The Weekend — I Can’t Feel My Face.
Улыбаясь, я подошла к стеллажам и стала изучать книги. Провела кончиками пальцев по корешкам и нашла парочку, которые меня заинтересовали. Погрузившись в чтение, я не заметила, как наступил вечер. За пару страниц до конца книги, я стала чувствовать себя неуютно, но не придала этому значение. А дочитав, я наткнулась взглядом на стоящего недалеко от меня Северуса, который следил за каждым моим движением. Моё сердце замерло, и, казалось, что ещё немного, и я лишусь чувств. Это было неожиданно. Вот что бывает, если увлечься и не замечать ничего вокруг. Он подошёл ближе и спросил: — Вы не снимаете очки даже когда читаете? — голос профессора был нейтральным. Моё сердце снова начало биться в привычном ритме. — Да, сэр. А что, это запрещено? — Нет, мисс Щит. Он молчал минуты три, в то время как его чёрные глаза рассматривали меня. Хотя, чёрными они только казались. Скорее, это был глубокий карий оттенок. Я поднялась со стула и убрала книгу в шкаф. Повернувшись, обнаружила, что Северус стоит в трёх шагах от меня. — Вы что-то хотели, сэр? — Если вам так не нравилось, что я за вами присматриваю, могли бы сами об этом сказать, — неужели он думает, что неприятен мне и что я попросила Дамблдора, чтобы Северус прекратил присматривать за мной из-за того, что мне неудобно? Ох, вот это поворот. — Вы думаете, что это из-за вас?! Поверьте, если бы вы были мне неприятны, то я сказала бы вам об этом лично. Уверена, что у вас и так полно важных дел, а я лишь мешаю. Я просто избавила вас от себя, — я улыбнулась и добавила: — Спокойной ночи, профессор, — после чего развернулась и ушла. Напряжённая, я вошла в свою комнату. Откуда у него взялось столько непонятного мне напора и такой цепкости ко мне? Сегодня в планах было опустошить свою голову и с кем-нибудь познакомиться, но из-за Северуса настроение уже пропало. Вот ведь… В общем, я психанула, попыталась аппарировать, но у меня вышло. Кажется, Дамблдор говорил о том, что из Хогвартса нельзя переместиться, так как на нём стоит антиаппарационный барьер. Но меня это не касалось, правда, только наполовину: на территории я могла аппарировать, а вот дальше, во внешний мир — нет, забавно. О, просто чудно! Впрочем, это не отменяет моего решения пойти развеяться. Поэтому я добралась до Хогсмида, посидела в баре, выпила, а потом зашла в пару магазинов. Вернувшись в свою спальню, я упала на постель и сразу же заснула. 13 октября. Я заболела. Болело горло, которое я замотала шарфом, потом начался насморк, и поднялась температура. Я ходила несчастная, пила зелья из больничного крыла, жаловалась сама себе на то, как мне плохо. В общем, слегла надолго. А после того, как выздоровела, стала затворником и почти не выходила из комнаты. После болезни я была разбита, мне ничего не хотелось. Но, конечно, меня не оставили в покое. Меня хотели видеть на занятиях, а я их пропускала и ходила по Хогвартсу. Так пролетели ещё десять дней. Иногда я ловила себя на мысли, что хочу сбежать и спрятаться там, где бы меня не нашли. Мне было всё равно, и ничто меня не волновало. Я даже представляла, как вышибаю себе мозги на школьный пол или ухожу в Запретный лес, где меня кто-нибудь съедает. В общем, мне нужны были острые ощущения, чтобы выбраться из этой пустоты. И да, мой разум снова начало застилать безумием. Депрессия — это когда ты специально не накрываешься одеялом, чтобы тебя сожрали монстры. Но, несмотря на все обстоятельства, я решила немного сменить имидж. Покрасилась в фиолетовый и подстригла волосы. Теперь они были примерно до талии.***
Любовь и одержимость
Октябрь 28 — 31 — это депрессия. За все те дни я не замечала уже ничего. Я всё-таки решила пойти в их страшный лес, взяла с собой плеер включила песнюShe Wants Revenge — Tear You Apart.
