие значения не являются отклонением от нормы? Если рабы продолжат плодиться — Империи грозит голод. Лукан улыбнулся и усадил племянницу на колени. Ему подумалось, что Адриана слишком уж невесомая. Это следовало исправить. — Ты права, девочка. И дело не только в рабах. Число граждан тоже растет. У нас, альтус, не так быстро, как у лаэтан. А у лаэтан не так быстро, как у сопорати. Но последние и вовсе неуемны в своих аппетитах. Взгляни, — Лукан взял со скамейки перепись населения Неромениана за прошедшее полугодие — совсем свежий свиток, переданный из префектуры магистра Данария этим утром. — Вот здесь. Третья колонка слева. И это только сопорати. Потому Империя постоянно расширяется. Нам необходимы новые земли, чтобы обеспечивать своих граждан едой, водой, топливом для живого пламени, камнем и древесиной для строительства домов, металлами для многих важных дел. Еще многими и многими ресурсами. Не стоит пытаться усвоить все за один раз. Сейчас важно то, что для добычи и обработки ресурсов нужны рабы. И неудобства, связанные с их приростом, полностью покрываются той пользой, что они приносят. Мы можем выделить им мешок зерна, чтобы в результате получить десяток. Тебе так не кажется? — Я понимаю, дядя. Спасибо. Это и правда nad… — под его строгим взглядом, Адриана осеклась на полуслове. Замолчала. Прикусила губу и опустила глаза. — Так должно быть. Лукан не стал на нее давить. С каждым днем словарный запас и произношение становились все лучше и чище. Эльфийский сор постепенно уходил. Одна осечка за весь разговор — достойный результат для двух месяцев обучения. Остальное можно было исправить. Довести до формы, необходимой их Дому и Империи. Он наклонился к аккуратно причесанной макушке, больше не пахнущей мокрой травой и птичьими перьями и кратко поцеловал. — Ты радуешь меня, дорогая. Миг умиротворения сменился странным беспокойством. Что-то изменилось в садах. Замерли деревья, зашипели по кустам змеи. Казалось, вода в фонтанах немного изменила цвет. Лукан отпустил Адриану и подозвал Нокса. — Проверь, что могло случиться. Нокс кивнул и удалился по тропе к главной аллее. Все десять минут до его возвращения Лукан не сводил глаз с тропы. Вермия — тирашанская изумрудная гадюка — ласково положила голову на его ладонь, успокаивая. Адриана теперь сидела рядом на скамье и молчала. Отправлять ее в дом и тем волновать было бы глупо и даже опасно. Ее освобожденный дар был все еще нестабилен. — Сетий Амладарис просит о личной встрече, мессер, — объявил Нокс, вновь представ перед Луканом. Новость принесла облегчение и даже некоторую радость. За прошедшие годы Сетий посещал столицу от силы пару раз. Когда он не вершил волю Империи на поле боя, с радостью пропадал в очередной экспедиции во славу Думата. Впрочем, жреческая карьера друга казалась Лукану не более чем эксцентричным увлечением. Дракон Тишины принимал бы ревностную верность Сетия, даже не видя на нем своих знаков. Но каждый из них имел право сам выбирать свои слабости, и жреческий сан был не худшей. Старый друг не стал томить Лукана ожиданием. В гражданской одежде, без оружия на поясе, он присоединился к Лукану и Адриане в беседке. Офицера в нем выдавала походка, отточенность движений и усталость. Сетий казался постаревшим и изнуренным — но счастливым от того, что вокруг нет вольных варваров, и стены Минратоса стоят крепко, хранимые его жертвой. — Брат мой, — Сетий оставил у входа в беседку небольшую коробку и обнял Лукана. Отстраняясь, подмигнул Адриане. — До меня дошла новость, что Декратий отправился в провинцию. Я подумал, что ты составил ему компанию. Рад застать тебя в столице. — Как видишь, меня занимают приятные хлопоты, так что восточные пляжи подождут, — Лукан расслабленно повел плечами, жестом подзывая Адриану. — Познакомься с моей племянницей, Сетий. Адриана, это магистр Сетий Амладарис, мой близкий друг. Будь всегда любезна с ним. Но сейчас оставь нас, дорогая. Нам многое надо обсудить. Адриана улыбнулась Сетию и слегка поклонилась. Вновь отступила в полумрак. Слилась с садовыми тенями. — Любопытное приобретение, — прошептал