Огонь под пеплом

      — Какого черта? — Дин ошарашено смотрит на пакетик чипсов, который вырвался у него из рук, врезался в стену и с хрустом упал на пол.       — Я же просил перестать шуршать, — говорит Сэм, не поднимая головы. — Мне просто нужно немного тишины. Моя башка… — Динова кровать сдвигается на пару дюймов, и он вскакивает, как ошпаренный. — Сейчас разорвется, — выдыхает Сэм, сжимая виски руками.       — Это ты делаешь? — спрашивает Дин в замешательстве. Он делает шаг к брату, но стол перегораживает ему путь.       — Господи, заткнись, Дин, — с нажимом произносит Сэм. — Пожалуйста… Это невыносимо. — Тон с раздраженного вмиг меняется слабо-болезненный. — Что происходит?.. Сделай что-нибудь…       Дин слышит мольбу, и сердце неприятно екает. Страх — легковоспламеняющееся топливо. Дин перескакивает через стол, скользя по столешнице, и падает на колени перед братом. Все предметы в комнате ходят ходуном.       — Сэмми, — шепчет Дин, беря его лицо в ладони, — смотри на меня. Давай же, смотри. И дыши.       Сэм поднимает на него взгляд. Дину кажется, что братовы глаза стали темнее: наверное, всему виной расширенные зрачки. Да, определенно все из-за них. Сэм замирает и глядит на него, не моргая, будто пропадая куда-то.       — Сэмми?       Предметы резко сдвигаются влево — Дин слышит звук разбивающегося стекла: что-то определенно вылетает в окно. Уолтер их прибьет.       — Нет, Сэм, остановись. — Слово слетает с губ, хоть Дин и не хочет произносить его.       Остановись — будто брат виноват. Нет, Сэм тут не при чем. Нет. Нет. Нет.       Сэм медленно моргает — и все действительно останавливается. Абсолютная тишина. Дин боится пошевелиться. Дин боится, что тот, кто сейчас перед ним, уже не его брат. Дин боится.       Сэмовы губы размыкаются и складываются в очертания звуков:       — Прости.       — Господи, Сэм, — выдыхает Дин и прижимает к себе брата. Тот утыкается лбом ему в ключицу и тяжело дышит, словно очнувшись после кошмара. Сколько раз Дин так успокаивал его?       — Что со мной?.. — тихо говорит Сэм. Голос похрустывает, как первый снег.       — Я не знаю, Сэмми, но выясню, — уверенно отвечает Дин: этот сраный кровосос-любитель красного наверняка в курсе — он всегда в курсе всего.       — Пожалуйста, не отпускай, — просит Сэм, когда Дин чуть отстраняется.       — Никогда, Сэмми. Никогда.