Но в том лесу я не нашла ничего, как будто все местные жители чувствовали моё приближение и убегали. Я не получила приключений на свою прелестную голову. «Когда ищешь приключений, они тебя игнорируют, когда не ищешь — они сами на тебя кидаются, а что, когда тебе все равно?!» Расстроенная ещё больше, решила погулять подальше от Хогвартса. Я подумала: чем дальше, тем лучше. И ШЛА ВСЁ ДАЛЬШЕ И ДАЛЬШЕ, МЕДЛЕННО, НО ВЕРНО. Но я помнила, я обещала и не нарушу своих слов, я понимала, что вернусь; просто мне надо было проветриться хоть чуть-чуть. Стены Хогвартса были для меня тюрьмой, я слишком устала и не знала, куда мне деться. Я бы чувствовала себя спокойней, если бы была в смирительной рубашке — приступы, помутнение рассудка… Меня словно одолевали сильные ветра. Может, всему виной то, что я сняла замок со своей силы, а может, со мной что-то опять не так, я больна уже давно. Я шла по переулкам, между домов, брела, словно во сне. И вдруг кто-то обнял меня со спины, очень нежно и страстно. Мне было всё равно, поэтому я не очень испугалась. Некто развернул меня к себе, это был Кайл: — КСАНДРА, наконец-то мы встретились! Я посмотрела на него: он плакал, по его щекам текли слёзы, но он улыбался. Я хотела спросить, что он здесь делает, но поняла, что это он не мог успокоиться, ведь уже знал, где я. Кайл так крепко обнимал меня, что я почувствовала, теперь мне будет тяжело выбраться из его объятий, а зелье, которое помогло бы ему отстать от меня, осталось в комнате да и палочка тоже. Когда тебе все равно ты становишься неосторожной. Всё-таки я вляпалась и нашла приключения на свою голову. Я поняла, что у меня нет сил дать ему отпор, поэтому он утащил меня так быстро, что я ничего не успела понять. Он снял дом: это я поняла, когда дверь захлопнулась, я посмотрела на него: его глаза были бешенными от жажды, а утолить он мог ее только мной, так выглядело безумное вожделение. Я поняла, что зря я вообще вышла из Хогвартса, я не могла и не хотела ничего делать и тем более сопротивляться, поэтому я сдалась, вожделение сильнее его. Единственное, что я могла, — быть безучастной к его мольбам о моей любви.Tori Amos — Lust
Он накинулся на меня, снял мои очки от солнца, стал целовать, начиная от лица, переходя на шею, его руки блуждали по моему телу, он стянул с меня толстовку зелёного цвета. Кайл поднял меня и понёс в спальню, положил меня на кровать и стал раздевать, и всё это время он говорил снова и снова одно и то же: — Я люблю, люблю, люблю только тебя. Не оставляй меня, я не отпущу тебя. А я просто лежала и смотрела в потолок, пусть делает, что хочет, пусть делает то, что так хочет; чем быстрее это начнется, тем быстрее закончится. Я жалела только о том, что со мной не было зелья, чтобы покончить с этим. Он снял с меня рубашку и стал снимать штаны -я закрыла глаза. Слышно было его прерывистое дыхание, как он вдыхает мой запах, его руки безжалостно хватали моё тело. Мне казалось, что уже не осталось места, где бы он не тронул меня. Он жадно целовал меня: мою шею, ключицы, мои руки; он истязал меня своими поцелуями, если б поцелуи могли обжигать, я бы была одним сплошным ожогом. Я лишь безвольно лежала на кровати с закрытыми глазами, в моей голове, словно пепел, кружились мысли в пустоте.На расстоянии протянутой руки живут все те, кто нами не любимы. А те немногие, что нам необходимы, желанны, но безумно далеки.