Сетий, когда от нее не осталось даже силуэта. — Выходит, вот что получилось у Оссиана и его рабыни. Второй близнец показался мне куда человечнее. — Ты виделся с Верилием? — удивился Лукан. — Заезжал в Академию по пути в Минратос. Верилий славный мальчик. Обучаемый, ловкий, умный. Эльфийские черты не так бросаются в глаза, особенно после вмешательства хирурга … — Сетий остановился, заметив с трудом скрываемое волнение Лукана. — Ты поступил правильно, когда забрал их из Кварина. Им не место с отребьем. Грядут перемены, и кто знает, чем они обернуться для слабых духом? К слову о переменах — я вернулся не с пустыми руками. Он поднял ладонь, призывая Лукана ждать молча, пока причудливая плетеная коробка ни лишилась крышки, и изнутри послышалось недовольное шипение. На дне, сверкая серой чешуей, просыпался прекрасный акантофис. — Сетий… — Не разделяю твоей любви к этим тварям, но увидел гада и сразу подумал о тебе. — Лукан смерил друга недовольным взглядом. Сетий прыснул со смеху. — Исключительно в хорошем смысле. Они покинули беседку и ушли дальше в сад. Оба молчали. Сетий показательно наслаждался подчиненной северной природой. Лукан анализировал сказанные им слова. Перемены. В провинциях, на южном фронте? Или же здесь, в Минратосе? Пока что это волновало больше всего — и не имело даже тени ответа. Зачем Сетий вернулся в столицу на этот раз? Если затем, чтобы оказаться в центре событий, это отвечало на первый вопрос — и очень походило на него. Сетий никогда не бежал от перемен. В известной степени он даже им способствовал. Вот только в Минратосе было нечего менять — лишь развивать то, что уже было. По крайней мере, такова была позиция Архонта. Почему Сетий надеялся застать именно его, а не Декратия? Потому что Декратий давно перестал слушать и слышать императора своих легионов. Сетий стал таким же инструментом могущества Империи, как и он сам. Как и Лукан. Сетий даже не представлял, насколько это устраивало всех, кроме него. Значит, он приехал создавать конфликт на пустом месте. С подобным раскладом стоило быть осторожнее. Могло ли происходящее быть как-то связано с Думатом? Вполне возможно, но жрецы хранили обет молчания. Если перемены и были связаны с их Кругом, они не сказали бы об этом даже под пытками. С другой стороны, в интересах Сетия было поделиться информацией. — Ты надолго в Минратосе? — как бы между делом спросил Лукан. Они остановились на мосту через пруд. Сетий не отрываясь смотрел в воду. — Я оставил на юге легата Ишала Анодата. Он справится, — проплывший энгидрис исказил отражение в пруду. Лицо Сетия оказалось деформированным: вытянулось, смазалось по левой стороне, смешалось с красными водорослями на дне. Мимолетное видение внушило Лукану необъяснимую тревогу. — А я буду полезнее здесь. — Мне кажется, Декратий не будет готов принять твою отставку. — Так подготовь его, — тон Сетия стал тверже. — В Империи нет никого, кто бы оказывал на него больше влияния, чем ты, старина. Я знаю, почему это так, но не осуждаю. Не осуждайте и вы меня за желание сменить доспех на сенатскую тогу. Я уже слишком долго воюю, Лукан. Я вовсе начал забывать, какова на вкус мирная жизнь. Сейчас, когда сами Боги дают мне шанс, я не откажусь. Лукан кивнул. Сцепил пальцы в знаке покоя. Руны на новой мантии засеребрились. Маски были отброшены за ненадобностью. — Ты ведь понимаешь, что не нам решать, где наше место? Есть интерес Империи… —Проклятье, Лукан! — Сетий гневно ударил по перилам моста. — Здесь нет толп безмозглого люда! Нет Сената! Можно не отрицать очевидное! Мы — Империя. Важны только наши интересы. Но почему-то Декратию и тебе позволено их реализовывать, а я должен мириться с ролью цепного виверна. Так ты представляешь нашу дружбу? — Дружба не должна иметь ничего общего с политикой. Важен лишь баланс власти, который мы поддерживаем. Мне жаль, если ты считаешь иначе. Сетий не ответил. Склонил голову, не глядя заключил Лукана в удушающие объятия и тихо засмеялся. Лукан с опаской обнял друга в ответ. — Змей, — протянул Сетий ему на ухо. — Будет тебе баланс. Это я могу обещать, брат мой.

***

Сетий Амладарис был наречен Проводником Хора Тишины за несколько часов до возвращения Декратия в столицу. Новость застала Архонта в порту Карастеса и едва не лишила самообладания. Он думал о возможных ужасных последствиях до самого Минратоса. За годы сосуществования с Магистерием Декратий понял одно — его дорогой друг и боевой товарищ не подходил столице. Сетий относился к тому сорту людей, чьи безмерные амбиции и живой разум лучше держать на острие клинка. Но те же амбиции влекли Сетия в окуренные лириумом агатовые залы. Еще одна деталь не давала Декратию покоя, пока его корабль проплывал под взорами Разикале и Андорала: Лукан ничего не сделал. Он вполне мог задержать церемонию, поставив недостаточное количество лириума. Мог подкупить Ближний Круг Тишины, чтобы они повременили с избранием нового Проводника. Лукан мог сделать очень многое — но не сделал ничего. Оказавшись в столице, Декратий первым делом направился к нему. Не требовать объяснений, но обозначить для себя обстановку в собственном городе. Надеялся на тихий, личный разговор — но застал Лукана в знакомой компании. Оба его друга возлежали в триклинии за скромным обедом. Пахло приозерными травами и жареным мясом варгеста. Сетий смеялся, не обратив на вошедшего никакого внимания. Лукан же посмотрел прямо на Декратия, безмолвно, одними глазами прося не срываться. — В одном ты прав, старина — нам стоит уделять больше времени религиозному образованию в войсках. Ничто не поднимет боевой дух легионеров лучше знания, насколько хорошо они исполняют волю Древних. Я представлю проект Архонту на следующем заседании Магистерия. — К чему подобные формальности, Сетий? — Друг обернулся на голос Декратия, но не выдал удивления. — Все, что ты задумал, можешь рассказать мне здесь и сейчас. Раз уж мы оба так удачно заглянули к Лукану на обед. — Что ж, друг мой, проходи. Давай все обсудим. Декратий обогнул неглубокий бассейн, прошел мимо аккуратно сервированных столов. Действительно, жареный варгест и лепешки с южными травами. Лукан стремился разрядить обстановку воспоминаниями о годах их службы и знакомства? Простая манипуляция — но на Сетия она, похоже, возымела необходимый эффект. — Кто может нас слышать? — спросил Декратий, присаживаясь на софу Лукана и забирая со стола ванночку для умывания рук. — Разве что Адриана, — устало выдохнул тот. — Но она сейчас в Тени. Тренируется. Говори без опаски. Декратий кивнул — и отпустил поводок контроля. — Ты глупец, Амладарис. Ты понимаешь это? — Что тебя так разозлило? — Сетий скорчил недоуменную рожицу, отчего у Декратия зачесались кулаки. — Я лишь беру то, чем сами Боги наделяют меня. Точно так же, как это сделал ты больше десяти лет назад. — Не смей сравнивать нас. Я сделал то, что должно ради выживания Империи. Сместил слабого волей тирана ради общего блага. А ты оставил свою службу, своих людей. Ты предал свой удел ради мимолетной возможности. Я не верю, что такова была воля Думата. — Естественно, ты не веришь, ведь Боги с тобой не говорят. — Сетий спокойно разминал в пальцах лепешку. — Но верь мне, если бы не воля Думата, я бы никогда не прибыл на Север. Недавно мне было даровано видение. Дракон Тишины взывал ко мне из Города Богов. Он предупредил, что вскоре Хор станет некому направлять. Его предупреждение предвосхитило болезнь и кончину предыдущего Проводника. Так я понял, что годы назад совершил ошибку. Мое место всегда было подле вас, братья мои. Отвергнуть его — вот мое величайшее предательство. Теперь же я встал на путь искупления. — Складная речь, — усмехнулся Лукан. — Но прибереги ее для наивных верующих. Ты уже признался мне, в чем истинная суть твоих намерений. Я принял их. Иные предпочту считать ложью. — И в чем же суть? — Декратий повернулся к нему, передал кубок с крепким вином. — Она банальна. Наш дорогой Сетий полагает себя достойным нести бремя духовной власти, как ты представляешь собой власть светскую, а я слежу, чтобы все вокруг не погрязло в навозе и бедности. Власть, Декратий. Наш друг жаждет власти. — Не слушай Лукана. Я извожу его своим обществом уже не первую неделю. Он пойдет на все, лишь бы меня спровадить, — Сетий с улыбкой замолчал, будто