Он опускался вниз к моему животу, целовал его и хотел снять с меня последнее, что отделяло его от желаемого: всего лишь тонкая ткань. И вдруг какой-то звук — и его губы перестали целовать меня, а руки раздевать. Я сначала подумала: он переводит дыхание, чтобы продолжить. Я услышала кряхтения, открыла глаза и увидела Северуса, который сжимал за горло Кайла, он отпустил и с помощью заклинания вырубил его. Затем посмотрел на меня, в его глазах отразилось что-то, что полностью оживило меня. Он приблизился ко мне, снял с себя мантию и укрыл меня; я посмотрела на Кайла, который лежал на полу, а Северус взял меня на руки и аппарировал в Хогвартс. С одной стороны, я была рада, а с другой, я вспоминала — было много вопросов: 1. Что Северус не перестал за мной шпионить, значит, Дамболдор не отменил его слежку за мной, я сразу расстроилась и немного разозлилась. 2. Если он всё видел, то есть он думал, что спас меня от изнасилования, это было смешно для меня. Да уж, мой принц в сияющих доспехах, уж что-что, а я не представляла, что когда-нибудь кто-то будет спасать меня от изнасилования; хотя, скорее, не меня, а от меня. Пока я размышляла, не заметила, как Северус занёс меня в какую-то комнату, в которой горел камин. Он посадил меня на диван около камина, видимо, решил, что я замёрзла. Северус оставил меня на несколько минут и, когда он вернулся, сел напротив меня — там было кресло. Я смотрела на огонь и всё ещё летала в своих мыслях, но всё-таки старалась оставаться на поверхности. Он сидел и смотрел на меня, а я в огонь. Потом он встал, налил что-то в бокал и протянул мне. Я посмотрела на то, что он мне предлагал и покачала головой, на что он сказал: — Выпей это, чтобы ты отошла от шока и согрелась — ты очень холодная. Я улыбнулась и полностью вернулась на поверхность. Я посмотрела на него, взяла бокал и дотронулась своими пальцами до его руки, и вправду, я была ледяной; и из-за того, что он был тёплым, только сейчас я поняла, что и вправду замерзла, поэтому укуталась в его мантию, отпила из бокала и хотела вернуться к наблюдению за огнём, но, видимо, Северус думал, что я была в шоке, и, возможно, моя психика была травмирована. Он, наверное, думал, что я ещё девственница, но нет, в этой ситуации девственником был он. Я знала это, потому что кроме Лили, которую он любил, он никого не хотел и не желал, но его любовь к Лили была трогательной, и кто знает, что бы вышло, если бы он тогда не сглупил. Я знала, что он себя возненавидел за те слова, он бы отдал всё, чтобы никогда не сказать их. Я знала его так хорошо, он словно был персонажем из сериала, которому я симпатизировала. Хотя даже если бы он и не говорил тех слов, Лили видела в нём толька друга, безответная любовь — какая прелесть. Это что-то вроде Ромео и Джульетты — альтернативная версия, где Ромео влюбляется в Джульетту, а она видит в нём только друга, потом они ссорятся из-за глупости, расстаются, но Ромео всё так же любит Джульетту и страдает; и в этой истории умирает первая Джульетта, а потом уже и Ромео. Да, нет повести печальнее на свете, чем история Принца-полукровки. На эту ситуацию можно посмотреть по-другому: если б любовь Северуса была б не столь благородной, молчаливой и уверенной. Если б он обезумил, сошёл с ума от любви, может, он бы тоже в порыве бреда, вожделения и страсти накинулся б на предмет воздыхания, как Кайл на меня. Безответные чувства подобны болезни, которая либо проходит, либо остаётся хронической, либо мы в конечном итоге умираем.Mylene Farmer — Rever