считая их спор шуткой. Но чем дольше тянулось молчание, тем призрачнее становилась его улыбка. — Суть он передал верно. После свержения Ловиаса мы должны были стать тремя столпами нового порядка. И я думал, что это действительно так. Но годы шли, а я все так же оставался по колено в крови варваров, пока вы правили в столице. Мое влияние иллюзорно и грозит вовсе испариться, когда падут последние племена аламарри. Думат показал мне решение нашей проблемы. Мы восстановим справедливость, при этом сохранив баланс. Ты, Декратий, останешься Архонтом на Агатовом Престоле. Лукан продолжит держать в своих руках все материальное, что у нас есть. А мне… мне нужна лишь вера. — Ты забываешься, дорогой мой, — Лукан вылил содержимое кубка в бассейн. Прежде прозрачная вода слегка покраснела. — Вот она — твоя власть над верой. Разбавленная, несущественная. Ты упускаешь из виду, что, в отличие от меня или Декратия, тебе придется делиться. Семь Древних Богов. Семь верховных жрецов. Большинство при своих Кругах с юности, прошли весь путь наверх от простых послушников — и поэтому гораздо лучше тебя понимают все это нутро. Ты станешь всего лишь частью змеиного клубка, в котором ничего не смыслишь. Они задушат тебя прежде, чем ты успеешь убедить себя в том, что хотя бы равен им. Раб наполнил их кубки из другого кувшина. Непрозрачный зеленоватый камень, должно быть змеевик, не позволял рассмотреть содержимое. Ни Сетий, ни Лукан даже не взглянули на него. — Мы это уже обсуждали. Ты обещал не вмешиваться. — И я сдержу свое обещание. Если все пройдет хорошо, и ты переживешь свой первый год в новом сане, мы сможем вернуться к привычному укладу. До того я предпочту быть полезен Проводнику Хора Тишины не больше и не меньше, чем прочим гражданам Империи. — Звучит как тост, — Сетий поднял свой кубок с почти черным, удивительно вязким вином. Вглядываясь в напиток и ощущая его железистый запах, Декратий понял, что происходит. — Клятва на крови. Вы заключите пакт на один год, обязуясь не вредить друг другу до окончания срока. Выпив с вами, я также стану его участником. — Новая мысль поразила его. Он в смятении обернулся к Лукану: — Ты знал, что я приду? — Это разумная мера, Декратий. Если мы хотим сохранить не только баланс, но и нашу дружбу, придется идти на жертвы, — Лукан отсалютовал Сетию и сделал глоток. — Мы уже не юнцы с горящими глазами и верой в лучшее. Ты уже давно выработал иммунитет ко всем ядам, что я могу достать. Я держу под подушкой кинжал. У Сетия есть доверенные лица в твоем гвардейском корпусе и среди моих людей. Будем честны хотя бы сейчас — мы друг другу не доверяем. — Слишком много воды утекло, — поддержал его Сетий. — Между нами уже даже не полноводная река, а целое море Нокен. Одной жертвой здесь не обойтись. Ты ведь понимаешь это? Декратий кивнул и оцарапал палец о край кубка. Несколько капель крови досталось каждому. — Слишком много силы, разделенной всего на троих. Постараемся использовать ее с умом. Ради Империи. — Ради Империи. Кровь горчила в и без того горьком вине.

***

— Как долго тебя не будет? — спросил Сетий, наблюдая за тем, как рабы сносят багаж Лукана в трюм. — Мне стоит ожидать тебя на следующем Фуналисе? — Не драматизируй, — Лукан внимательно сверил багаж с описью и витиевато расписался. Все было учтено, распределено, складировано в соответствии с его указаниями. Хоть что-то до сих пор радовало глаз. — Просто небольшие неточности в отчетах с рудников. — Из-за «небольших неточностей» ты бы так не срывался, — подметил Сетий. — Что-то произошло, о чем ни Архонт, ни Магистерий не должны знать. — И тебе тоже не стоит. Сетий смотрел на него с легким прищуром. Солнце над городом светило особенно ярко в это утро. Прогревало ткань их одежд — серую и черную. Баланс Думата и тени, принявшие в себя Лукана Альвиния. День обещал быть жарким. — Ты хотя бы будешь далеко от назойливых гномов, — друг ловко перевел тему на грядущий прием посольской миссии. — Я все еще жду, когда Азахарг вернется и спасет нас от них. — Его дочь Имилия недавно написала мне. Старик умер. Пока совет деширов не назначит нового Амбассадора, нам придется иметь дело с послами-однодневками. — Декратий уже знает? — Он узнал вторым, после меня. Был очень недоволен. Ни одного из них это не удивило. К Амбассадору Азахаргу у Декратия выработалась особая приязнь. Они часто выезжали вместе на охоту, где могли долго обсуждать совместные проекты двух империй без лишней суеты. — Ты хотя бы попрощался с Адрианой? — участливо поинтересовался Сетий, когда рабы пронесли мимо каменный ларец ее работы. — Она никогда не скажет тебе об этом, но она скучает. — Она призналась в этом тебе? — Лукан не сумел скрыть легкую ревность. Слишком быстро его маленькая змейка выросла и стала доверять другим. Кому угодно, но только не ему. Он мог беседовать с Адрианой лишь по вопросам Дома — и то обычно она просто отправляла ему отчеты, как подчиненная руководителю. Словно они никогда не были семьей. — Ей не с кем было поговорить о том, что обычно скрывает тишина. Она страдала, а я оказался радом. Не как верховный жрец, но как друг, знакомый ей с ранних лет. Ее душа — сплошные тени, но еще есть шанс. Не отказывайся от нее. Как и от… — что-то мелькнуло на лице Сетия. Сомнение. Сожаление. Почти что скорбь. — Лукан… — Что такое? У тебя озарение? На мгновение Сетий застыл, приоткрыв рот. Его зрачки бегали из стороны в сторону. Взгляд стал совсем пустым. Костяшки сцепленных в замок пальцев побелели. Лукан обеспокоенно потряс его за плечи. — Я в порядке, — неожиданно бодро ответил Сетий. — Просто обещай мне, несмотря ни на что, помнить о нашей дружбе. — Звучит как прощание, — без иронии, с еще большим беспокойством, заметил Лукан. Состояние друга теперь волновало его. — А разве это не оно? У Лукана возникло очень много вопросов. Связав свой разум с волей Думата, Сетий порой говорил и делал странные вещи. Но от знания, что такое возможно, легче не становилось. Их прервали: капитан призвал поторопиться. Перед тем как Лукан поднялся на борт, они обнялись. На душе было как-то тревожно. Отвратительное чувство не давало покоя. — Я обещаю всегда быть твоим другом, Сетий Амладарис. Уже давно пообещал. И как друг я прошу тебя не натворить глупостей, пока меня не будет. Наступала осень семьсот девяносто девятого года от основания Империи.

***

Огни в небе слепили глаза и сжигали воспоминания о прошлом. О дружбе, о верности, о соперничестве… и о предательстве. Это был болезненный, но важный факт — Сетий предал их. Предал Империю. И теперь ни у Декратия, ни у Лукана не было иного выбора. Корифей должен был умереть. — Я знаю, что мы должны сделать, любимый, — ладонь Декратия дрожала под его пальцами. Лукан украдкой провел по кольцу с успокаивающими чарами. Почувствовал, как дрожь утихает. — Но я не уверен, что мы сможем. Декратий молчал — только крепче сжимал его ладонь и смотрел на огни. Самые яркие символы вели в Бариндур. — Нам не обязательно, — сказал он спустя долгие минуты молчания. — Я все сделаю сам. — Что? Ты не пойдешь туда один! Если тебя одолеют... Декратий развернул Лукана к себе, вцепившись в его плечи. Вглядывался в него очень внимательно — с невиданной прежде болью. — Интерес Империи. Ты ведь помнишь? — он снял Печатку Перевозчика и аккуратно передал другу. Лукан не верил в то, что происходит. Не хотел. Не мог. — Если я не вернусь, это бремя — твое. Тебе нужны войска, Лукан. Чтобы бороться с предателями, если я не преуспею в переговорах или поединке. — Почему ты думаешь, что это будет поединок? Почему это должен быть поединок? Декратий улыбнулся. — Потому что я верю, что в Сетии осталась честь. Мой долг — воззвать к ней. Как твой — сберечь Минратос. Даже если при этом я останусь без поддержки. — Декратий… — Не перебивай, — отрезал он. — Ты всегда был готов на любые жертвы, чтобы Империя уцелела. Ты начал этот путь для нас троих. Несправедливо лишать тебя права закончить его. Если я не вернусь — позаботься о Тевинтере. Выведи Империю из кризиса. Я буду готов ждать тебя хоть целую вечность. Лукан не принял Печатку. Закрыл ладонь Декратия и обнял так крепко, как только мог. — Ты вернешься. К Империи. Ко мне. Перевозчик приведет тебя назад. Они скрепили не озвученное Декратием обещание поцелуем, и Архонт ушел. Огни над Бариндуром сжигали остатки Завесы. Близился рассвет.