— Он был твоим другом?! — Да, был. — Тогда почему он хотел поступить так с тобой?! Я посмотрела на него: он смотрел на меня, и потом его взгляд коснулся моего оголённого плеча, а затем скользнул по голым ногам — да, кажется, Кайл почти меня раздел, осталось только нижние бельё. Вот же неловкая ситуация, хотя я не стеснялась Северуса, я вообще девушка без комплексов — могу разгуливать голышом. — Он просто болен, и в этом, возможно, немного виновата я… — я печально смотрела в пол и плавно перевела взгляд на горящий огонь в камине. — В чём именно ты виновата?! В том, что он возжелал тебя? Эта глупо! — возмущение в его голосе меня немного порадовало — это было так мило и благородно. — Вы думаете, я жертва? — спросила я его, внимательно смотря в его глаза. — Да, — утвердительно ответил Северус. Моя похоть разъедала меня, словно кислота, в эту минуту мне так сильно захотелось вцепиться в него и поцеловать, мой поцелуй словно змеиный яд, но я сдержала себя, прокусив себе губу до крови, я стала смотреть на свои руки. И вдруг Северус куда-то ушёл, а когда вернулся, взял мою руку и намазал прозрачной и холодной мазью. Там, куда он намазал, был синяк, видимо, в порыве страсти Кайл слишком сильно сжал мою руку. Теперь, наверняка, Северус думает, что спас меня от Кайла, но это не совсем то. Может, Северус этого не понял, но важнее было то, что он видел во мне слабачку, которая не может сама о себе позаботиться, которую может любой обидеть, что я хрупкая, словно чайный сервиз. Я думала так: нет, я не жертва, я хищник, и я ему это ещё докажу, он поймёт, как ошибается, всё поймёт. Я не добродетельна, не девственница ни телом, ни душой, я один сплошной порок. Я свожу с ума людей, сжигаю дотла их души, а тела съедаю на ужин, во мне живёт тьма. Возможно, есть немного света, но мы говорим не об этом. Нет, я не буду осквернять его своей похотью, пусть он и дальше остаётся не тронутым страстью. Я не могу и я не буду — мне нужен друг, а не любовник. Это я прокручивала у себя в голове, когда Северус дотронулся до моей руки. Его пальцы были такими тёплыми и нежными, он делал это аккуратно, чтобы мне не было больно или неприятно, он был заботлив. Когда он закончил с моими руками, я сказала, что устала и хочу пойти в свою комнату, на что Северус сказал, чтобы я осталась здесь. Он помог мне лечь на кровать поскольку я и правда была обессилена. Он ушёл, а я отключилась моментально, но через минут 20 проснулась, как будто энергия вернулась в моё тело. Я стала осматриваться. Вдруг я поняла, это была его комната и его кровать, в которой он спал. Как же все это неудобно: я в одном нижнем белье в его кровати. Я опустила голову на подушку и почувствовала его запах — он был таким приятным. Я сразу вспомнила «Парфюмер: История одного убийцы». Нет, я никак не могла уснуть в его постели, я ворочалась и кусала губы. — Нет, нет, нет, я не могу, мне надо в свою комнату, а иначе я потеряю над собой контроль, — поэтому я завернулась в одеяло и вернулась к себе незамеченной. Мой внутренний зверь и мой демон, то с чем я борюсь — это моя похоть, я словно Суккуб — получаю, что хочу, и бросаю всех, а любовь, ну, любовь не для таких, как я, понимаю чужие чувства, но не могу дать того, что им нужно.***
Мой СОН MYLENE FARMER — Beyond My Control
Я сидела и смотрела на Северуса Снейпа, на его спину, и во мне разгоралось желание, я хотела сейчас же накинуться на него; жажда полностью завладела мной, я чувствовала, как всё моё тело начало гореть и требовать его. Я оскверню тебя, Северус Снейп! Похоть была сильнее меня, и я прижалась к его спине, почувствовала, как он дрожит. Я запустила свою руку ему под мантию и стала щупать его плоский живот и грудь, несмотря на то, что он был худым, он был подтянутым, и лёгкий пресс привлекал меня. Он облокотился на доску и не мешал мне делать с ним всё то, что я собираюсь, я развернула его к себе. Он не смотрел мне в глаза, закрывшись рукой от моего взгляда. (t.A.T.u — Простые Движения) Я продолжала, не торопливо снимая с него одежду, чувствовала, как он был напряжён, эта напряжённость была смесью страха и возбуждения. Оставив его пока в одних штанах, я стала прижиматься к нему своей оголённой грудью, целовала и кусала, для удобства заставила сесть, чтобы самой потом сесть на него сверху. Я чувствовала его возбуждение, когда впустила его в себя, медленно и не торопясь. Он вздрогнул, я, не торопясь, двигала бедрами, одну его руку я положила на свою грудь, а вторую на бедро. Он не смотрел на меня, смотрел в сторону я взяла его за подбородок и сказала: — Посмотри на меня, СМОТРИ НА МЕНЯ, СЕВЕРУС. Он послушался, но не сразу, тяжело дышал. Его тёмно-карие глаза смотрели на меня, и тогда я увеличила темп.***
Горячие сны… Только этого мне не хватало…